Муза

— У меня сегодня встреча, — я расстроено ворчу и провожу рукой по растрёпанным волосам.

Растрёпанные после марафона трёхдневного секса. Боже, мне нужно принять душ. Холодный, холодный... Забыть об этом потрясающем мужчине и сосредоточиться на важном дне. Мне нужно привести себя в порядок и встретиться с Розой Николаевной в нормальном виде.

Прошло ровно две недели, как она вызвала меня и сделала «нянькой» Алана. Может она и поставила мне жёсткие сроки, но ничего недостижимого нет. Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться, хоть это было своего рода стрессом. Такой странный стресс, из-за которого мне хотелось вырвать себе волосы или попросить Алана сделать это за меня. Так, нужно в душ как можно скорее.

Ладонь Алана скользит вверх по моей обнажённой спине, кончики пальцев едва касаются кожи. От этого бегут мурашки, расслабляются перенапряжённые мышцы. За последние недели мы привыкли друг к другу. Он оставался у меня на несколько ночей в неделю, работая и, конечно же, занимаясь со мной сексом. Кажется, так он писал быстрее, а я – лучше сосредотачивалась. Соглашение о взаимном сексе, которое принесло пользу нам обоим.

— Думаешь, на неё это произведёт впечатление? — я задаю риторический вопрос, зная, что Алан вряд ли ответит. Он никогда этого не делает.

— Если она тебе не заплатит, это сделаю я.

— Ты говоришь так, — я фыркаю и приподнимаю бровь, — будто я проститутка.

Алан снова притягивает меня к себе. Обхватывает длинными руками моё тело, сплетает наши ноги.

Мы ни в коем случае не влюблены друг в друга, но в глубине души я знаю, что он предназначен для чего-то гораздо большего. Для меня это гораздо большее чем то, кем мы были. Друзья с привилегиями? Партнёрство между работой и сексом? Ах, что бы это ни было, это сработало. Мы использовали друг друга, но «использовали» – слишком малозначимое слово. Мы что-то дополняли друг в друге. Кусочек головоломки, который я пока не могу объяснить. Всё, что знаю – это ощущается правильным. И, возможно, в будущем это приведёт к большему – не просто секс и писательство.

— Она ничего смертельного не сделает, — просто говорит он, обдавая дыханием мои щёки. Его пальцы скользят вдоль линии моих волос.

Лёгкая улыбка проскакивает по моим губам от чрезмерной самоуверенности Алана. Хотела бы я, чтобы он поделился и со мной капелькой уверенности. Разум немедленно переходит к наихудшему сценарию. Уволена!

— Мне нужно вставать, — я снова недовольно ворчу.

Я не хочу высвобождаться из его объятий. Алан похож на огромного плюшевого мишку, уютного и тёплого. Завернуться бы с ним в одеяло и понежиться ещё недолго. Но у меня встреча. Очень важная встреча с Розой Николаевной. И она потенциально может выбить почву у меня из-под ног и забрать всё это.

Алан неохотно отпускает меня, позволив пальцам задержаться на мне.

— Мне тоже нужно работать, — хрипит уже за дверью спальни. Его мысли, очевидно, снова витают в его собственном мире.

Никогда ещё сборы на работу не были такими нервными. Лифт слишком быстро доезжает до шестого этажа. Я вспотела словно пробежала пару километров. Всё потому, что я не могу убедить свой мозг, что со мной всё будет в порядке. Я уложилась в срок, как хорошая девочка. Я всё сделала правильно! Но ноющий мудак в глубине моего сознания напомнил мне, что Роза Николаевна непредсказуема. Она может уволить меня и тогда конец. Это положит конец нашему с Аланом счастливо-сексуальному времяпрепровождению.

Прохожу мимо своего стола или, я думаю, мимо того, что раньше было моим столом. Останавливаюсь как вкопанная. Будь я поездом, мои колёса завизжали бы и устроили сцену. Очень похоже на то, что я хотела бы сделать.

Молодая блондинка что-то печатает на компьютере (моём компьютере), выглядя измотанной окружающей обстановкой. Её волосы растрепались, а безумные зелёные глаза отчаянно не могли сосредоточиться на задании, которое дала ей Роза Николаевна. Должно быть, она новенькая стажёрка, а это означает, что со мной покончено.

Конец. Блядь. Должно быть, я снова сделала что-то не так! Я с трудом сглатываю и ловлю её взгляд.

— Я могу вам помочь? — голос режет без ножа, её глаза больше не выглядят измученными, сразу меняются. Если подумать, она идеально вписывается в эту компанию.

— У меня встреча с Розой Николаевной, — я нервно шепчу, чувствуя себя ростом с цветок в углу комнаты в присутствии блондинки.

Девушка немного ворчит, щёлкая что-то в компьютере, проверяет расписание.

— Любовь Сергеевна? — спрашивает она, и я киваю. Внезапное осознание отражается на её лице. У неё немного отвисает челюсть, а щёки заливает румянец. — Простите, Любовь Сергеевна! Роза Николаевна ждёт вас, проходите, — я приподнимаю бровь, наблюдая за её странной реакцией, но просто пожимаю плечами.

— Люба.

Мне не нужно стучать в дверь кабинета. Роза Николаевна уже здесь и ждёт меня. На лице сверкает огонёк возбуждения. Она не может оторвать глаз от конверта из плотной бумаги у меня в руках.

Я присаживаюсь на краешек кресла. Мысли проносятся в голове подобно торнадо, выбрасывая всё рациональное за дверь.

— Новая стажёрка? — я издаю тихий нервный смешок, пытаясь мягко растопить лёд.

Роза Николаевна занимает место за своим столом, не обращая внимания на моё нервное поведение. Она протягивает руку в жадном жесте «Дай мне конверт».

— Ух ты, — Роза Николаевна качает головой, листая отмеченные страницы, и на её лице расплывается широкая улыбка. — Боже мой, ты действительно сделала это, — кажется, я произвела на неё впечатление, и она расправляет плечи. — 150 страниц? — её очки сползают на кончик носа.

— У меня было немного свободного времени, — кротко отвечаю, ёрзая на стуле, пальцами перебираю края моей юбки-карандаш.

Роза Николаевна тихо посмеивается, убирая страницы обратно в конверт.

— Вот твои вещи. Я освободила стол, чтобы Марго могла работать, — она с отвращением кивает на девушку за дверью.

Роза Николаевна всегда разочаровывалась в новых «талантах», которые ей присылали.

— О... Спасибо, — я беру стереотипную коричневую коробку полную моих канцелярских принадлежностей. Осматриваю их с вытянутым лицом. Ещё раз обдумав ситуацию, я поняла, что это должно стать моей специализацией. Есть ли какие-то конкретные профессии для тех, кто слишком много думает? Я была бы идеальным кандидатом.

— Ты произвела на меня впечатление, Люба. Для обычного стажёра – ты чертовски впечатлила меня, — Роза Николаевна не из тех, кто так охотно раздаёт комплименты, так что, должно быть, я реально что-то сделала, что, конечно, подкрепляет мою очень слабую уверенность в себе.

Начальница двигает через стол единственный лист бумаги и с силой кладёт на него ручку.

— Твой новый договор, — моё сердце учащено оживает в груди.

— Значит, я... я ещё здесь работаю? — я запинаюсь на своих же словах, не в силах произнести их достаточно быстро. Она закатывает глаза в стиле «разочарованной Розы Николаевны» и просто смеётся. И смеется... И смеется... Будто я самый смешной человек в мире, посланный сюда развлекать её.

— Ты думаешь, я бы отпустила девушку, которая заставила Алана Туриева снова писать? — спрашивает, убеждённо хлопнув ладонью по столу.

Я быстро подписываю. Снова чувствую себя на вершине мира, как супергерой на вершине небоскрёба, смотрящий на толпы людей внизу. Я сделала это! Я на самом деле сделала это в кои-то веки! Тревога, огорчение и все остальное, что придумал мой мудацкий мозг, исчезает. Пуф! Испаряется.

И не из-за того, что у меня ещё есть работа. Нет. На самом деле, у нас с Аланом ещё есть шанс... поработать, конечно. Да, только работа.

— У тебя есть два месяца. Мне нужно сорок страниц каждую неделю, или даже больше. Точно так же, как это, — она указывает на первую часть, которую я сдала. Киваю в знак согласия. Никаких возражений с моей стороны. — Ты будешь приносить их каждую пятницу, ровно в шесть вечера. Команда собрана, надеюсь, что мы сможем вернуться к работе над книгой, — она вздыхает, просматривая мой договор.

— Конечно, Роза Николаевна, я смогу это сделать, — я лепечу с радостной улыбкой.

Мир для меня – это устрица, а «Си-Джейк Харрисон» – жемчужина, ради которой я упорно буду трудиться. Это моё время. Я участвую в этом, чтобы выйти победителем!

— Тогда решено, Любовь Сергеевна, продолжайте то, что вы там делаете с Туриевым. Буду ждать в пятницу, — она пренебрежительно кивает мне, отправляя восвояси.

О, я продолжу делать с ним всё, что душе угодно.

Я подхожу к закрытой двери, но какое-то ноющее чувство заставляет мою руку зависнуть над ручкой.

— Э-э, Роза Николаевна, я могу кое о чём спросить?