Возмездие

9 лет назад.

Лобовое стекло запотело от нашего дыхания, я приоткрываю окна. Теплый ночной воздух пахнет асфальтом. Кошу взгляд на соседнее сиденье.

Сабрина Гибсон в красной майке на тонких бретельках и обтягивающих джинсах. Эта одежда подчеркивает её изгибы. Боже правый, я её такой еще никогда не видел. Впрочем, я видел ее только в школе, в ее мешковатых кофтах.

Еще неделю назад я и подумать не мог, что ночь кино проведу с Гибсон.

Она уплетает миндаль в сахарной глазури, который я предусмотрительно купил. Фильм идет уже полчаса, а мы даже не соприкоснулись руками, как ... друзья.

Я никогда не дружил с девчонками. Пора начать? По ней видно, что ей не нужны отношения. Мой взгляд скользит по её голубым глазам с серой окантовкой. По веснушкам, острому клыку, которым она раскалывает орешек. Глаза опускаются ниже, на её шею и обнаженные плечи, и я тут же отворачиваюсь к окну, начинаю считать звезды.
Сложно, когда у твоего «друга» есть грудь. Оказывается, есть. Обычно она прячется в свои вязаные кофты и свитера. Боже, пусть кто-то ударит меня по голове прямо сейчас, и я отключусь.

Рядом с нами с визгом тормозов паркуется знакомая белая Киа. Бен подмигивает Сабрине, и она машет ему в ответ.
С каждой минутой, проведенной с ней, я все больше понимаю, почему у нее нет отношений. Она ведь никого не воспринимает всерьез.

— Почему ты согласилась? — спрашиваю, залезая в упаковку с орехами в её руках. Мои пальцы на миг касаются её кожи, и по венам пробегает разряд.
— Меня пригласил сам Гилберт Белфорд, — бросает она, даже не поворачиваясь в мою сторону, слизывает сахарную крошку с губ. — как я могла упустить шанс и не насолить сестре?

Все так хорошо начиналось.
Серьезно? Она согласилась просто, чтобы позлить Сандру? Во мне что-то обрывается.

Сабрина смотрит на меня самым невинным лицом.
— Шучу.

Чертовка.
И её губы расходятся в широкой улыбке. Я замираю, поглощенный ее детской радостью от глупого розыгрыша.

— Сандра из меня котлету сделает, если узнает, — она резко наклоняется ко мне, разрушая все границы. Ее палец, сладкий от глазури, касается моего рта. — так что, тц-с-с, ни слова.
Я отстраняюсь, пытаясь совладать с пульсом.
Гибсон, какого хрена? Глаза бы мои тебя не видели. Её простота, наглость. Это все цепляет что-то внутри меня, поддевает, выворачивает.

Машину внезапно озаряет слепящим белым светом, будто прожектор. Мы рефлекторно закрываем лица руками. Я опускаю окно до конца, в машину вползает запах дешевого одеколона и перегара. Куда же мы без тебя, Маршалл?

— Дочу потеряли? — я криво улыбаюсь, но получаю новую порцию света фонаря в лицо. Глаза уже слезятся.
— Замолчи, Белфорд. Я на обходе.— бурчит Лойс прокуренным голосом.

Он потирает подбородок, его свинячьи глазки бегает по салону, пока не натыкаются на Сабрину. Фонарь устремляется к её лицу, я подаюсь корпусом вперед, заслоняя её. Офицер Маршалл в печенках у меня сидит.

— Спиртное распиваете?
— Уже все выпили, сэр.
Он рычит что-то угрожающее, но плетется к следующей машине.

Я обеспокоенно смотрю на Сабрину, но она лишь закатывает глаза. Ее губы сомкнуты в нить презрения.
— Он снова её никуда не отпустил, — с омерзением говорит она.
Да, Маршалл жесток, системный и холодный. Именно поэтому его дочь — это засунувшее голову в капюшон существо, старающееся не занимать пространства в этом мире. Головы от учебников не отрывает.
— Он ведь расскажет твоему отцу, что видел тебя со мной, — предрекаю я, следя за полицейским в боковое зеркало.

Поэтому Александра и дружит с Сабриной, отцы-копы, это не каждому дано понять. У них точно есть общие темы.

— В моей семье есть только один человек, которого стоит бояться, и это не папа, — она хитро улыбается и закидывает еще одну миндалину в рот. — папа, конечно, вряд ли обрадуется, но скажет: будь аккуратнее. Если обидит, мне скажи, предохраняйтесь.

Сабрина осекается. Хруст орехов затихает.
Я замираю, чувствуя, как на меня давит что-то тяжелое, горячим желанием пронзая кожу.
Она медленно переводит на меня взгляд, её щеки и нос краснеют.

— Я имею в виду, — глаза скачут по всей машине, лишь бы не встречаться со мной взглядом. — мы друзья.
— Мы друзья, вообще, не о чем переживать, — я торопливо подтверждаю.

Она облегченно вздыхает, и улыбка с торчащими клычками с трудом возвращается на её лицо.

Она снимает кроссовки, забравшись с ногами на сиденье, подтягивает колени к груди. Полностью расслабилась. Я протягиваю ладонь, и она, не глядя, отсыпает мне горсть миндаля.

Этого я и хотел. Непринужденной обстановки, простого веселья, отвлечься и забыть о том, кто я, хотя бы на один вечер. Рядом с ней мне легко.

Но почему-то внутри знобит от противоестественного тугого давления, будто хочу сделать вздох, но меня все стремительнее погружает на дно океана. Одно лишнее движение, и наша хрупкая, только начавшаяся дружба, может исчезнуть. Стоило бы рискнуть. Но лучше сотня таких вечеров с ней, чем риск прекратить наше общение.
Я давно потерял суть фильма.