Просто начальник. Просто работа.
Анна
Ночь была тяжёлой. Стоило сомкнуть глаза, как снова виделся он — его лицо, его взгляд слишком близко, его руки, упершиеся в стол. Сон путался с реальностью, и я просыпалась несколько раз, не понимая, где заканчивается вчерашний вечер.
А ведь всё закончилось просто: он подвёз меня до дома. Сухо, без лишних слов. Я выскочила из машины почти на бегу, будто спасалась. Но даже это не помогло — ощущение его близости не уходило.
Я злилась на себя. *Почему это так сидит во мне? Это же всего лишь фикция, работа, игра на публику.*
На кухне Максим что-то говорил, пока наливал себе кофе, но слова пролетали мимо. В голове снова и снова повторялось: Арсений, его взгляд, его голос.
Я сжала чашку в руках сильнее. Сегодня снова придется его видеть.
В офис я вошла чуть раньше обычного — хотелось успеть прийти в себя до того, как появится он. Но, кажется, задумка провалилась: уже в холле я заметила знакомую фигуру. Арсений разговаривал со Стасом, и даже на расстоянии я ощутила напряжение.
Я сделала вид, что занята телефоном, и прошла мимо. Его взгляд скользнул по мне, коротко, почти равнодушно, но этого хватило. В груди неприятно кольнуло.
Не смотри. Не думай. Работай.
На рабочем месте я открыла чертежи, включила ноутбук и сосредоточилась на цифрах. Но каждая минута растягивалась, как резина. Словно я ждала, что он зайдёт.
И, конечно, он зашёл. Без стука. Как будто так и должно быть.
Я сделала вид, что не замечаю, но пальцы всё равно дрогнули на клавиатуре.
— Как продвигается работа? — его голос прозвучал тихо, но сухо. Не вопрос, а скорее проверка на прочность.
Я не сразу ответила, делая вид, что сосредоточена на экране ноутбука. Пальцы намеренно громко стучали по клавишам.
— Нормально, — коротко сказала я.
Он сделал пару шагов вперёд. Его тень легла на стол, закрывая половину чертежей. Я почувствовала, что он стоит слишком близко, и это заставило меня сильнее сжать губы.
— «Нормально» — это ни о чём, — произнёс он чуть жёстче. — Конкретика?
Я подняла взгляд, встретившись с его глазами. В них не было привычной колкости, но и тепла тоже. Сухой, деловой интерес. И всё же мне показалось, что он изучает меня дольше, чем нужно.
— Сроки будут соблюдены, — произнесла я чётко, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — На следующей неделе проект будет полностью готов.
Арсений медленно кивнул, но не отошёл. Наоборот, наклонился к столу, скользнув взглядом по листам, над которыми я работала.
— Ты уверена, что не берёшь на себя слишком много?
— Это моя работа, — я чуть приподняла подбородок. — И я справляюсь.
Он задержал взгляд на мне, уголки губ дрогнули в почти незаметной усмешке, от которой стало ещё неуютнее.
— Ты всегда так говоришь. Даже когда упрямо работаешь до ночи.
Я почувствовала, как внутри что-то кольнуло, но позволять ему увидеть это не собиралась.
— Если вас не устраивает мой график, можете назначить другого специалиста, — сказала я холодно.
В его глазах мелькнула тень раздражения, но он тут же выпрямился, сделал паузу и добавил ровно:
— Продолжай.
Он уже собирался выйти, но задержался у двери. Спиной ко мне, на мгновение замер, словно колебался. Потом коротко сказал:
— Сегодня ты едешь со мной на объект.
И ушёл, оставив за собой тишину и запах его парфюма, от которого я вдруг почувствовала, как странно учащается дыхание.
Просто начальник. Просто работа.
Прошло два часа с начала рабочего дня, когда дверь моего кабинета открылась. Арсений, как всегда без стука, зашёл внутрь. Его взгляд коротко скользнул по столу, заваленному чертежами и папками, потом остановился на мне.
— Собирайся на объект, — сказал он ровным тоном, будто это не предложение, а приказ.
Я машинально посмотрела на часы. Было ещё только одиннадцать, но спорить не стала. Взяла папку с планами и планшет, проверила, что всё необходимое при мне.
Через полчаса мы уже ехали к объекту. В машине царила привычная тишина. Он смотрел на дорогу, я — в окно, стараясь не замечать, как отражение его лица в стекле раздражает больше, чем хотелось бы.
На участке всё кипело: рабочие расставляли бордюры, садовники готовили почву, цветоводы привезли контейнеры с рассадой. Я сразу переключилась на работу, отметила недочёты, поправила разметку, дала указания по цветникам.
Среди земли и шума я чувствовала себя увереннее, чем в кабинете. Здесь всё зависело от меня, и это придавало сил.
Арсений стоял чуть поодаль, руки в карманах, и молча наблюдал. Ни слова, ни комментария — только этот внимательный взгляд, от которого я чувствовала себя под микроскопом.
Один из рабочих, вытирая ладонью лоб, подошёл к Арсению:
— Арсений Сергеевич, как будем решать с клумбой у входа? Сюда плитку или оставить землю под газон?
Я замерла, ожидая, что он, как обычно, решит всё сам. Но Арсений даже не посмотрел на план, только кивнул в мою сторону:
— К Анне Алексеевне. Это её зона.
Рабочий обернулся ко мне, и я тут же подошла, разложив схему. Начала объяснять, что при входе нужен газон, а не плитка, иначе сад потеряет ощущение лёгкости. Мужчина кивал, задавал уточняющие вопросы.
А я краем глаза всё время ощущала — он всё ещё смотрит. Словно проверяет, справлюсь или нет.
И когда рабочий ушёл, я рискнула взглянуть на Арсения. Он встретил мой взгляд холодно, без слов, но в этом холоде было что-то новое. Будто он сам не до конца понимал, зачем отдал решение мне.
Арсений
Я поднялся на второй этаж, в почти готовое здание. Здесь пахло свежим бетоном и краской, рабочие торопились доделывать последние штрихи. Я шёл медленно, проверяя каждую деталь: ровность стен, качество стыков, расположение окон. Всё было в порядке, и это успокаивало.
Открыв дверь на балкон, я вышел наружу. Сверху открывался вид на участок, где кипела работа. И первым, кого я увидел, была она.
Романова стояла с планшетом в руках, окружённая садовниками. Она что-то показывала, наклонялась, поправляла метки. Двигалась уверенно, без лишней суеты. Казалось, весь шум вокруг переставал быть хаосом и складывался в стройную систему только потому, что она там, в центре.
Я поймал себя на том, что задержал взгляд слишком надолго. Её глаза светились, когда она показывала рабочему, как должны располагаться цветы. На лице появилась лёгкая, совсем детская улыбка, когда она взяла в руки рассаду и на секунду замерла, будто любуясь.
Она непроизвольно проводила пальцами по листьям, поправляла стебли — бережно, почти нежно. И в этот момент я понял: здесь она совсем другая. Не та холодная, упрямая женщина, с которой я привык спорить в офисе, а живая, настоящая.
И эта её естественность сбивала меня с толку.
Почему я вообще стою и наблюдаю за этим?
Я откинулся на перила и заставил себя отвести взгляд. Но через секунду снова посмотрел вниз.
Она смеялась. Легко, коротко, без напряжения. И этот смех, пусть я слышал его едва-едва, был чище любого отчёта, спокойнее любых цифр.
Я сжал зубы. Внутри всё это не нравилось мне — то, как она действует на меня. Но оторваться от этого зрелища я не мог.
Я снова перевёл взгляд вниз. Она как раз склонилась над клумбой, поправляя разметку, потом выпрямилась, откинула прядь волос за ухо и огляделась по сторонам.
И в этот момент её глаза поднялись вверх — прямо на балкон.
Наши взгляды встретились. Коротко, всего на несколько секунд, но этого хватило.
Она застыла, будто не ожидала увидеть меня там. В её лице мелькнуло что-то между удивлением и раздражением. Я же сохранил привычную холодность, не выдав ничего.
Через миг она отвернулась и снова вернулась к работе, но я заметил, что её движения стали резче, чем раньше.
Я выдохнул, отстранился от перил и посмотрел внутрь здания, а после зашел в него и снова начал рассматривать.
Анна
Машина тронулась, и первое время я просто смотрела в окно. Сад всё ещё стоял перед глазами — земля, зелень, запахи цветов. И его взгляд с балкона.
Мы ехали молча минут десять. Тишина давила сильнее шума.
— Довольна работой? — неожиданно спросил он, не отрывая взгляда от трассы. Голос был спокойный, но слишком сухой.
— Да, — ответила я коротко. — Всё идёт по плану.
Он кивнул. Несколько секунд снова тишина, потом:
— Видно, что ты на своём месте.
Я повернула голову, пытаясь понять, это комплимент или очередная проверка. Но его лицо оставалось холодным, ровным.
— Ну да, мне это нравиться, — ответила я ровно, отвернувшись обратно к окну.
После этого он больше ничего не сказал. Но от того, что диалог оборвался так быстро, напряжение только усилилось.
Доехали до офиса в молчании, и каждый шаг в сторону входа казался эхом того, что осталось невысказанным.
Арсений
Мы поднимались в лифте. Замкнутое пространство, тихий гул кабины и её отражение в зеркальной стенке. Она стояла чуть в стороне, прижимая к груди папку с планами, и смотрела куда-то в пол, будто боялась случайно встретиться со мной взглядом.
Я тоже молчал. Слова в голову приходили, но все казались ненужными. Проще было стоять в этой гулкой тишине и ждать, когда двери наконец откроются.
На нужном этаже мы вышли вместе. Несколько шагов по коридору — и я заметил Егора.
Он стоял у стола своего приятеля, что-то рассказывал и, как всегда, выглядел слишком свободно, будто всё это пространство принадлежало ему.
— Аня! — его голос прозвучал сразу, как только он заметил нас.
Она остановилась, повернулась к нему и улыбнулась. Настоящая улыбка, лёгкая. Не та, что она иногда «дарила» мне, когда приходилось изображать пару.
— Привет, — ответила она ему, подойдя ближе. — Ты здесь?
— Да так, к другу заглянул, — он кивнул на сотрудника. — А тебя как раз хотел найти. Есть пару минут?
— Конечно, — без тени сомнений сказала она.
И они вдвоём направились к её кабинету. Я пошёл дальше, в свой.
Но, черт возьми, её улыбка застряла в голове сильнее, чем все планы по объекту.
Анна
Мы с Егором вошли в мой кабинет. Он устроился в кресле напротив, легко, будто был здесь не впервые. Локоть на подлокотнике, уверенный взгляд, привычная лёгкая улыбка.
— Уютно у тебя, — сказал он, оглядываясь. — Больше похоже на маленький кабинет дома, чем на офис.
— Для работы должно быть удобно, — я пожала плечами, доставая папку с бумагами. — Так о чём ты хотел поговорить?
Егор начал рассказывать, то перескакивая с темы на тему, то возвращаясь обратно. Большая часть его слов была ни о чём: друг купил квартиру, кто-то из знакомых уехал, у него планы на выходные. Я кивала, вставляла короткие «понятно», «да?» и «ну и как».
Но слушала я его не по-настоящему. Где-то на фоне всё время было другое — мысли о том, что Арсений видел, как мы ушли сюда вдвоём. Он не мог слышать наш разговор, его кабинет слишком далеко. Но этого и не требовалось. Сам факт того, что он знает — почему-то сжимал внутри сильнее, чем надо.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь Егору слишком широко, почти демонстративно. Словно доказывала что-то не ему.
И эта мысль неприятно обожгла. Я резко опустила глаза в бумаги, делая вид, что ищу нужную страницу.
Егор продолжал говорить легко и беззаботно. А я всё сильнее чувствовала: я не здесь. Я слушаю слова, но думаю о другом. И чем дольше тянулся этот разговор, тем яснее становилось — убежать из него не получится.