Ядовитая принцесса (GL)

— А-Чжань, ты боишься убивать?

— Не боюсь, — в глазах семилетней девочки был жуткий холод и непоколебимая решимость.

— А если бы ты хотела убить меня?

Девочка начала колебаться и сомневаться:

— Учитель...

— Если так, ты сможешь выжить, только убив меня...

Глаза девушки забегали, она качала головой:

— Нет... не может быть... э-э... — розка с силой ударил по хрупкой спине девушки, не щадя её.

— Убьёшь или нет?

— Убью... — в этот момент девочка уже плакала, и не только от боли, которую ей причинили, — Я убью учителя.

Когда Лу Ин снова пришла в павильон Цинъюэ, Гу Цинчжань ещё не проснулась. На её лбу виднелись мелкие капельки пота, она бормотала что-то во сне, как будто видела кошмары.

— Принцесса не проснулась? — спросила Лу Ин у Ин Цю, которая вытирала пот с лица Гу Цинчжань.

— Проснулась, а потом снова уснула, — спокойно ответила Ин Цю, затем подняла голову и посмотрела на Лу Ин. — Госпожа, не волнуйтесь, с принцессой всё в порядке.

— Учитель... — губы Гу Цинчжань, пересохшие от жажды, шевелились. — А-Ин...

Увидеть, что она здорова, было достаточно. В душе Лу Ин хотела бы провести с ней ещё немного времени, но... но что с того? Повернувшись, чтобы уйти, она вдруг услышала, как та бормочет её имя. Слыша, как она произносит «А-Ин», Лу Ин почувствовала, как будто её сердце, самое нежное место, зажато в её руках.

Ноги не слушались, Лу Ин снова вернулась к кровати и не выдержав, тихо прошептала:

— Цзецзе, я здесь...

Видя такое положение дел, Ин Цю вздохнула, не произнеся ни слова.

Вблизи было видно, что её лицо бледно, без малейшего румянца, и если бы не легкая вздымающаяся грудь, можно было бы подумать, что... Подходя к ней, чувствовалась холодная волна, пробирающая до костей. Она дрожала всем телом, словно её только что вытащили из ледяной воды.

Лу Ин заметила неладное, протянула руку и коснулась щеки Гу Цинчжань. Действительно, она была совершенно холодной. Она повернулась к Ин Цю и спросила:

— Почему у принцессы такая холодная кожа? Господин Хань смотрел её?

— Господин Хань осмотрел и сказал, что всё в порядке, — на каждый вопрос, который задавала Лу Ин, Ин Цю отвечала одним словом. Её госпожа явно была не в лучшем состоянии, но она не испытывала ни капли беспокойства.

Лу Ин снова засунула руку под одеяло и сжала её ладонь. Она была холодной, как лёд, без малейшего признака на жизнь. Лу Ин доверяла медицинским способностям Хань Чжэня, но всё же, когда человек в таком состоянии, действительно ли это не опасно?

Ладонь Гу Цинчжань ощутила теплоту, и она инстинктивно сжала руку другого человека, не желая её отпускать. Лу Ин согласилась, позволив ей держать свою руку. По крайней мере, так было теплее.

Она не отпускала руку, и Лу Ин не противилась. Так они и застыли, не известно сколько времени, за которое Би Ло дважды зевнула. Лу Ин предложила ей вернуться в Цюшуй Юань отдохнуть, но та упрямо отказывалась, желая остаться. В итоге Лу Ин велела Ин Цю устроить Би Ло в отдельной комнате, чтобы та могла поспать, сказав, что если что, её легко будет позвать. Только тогда Би Ло согласилась.

— Госпожа, не задерживайтесь слишком поздно, — Би Ло знала, что Лу Ин обладает сильным чувством долга и преданностью. Даже к такой маленькой служанке, как она, Лу Ин относилась с заботой, не говоря уже о принцессе. Би Ло видела, как она заботится о ней.

— Хорошо, Ин Цю... Ты тоже ложись пораньше, я здесь, буду ждать...

Любовь – это самая ядовитая отрава на свете, к которой нельзя прикасаться. Ин Цю, кажется, полностью осознала это сейчас. Услышав слова Лу Ин, она просто слегка кивнула и ушла.

Свечи еле тлели. В комнате, где остались только двое, царила тишина.

Под бархатным одеялом Лу Ин невольно сжала её руку, стараясь согреть её своим собственным, едва заметным теплом. Сейчас никого не было рядом, и ей не нужно было сдерживать свои чувства, по крайней мере, в этот момент... Лу Ин жадно смотрела на Гу Цинчжань, лежащую на кровати, не желая даже моргать. Держа её руку, она мечтала, чтобы та учила её играть на музыкальных инструментах и писать, мечтала о том, чтобы вместе с ней ехать верхом на белом коне, и даже думала, что... возможно, она тоже испытывает к ней чувства.

Как только в ней вспыхнула неудержимая страсть к ней, каждый её ласковый зов заставлял её фантазировать. Лу Ин лежала на кровати, намеренно приближаясь к ней, всё ещё заворожённо глядя на неё, так сильно желая услышать, как она снова назовёт её «А-Ин»‎. Даже если она произносит это имя «бездумно», Лу Ин слышит его «сознательно», тоскуя по недостижимому, словно впадая в самообман от тоски.

Но даже мимолетная свобода взгляда заставляла её чувствовать себя виноватой и стыдиться. Она уже не могла сосчитать, сколько раз предостерегала себя, что не должна позволять этой нечестивой любви бушевать в её сердце. Ведь чем больше она ей потакала, тем меньше могла контролировать себя.

С одной стороны, она сопротивлялась, с другой – искала новые оправдания, чтобы быть ближе к ней. Пусть она предастся этому на одну ночь, забудет о главной жене, наложницах, о морали, о том, что они обе женщины, просто проведёт с ней эту ночь. Одной ночи будет достаточно.

Завтра всё начнётся сначала.

Время клонилось к полуночи, а тревога не давала ей уснуть. Она и сама не заметила, как провалилась в сон. Когда свеча почти догорела, она почувствовала, как кто-то нежно покачивает её плечо.

— А-Ин? Ложись на кровать, не простудись.

Этот звук часто появлялся во снах. Лу Ин открыла глаза и увидела, что Гу Цинчжань опирается на изголовье кровати и смотрит на неё. На её лице всё ещё была слабая улыбка. В тусклом свете мерцающего огня Лу Ин показалось, что это нереально.

— Хм, — голова кружилась, и Лу Ин, пока свеча не догорела, пошарила рукой и легла рядом с ней, не раздеваясь. Она потрогала руку Гу Цинчжань – всё такая же холодная. — Холодно?

Гу Цинчжань:

— Холодно...

На мгновение Лу Ин захотела повернуться и обнять её, но... это была всего лишь мимолетная импульсивная мысль. Она прекрасно понимала, что уже довольна тем, что может лежать рядом с ней, и не осмеливалась на какие-либо другие неподобающие действия.

Однако, её тело было таким холодным, что даже на таком расстоянии можно было почувствовать исходящую от неё стужу. Лу Ин не осмеливалась обнять, но медленно двигалась, понемногу приближаясь к ней. Её тело было ледяным, и Лу Ин беспокойно ворочалась. Она откинула одеяло, собираясь встать, и сказала:

— Я попрошу Ин Цю принести ещё одно одеяло? Ты так холодна...

— Не нужно, — Гу Цинчжань схватила запястье Лу Ин, не давая ей уйти, покачала головой, а спустя некоторое время сказала: — Если ты останешься со мной... мне станет намного лучше.

Вечерние слова, полные нежности, легко вскружили голову Лу Ин. Её сердце дрогнуло, но она всё же легла обратно, как и прежде. Но в тот момент, когда свеча погасла, она повернулась и нежно обняла Гу Цинчжань, лежащую рядом, хотя между ними всё ещё оставалось значительное расстояние...

Желая обнять её, она наслаждалась этой ночью. Думая об этом, Лу Ин закрыла глаза.

Гу Цинчжань слегка напряглась, не отстраняясь и не отвечая на объятия. Она просто лежала, но на сердце стало удивительно тепло.

Она обнимала её и снова увидела её во сне. Лу Ин во сне увидела её в свадебном платье, украшенном фениксом, с яркими глазами и белоснежными зубами, и её улыбка была способна покорить сердца всей страны.

— А-Ин, я хорошо выгляжу?

— Чудесно.

— А-Ин, я тебе нравлюсь?

— Нравишься.

— А-Ин, ты хочешь жениться на мне?

Лу Ин не ответила. Она проснулась, потому что сон был слишком прекрасен. Открыв глаза, она ничего не видела, но чувствовала, что человек в её объятиях постепенно согревается.

Проснувшись, она больше не могла заснуть. Лу Ин не хотела, чтобы наступал рассвет. С рассветом ей придётся уйти, с рассветом ей придётся специально держать дистанцию между ними. В голове было множество хаотичных мыслей, и она снова вспомнила сцену из своего сна. Лу Ин провела рукой по её лицу, нежному и прохладному. Лу Ин ответила на вопросы, на которые не успела ответить во сне, голосом очень тихим, очень робким...

— Если в следующей жизни я буду помнить тебя, если я буду мужчиной, я непременно захочу жениться на тебе. Если мы снова будем женщинами, я... — Лу Ин прижалась щекой к плечу Гу Цинчжань, голос её был настолько тихим, что даже она сама еле его слышала. — Я тоже... полюблю тебя.

Тишина, безграничная тишина.

И тут же Гу Цинчжань внезапно крепко обняла её, прижав их тела друг к другу, не оставив ни малейшего зазора. Сердце Лу Ин забилось в бешеном ритме, она... разве она не спала? Лу Ин тихо позвала:

— Цзецзе? Цзецзе...

Она не ответила. Лу Ин подумала, что слишком чувствительна. Если бы Гу Цинчжань не спала и услышала бы её слова, она бы наверняка испугалась... Как бы она могла так обнимать её?

Лу Ин также крепко обняла её за талию, погружаясь в кратковременную сладость, из которой она не могла выбраться, и, не останавливаясь на достигнутом, уткнулась головой в её плечо, чтобы вдохнуть аромат нежных ландышей.

Поздние ночные шёпоты всегда пронзительнее. Гу Цинчжань не спала всю ночь, – как же она могла не услышать её слов... Она сама обняла Лу Ин, изо всех сил пытаясь найти тепло, но... чем больше она хотела, тем холоднее становилось её сердце. Она крепко обняла Лу Ин, слёзы катились по её щекам, не издавая ни звука...

С тех пор как наставница Чу ушла, она больше не плакала. Потому что наставница Чу сказала, что люди их рода должны всю жизнь притворяться, всю жизнь не позволять себе чувствовать, всю жизнь не позволять себе любить... Вступив в Три Цзинь, их миссия на всю жизнь была одна – убивать.

— Наставница, почему нельзя плакать?

— Потому что тебе предстоит убить многих, но слёз у тебя будет недостаточно.

Наставница Чу всегда учила её не привязываться, но в итоге сама не смогла избежать слова «любовь». Она влюбилась, вышла замуж за генерала Лу, вырастила сына и дочь, но в итоге всё равно не избежала судьбы. Скорее, не судьбы, а кармы. Их руки, запятнанные кровью, обрекли их на вечные страдания.

Лу Ин почувствовала, как та сильнее обнимает её. Возможно, ей снился кошмар. Лу Ин нежно погладила её по спине, тихо наслаждаясь этим неожиданным объятием.

Они согревали друг друга в темноте, но каждая думала о своём. Гу Цинчжань за свою жизнь встретила множество людей, пережила множество событий, сыграла множество ролей, но Лу Ин стала первым человеком, который был так откровенен с ней.

Ин Цю неоднократно напоминала ей, что она и Лу Ин – люди из разных миров, и ей нужно быть осторожной с настоящими чувствами, чтобы не перепутать игру с реальностью.

От начального притворства до нынешней неразрывной связи. Истина и ложь переплелись, Гу Цинчжань уже не могла разобраться... Но она знала, что не убила Лу Ин не из-за неправильного момента, а потому что не могла заставить себя это сделать.

Но раз её имя уже попало в список Трёх Цзинь, ей не избежать смерти. Гу Цинчжань посмотрела на Лу Ин в своих объятиях. В конце концов, она превратится в холодный труп.

«‎Если бы мы были с тобой женщинами, я бы влюбилась в тебя». Вспомнив эти слова, Гу Цинчжань расплакалась.

Лу Ин, если в следующей жизни ты всё ещё будешь помнить меня, ты, безусловно, захочешь убить меня.