Ласточка
Селин всё ещё сидела перед монитором. В тишине ночи ей было спокойнее — не так одиноко. Пока она наблюдала, душа словно обретала покой, пусть и иллюзорный.
Но вдруг тишина была нарушена.
– Так-так, Селин, – прозвучал мерзкий голос за спиной.
Она вздрогнула и резко обернулась. В полумраке за её спиной стоял Дженсон, его лицо освещал бледный свет экрана.
– Помнится, вам строго запрещён доступ к наблюдению, – холодно произнёс он.
Сердце Селин забилось сильно, словно хотело выскочить из груди.
– Я знаю, – сдержанно ответила она, стараясь скрыть волнение.
– Вам не надоело нарушать правила? – Дженсон сделал шаг ближе. – Я доложу Пейдж о вашем проступке.
– Снаружи гибнут люди. Сотни, тысячи, – ответила Селин, не отводя взгляда. – А вас, Порок, волнует то, что кто-то не спит по ночам?
– Довольно вашей дерзости! – его голос стал резким. – Не вам судить, что нас должно волновать. Вы забываетесь, Селин.
Она сжала кулаки, но ничего не сказала. Молчание было её единственным оружием сейчас.
– Селин, всё-таки я пришёл не только для того, чтобы отругать тебя, – голос Дженсона стал холоднее, но и спокойнее. – Многие лабиринты уже пройдены. На одной из баз катастрофически не хватает людей. Сегодня я и моя команда вылетаем. Ты летишь с нами.
Селин замерла.
– Я не пойду, – уверенно, почти с вызовом, произнесла она, глядя прямо ему в глаза.
Дженсон медленно склонил голову набок, его взгляд стал опасным.
– Это не предложение. Это приказ.
Сердце кольнуло. Она знала, что спорить бессмысленно. Любое возражение – билет в белую комнату. Или хуже.Не куда деться. У нее нет выбора.
На следующий день, в сером утре, Селин сидела в вертолёте. Металлический корпус гудел, вибрации передавались через пол в подошвы ботинок. За иллюминатором простирался пустынный ландшафт — мёртвый, безжизненный. Где-то там был лабиринт где те кто ей так дорог.
Рядом сидели люди в чёрной форме, с холодными лицами. Никто не говорил.
Селин сидела, прижавшись плечом к холодной стенке вертолёта, пока за мутным иллюминатором сменялись пейзажи — пыльные равнины, чёрные холмы, выжженные участки земли. Но её взгляд был пустым. Она не видела ничего, кроме мыслей, что крутились в голове, словно воронка.
Теперь у неё не было доступа к мониторам. Ни к Ньюту. Ни к Терезе.
Тишина, что раньше была утешением в ночи, теперь стала тяжёлой, гнетущей.
Что с ними? В порядке ли они? Как дела в глейде? Пытаются ли они выйти? Вспоминает ли он… её? Селин сжала кулак на коленях, ногти впились в кожу — боль помогала не расплакаться. Она вспоминала, как Тереза улыбалась, когда ей вкаловали шприц. Вспоминала, как Ньют во сне чуть двигался и морщил лоб, будто в его снах была борьба. Она не могла больше видеть это. Не знала, где он теперь, как он.
От этих мыслей внутри росло чувство беззащитности. Как будто её вырвали из последнего островка тепла и снова бросили в холод.
Селин подняла руку к запястью — браслет всё ещё был с ней.
Она крепко сжала его.
"Я не забуду."
Но всё равно было страшно.
---
Глейд в это время.
После прибытия Терезы всё резко изменилось. Томас не просто вносил хаос — он приносил надежду. С каждым днём становилось яснее: он здесь не случайно.
Одно из самых важных событий произошло совсем недавно — он убил Гривера. Для многих это было чем-то невозможным, пугающим… но Томас сделал это. А затем — нашёл в теле чудовища странное устройство, напоминающее ключ.
С этого момента всё ускорилось. Разгадки начали сыпаться одна за другой. Всё в лабиринте — не просто хаос, а чьё-то продуманное испытание.
И они, возможно, наконец стали ближе к выходу.
Но опасностей меньше не стало.
Всё самое сложное — было ещё впереди.
Ньют стоял у края поляны, устало глядя в сторону лабиринта. Последние дни были напряжёнными. Он чувствовал, как что-то меняется — как будто всё вокруг дрожит в ожидании взрыва.
Томас…
Чёрт бы его побрал. Он взбаламутил весь Глейд, а теперь стал тем, кого все начали слушать. И, странным образом, Ньют не возражал. Он видел в нём силу, которую сам начинал терять.
Он видел в нём шанс.
Но ещё его тревожила Тереза.
Она была странной. Слишком тихой, будто постоянно что-то скрывала. Иногда он ловил её взгляд — задумчивый, отстранённый. В те моменты Ньюту казалось, что она наблюдает…
Не за ним. За кем-то другим.
Он не знал, почему это его беспокоило. Или… кого именно он пытался вспомнить в такие минуты. — то лицо, карие глаза — он не забывал Селин.
Ньют вздохнул.
Что бы ни происходило, он знал одно: надо держаться. Ради всех.
---
Селин уже разложила свои вещи в комнате и устало опустилась на кровать. Она смотрела в пустоту, словно пытаясь собрать мысли воедино. Работы здесь действительно было много — множество подростков, в глазах которых ещё теплел огонёк надежды, вера в то, что всё ужасное уже позади. Но сердце Селин разрывалось от мысли, что их всех обманывают. Что за стенами этого комплекса их ждет не свобода, а новый этап, новые експеременты.
Она не могла представить, как тяжело живётся в полной неизвестности — без прошлого, без будущего. Селин знала, что сама могла оказаться среди них. Её охватывало чувство беспомощности и злости одновременно — как можно так жестоко играть с жизнями этих детей?
Но что-то внутри шептало ей не сдаваться. Ведь именно ради них она должна была стать сильнее, умнее и не дать страху одержать верх.
Селин неспешно проверяла группу подростков, прибывших из Женского лабиринта. Процедура была стандартной — медицинский осмотр, запись данных, наблюдение за общим состоянием. Но именно в такие моменты, когда всё казалось привычным, происходило что-то неожиданное.
Её взгляд остановился на светловолосой девушке с тонкими чертами лица и немного настороженным, но открытым выражением глаз. Карие глаза. Знакомые.
Селин замерла на долю секунды, сердце будто сделало лишний удар.
— Как тебя зовут? — спокойно, с лёгкой улыбкой спросила она, скрывая внутреннее волнение.
— Соня, — чуть тише, чем хотелось бы, ответила девушка, будто сама не до конца верила, что уже не в Лабиринте.
Селин ни на мгновение не отводила взгляда. Черты лица, взгляд, светлые волосы, тот же аккуратный изгиб подбородка — всё это вызывало в её памяти образ Ньюта.
«Это она… Это точно она…» — пронеслось у Селин в голове.
Вот она — та, чьё имя Ньют срывал с губ в забытых снах, та, чьё лицо он, казалось, пытался вырвать из пелены утраченной памяти.
Селин отвела взгляд, чтобы собраться. Её пальцы сжались крепче на планшете с данными.
Она не могла поверить, что спустя столько месяцев, именно здесь, в этом кабинете, перед ней сидит сестра Ньюта — Соня.
Она знала что должна спасти хотя бы еë . И она знала как
Это сделать.
Когда Селин только стала наблюдателем, у неё был доступ к архивам и внутренним каналам связи Порока. В один из вечеров, разбирая старые файлы в рамках закрытого отчёта наблюдения, она обнаружила закодированную переписку. Любопытство пересилило — Селин потратила несколько ночей, расшифровывая ключи. Так она впервые вышла на слабый, но устойчивый канал связи, используемый Правой Рукой — подпольной организацией, выступающей против методов Порока.
Вначале Селин только наблюдала, читала. Но потом однажды она получила сообщение:
«Если ты не веришь Пороку — помоги. Мы знаем, кто ты. У тебя добрые руки. И совесть.»
С того момента она периодически передавала мелкие, но важные сведения: списки детей, места переселений, формулы препаратов. Её кодовое имя в Правой Руке — Ласточка. Все еë знали под этим псевдонимом. Она очень уважалась. Но на связь они выходили редко так как это было очень опасно. Селин многим помогла Правой руке.
После встречи с Соней, Селин долго не могла найти себе места. Она знала — рано или поздно Соню снова заберут на эксперименты. И тогда она написала зашифрованное сообщение.
> «.Девушка из женского лабиринта. Соня. Её нельзя оставлять здесь. Прошу спасти еë.»
Ответ пришёл не сразу.
«Понято. Будь готова. Когда придёт транспорт — обеспечь ей путь. Сделай вид, что она умерла. Ты умеешь.»
Селин колебалась. Это было опасно. Но она знала: она не может потерять шанс — нужно спасти
Конец 6 главы, жду ваши отзывы в комментариях, как вам новость о тайном деле Селин?