Муза

Обжигающий огонь бежит под моей кожей прямо к крошечному чувству внизу живота. Сама мысль о том, что я, простой стажёр, могу возбудить такого мужчину, создаёт океан в моих трусиках.

— О? Использовать с умом? — без раздумий снимаю свою футболку через голову и скидываю на пол.

— Да. У меня есть много идей, как с умом провести время, — его зубы впиваются в нижнюю губу, наблюдая за каждым движением.

Мои пальцы скользят в опасной близости, по краю его джинсов, провожу по крошечному кусочку открытой кожи.

Алан протягивает руки и снимает с меня лифчик. Ладони впиваются в мои груди. Стону себе под нос, холодные пальцы соприкасаются с моей разгорячённой кожей. Задыхаюсь, Алан перекатывает сосок между пальцами. Натягивает их и удлиняет, посылая молнии удовольствия. Пальцы сменяют губы. Запрокидываю голову со вздохом. Алан втягивает сосок в свой тёплый манящий рот, царапает зубами возбуждённый бугорок. Языком скользит по груди, продолжая нападение.

Мне приходится сдерживать себя, иначе я могу кончить прямо сейчас. Движения его языка и нарастающее давление внутри распаляет нервы. Мои ладони на его выпуклости, поглаживаю сквозь джинсы. Член дёргается, становится твёрдым в тот момент, когда я кладу на него ладонь и сжимаю.

— Это лучшее использование моего времени, — со стоном расстёгиваю его ремень. Заполучу свой большой приз.

— Но твой крайний срок, — дразнится Алан, громко простонав мне в грудь, ведь я ухватываюсь за его длину.

— Я уложусь в свой срок, — отрываю губы Алана от посягательств на меня и опускаюсь на колени. Стягиваю джинсы с бёдер и оставляю на лодыжках. — Но сейчас у меня есть неотложные дела, которыми нужно заняться.

Я улыбаюсь, его полные похоти глаза делают умоляющий жест. Глажу его через боксёрки. Туриев запускает пальцы в мои распущенные волосы, застонав громче. Наслаждаюсь звуками, исходящими из его горла и перекатывающимися по толстым венам под моей ладонью. Алан откидывается назад, прислонившись к шкафчикам, и передаёт контроль мне.

Я вытаскиваю его внушительный член из боксёрок и едва целую кончик, овевая горячим дыханием. Смакуя, медленно и мучительно, вверх и вниз, наконец беру его в рот, почти забыв каким толстым он был во мне. Кончик ударяется по задней стенке моего горла. Слёзы наворачиваются на глаза, втягиваю щёки, медленно вбирая и выдыхая его впечатляющую длину.

— Чёрт, Люба-а, — стонет Алан так громко, что его голос становится хриплым от желания.

Самые эротичные звуки, которые может издавать мужчина – глубокие горловые стоны, вырывающиеся в муках удовольствия. И прямо сейчас самый эротичный звук – то, как Алан произносит моё имя... Как молитву.

Я делаю это с ним. Я заставляю его произносить моё имя. Я. Никогда в жизни не видела, чтобы мужчина наслаждался так сильно.

Он крепко сжимает мои волосы в кулаке, удерживает как ему удобно. И было бы глупо говорить, что мне не нравится. Мне, чёрт возьми, это нравится на самом деле! Нравится, как он трахает мой рот, теряя контроль. С каждым его толчком я с нетерпение предвкушаю момент, когда смогу попробовать его всего.

Алан стонет громче, проклиная моё имя. Тело напрягается, глаза зажмуриваются. Пот бисеринками стекает по его лбу, и я не могу отвести глаз от восхитительного вида. Улавливаю все изгибы его мимики, шипение и томные «А-а-а», срывающиеся сквозь плотно сжатые губы. Боже, приближаются явные признаки его неминуемого завершения. Так близко, что я чувствую его вкус на своём слюнявом языке, от чего по спине бегут мурашки.

Его бёдра начинают двигаться неровными толчками. Заставляю себя держать глаза открытыми, вглядываясь в мужчину. Челюсть дёргается, рваное дыхание срывается с губ, а я не могу насытиться. Мне нужно увидеть выражение его лица, когда он кончит мне в рот.

Алан грубо оттаскивает меня от себя, глядя сверху вниз остекленевшими глазами. Скулю, пытаясь вернуться за добавкой.

— Открой, — он с трудом выговаривает слова. Мне ничего не остаётся, как подчиниться. Никаких вопросов.

Мой рот широко открыт, язык прижат к нижней губе. Пальцы сжимают его член до тех пор, пока Алан не кончает, забрызгивая мою грудь и подбородок. Мычу так громко, что могла бы разбудить мёртвого. Вздрогнув, я понимаю, что это грязное деяние именно то, что я хотела всегда испытать. Это так... Запретно. Так грязно. Но в хорошем смысле.

Моя собственная влажность возрастает от горячего зрелища, голодных глаз Алана, словно он хочет проглотить всю меня. О... И я бы позволила ему оттрахать меня до отвала.

Поднимаюсь на ноги как в тумане. Ошеломлённо смотрю на его вздымающуюся грудь, как лёгкие пытаются втянуть воздух. Я могу упасть сейчас и умереть счастливой.

Алан наблюдает за мной, высунув язык и облизывая губы. Опускаю свой взгляд на месиво, которое он устроил, стекающее по моим возбуждённым соскам к животу. Провожу по капелькам, будто это сладкая-пресладкая глазурь для торта, и слизываю её со своих пальцев. Один за другим запихиваю их себе в рот. Снова втягиваю щёки и с причмокиванием отмечаю про себя, что обязательно нужно сделать это снова.

— Думаю, мне всё ещё нужна пицца, — я озорно улыбаюсь Алану.

— Сначала в душ, — стонет он, поднимая меня с колен, — пицца после.

Мои пальцы слегка скользят по его ключице, к плечу и выше, к шее. Подушечками натыкаюсь на толстые шрамы, выступающие поверх кожи.

— Было больно? — спрашиваю, проводя пальцем по его татуировкам.

Постоянно нужно прикусывать язык, чтобы мой разум не задавал глупых, назойливых вопросов. Не сейчас!

— Боль есть боль, — отвечает Алан, не убирая рук с моих бёдер.

Мои глаза пьянеют от его чернил. Он медленно толкает меня обратно под едва тёплую воду. Капли ласкают кожу, смывая наши сексуальные грехи. Я удовлетворённо вздыхаю, тепло окутывает меня. Если бы кто-то неделю назад сказал, что я буду в душе с автором любовных романов, я бы рассмеялась ему в лицо. Но вот я здесь, смываю его запах и чувствую себя лучше впервые за последние месяцы.

— Они что-нибудь значат?

Пальцы Алана скользят выше, на губах играет сентиментальная улыбка. Маленькая искорка мимолётного счастья мелькает в его глазах.

— Лили, — шепчет и голос его слегка дрожит. — Моя дочь.

Хаос вспыхивает в его глазах прежде, чем я успеваю обхватить ладонями его щёки.

— Красивые. Я уверена, такие же, как и она.

Измученные глаза Алана встречаются с моими, и я снова с трудом сглатываю. Двигаюсь вперёд, прижимаюсь своим телом к его.

— Она была... — шепчет Алан мне в волосы, — красивее цветов, в честь которых её назвали.

Обнимаю его шею, ожидая, что он отстранится, но он остаётся, прижавшись ко мне. Обнимает в ответ под струями воды.

— Лилия и Алия, — на этот раз он говорит мягче, протягивая пальцы.

Их имена украшают его руки с несколькими крестиками и другими символами на костяшках пальцев. Глажу Алана по руке, выводя их имена.

Итак, это... Это был один из его похороненных секретов, и я успешно раскопала слой его прошлого. Как луковицу, Алана Туриева сложно очистить, но у меня есть предчувствие, что скоро я узнаю его получше.