Лунатик

"Я бы и подумать не могла, что смерть так легко отпустить, в особенности, когда этот человек причинил тебе много боли. Я не испытывала страха, и даже, возможно, жалости. Я не понимала— для чего он это сделал, и какую цель преследует теперь"

Можно было молчать бесконечно, игнорируя любые попытки Патрика поговорить. Темноволосый недовольно смирял девушку взглядом, когда она в очередной раз игнорировала его вопрос. Эллен не понимала, как теперь относиться к человеку, и расценивать его поступок, при всём том, что она спокойно спала с ним под одной крышей.

Хокстеттер искусно врал на допросе, в очередной раз избежав наказания. Доказательств на его причастность к убийству не было, как и не было желания у штатской полиции работать добросовестно, и хотя бы немного приложить усилия над расследованием убийства шерифа Хармона. Никто не причислял его убийство к таинственной пропаже детей, однако это вводило всех в заблуждение.

На электронных часах показывало 23:46, из соседней комнаты, где жил Патрик доносились крики, которые уже долгое время не давали уснуть Эллен. Отец Хокстеттера часто пропадал, и редко ночевал дома, и отнёсся к новости о том, что Хармон поживёт какое-то время у них, равнодушно.
Крики не прекращались, тяжело вздохнув, Элли, выпутываясь из одеяла, босиком ступает на холодный пол, направляясь в комнату Патрика.

За всё время общения с ним, Элли была у него дома пару раз. Однако сейчас уже была неделя, как Эллен жила в доме Хокстеттера. В первый и последний, казалось бы, раз она проникла в его комнату, когда Патрик ушёл в магазин за сигаретами. Он курил много, прямо в комнате, или же высовываясь в окно, однако абсолютно каждая вещь в его комнате имела сигаретный запах.

На стенах висели плакаты, с неизвестными ей рок и металл группами, о которых она даже не слышала. Они с Реджи сходились в музыкальных вкусах, однако у Патрика они все равно были более специфичны.

В хаотичном порядке ,на полках были разложены кассеты исключительно с фильмами ужасов, которые он смотрел, когда было совсем скучно. На самом верху шкафа— небольшая, пыльная черная коробка, а внутри— коллекция раскладных ножей, разного размера и цвета, потрёпанные и новые, а также пара зажигалок zippo и газовых баллончиков. Рядом, в углу пара-тройка спичечных коробков, а в них те самые насекомые, которые умерли либо естественным образом, либо Патрик успел поиздеваться над бедолагами.

Комната была отражением самого Патрика, грязная, тёмная, и душная. В ней стоял запах пота, сигарет, кожи, и упаковок от дисков. Что-то было гнетущее в этих стенах и вещах. И было что-то манящее, вызывающее интерес и желание: прикоснуться и рассмотреть.

Хокстеттер нередко носил кожаные браслеты, кольца, а его тяжёлый ремень, с металлическими вставками, висящий на спинке стула, красиво поблескивал, когда на него падали солнечные лучи.

Патрик был поехавшим ценителем, и коллекция у него имелась также за пределами дома. На свалке, в ржавом холодильнике, о котором не слышала ни одна живая душа. Настоящие врата в его истинную сущность.

Хокстеттер не прекращал его посещения ,часто пропадая по ночам. Конечно, Эллен не интересовалась куда и для чего он ходит, и только иногда замечала исчезновения Патрика, но сейчас Хармон была убеждена, что Патрик точно в своей комнате, и нарочно мешает её сну.

Стараясь унять дрожь, Элли кладёт руку на деревянную ручку двери, множество раз жалея, что вообще отважилась приблизиться к его комнате. Со скрипом дверь открывается, а взгляд Патрика, что ранее был обращён к телевизору, и фильму, идущему на нем, теперь был прикован к возникшей в щели Эллен.

— Тебе не спится?Или думаешь, что я кого-то привёл сюда, и решил всю комнату кровью залить? ,— Найдя в одеяле пульт, Патрик убавляет звук, где всё ещё продолжала кричать девушка. Посмотрев на Эллен, он подпирает голову локтем, улыбаясь. О, улыбку вызвало у него то, что девушка впервые за всё время осмелилась приблизиться к нему сама.

— Обязательно включать эти крики на весь дом? ,— будучи недовольной из-за недосыпа всю неделю, Эллен была готова пойти на всё, лишь бы придурок Хокстеттер дал ей поспать.

— Иди сюда, посмотри со мной. ,— Парень кивает на свободное место на своей кровати.

— Этого мне и не хватало, конечно.

— А поговорить не хочешь? Мы живём в одном доме, я тебя буквально приютил после случившегося, но ты всё также боишься меня.

— Ты шутишь? Мне тебе руки начать целовать, или на что ты мне вообще намекаешь?

Эллен смотрит на полосатую картину телевизора. "Кошмар на улице Вязов" фильм, который всегда её до жути пугал, и вызывал омерзение, именно его сейчас смотрел Патрик. Хармон младшая в целом не была фанатом фильмов такого жанра.
Девушка нервозно начинает расчёсывать запястье, и была готова развернуться и уйти с минуты на минуту.

— Я серьёзен. И понимаю, что ты..Злишься, недовольна, я не знаю. У нас разные видения на произошедшее, но только до тебя не доходит одно, что я не собираюсь тебя убивать.

— То, что ты говорил у меня дома, тебя не смущает?

— Нет. Эллен, просто иди сюда, и мы всё решим.

За всё время романтические чувства к Патрику поугасли, но не полностью. Скорее, теперь Хармон испытывала к нему исключительный интерес, приглядывалась к совершенно другой стороне своего друга.  Это уже не был вечно курящий, с растрёпанными волосами, и улыбкой гиены парень, который поговорит, и выслушает когда ты этого захочешь, обнимет, а после молча уйдёт, будто ничего не было. Конечно, в нём это сохранилось, но смотреть на него как раньше не получится.

Боясь реакции друга, Элли переступает порог его комнаты. Ещё стоя за дверью она почувствовала запах сигарет.

— Умоляю, только открой окно, я не выдержу сидеть тут.

Патрик поднимается с постели, и открывает окно, впуская прохладный ночной воздух, что постепенно перебивал спертый воздух в комнате.
Поправив рукава свитера, Эллен садится на край кровати, не поднимая взгляда к картине на телевизоре, стараясь игнорировать диалоги. Хокстеттер возвращается ,устроившись рядом с Хармон.

— Ты меня уже не считаешь за друга? ,— Зелёные глаза внимательно рассматривают её профиль. Это был не простой вопрос, и он хотел надавить на неё, заставить смутиться.

Эллен напряглась, а рука вновь потянулась к запястью, принявшись расчёсывать покрасневшую кожу.

— Я чувствую себя отвратительно, но от мысли, что отца больше нет в моей жизни мне легче.

— Да неужели. ,— Патрик придвигается ближе. Комната едва освещалась светом от телевизора, и уличным фонарём, что отбрасывал мандариновый цвет, и даже при таком освещении можно было разглядеть недобрый блеск в зелёных глазах Хокстеттера. Его рука сама потянулась к запястьям девушки, перехватывая их.

— Но это не значит, что я доверяю тебе полностью. То, что ты сказал дома.. ,— Смутившись жеста Патрика, Эллен поднимает голову, взглянув на него.

Патрик смотрел долго, что-то выглядывая в её лице, одновременно с этим поглаживая запястья. Взгляд скользил от испуганных глаз к дрожащим губам. Элли утеряла доверие, и видела перед собой другого человека, каждый раз чувствуя больной укол,  от всплывающих воспоминаний, где они у костра сидели рядом друг с другом переглядываясь, разговаривали, и делили одну сигарету на двоих. Патрик был для Хармон одновременно родным человеком, но вместе с тем она ничего не знала о нём, и в конечном итоге стала больше заблуждаться также в своих чувствах.
Что-то мелькнуло в глазах Хокстеттера, то, за что Элли его и полюбила, глупо, без раздумий просто взяла и полюбила не приглядываясь к другим сторонам его личности.

Он был неуравновешенным, но умел контролировать ситуацию, когда это требовалось. Патрик был больным подростком, с серьёзными отклонениями, но он умело адаптировался, заняв в социуме доминирующую позицию, запугивая всех, вместе с Генри Бауэрсом. Хокстеттер оставался безнаказанным,  потому как каждый раз был убеждён в том, что никто ему ничего не сделает, когда в этом мире существует только он, и даже если ему будет суждено умереть, то после того, как сердце его перестанет биться— умрут все, всё прекратит своё существование.

Осознавать то, что тебя привлекает психопат не только внешне, но и своей личностью было страшно. Элли не хотела принимать это, но отголоски её сознания давали понять, что всё это было на фоне проблем с отцом.

Патрик подаётся вперёд, отпуская запястья Хармон. Его худощавые руки обнимают девушку за плечи, потянув на себя.

— С тобой мне легче, Элли. Я чувствую чьё-то присутствие, и оно не даёт мне покоя с того дня, как твой отец спустя долгое время снова это сделал с тобой. И дело не в том, что мне было жаль тебя...

Эллен выжидающе смотрит на него, ожидая пока Патрик закончит мысль, но поток откровений был прекращён. Он тяжело дышал, бездумно глядя на экран телевизора,  держа подругу в объятиях. Что-то его пугало, по настоящему пугало.

— Патрик?..

Приподнявшись на локтях, Хармон едва отстраняется от парня, посмотрев на него. Его веки были слегка опущены, взгляд приобрёл томность. Пат наклонился вперёд, потянувшись к губам девушки, сначала осторожно, едва касаясь, после ощущая дикий голод.

Ранее Патрик не испытывал подобного, уж тем более по отношению к Эллен. Его преследовали иные чувства и мысли по отношению к ней, но именно сейчас захотелось прочувствовать этот момент.

Вытянуть из неё всё здоровое, надломить её стойкость и всю адекватность.

Он требовательно целует её мягкие губы, кусает, точно зная, что этого Эллен хотела, тянувшись к нему словно магнит.

Девушка пытается оттолкнуть его от себя, упираясь руками в грудь, ведь его слова всё ещё отдавались звоном в ушах.

"Какого ответа от меня ты ожидаешь? Я всё равно уйду"

"Я перережу тебе горло также, как и ему"

"Кошка, если бы не я, ты бы уже гнила в земле"

Эллен удаётся вырваться, грудь вздымается от тяжело дыхания, а по щекам катятся горячие слёзы. Хармон чувствует безысходность, осознаёт своё положение, что никуда не деться от своих чувств.
Она долго смотрит в глаза Хокстеттера, и слёзы постепенно сами прекращают литься по щекам.

Острые черты лица Патрика становятся ещё более привлекательными в темноте, чем при свете. Темнота была создана для него.

Девушка сама прижимается к его губам, требуя большего. Голову словно сдавливает от потока мыслей. Эллен винила себя, но поступила так, как должна была, пускай теперь для неё это значило потерять себя.

Обхватывая его лицо, Хармон наклоняется, чтобы поцеловать Хокстеттера глубже, желая вложить в этот поцелуй абсолютно всё. Страсть, ненависть, боль, и принятие.

Патрик крепче обнимает подругу, отвечая на поцелуй, и теряет голову вместе с ней. Когда он ощущал себя таким живым ,целуясь с девушкой? Когда он говорил о своих страхах? Элли была для него небезразлична, но он никогда не даст ей ту нежность , любовь, в которой она нуждается. Он будет издеваться, будет всячески отвергать все знаки внимания, унижать, а после вновь тянуться к ней.

Эллен это примет, потому что привыкла жить так. Может, у неё и есть шанс наконец выкарабкаться, но ей уже плевать на всё.

Его зубы слегка прикусили ее нижнюю губу, , словно напоминая, что он готов зайти далеко, даже если Элли не позволит этого.

Элли же, отвечая на его поцелуй, молила, чтобы эта близость не была плодом её воображения.
Её язык, махнув по губам парня, сам настойчиво скользит внутрь, переплетаясь с его.
Постоянно холодные руки Патрика забираются под домашний свитер, оглаживая горячее тело, что так сильно контрастировало по температуре с его. Руки плавно двигаются от бёдер к позвоночнику,  прощупывая длинными пальцами каждый позвонок.

Эллен Хармон, девушка, которая заставляет его чувствовать хоть что-то, которая смотрит на него под другим углом, полностью наплевав на себя.

Она кладёт свои тёплые руки поверх ледяных ладоней Патрика, что теперь очерчивали каждую косточку ребёр, периодически больно надавливая, заставляя её тяжело выдыхать ему в губы. Хокстеттер чувствовал возбуждение от женского тела, не в последствии принуждения, слёз, и увечий, а в его естественном виде.

Нередко, мастурбируя, он представлял в голове изуродованные тела, настолько, что едва ли можно подумать, что раньше это был вполне живой человек. Ему было не важно, мужчина это или женщина. Важно, что тело не подаёт признаков жизни, оно ещё тёплое, но вскоре остынет, а пока оно будет безжизненно покачиваться от грубых толчков.

Её же тело было горячим, привлекательным, в некоторых местах красовались шрамы, и почти прошедшие синяки, как напоминание о ужасном прошлом. Оно было красивым, и один вид аккуратных изгибов возбуждал Патрика.

Хокстеттер едва дернулся, отстранившись от губ Элли. Он смотрит в её глаза, пока та сидит сверху на нем, с раскрасневшимися щеками. Её ноги находятся по обе стороны от бедер Патрика. Хармон не придвигается ближе, боясь переступить черту, боясь, что спровоцирует Патрика, словно цепного пса.

Рука парня тянется к карману джинс, доставая оттуда раскладной нож, который Патрик всегда носил с собой, будь он дома или на улице. Эллен следит за тем, как его рука опускается, но вместо этого взгляд не нарочно останавливается на бугре на джинсах. Живот сводит, и Хармон искренне надеется, что он не заметил её взгляда, который как ей казалось, длился долгих секунд так тридцать. Он протягивает нож Эллен, а та сводит брови к переносице ,не понимая чего он хочет.

— Я хочу ,чтобы ты вырезала своё имя на мне. ,— Пат говорит тихо, с лёгкой хрипотцой, не сводя глаз с лица Элли.

— Чего? Зачем тебе это? ,— Воздух будто выбивают из лёгких.

— Хочу.

Нет, нет и только нет.  Элли это окончательно смутило, и она так и замерла с ножом в руке, под пристальным взором Хокстеттера.

— Трусиха. ,— с ухмылкой, Патрик уже было хотел встать, но Хармон надавила ему на плечи.

— Не двигайся.

Щёлкая ,девушка раскладывает нож, наклоняясь к Патрику.
Отодвигая ворот его футболки, Элли проходится пальцем чуть ниже его ключицы. Пат, закрыв глаза, прислушивался к ощущениям, с упоением выжидая, когда холодное лезвие коснётся его кожи.

Эллен прикладывает острие, у неё получается не с первого раза, так как рука дрожит. Она боялась переборщить, сделать больно.
Медленно выводя букву "E" , Хармон почти не дышит, следя за тем, чтобы не задеть нерв или же вену. Рядом красовалась буква "H", из которой также сочилась кровь.

"Ellen Harmon"

Пат выдыхает сквозь зубы,склонив голову набок. Тёплое дыхание Элли на его теле вызывало мурашки. Хармон была внимательна и осторожна, пускай, она явно не имела подобного опыта, она была на удивление спокойна, будто сама с наслаждением отдалась процессу.

Закончив, Эллен оглядывается, ища глазами в комнате что-то, чтобы промокнуть кровь, но Патрик опережает её, протянув рулон бумажных полотенец.

— Что они делают у твоей кровати? ,— нахмурившись, Эллен не может сдержать ухмылки, отрывая парочку салфеток, и промакивая порезы на ключице Патрика.

— Так я тебе и ответил.

Его рука тянется к девичьим волосам, заправляя выбившиеся растрёпанные пряди за уши.
Спустя минут десять кровь свернулась и прекратила идти, а на месте порезов после заживления останутся шрамы.

Патрик курил, лёжа на кровати, пока Эллен сидела рядом, наблюдая, как свет от телевизора падал на его лицо.

— Что между нами?

— Наверное, то что у тебя не выходит из головы весь вечер. Глупо теперь это отрицать. 

Элли не знала, к чему может привести этот союз, но в очередной раз слепо отдалась чувствам, зная, что рано или поздно пожалеет. Патрик дарил множество эмоций, и в конечном итоге это вызвало сильную привязанность, почти зависимость.

Что-то подсказывало, что не может быть всё так просто, и так хорошо, удар в спину можно было получить в любой момент, и её жизнь обрела теперь совершенно другие краски.

"Я знаю, ты что-то скрываешь."