Возмездие

Она изменилась.

Худая, острые ключицы прорезали кожу. 
Глаза — огромные, океаны надежд юности. Лицо, усыпанное веснушками и широкая улыбка, по бокам торчат ее приметные клычки. Она воплощала свет, доставала меня из тьмы Белфордского заточения. Она была беззаботностью, которую я наивно ожидал чувствовать вечность.

Такой я запомнил ее в шестнадцать.

Прошло девять лет. И ее руки стали крепче, теперь я это понимаю, когда держу её за локоть. Водопад её солнечных локонов струится на грудь.
Глаза.
Глаза из голубой стали режут меня, и я пытаюсь найти в их глубине и печали хоть каплю той беззаботности, которой она была.
Но ее больше нет.

— Он не тот Эрни, с которым ты дружила!

Не знаю, о чем, говорит Эрнесто, не знаю, почему Сабрина идет за ним. Но это опасно.

Она вытаскивает вторую руку из кармана черной кофты, кончики пальцев невесомо тянутся к моей шее. Она почти дотрагивается до шрама, но я перехватываю ее руку.
Нет.
Ее губы сжимаются и разжимаются. Она выдергивает руки из моей хватки и сжимает кулачок.

Нет. Нет. Нет.
Я знаю этот знак.
Это наш язык.

— Это я взять с собой не могу. Придержи, потом отдашь, — Сабрина улыбается в точности, как девять лет назад.

Страхи? Знаешь, если тебе страшно — отступи. Совершенно необязательно идти с Эрни, играть с огнем, природу которого мы вообще не знаем. Но она ведь для этого и пришла, чтобы с ним поговорить, видимо. Появилась из ниоткуда, потому что должна была. Без веской причины Сабрина бы не вернулась в Олдберг, и уж точно не стояла бы сейчас в башне.
Конечно, я придержу. Если это неизбежное, мы же так договорились. Я сжимаю в кулаке то, что она не может взять с собой.

Пока я стою на ступеньках, Сабрина перекидывается парой фраз с Тайлером, что-то про Джен. И уходит.
Перед глазами пролетают годы. Кинотеатр. Школа. Её рисунки. Клетка.

Хиз тянет меня за рукав.
— Тайлеру плохо.
Что?

Я смотрю на брата, который уже наполовину вылез из окна в поисках воздуха. Его плечи вздрагивают в такт беспомощным вздохам. Ему снова кажется, что он сейчас задохнется.
Я хватаю его за шиворот, пытабтюсь оттащить от окна. Но он так сильно впился пальцами в рамку, приходится напрячься.

Хочу пойти за Бини, черт.

Я дергаю Тайлера на себя со всей силы.
— Смотри на меня.
Он поднимает дрожащие расширенные от паники зрачки, продолжая рвано вдыхать.
Что она сказала ему? Я отвлекся на секунду, а его уже кроет. Вот так всегда.

Беру со стола кружку. И делаю глубокий вздох. Кладу руку на его спину. Чувствую даже сквозь лопатки, как бьется сердце.
— Какого цвета?
Тайлер запинается, но отвечает.
— Зеленого.
Я медленно выдыхаю. Он выдыхает вслед.

Ну вот, все, тише. Дальше легче.

Вздох. Поднимаю ладонь выше. Щелкаю пальцами, указывая на стол.
— Окей. А на столе их сколько?
Он заторможенно перемещает взгляд за мою спину.
— Две. Моя и Хиз.
Выдыхаем. Вместе.

Тайлер возвращается в реальность. Взгляд проясняется, он моргает и оглядывается по сторонам. Ну вот, сейчас сорвется с места.

— Мне надо домой!
Конечно. Валяй.
Причина его паники ведь Дженнифер. Только пришел в себя и уже летит к выходу.

— Подбери правильные слова!
Говорю напоследок и кидаю ему ключи от машины.

Мы остаемся с Хиз на первом этаже. В тишине. Где-то наверху ведется диалог между Эрнесто и Сабриной, и я бы многое отдал, чтобы услышать хоть слово из их разговора. Но я слышу только тиканье часов и гул в голове. 

— Ты как? — интересуется Хиз, кладя тонкие пальцы на мои плечи.
Если б я знал.

— Тоже пойду подышу.
Я не могу ей сейчас ничего ответить. Внятного.
Я выхожу через главный вход. И впервые закуриваю прямо перед башней, у некогда величественных, а ныне разломанных резных дверей. Мы всегда прятались от отца, хоть он и знал о наших вредных привычках. Наверняка, знал.

Куда ж ты подевался? Мы же не найдем твое тело под завалами башни?

Я выпускаю дым, он рассеивается в черноте этой бесконечной ночи. Сегодня даже звезд не видно.
Вдруг сигарета исчезает из моего рта чьим-то наглым точным движением.
— Хиз, отдай. Не сегодня, — бросаю я через плечо, завожу руку назад, чтобы сестра вручила мне мою сигарету.
Но вместо ответа рядом с моим лицом рассеивается чужое дымное облако.

Я резко оборачиваюсь. И сталкиваюсь с ней. Сабрина.
Задорные глаза ловят мою реакцию, смакуют удивление. Она улыбается, мимические морщинки от улыбки стали чуть глубже. Надеюсь, ты много улыбалась за эти годы.

— Ты куришь? — спрашиваю я, пока Бини мастерски выпускает колечко дыма в сторону.
— Разбился твой образ ангелочка?

Я забираю у нее сигарету, лишь на мгновение касаясь пальцев. Мы передаем друг другу искру сигареты в темноте. Вдыхаю пряный табачным дым.
Никогда я не видел в ней ангела, в отличие от остальных. Они с Сандрой, конечно, не похожи, хоть и родные сестры. Бини ведь солнышко. Но и солнце может сжигать до тла, только подойди ближе.

— Ходят слухи, что девушек, с которыми ты не переспал в Белфордском, куда меньше, чем те, кого ты трахнул, — бросает она с вызовом.
— Ну, университет я уже закончил.
— Какая радостная новость.

Блять. Я как-будто вернулся в свои шестнадцать.
Ее искорки в глазах, этот вызывающий тон, который цепляет за живое. Пробуждает во мне что-то забытое, заставляющее кровь вскипать. Что же ты делаешь?

— Я рад, что ты жива и, — я задумываюсь.
— Что я здесь?
— Нет.

Лишь ее брови едва заметно дергаются. Но она не дает мне увидеть своего разочарования в полной мере.
Прости, Бини.
Разве я могу радоваться тому, что ты здесь. Ты должна была бежать. Далеко и навсегда.
Не думать об Олдберге. Не вспоминать обо мне.
Я разглядываю ее губы.
Она не вспоминала обо мне? Ни разу?

— Вот подонок! — вдруг взрывается Сабрина, глядя на свой экран телефона.
Мм?
Кто же у нас подонок? Мне безумно интересно, но я не успеваю ничего спросить.
Сабрина целует меня в щеку.
— Мне надо бежать, прости!

Она разворачивается так быстро, что кончики её волос касаются моего носа.
Ушла.
Как ворвалась, так и испарилась.