Неразрывные узы

МИЛТОН

- Привет? - оторвав взгляд от экрана ноутбука, я приспустил очки, посмотрев на Вайлет. Она нежно улыбнулась, шагнув ближе к кровати. - Извини, можно я тебе кое-что покажу?

- Конечно, милая, ты ещё спрашиваешь? - я закрываю ноутбук, сажусь на край кровати, желая, чтобы Вайлет начала говорить и показала то, что находится в ее руках.
Вайлет молча села рядом, протянув альбом для фотографий. Подцепил пальцами первую страницу, я открыл альбом. Воздух покинул мои легкие так же быстро, как пробка бутылку шампанского. Страницы перелистывались одна за другой. Каждая последующая фотография вырывала меня из забвения: смех Диего, первые его шаги, первое день рождения. Восемь лет. Восемь лет - это целая вечность, от которой я был отстранен, словно во сне. По своей же ошибке. Теперь я понимал, как много потерял, когда, вместо того чтобы быть рядом со своей семьёй. Быть рядом с Вайлет в самые сложные моменты, бессонные ночи и просто поддерживать ее. Я нехотя «прятался» в тени тюремных стен.

Вайлет начала тихо шептать. Она рассказывала о сыне с нежностью в голосе и любовью в глазах. Я чувствовал, как боль заполняет мое израненное сердце. Жаль, что я не был там, чтобы разделить эти простые, но запоминающиеся моменты. Я молчал. С каждой страницей, с каждой минутой просмотра фотографий, углубляюсь в собственных демонов, зная, что правда будет тяжела для Вайлет. Она если простит, то будет винить себя в том, что произошло. Такая она, моя девочка, добрая и светлая душа. Чистый ангел, который смог взлететь высоко, не обращая никакого внимания. Она там, вверху, летает в свете, когда я же, подглядываю за ее безопасностью в тени ее крыльев.

Её голос звучал, как музыка, но слова не касались моих ушей. Я видел, как светлые воспоминания о сыне перекрывали мою тьму, которая держала меня в заложниках добрых восемь лет. Я стал дышать. Словно сейчас, в этот самый момент, оковы спали с моих запястий и щиколоток. Я смог дышать полной грудью. Как можно было признаться в том, что я был в плену у себя самого, что лишил себя права на отцовство? Я оставил в себе секрет, пока Вайлет радостно щебетала, «заплетая» нити нашего прошлого, и только тишина оставалась моим единственным укрытием в этом мире.

Она широко улыбалась, поглаживая фотографии кончиками пальцев. Мое сердце сжималось от отчаяния. Я чувствовал, что с каждым словом, сказанным о сыне, уродливое чувство вины накрывает меня все сильнее. Топило под тяжелым весом. Оковы вновь вернулись. Воспоминания о том, как я мечтал стать отцом, погибали под грузом реальности. Глядя в зелёные глаза с крапинками карих точек, полные ожидания, я осознавал, что это был не просто страх перед её реакцией, а страх перед самим собой. Я боялся себя. Боялся, что Вайлет не примет меня таким. Я стал убийцей не по своей воле, но убил, отнял у человека жизнь, которую я и не дарил.

- Я недостойный тебя, Ви, - шептал я в тишине, хотя знал, что это лишь часть правды. Вайлет вошла в спальню с двумя кружками чая, чтобы продолжить разговор о Диего. Я не мог вернуть время, не мог изменить прошлое. Девушка села около меня, подтянув к себе ноги, и смотрела на меня снизу вверх.

- Все хорошо? - киваю. Когда она опять заговорила о будущем, о том, как важно быть рядом с сыном, я прервал её, решив сделать первый шаг к исцелению.

- Я должен тебе сказать… - мой голос заставил ее насторожиться. Плечи девушки приподнялись. Она опустила на пол ноги, поставив кружку на прикроватную тумбочку.  Обман давил на меня, как якорь. Каждое слово давалось с трудом, но я понимал, что сокрытие правды лишь усилит нашу общую боль. Может быть, эта откровенность станет той искрой, что разожжет новую жизнь для всех нас? Что мы станем семьей о которой мы мечтали.

- Милтон? Ты что-то хочешь сказать? - Вайлет присела ближе, коснулась рукой моей руки, сжав губы в тонкую полоску. Я оставил в сторону альбом, делая заметку, что обязательно просмотрю его, и не раз. Я сделал глубокий вздох, попытался собрать мысли, которые казались разрозненными, как листья в ураган.

- Я… я чувствую, что не справляюсь… - наконец произнес я, ощущая, как слова, вырвавшиеся из груди, освободили меня от части бремени. Я струсил перед правдой, но я расскажу, обязательно, но по одному страху в день.  Вайлет посмотрела на меня с удивлением и страхом в своих глазах, я продолжил, желая не волновать свою женщину: - Каждый раз, когда думаю о сыне, меня охватывает ощущение, что я мог бы сделать лучше. Я не хочу его подводить… - прошептал, опустив голову вниз, мой взгляд зацепился за наши переплетённые пальцы.
Она медленно наклонила голову, скорее всего пытаясь понять, что скрывается за моими словами.

- Это нормально испытывать сомнения. Мы все ошибаемся, – тихо ответила она, но я знал, что поддержка Вайлет не может затушить пламя моего самоосуждения. Я пытался представить, как они могут обойти эти разногласия, но прошлое, как тень, не отпускало меня. Я боялся. Как чертов школьник перед родителями, который получил первую двойку.

- Я хочу попробовать… – произнес, и в моем голосе, наконец, звучала искренность. По крайней мере мне так хотелось. - Хочу стать тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. Тем отцом, который должен быть у Диего, - добавил. Это был лишь первый шаг, но я знал, что за ним должен последовать долгий путь, полный милосердия и принятия.

- Ты будешь. Ты уже такой. Ты рядом, когда нужен. Я долго отрицала, Милтон, но ты здесь. И не собираешься нас отпускать, - она потянулась ко мне, прижавшись губами к моим.

Я скажу ей. Но время и место еще неизвестно.

***

Солнце светило ярко над верхушками деревьев в городском парке. Ветер почти ласково шевелил листья деревьев, словно поглаживая их. Я держал футбольный мяч в руках и смотрел на Диего. Сын увлеченно гонял второй мяч по траве, с каждой минутой введения мячом, его движения становились все более уверенными. Это был тот самый момент, когда я почувствовал гордость, смешанную с ностальгией. Вот и он: маленький, но уже такой самостоятельный. Восьмилетний жук, который сегодня утром использовал свои маленькие хитрости, вытащив из постели Вайлет, когда я пытался уломать ее на утреннее занятие любовью. Я почти уломал ее, вылизав. Но стук в двери, и тихий голосок сына, оставил меня ворчуном на остаток дня, а Вайлет удовлетворенной.

Кстати о ней. Девушка сидела неподалеку на мягком пледе, постеленном на траве, погруженная в чтение своей книги, которую она прихватила на прогулку. Я всегда удивлялся, как она может так сосредоточенно читать, даже когда вокруг царит жизнь: гудки машин, пение птиц, разговоры и смех людей. Этот контраст всегда притягивал меня раньше, но теперь, меня заменил сын: она - спокойствие и тишина, а мы с сыном - энергия и азарт.
Но внезапно боль от старой травмы в колене напомнила о себе, когда я попытался отбить мяч сына. Это было легкое, но настойчивое покалывание, которое резко отвлекло меня от наблюдений за сыном. Она нахмурился, остановившись.

- Папа? С тобой все хорошо?
-
Да, малыш, можешь поиграть один, я пока пойду присяду, я слишком стар для твоей нескончаемой энергии? - он захихикал и кивнул, посмотрев на Вайлет.

Она увлеченно читала, улыбаясь чему-то в книге. Ее отношение изменилось. Если раньше, Вайлет смотрела за моим времяпровождение с сыном, то теперь позволяла себе отвлечься, доверяя мне самое дорогое и ценное сокровище в ее жизни. Я понимал, что учить сына футболу - это прекрасно, но мне нужно было уделить время и себе. Я подошёл к Вайлет, присел рядом, подставив лицо под солнечные лучи.

- Как ты? - спросил я, пытаясь немного отвлечься от боли в коленной чашечке. Девушка широко улыбнулась, посмотрела на меня с пониманием, отставив книгу в сторону. Она протянула мне бутылку с соком, склонив голову.

- Нормально, - ответила она, - как его успехи?

- Хорошо, - я кивнул, отводя взгляд к сыну. - Думаю, еще немного, и он сможет сам играть.

- Я думала отдать его на футбол. У него явно есть к этому пристрастие.

- Отдать? - не веря в услышанное, переспросил.

- Конечно, если Диего захочет сам. Нужно у него сегодня спросить, как ты думаешь?

- Я двумя руками «за».

Мы сидели в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Я наблюдал за игрой нашего сына и чувствовал, что даже на мгновение, когда я не учу его и не участвую в его игре, он все равно ощущает мою поддержку, смотря то и дело на меня, ища мой кивок в одобрение его действий. Мне было спокойно рядом с девушкой, даже если сама книга не интересовала меня. Зато этот момент, эти ощущения и теплота нашей совместной жизни были гораздо важнее.

- Осталось рассказать обо всем нашим семьям, - шепчу, нарушая тишину. Вайлет что-то мычит, не отрывая взгляда от книги. - Как насчет сегодня? Я могу пригласить родителей?

- Ага, - она медленно отвечает, но затем резко поднимает голову, ее глаза расширяются при виде чего-то за моей спиной. Я оборачиваюсь. Диего нет нигде. Его футбольный мяч лежит на траве, пока мальчика нигде нет. - Диего?

- Диего? - в унисон вскрикивает мы. Я вскакиваю на ноги, но тут же шиплю, хватаясь за колено. Оно стреляло при каждом моем шаге, но я убрал боль на второй план, когда Вайлет закричала, начиная крутиться вокруг себя. Она искала сына взглядом. - Диего!

- Малыш, это не смешно! Ответь мамочке! - Вайлет закричала, сложив руки у рта.

В сердце у меня зародилось что-то холодное и неизбежное. Мы начали звать Диего по имени. Мы звали снова и снова, но только белки озорно перебегали с дерева на дерево, будто смеясь над нашей растерянностью. Я обернулся на Вайлет, ее лицо стало бледным, а губы сжались в тонкую линию. Она обхватила себя за плечи, начиная тихо плакать.

- Давай разделимся? Так больше шансов найти его, - Вайлет кивает.

- Хорошо, встретимся здесь через пятнадцать минут. Найди его, Милтон. Пожалуйста…

Мы разделились, каждый из нас искал сына, но как будто весь мир превратился в пустую площадку, где его не существовало. На мгновение мне даже показалось, что я сплю, что это всё ещё сон, и что я проснусь в запертой камере, ощущая сырость. Время тянулось в томительном ожидании. Я бродил по парку, спрашивал проходящих мимо людей - все были чужими. Я чувствовал, как сердце начинает замирать от страха, от мысли, что мы могли потерять его. Я ведь только обрёл семью, только узнал о сыне, я же не рассказал ему многое.

И вот, когда я уже был готов сдаться, вернулся к тому месту, откуда всё началось, я увидел его. Мой мальчик. Диего стоял на небольшом холмике, обняв маленького щенка, который был чуть больше его ладоней. Взгляд его был полон надежды, и он так смотрел на меня, когда я бежал ему навстречу.

- Папа, можно оставить собаку себе? - спросил он.

Глаза его искрились, а вокруг него как будто наступила светлая аура. Я почувствовал, как мое сердце распирает гордость и облегчение одновременно. В тот момент все, что имело значение, это его улыбка, его беззаботность. Мы вернулись на назначенное место, увидев Вайлет. Она стояла на коленях, плача в голос.

- Мама! - ее голова взлетела вверх, и я увидел боль в ее зеленых глазах, глазах нашего сына. - Прости меня! Я не хотел убегать! Я просто нашел щеночка! Он такой маленький, можно мы его оставим себе? - Вайлет кивнула, явно не осознавая серьезности ситуации, когда прижала Диего к своей груди. Она прижалась к моему телу, благодаря, что я нашел сына. Я обхватил свою семью (и нового члена семьи) руками, желая не выпускать из объятий.

***

-

Я не могу поверить, что я согласилась на это, - Вайлет заламывает пальцы, смотря на сына, который играет с щенком на заднем дворе.

- Ты была в шоке.

- А ты нет! Ты понимаешь какая это ответственность? Это же живое существо! За ним нужен уход, - она оборачивается ко мне, сложив руки на груди. Ее пучок едва держится, а футболка, которая обтягивает грудь девушки, стала едва плотной, показывая моему взору кружевной лифчик с тканевыми вставками.

- Ты вырастила сына, думаешь, что не справишься с щенком?

- О, это две разные вещи, Милтон! - она тычет в меня пальцем.

- А по-моему одно и то же. К сожалению или счастью, но Доги стал вторым нашим сыном.

- О, боже, я не собиралась становится мамой во второй раз так рано, - я смеюсь и Вайлет не выдерживает. Она смеётся следом, мотая головой. - Ладно, но сына нужно каждое утро выпускать на улицу. Это станет твоим бременем.

- Хорошо, если каждое утро ты будешь моей, - Вайлет краснеет, но кивает, возвращаясь к приготовлению ужина для всей нашей семьи.

ВАЙЛЕТ

Я накрываю на стол, стараясь учесть все детали, ничего не забыв. Белоснежные и ярко-бордовые салфетки, белоснежную керамическую посуду, украшения. Волнение нарастало в груди с каждым звуком приближающихся шагов, когда пару минут назад позвонили в дверь первые гости. Мама и папа всегда создавали вокруг себя атмосферу серьезности, но сегодня ситуация была особенно напряженной. Мы собирались рассказать всем. Я и Милтон вместе. И я должна была рассказать о Диего, что малыш внук дяди и тети.

Когда все вошли в гостиную, я заметила, как руки моих родителей крепко были сжаты, переплетаясь между собой. Они обменялись взглядами, полными ожидания. Я быстро достала фрукты и вино, стараясь спрятать дрожь рук. На столе уже стояли основные блюда, но мне хотелось, чтобы все было идеальным.

- Привет, моя девочка, - мама подошла ко мне, поцеловав в щеку. - Сегодня какой-то праздник?

- Можно и так сказать, мам, - я перевожу взгляд на Милтона, расширив глаза от незнания.

- Кетлин, - Милтон отвлек ее на себя, когда ко мне подошёл отец и брат.

- Лети, - я усмехнулась, обняла отца за талию, прижавшись правой щекой к его груди.

Встретившись взглядами с братом, я улыбнулась, едва кивнув. Он медленно кивнул в ответ, указав на маму с папой затем на Диего, который влетел в гостиную с воплями. В двери вновь позвонили, и брат ушел открывать. Время пришло.

- Присаживайтесь, - все расселись и я довела все до конца, поставив кувшин с соком на стол, а бутылку вина в руки брата. Он знает все две новости и удержит бутылку вина, не пролив ее.

Родители начали разговор. Все присутствующие явно понимали, что речь пойдет о чем-то важном, но молчали, терпеливо ожидая. Милтон и я, обменялись взглядами. Время замерло, когда тетя Адель произнесла ту фразу, которую дала мне некий толчок:

- Вайлет, Милтон? Я понимаю, что ужин не простой, верно? Может вы начнете говорить?

- Эм, да, конечно, - я обернулась к сыну, затем к мужчине, которые кивнули мне. - Мы с Милтоном в отношениях, - тишина накрыла гостиную. - И это не просто отношения подростков - мы решили, что хотим быть вместе. - Спешу добавить быстрее, пока никто не начал задавать свои вопросы.

Родители, как будто одновременно вздохнули с облегчением.

- Почему вы не реагируйте? - я нервно засмеялась, поглядивая на родителей.

- А почему мы должны?

- Но… это же новость! - я смотрю на брата, который откидывается на спинку стула, сложив руки на груди.

- Что вы с Милтоном вместе? Нет. - папа мотает головой, приподняв ладонь мамы, поцеловав ее костяшки. - Я рад, что твой мужчина именно Милтон. Он умный, знает, чего хочет и не обидит Диего. А если это сделает, будем решать один на один, - папа понижает голос, прищуриваясь.

- Насчёт Диего… - прошептав, я повернулась к Милтону, позволив себе прижаться к его телу. Я могу сделать это официально. Не успев объявить о втором нашем сюрпризе, я слышу крик сына. Он врывается в гостиную, выкрикнул то, что было скрыто много дней:

- ПАПА!

- Папа? - все голоса слились воедино, повторив одно слово за сыном. Диего забрался на колени к Милтону, повернулся ко всем лицом, ухмыльнувшись. Милтон протянул ему стакан с соком, который сын принял с удовольствием.

- Что значит «папа»? - Тетя Адель смотрит на Диего. И ее взгляд выражает нечто новое. Она смотрит на него совершенно по-другому.

- Диего - сын Милтона. Я не забеременела от незнакомца в клубе. Я улетела в Милан, мам, пап, когда была беременна. У меня был второй месяц. - Мама всхлипнула, прижавшись щекой к плечу отца. Встретившись глазами с семьёй О'Нил, я погладила сына по голове, перед тем, как он убежал обратно, зовя щенка. Я видела, как их глаза расширились от удивления, но я продолжала, стараясь передать все свои чувства.

- Мне очень жаль, что я скрывала от Вас это. Но вы тоже должны меня понять! Милтон исчез. Никто, ничего не знал. Не говорил где он.

- Ты не сказал? - дядя Дэйв посмотрел на сына. Его глаза вдруг расширились и он повернулся ко мне с жалостью в глазах.

- Вы знали? - прошептала я. - Кто… кто ещё знал... знает?- исправляюсь.

Но я вижу это. Каждый человек в этой комнате знает. Вся скрывали, и скрывают это от меня.

- Вы… вы не сказали мне! Я умоляла вас всех найти его, сказать где Милтон! - я встаю со стула и выхожу из гостиной, слыша тяжёлые шаги за спиной. Но я не хочу его видеть, не сейчас. - Милтон, уходи, я не хочу разговаривать сейчас с собой…

- Лети, - я обернулась к отцу. Он улыбнулся уголком губ, раскинув руки в стороны. Я осталась стоять, хотя маленькая девочка в моей душе рвалась в его объятия. Лицо папы помрачнело. - Лети, прости нас. Мы с мамой узнали буквально несколько лет назад. Ты была с Шоном, у тебя был Диего, ты была счастлива… Я запретил маме рассказывать тебе обо всем. Это тайна Милтона. Тебе стоит с ним поговорить. Он скажет. Но он и боится твоей реакции…

- Я люблю его, - шепчу, отвернувшись к панорамному окну на кухне. Отец подошел ко мне со спины, поцеловав в макушку. - Почему вы все молчали?

- Мы любили тебя. Мы не хотели делать тебе больно, Лети, - я всхлипнула, но тут же прижала ладонь ко рту, заглушая плач. Папа обхватил меня сильнее, прижавшись грудью к моей спине.

- Прости меня, прости нас всех, - я кивнула, желая поскорее остаться одной, стараясь переварить всю ситуацию.

***

- Вайлет? - я не обращаю внимания на Милтона. Прохожу мимо него, стараясь не задеть его плечом. - Пожалуйста, почему ты уходишь? Я хочу, чтобы ты ночевала в нашей кровати, - я игнорирую. Жую нижнюю губу, чувствую привкус крови. Открыв дверь спальни сына, я вошла внутрь, прикрыв дверь. Милтон не последовал за мной, что обрадовало меня, но услышав хлопок двери и через пару мгновений мотор машины, я съежилась, подойдя к окну. Милтон стоял у машины, упираясь руками в крышу. Подняв голову, будто почувствовав мой взгляд на себе, он прижал два пальца, - указательный и средний - ко рту, затем поднял их, направляя в мою сторону.

Вариация воздушного поцелуя.

Я отвернулась, сжав рот рукой, сын пошевелился, перевернувшись на другой бок. Покрывало соскользнуло с него на пол, открывая причудливую пижаму сына. Мотор стих. Я уже надеялась, что мужчина остался, просто вспылил, но его не было во дворе, как и машины…