Прошлое встречается с настоящим
Позже вечером.
Надя лежала, укутавшись в одеяло, словно пытаясь спрятаться от всего мира, от самой себя. Не так она представляла себе эти дни в родном городе, не такой она представляла себя. Все это время ее пожирала тоска по всему родному, по тому, что было потеряно безвозвратно — по родителям, по прошлой жизни, по самой себе. Каждый вздох отдавался эхом одиночества в тишине квартиры.
Внезапный звонок в дверь заставил ее вздрогнуть, сердце сжалось от страха, и в ту же секунду она начала винить себя за эту слабость, за эту уязвимость, которую так старательно пыталась скрыть. Этот страх был таким знакомым, таким привычным. Подступив к двери, Надя осторожно посмотрела в глазок. Там, внизу, виднелась склоненная к земле голова — знакомый силуэт, вызывающий бурю эмоций.
Стук в дверь. Первый, второй, третий, четвертый, пятый... Этот настойчивый, ритмичный стук отдавался в ее груди. Это был Вова. Надя замерла, не зная, что делать. Открыть или не стоит? Это решение висело в воздухе, наполненное невысказанными вопросами и предчувствиями.
— Надь, я знаю, ты там, открой дверь, — послышался его голос, такой знакомый и одновременно чужой, проникающий сквозь дерево. Было в нем что-то, что заставило ее сердце биться быстрее, не от страха, а от чего-то другого, забытого.
Дверь медленно отворилась, замок повернулся, и она слегка приоткрылась, пропуская в квартиру не только Вову, но и вихрь воспоминаний. Он увидел ее. Они оказались так близко, словно две родные души, которые когда-то бегали друг за другом, теперь стояли напротив, разделенные лишь дверным проемом, словно мостом через пропасть времени. Вова смотрел на нее с неприкрытым удивлением и какой-то новой теплотой.
Девушка молча пустила его в квартиру, словно под гипнозом, позволяя прошлому войти в ее настоящее. Он молча прошел внутрь, не зная, с чего начать этот неловкий, но такой важный разговор, который назревал уже много лет. Воздух в квартире, еще недавно пропитанный ее тоской, теперь наполнился его присутствием, создавая странную, напряженную атмосферу.
Закрыв за ним дверь, Надя повернулась к нему. За долгое время на ее лице отразилась какая-то глубокая грусть, какая-то горечь, смешанные чувства и эмоции, которые невозможно было скрыть, которые прорывались сквозь маску решимости.
— Почему ты не сказала о том, что уехала? — прервал он тишину, задав вопрос, который, казалось, мучил его все эти годы. Его взгляд был полон немого упрека, но в нем читалась и забота.
— Я не могла. Меня отец увез, — призналась она, ее голос звучал едва слышно, словно из глубины души.
— Надь, шесть лет прошло. Шесть лет, которые мы провели порознь.
— Почему ты тогда убежала в ДК? — как будто разочарованно спросил он, но в его вопросе была лишь искренняя заинтересованность, желание понять мотивы ее поступка.
Надя сделала шаг к нему, словно ища поддержку, и коснулась его руки. По ее телу пробежала легкая дрожь.
— Вов, мне нежелательно с кем-то напрямую из ваших вот просто взять , и выйти на связь, — снова призналась она, словно выдавая секрет, который терзал ее. — Я так не могу, — словно обманывая саму себя, поговорила.
— Почему? — он нахмурился, пытаясь понять. —Ты даже не сказала, о том что приехала.
— Потому что я за товаром только приехала, — будто бы обиженно произнесла она, и через три секунды выдала главное, то, что ее мучило: — И обратно, в Москву, я под присмотром. Мне нельзя напрямую.
— Каким товаром? — не понял он ее, в его глазах читалось замешательство.
— За товаром моего отца, который погиб, — с легкой грустью ответила Надя, и ее взгляд стал более отстраненным, погруженным в прошлое.
— Ты наркотой что ли? — удивленно спросил он, его глаза расширились от недоумения.
— Оружием, — с еще большей грустью призналась она, и ее голос задрожал. — Я продолжаю его бизнес.
— И зачем тебе это? — разочарованно спросил он, не понимая ее мотивации. — Ты же хорошая девочка, Надь.
— Потому что родителей нет, — ее голос сорвался. — Я всё потеряла. Я не могла оставаться здесь, зная, что они... — она запнулась, не в силах произнести дальше.
Вот она. Слабость. Та самая слабость, которую Надя так ненавидела в себе, но которая сейчас вырывалась наружу, как вода сквозь трещины. Вова подошел ближе, его рука нежно легла на ее плечо. Этот простой жест, полный заботы, словно снял часть ее бремени.
— Зачем к Кащею приходила? — поинтересовался он, возвращая разговор к ее настоящим делам.
— Предупредить.
— О чем?
— Что бы краденое вернул.
— Ты знаешь, что это опасно, Надь, — его голос звучал серьезно. — Ты не можешь так просто рисковать.
— Я не могу иначе, Вов.
— И когда уедешь? — спокойно, но с очевидной грустью спросил он.
— Когда отомщу ему, за мать.
— Что значит «за мать»? — не понял ее Вова, его взгляд стал настороженным.
— Он маму мою убил в 83-м году, — призналась она, и в ее голосе прозвучала вся боль утраты, которая так долго терзала ее. — Из-за этого отец меня и увез в Москву, а там уже и бизнес, и смерть его...
— Ты откуда сама знаешь про его убийство? — будто не веря в ее слова, попытался уточнить он. — Это ведь... это же не могло быть так просто.
Девушка кивнула, приглашая его пройти в зал, словно готовясь открыть последнюю тайну. Следом за ней он направился туда. Усаживаясь за стол, она протянула ему папку, которая все время лежала здесь, где была собрана вся информация, все улики, представляющие личность Кащея, все доказательства его преступлений.
Парень сидел и перебирал бумаги, вчитываясь в текст. Его глаза метались от шока к разочарованию, отражая всю сложность происходящего. Он не мог поверить, как такой человек, совершивший столь ужасные вещи, все еще стоял в глазах как авторитет группировки. Он видел в бумагах правду, которая была намного страшнее, чем он мог себе представить.
Надя стояла возле шкафа, наблюдая, как парень перебирает листы с текстами. Она была одета в короткие шорты и тонкую майку на бретельках, ее худое, хрупкое тело казалось особенно светлым на фоне полумрака комнаты, контрастируя с жестокостью мира, в который она погрузилась. Она ждала. Ждала, когда правда, наконец, выйдет наружу, и когда месть, наконец, свершится. Когда Вова поймет, почему она поступила так, как поступила. В их глазах, когда они встретились взглядами, читалось не только прошлое, но и надежда на какое-то будущее, пусть и туманное.