Прибытие
Портал сработал идеально: ровно через девятнадцать секунд хиин Шисс оказался в каком-то пустынном месте. Окружающие его здания отдаленно напоминали многоячеечные жилища для самых низших слоев населения. Когда-то и его семья ютилась в таком. Хиин Шисс поежился. Он совсем не скучал по тем временам.
«Надеюсь, Сиаш арендовала мне приличное место с пространством под солнечные ванны».
Но все воодушевление испарилось в одночасье, стоило хиин Шиссу увидеть строение, в котором он будет жить в ближайшее время. Те дома были еще ничего! Серое страшилище нависало над Шиссом. И личным пространством тут и не пахло: в многоячеечное жилище то и дело входили все новые люди, а выходило их еще больше. Кто-то увешан сумками и чемоданами, кто-то налегке. Но их было столько, что хиин Шиссу захотелось нырнуть назад в портал.
Хиин Шисс насчитал одиннадцать этажей. Конечно, гораздо меньше, чем обычно бывает у них, но и эти люди раза в два ниже ростом. Им, наверное, не так много пространства нужно. На родине хиин Шисс был мелковат — всего-то пара метров ростом — но здесь он чувствовал себя великаном.
Остатки надежды еще теплились: может, внутри его ждет роскошный люкс? Хотя, судя по цветастым тряпкам местных, вряд ли. До какой степени нищеты надо дойти, чтобы надеть красную футболку? Совсем у них, что ли, самоуважения нет?
Внутри здание тоже не внушало надежд: у самого входа сидел хмурый скучающий дядечка, не обративший никакого внимания на вошедшего Шисса. А ведь он, вообще-то, потенциальный клиент!
Неряшливая женщина у стойки тоже была не очень любезна.
— Имя?
— Аэ... Александр, — вовремя поправился хиин Шисс. Надо бы привыкнуть и даже в мыслях стать Александром, а то недолго и попасться.
— У меня в базе знаете сколько Александров?
Почувствовав себя полным идиотом, он добавил:
— Веселов. Александр Веселов.
Женщина оглушительно застучала по клавишам («У них что, сенсоров нету?») и через пару минут выдала:
— Четвертый этаж. Комната четыреста шестнадцать. На четверых.
И выжидающе на него уставилась. Хиин Шисс (то есть, конечно же, Александр) тоже посмотрел ей в глаза сквозь стекла очков. Он не понимал, чего от него ждут. Он — клиент, он заплатил, чтобы приехать, а с ним ведут себя хуже, чем с уборщиком!
— Ну? — не выдержала женщина. — Паспорт будем давать? У меня тут очередь, вообще-то!
А, точно! Вот что ей надо. Под гневным взглядом он порылся в дипломате и выудил новенький, только пару недель как напечатанный паспорт. Бегло глянув на фотографию, женщина брякнула на стойку что-то... звенящее. Александр не сразу узнал предмет. С минуту он пялился на кусочек поблескивающего металла, пока не вспомнил учебники по истории в старшей школе. Были заметны существенные различия, но все же это был...
— Это что... ключ?
— Нет, блин, пачка денег! Слепой, что ли? Конечно, ключ!
— А... карточек хотя бы у вас нет? — Он замешкался, подбирая слово. Увидев, что его не понимают, уточнил:
— Ими проводят у сканера, чтобы дверь открылась.
Похоже, Александр умудрился разозлить женщину еще сильнее.
— Мажорик, что ли? Здесь тебе не Метрополь, чтобы карточки выдавать! Не задерживай!
Из сказанного Александр понял не все, но уловил: карточек в этом дивном месте не водится, и в ближайшие пару месяцев они не появятся. Он собрался уже уйти, когда вспомнил кое-что настораживающее в сказанном женщиной до этого.
— Погодите... Вы сказали, комната... на четверых?
Женщина пожала плечами.
— Ну да. А ты чего ждал?
Он хотел было возмутиться, но вовремя прикусил язык (кстати, куда менее чувствительный и не раздвоенный). Шисс и так не хотел привлекать лишнего внимания, а из-за прокола с ключом на него и так смотрело пол-очереди. Забрав свои вещи, он отошел от стойки.
Лифта Александр тоже не нашел, но вовремя (то есть до того, как на него обратил внимание весь дом) заметил, что аборигены поднимаются по невысоким приступочкам.
Хорошо, что номер этажа писали над входом, а то Шисс наверняка заблудился бы. По меркам Александра на месте четвертого этажа должен был быть седьмой. Он уже почти нашел комнату четыреста шестнадцать, когда откуда-то слева раздался вопль:
— Желя-я-я-я! Можно я молоко твое возьму?
— Бери, — ответила шедшая в одну с ним сторону женщина. Со спины ее даже можно было принять за его, Шисса, соотечественницу. Только очень низкую.
«И что же такое «желяяяя»? Имя? Обращение? Или просто восклицание?»
Покрутив в руках (и еле сдержавшись, чтобы не согнуть палец в пяти местах) ключ, Александр попытался разобраться, как его использовать. Даже присел на корточки (колени при этом отвратительно хрустнули), чтобы осмотреть местный аналог двери. Александр не удержался от приглушенного вопля радости, когда нашел под округлым выступом щель. С пятой попытки Шиссу удалось вставить туда ключ. Однако как ни пытался Александр нажимать, поворачивать, дергать, ключ не действовал: дверь оставалась на месте.
Он уже совсем отчаялся, когда вспомнил про ту женщину. Если она еще не ушла... Александр беспомощно огляделся. Ему повезло: особь стояла через несколько дверей от него и копалась в сумочке. Похожие можно было встретить и у него на родине, только эта была светло-розовая. Какая безвкусица!
Вспомнив, как звал особь кто-то другой, Александр постарался максимально сымитировать этот звук:
— Желя-я-я-я!!!
И в оригинале звучало так себе, а уж у него получилось и вовсе бездарно. Хотя, может, тут так и надо?
Женщина вздрогнула и посмотрела в его сторону. Если эмоции людей совпадали с эмоциями риишс, то она была удивлена и напугана.
— Мы разве знакомы? — спросила она, подойдя чуть ближе.
Вот и все. Он впал в ступор чуть ли не от первого вопроса. Особь смотрела своими по-рыбьи круглыми зрачками, а он не знал, как отреагировать.
Поняв, что отвечать он не собирается, женщина вздохнула:
— Ну ладно, мое имя вы знаете. — «Значит, все-таки имя.» — Но я-то вас не помню. Уверена, мы раньше не встречались.
Вот теперь точно пора что-то говорить, а то она сейчас уйдет. Александр собрался было объяснить свою проблему, но женщина опередила его. Усмехнувшись краешком рта, она сказала:
— Окей, попытка познакомиться засчитана. Но при знакомстве люди обычно называют свое имя.
«Она подозревает, что я не человек, или это просто фигура речи?»
Но здесь он наконец преодолел ступор и припомнил курс подготовки.
— ...Сссандр, — сказал он. Непривычное имя вырвалось каким-то хрипом, мало похожим на человеческий язык. Александр протянул руку. Кажется, у них так принято?
Желя, однако, почему-то опять удивилась, но руку пожала. Просто потрясла в воздухе, как бы соблюдая какую-то условность.
— Ну, я пойду? — спросила она как-то не очень уверенно.
И Желя направилась к своей двери, а вместе с ней — и надежды Александра наконец войти в комнату. Ну нет, сидеть у порога до вечера он не согласен!
— Постой! Мне... Мне нужна помощь!
Сработало. Желя остановилась и обернулась.
— Да?
— У меня дверь отпереть не получается.
Только озвучив свою проблему, Александр понял, насколько глупо это, наверное, звучит.
— Ты бы к кому из парней обратился, я в этом вряд ли помогу.
«Парней? А, множественное число от слова «парень» — молодая особь мужского пола».
Но ни одного парня вокруг не было. Надо спасать положение.
— Я только прибыл, еще никого не знаю. Ты первая, кого я встретил. Не считая той грубиянки на входе. А она мне тоже не поможет.
Почему-то при упоминании грубиянки Желя издала короткий смешок.
— Да уж, Наталь Пална тебе вряд ли посочувствовала бы. Ладно, что там у тебя с дверью?
Пока она безуспешно пыталась повернуть ключ в замке, Шисс размышлял о странностях местных фамилий. Вот он — Веселов, а та тетка — короткая «Пална». Нелогично.
Поняв, что ключ не поворачивается, Желя сделала то, до чего не додумался Александр: повернула округлый выступ. Раздался щелчок, и дверь вышла из паза!
«Она ее сломала!»
Но Желя осталась совершенно спокойна.
— Так она и не заперта была. Наверное, кто-то из соседей пришел.
«То есть... это нормально? Двери здесь не отъезжают, а... а...»
Тут Желя повернулась к нему.
— Ну, до встречи... Сандр.
Она ушла, а он потянул дверь на себя. И замер от того, что увидел в комнате.
«Сиаш, я сотру тебя в порошок!»
***
Преследователь без сил приземлился на вершину одного из гнезд Проклятых. Пока все вроде шло хорошо: маскировка работала на суше так же, как и под водой, и его никто не заметил.
Доставать мелкие, сморщенные ягоды из мешочка оказалось крайне неудобно. Они то и дело грозили рассыпаться, а одна чуть не упала вниз, прямо на запруженную Проклятыми дорогу. Но наконец ему удалось проглотить одну.
Все тело словно перетряхнули и собрали обратно. На миг Преследователь испугался, что сейчас умрет: жабры словно чем-то забило. А затем пришлось срочно скидывать защитный скафандр, помогающий дышать вне воды. Вдобавок Преследователь пребольно рухнул на вершину гнезда.
Какая тонкая чешуя... Такую порвать — проще простого... И какие-то водоросли на голове...
Преследователь попробовал выбросить маскирующие чернила, но ничего не получилось: выбрасывать их теперь было неоткуда.
— Сотню скатов в глотку этому Головану! Хоть бы предупредил!
От падения Преследователь выронил мешочек, и ягоды ладрики снова рассыпались по серой шероховатой поверхности. Он бросился их подбирать, обшаривая каждый ийдур . Маленькие изящные отростки куда лучше справлялись с этой задачей. А вот нижние щупальца справлялись плоховато: тряслись, подгибались и вообще, казалось, приносили больше проблем, чем пользы.
А не жарко... Сейчас Преследователь вспомнил, что в легендах Проклятые носили какие-то дополнительные шкуры. У него-то такой не было... Может, они сами нарастают со временем? Тогда скорее бы...
Запнувшись нижним щупальцем обо что-то очень холодное, Преследователь полетел вперед. Наученный предыдущим падением, он изо всех сил сжал в верхнем щупальце мешочек, а вторым постарался прикрыть мягкое брюхо. В этот раз вышло все равно больно, потому что нижние щупальца теперь почти полностью лежали на ледяной поверхности. И в отличие от серой шероховатой, эта издала громкий звук. Может, она тоньше, чем серая шероховатая?
Кое-как встав, Преследователь постучал нижним щупальцем по холодному. Опять этот звук. Изучив поверхность, Преследователь выяснил, что это чуть более светлый квадрат с непонятной корягой сверху. Вот об нее он и споткнулся. А что если за нее дернуть? Не поддается. Преследователь рванул корягу на себя изо всех сил. Повезло: весь квадрат оказался у него в щупальце. Со стороны коряги висели какие-то железки. Застежки, что ли?
Надо быть предельно осторожным: если Проклятые заметили чужака на вершине, они могут забеспокоиться и начать искать нарушителя.
Внутри оказалось куда теплее, чем наверху. Только со стороны входа поддувало. Преследователь пытался вернуть квадрат на место, но получилось неровно. Зато теперь в пещеру проникал свет. Глаза Проклятого оказались совершенно не приспособлены к темноте.
Почти сразу же он нырнул за какой-то камень с острыми углами. Подогнув щупальца, Преследователь затаился там, прислушиваясь к каждому шороху. Надо признать, эхолокаторы Проклятых неплохо для этого приспособлены.
Поняв, что его вторжение то ли не заметили, то ли не посчитали важным, Преследователь решил осмотреться. Кроме угловатых камней тут были свалены в кучу огромные железные палки. Сначала он принял их за местного родственника морского ежа, но, приглядевшись, увидел, что «еж» просвечивает насквозь. Интересно, что делают с этими палками Проклятые?
Подойдя поближе, Преследователь заметил рядом пару больших губок, тоже как-то странно перекрученных. Потыкал щупальцем. Прохладные и влажные. Попробовал пожевать краешек. Вязкие и вряд ли съедобные.
А это что? Рядом с губками и палками валялось нечто отдаленно напоминающее шкуры Проклятых. Отлично!
Как же они их носят? Преследователь попытался вспомнить, что он видел, пролетая над поселением. Да, из этой шкуры вряд ли удастся сделать что-то из того, что ему попадалось на глаза. Шкуры бывают разной длины... А вот верх Проклятые всегда прикрывают. С горем пополам Преследователь обернул прямоугольную шкуру вокруг оснований верхних щупалец. Шкура была тоже влажная, но с ней стало гораздо теплее.
Ничего съедобного или полезного здесь больше не нашлось, а значит, пора было выбираться. С вершины гнезда он может спуститься только разбившись в лепешку. Значит, придется найти путь вниз, ведущий из этой пещеры.
Обшарив дно, Преследователь быстро наткнулся на еще один вход. Не услышав ничего подозрительного за холодным квадратом, он вновь рванул корягу. В этот раз получилось не вырвать квадрат с корнем. Хотя большая железка опять отвалилась.
Внизу было куда светлее. И ребра твари, привалившейся к самому входу, шире. Без особого труда цепляясь щупальцами (тварь не особо возражала), Преследователь спустился. Спрятаться на небольшом прямоугольном пятачке было негде. К счастью, в этот момент никого из Проклятых Преследователь не заметил.
Теперь перед ним было два возможных пути: вниз и вправо, к квадрату, похожему на первые два, но в несколько раз больше. Преследователь задумался: внизу наверняка больше Проклятых, но там и выход. А сбоку можно разжиться чем-то полезным. Хотя и там велик риск на кого-то наткнуться.
Внезапно из-за большого квадрата донеслись звуки. Кто-то идет сюда! По привычке Преследователь хотел нырнуть вниз, но вовремя вспомнил, что это ни к чему хорошему не приведет. Бестолково пометавшись по пятачку, он наконец сообразил просто побежать по более пологой каменной гряде.
На бешеной скорости промчавшись по паре таких же точно пятачков, Преследователь решил рискнуть и нырнуть в какой-нибудь боковой проход гнезда. На очередном пятачке ему представилась блестящая возможность: часть квадрата отошла от стены. Не переставая оглядываться, Преследователь юркнул туда. И поэтому не заметил идущего по проходу Проклятого.
Непонятно, кто из столкнувшихся испугался больше. С удивлением Преследователь увидел, как Проклятый вместо того, чтобы защищать свою территорию, с точно таким же визгом отскочил в сторону. Не успев разобраться в происходящем (да и не особо стремясь), Преследователь пронесся дальше и рванул на себя первый попавшийся квадрат. За ним оказалась маленькая пещера. Напротив Преследователя стояла какая-то коляска, а вокруг нее суетился еще один Проклятый. Не помня себя от страха, Преследователь помчался дальше. Только пробежав несколько десятков шагов, он снова рискнул дернуть квадрат. На этот раз тесная пещерка пустовала. Преследователь влетел внутрь и заметался в поисках укрытия.
Сердце Тумары колотилось как бешеное. Она несколько лет убиралась в освободившихся комнатах, но такое видела впервые. Истошно вереща, в паре миллиметров от нее пронесся полуголый мужик и скрылся в недавно убранной комнате.
Тихо матеря идиотов-жильцов, Тумара открывала дверь за дверью, тщательно оглядывала комнату за комнатой. Не хватало только, чтобы этот шизик что-нибудь измял-испачкал. Он перебесится и забудет, а ей работу переделывать!
Но везде было пусто. Кровати нетронуты, на полу — никаких следов. Обидно, что успел высохнуть, особенно ближе к концу коридора. В крошечных санузлах тоже пусто. Двери на балкон закрыты. Так где же он? У кроватей были довольно высокие ножки, но на всякий случай Тумара опустилась на четвереньки и проверила и там. Пусто. Какого черта? Неужели привиделось? Да не может быть!
— Тумарыч, заканчивай там, я уже полчаса как чаевничаю! — В дверь заглянула Наташка. Увидев подругу в такой неожиданной позе, она спросила:
— Ты чего? Потеряла что-то?
— Да нет...
Все еще растерянная Тумара рассказала про мужика.
— Да ладно! Ну не в окно ж твой шизик выбросился! Кстати, ты балконы проверяла?
— Двери везде закрыты, сама посмотри. Ну давай выгляну.
Тумара посмотрела в окно. Даже открыла дверь, высунулась, оглянулась по сторонам. Ничего, кроме пластиковой табуретки, и так на каждом балконе. Да и «балкон» — одно название. В ширину его хватает ровно на то, чтобы встать и упереться животом в перила. Ну где тут спрячешься?
— Видать, заработалась совсем... Привидится же!
— Давай так: ты закрывай дверь, и пойдем покурим, чего-нибудь схомячим. Сегодня столько народу посъехало, ты полдня спины не разгибала. Надо думать, начнет хрень всякая мерещиться.
И хотя Тумара была совершенно уверена, что видела этого визжащего мужика, она позволила себя увести. А дверь закрыть забыла...
Когда большой квадрат наконец снова отгородил его от Проклятых, Преследователь облегченно вздохнул. Все тело успело затечь от неудобного положения.
В панике он взобрался на огромный стеклянный куб и теперь совершенно не представлял, как спуститься обратно. Поверхность куба не скользкая, но и уцепиться не за что. Стены покрыты холодными светлыми камнями в жилках, удивительно гладкими, словно их долго полировали.
А если перепрыгнуть на тот гладкий белый камень? Он ближе, чем пол, и падать не так больно. Нет, все же места для маневра маловато. Лучше на пол. С невероятным грохотом Преследователь свалился вниз. Да, с щупальцами было куда удобнее.
Как оказалось, организм Проклятого — штука еще более хрупкая, чем он думал. Место, к которому крепились нижние щупальца, болело нестерпимо. Хорошо хоть удалось прикрыть голову верхними. Но одно из нижних щупалец, похоже, пострадало. По крайней мере, болело оно даже сильнее, чем сзади.
А еще оказалось, что стеклянный куб открывается. Или при падении Преследователь его сломал. Во всяком случае, то самое нижнее щупальце попало внутрь и больно ударилось.
Полежав немного, Преследователь вытащил поврежденное щупальце из куба и кое-как выполз в смежную пещеру. Только сейчас, лежа на полу, Преследователь понял, что железные палки из верхней пещеры есть и здесь. Только они не были свалены в кучу, а ровно стояли у стен. А еще на них лежали шкуры, очень похожие на ту, в которую пытался завернуться Преследователь. Похоже, Проклятые используют разные шкуры для разных нужд. Интересно.
Собравшись с силами, он пополз вперед. Порог между пещерами больно ободрал мягкое брюхо. Добравшись до палок, Преследователь обнаружил между каркасом и шкурами точно такую же губку, что и в верхней пещере.
И тут его осенило. Тут же мягко. Значит, если поднапрячься, можно вскарабкаться наверх и полежать.
Ушибленное щупальце еще болело, опираться на него было неудобно. И все же сделать пару неровных шагов Преследователь смог. Добравшись до губки, он обессиленно повалился на нее. Глаза закрылись сами собой, и вскоре Преследователь уже тихо сопел, зарывшись в шкуры.
***
— Вставай с моей скамейки! Ишь, развелось алкашни!
Кто-то с силой ткнул его, потом потянул за шиворот. Что за бред? Как за хитиновый панцирь можно потянуть? Ах, да, его же отправили в другое место. Он теперь Ву... Вы... Вова, вот.
Осознав, что он теперь далеко от дома, «Вова» попытался поскорее встать. Не тут-то было! Нелепо покачавшись из стороны в сторону, он рухнул назад. Вдобавок чуть не сшиб на землю кого-то из аборигенов, судя по общей потрепанности, старейшину. И у него... О нет, ему не хватало двух лапок! Хотя, постойте, у «Вовы» их столько же.
— Чего расселся? Сказано тебе: проваливай!
Он очень удивился, осознав, что понимает старейшину. Потом вспомнил: перед приземлением он все же успел нажать на кнопку в браслете. Поэтому он очнулся в этом теле и поэтому, похоже, включился переводчик.
«Вова» снова попробовал встать. Со второго раза ему удалось зацепиться за возвышение, на котором он, по видимому, сидел. Теперь «Вова» стоял, уютно скрючившись и слегка пошатываясь. Как они держатся на этих ходулях? Упасть же можно на раз-два!
— Ты оглох?
С силой, которой «Вова» совсем не ожидал от полумертвого старейшины (и зачем соплеменники еще его кормят?), он рывком вздернул его за мягкую шкуру. Издав испуганный возглас (интересно у них все устроено), «Вова» чуть не упал и вцепился уже в железное дерево рядом. Старейшина с победным видом уселась на возвышение.
До чего же хрупкая шкура у аборигенов! От холода железного дерева сводило руки. Да и голова болела с самого пробуждения. Что же случилось?.. Он попытался восстановить в голове прошедшие события. Наверное, ударился головой: сзади что-то мокрое и теплое. Да и на возвышении что-то красное осталось, как раз там, где лежала голова.
— Ну, чего стоим, кого ждем? Проваливай, проваливай!
«Не удивлюсь, если все его потомство разбежалось, только вылупившись из яйца!»
«Вова» стал лихорадочно вспоминать, что же ему говорили делать дальше. Вроде бы аборигены живут в гнездах... Понять бы еще, в какое ему надо... Вряд ли старейшина подскажет.
Кое-как отлепившись от дерева, «Вова», шатаясь и размахивая верхними лапками для удержания равновесия, добрел до другого дерева, подальше от старейшины. Прислонившись к нему, он с облегчением перевел дух.
Перед глазами случайно оказался тот самый браслет. Здесь, на чужой планете, на нем появилось еще и гладкое черное нечто с квадратиком внизу. Недолго думая, «Вова» ткнул в квадратик. На верхних лапках у местных по пять зацепок без когтей. Ими очень удобно хвататься за все подряд. И тыкать в непонятные квадратики.
— Маршрут построен, — громко объявил чей-то голос. «Вова» не сразу понял, что доносится он из браслета. На черном квадратике появились белые линии и стрелка.
«Похоже, я все же сделал все правильно. Наверное, она приведет меня к новому дому».
Следуя указаниям постоянно верещавшего браслета, «Вова» двинулся по направлению стрелки. Особенно много проблем ему доставили странные жуки, с бешеной скоростью мчащиеся по тропинкам. Пару раз они чуть его не задавили. Вслед «Вове» кричали что-то неразборчивое, но успевали обогнуть. И у них тоже только по четыре лапки, вот странно!
У аборигенов проблем с жуками не возникало. Наверное, есть какой-то договор, позволяющий им избегать столкновений.
Так «Вова» добрался до огромного гнезда, сложенного из незнакомых материалов. Вход он нашел легко, а вот что делать дальше было не очень ясно. Как в любом гнезде, все сновали туда-сюда, и им не было никакого дела до новичка.
Но увидев очередь, «Вова» поспешил туда. Все в строю были либо с мешками, либо с коробками на колесиках, так что, похоже, они тоже только пришли. Во главе очереди, напротив немолодой самки, стоял высокий самец со светлой шерстью на голове. Он о чем-то разговаривал с самкой. Она отвечала так же громко и резко, как старейшина, нашедший «Вову». Наверное, этот светлый тоже чем-то ее раздражил.
Наконец самец закончил разговор. Дело пошло быстрее. Самцы и самки перед «Вовой» проходили, протягивали какие-то бумажки. Немолодая самка, та самая, которая кричала на светлошерстного, с грохотом стучала зацепками по выставленным в шесть рядов камушкам и протягивала новичкам бренчащие железки.
Когда подошла его очередь, самка уставилась на «Вову» странными многослойными глазюками. Как ему показалось, выжидающе.
— Ну? — наконец спросила она. — Смотреть на меня будем или, может, паспорт дашь?
«Паспорт!»
Точно, вот как это называлось! В голове всплыли наставления перед путешествием. Конечно, надо ей паспорт показать!
Порывшись в сумке на поясе (про которую до этого даже не вспоминал), он извлек оттуда чуть помятую книжечку. Протянул самке.
— Хвостенко, Хвостенко... — забормотала она. — Четыреста шестнадцатая. На четверых.
«На четверых? Это хорошо. У стаи больше шансов выжить»,— подумал Вова и огляделся, не уверенный, куда идти дальше.
— Что ж мне на тупых везет-то так сегодня?! — проворчала самка, кривя маленький рот. — К лестнице проходите, молодой человек!
«Э-э? Лестница?»
Никакой лестницы «Вова» не заметил. Только когда мимо прошла пара аборигенов с мешками, он догадался последовать за ними. «Лестницей» оказалась вовсе не конструкция из двух палок с перекладинами, а широкий постепенно поднимающийся проход.
«Ну и как бы я об этом догадался?!»
Теперь понять бы, на каком уровне нужная комната. «Вова» шел в достаточно плотной толпе, так что можно было этим воспользоваться и узнать дорогу, заодно и завести новые знакомства. Только к кому обращаться: к самцам или к самкам? С одной стороны, можно наметить цель, с другой — не сочтут ли его поведение проявлением слабости? В итоге «Вова» решил спросить у самца покрупнее. Заодно, глядишь, получит покровителя.
Впервые он должен был сам обратиться к аборигену. Поймут ли? Получится ли? Какая форма разговора у них предпочтительнее: пренебрежительная или раболепная?
— Извините, пожалуйста, — обратилась идущая впереди самка к самому «Вове». — Не подскажете, где кухня?
— Не знаю, — ответил «Вова» и ускорил шаг. «Я даже не знаю, что такое «кухня»», — добавил он про себя. Зато теперь хоть примерно ясно, как обращаться с вопросами.
— Извините, пожалуйста, — начал «Вова». Интересно, а телесный контакт у них приветствуется? Лучше не рисковать. — Не подскажете, где комната четыреста шестнадцать?
— А мне откуда знать? — пожал плечами самец. — Я тоже только заехал. Наверняка на четвертом.
Как благодарить за полученную информацию, «Вова» еще не понял. Так что лучше, наверное, быть попочтительнее. На всякий случай. Встав по диагонали от самца (только не напротив, чтобы его не приняли за агрессора), он распластался на холодном полу. Как ни странно, вместо того, чтобы кивнуть и продолжить свой путь, самец остановился и с изумлением воззрился на «Вову».
— Ты чего, чувак?
— Благодарю тебя со всей искренностью, о сильнейший!
«Так подойдет? Тело этого «Вовы» хлипковато по сравнению с местными самцами, не мешает подстраховаться».
Но, похоже, он сделал что-то не так: почти все останавливались и глазели на разыгравшуюся сцену. Кто-то крутил зацепкой у головы (смысла этого жеста «Вова» не понял), кто-то издавал хрипяще-кашляющие звуки, обнажая зубы.
— Да пожалуйста, — пожал плечами самец. — В следующий раз достаточно обычного «спасибо».
И он пошел дальше, оставив «Вову» теряться в догадках. Что такое это «спасибо»? Какая-то еда? Полезная в быту вещь? Услуга?
До четвертого уровня он добрался без приключений, хотя мысли о таинственном «спасибо» не шли из головы. «Вова» нашел длинный коридор с рядом дверей по обеим сторонам. Оставалось понять, с какой же стороны начинать искать.
Ему повезло: на первой же двери значилось «401». Откуда-то «Вова» знал, что за цифрой 1 следуют 2, 3 и так далее, хотя у него на родине никто ничего не нумеровал. Наверное, опять браслет помог. Нашел же он четвертый уровень.
Уверенной походкой (по сравнению с тем, что было на улице) «Вова» направился по коридору. Только у четыреста пятнадцатой комнаты он спохватился, что перестал смотреть на номера над дверьми.
«Чуть не проскочил!» — подумал «Вова», заходя теперь уже в свою комнату. Железку применять не пришлось — дверь оказалась открыта.
В лицо ему тут же ударила волна звука. Было так громко, что «Вова» пошатнулся и рухнул на колени, зажимая верхними лапками уши — странные наросты над слуховыми каналами. Через какое-то время шум распался на отдельные слова.
And now I wanna be your dog
Now I wanna be your dog
«Какой еще собакой? — подумал «Вова». Почему-то эти слова он тоже понял.
Вдруг все стихло. С минуту вокруг был только ровный гул, а затем сквозь него стал пробиваться приглушенный голос. «Вова» догадался убрать лапки от ушей. Что-то защекотало нос.
— Я спрашиваю: ты в порядке?
Над «Вовой» нависала самка. Это длинная шерсть с ее головы касалась его лица и вызывала желание чихнуть. Неужели здесь самок и самцов селят вместе? Это сильно упростило бы задачу...
— Что... Что это было? — наконец выговорил он.
— У меня тот же вопрос, — хмыкнула самка. — Ко мне вламывается парень, падает на пол и начинает орать и биться в истерике, зажимая уши. Тебе настолько рок не нравится? Или конкретно к The Stooges претензии?
— Чего? Я думал, на весь срок оглохну!
— Да это даже не половина громкости. Я всегда так слушаю, еще никто не жаловался. — Самка подняла глаза к своду. «Вова» тоже поднял, но ничего интересного не заметил. — И вообще, я в своей комнате, в отличие от некоторых. Зачем пришел-то?
«Вова», наконец, встал и оглядел новую соседку. Ниже его, шерсть на голове цвета сухих листьев. Глаза такие же блеклые, как у всех аборигенов, но хотя бы не очень светлые, скорее желтоватые. Треугольная мордочка, чуть вздернутый нос. Одета в белую, по виду тонкую, шкуру до сустава, открывающую весьма стройные (по крайней мере, по сравнению со многими местными) лапки.
В принципе, она «Вове» понравилась. «Хорошо, что я первый пришел и никто не успел ее застолбить до меня. Не знаю, выжила ли бы она у нас, но здесь, думаю, может принести здоровое потомство».
— Меня сюда заселили, я твой новый сосед.
Реакция самки оказалась неожиданной: она явно разозлилась. Мордочка у нее стала почти такая же, как у давешнего старейшины. «Ничего не понимаю. «Вова», конечно, не лучший вариант, но и не худший далеко. А может, она занята? Почему тогда ее самец не с ней?»
Но у ее возмущения была другая причина.
— Я что, зря Наталь Палне приплачиваю, чтоб ко мне никого не подселяли? Да еще и парня... — Она помолчала. Складки на морде разгладились. — Нет, наверное, тут какая-то ошибка. Я три года одна живу, тут даже второй кровати нет.
«Вова» огляделся. Гм, действительно, в крошечной комнатушке только одна аккуратно застеленная лежанка. А на стенах... То, что он принял за покрытие, оказалось настоящими стеблями растений, увивших всю комнату.
«Эх, жаль все-таки, если я буду жить не здесь».
Это место отдаленно напомнило ему родное гнездо. Здесь «Вова» чувствовал себя в куда большей безопасности, чем среди стен с неестественным ровным покрытием.
— Ты на сто процентов уверен, что тебя именно сюда поселили?
— Что?
— Дай ключ. — Самка взяла бренчащую железку. На морде тут же отразилось облегчение. — У тебя написано «416».
— Ну... да.
— Ты ошибся дверью, герой. Я в четыреста семнадцатой живу.
«Вова» впал в ступор.
— То есть как это? Я же сам видел, предыдущая дверь была четыреста пятнадцатая! Значит, меня подселили к тебе.
Самка сделала непонятное движение грудной клеткой.
— И не надейся. У нас нумерация комнат по четным и нечетным. То есть с одной стороны находятся все четные комнаты, а с другой — все нечетные. Только не говори, что не знал.
Она смотрела на него, как на восьминогого. Наверное, в каком-то смысле так оно и было. По крайней мере, что такое «четные» и «нечетные» «Вова» сообразил, только как следует покопавшись в терминах, подкинутых переводчиком.
И что теперь делать? Как жаль, что браслет не может объяснить особенности местных обычаев.
Самка тоже казалась озадаченной.
— Извини, но мне надо идти. Не мог бы ты...
Даже «Вова» понял, что это просто предлог, чтобы его выпроводить. С сожалением оглядев растения на стенах, он развернулся.
— Да, я тоже пойду. До встречи тогда.
Уже переступив порог, он услышал, как самка пробормотала:
— Похоже, в четыреста шестнадцатой те еще придурки собрались.
«Вова» понадеялся, что это комплимент. В любом случае, неприятная ошибка обернулась потенциальной целью.
***
— Куда тебя везти-то, пацан?
— В Москву, — уверенно ответил Давид, опускаясь на переднее сидение. Так сухо... Бррр, как они вообще тут живут?
— Ежу понятно, что в Москву, иначе ты б с другой стороны дороги стоял, — фыркнул пилот. — Адрес какой?
Давид в который раз пролистал список в инфолисте и зачитал адрес.
— А-а, общага? Ну, хостел типа? Знаю это место, по пути. Закрывай дверь, поехали.
Наконец-то! За два часа, что Давид провел у шумного канала, он успел промерзнуть до костей, хотя сначала погода показалась ему теплой. А вот когда стемнело, стало прохладнее. Да и есть хотелось. Интересно, на что похожа местная еда? По картинкам из обучающего курса она странненькая, а на вкус?
— Как ты ее нежно. Сильнее, сильнее дергай, чтоб прям хлопнуло!
Насколько же проще в их челноках, оснащенных живыми дверьми! Эх, сейчас бы в родной индивидуальный отсек...
— Занятная игрушка. Где брал?
Давид изумленно уставился на пилота. Какая еще игрушка?
Тот кивнул в сторону инфолиста, который Давид все еще держал на виду.
«Неужели я уже попался?»
— Да так... — неопределенно ответил он, поскорее пряча инфолист подальше. Пилот фыркнул, но давить не стал.
Вечерний канал окрасился светом желто-оранжевых огоньков. Сначала Давид подумал, что это звезды, но потом увидел длинные ножки, на которых они держались. Интересно, из какого металла они сделаны?
Наземный корабль странно вздрагивал и урчал. Сначала Давиду показалось, что еще немного — и он вовсе развалится, но пилот был абсолютно спокоен.
— У тебя деньги-то есть, парень? — спросил он добродушно.
— Конечно.
«Сколько здесь принято платить за такое?»
В кармане у Давида было десять бумажек по тысяче рублей. Наверное, будет нормально, если он даст одну?
Когда корабль остановился, Давид выдернул бумажку и протянул ее пилоту. Тот изогнул волосяные полоски над глазами.
— Ничего себе щедрость! А по виду и не скажешь.
«Значит, это много», — подумал Давид, выходя из корабля. Перед ним светилось многочисленными квадратными окнами высокое и довольно уродливое здание. Вокруг сновали особи, наверное, разных полов. Многие, по виду довольно молодые (проворно двигающиеся и громко разговаривающие), заходили в дом.
«И мне туда надо?»
Вид нависающего здания не вызывал восторга. Коридоры JT-2511 были куда уютнее и не вызывали такого острого чувства собственной никчемности.
«С другой стороны, здесь живет много особей. Значит, я буду привлекать меньше внимания».
Решившись, он поднялся к входу по ступеням и вслед за каким-то, наверное, самцом проскользнул внутрь.
У входа стоял мрачный землянин. На секунду его маленькие глаза остановились на Давиде, но не задержались на нем.
«Похоже, надо к нему обратиться».
Перебирая в голове уроки базовых обычаев ML-206861, Давид осторожно приблизился к землянину.
— Извините...
Землянин медленно поднял голову и посмотрел на него. До чего же непривычно говорить вслух!
— Я только прибыл...
— К Наталь Палне, — поскучнел землянин еще больше и махнул вправо. Действительно, чуть дальше за столом сидела еще одна особь. Насчет ее пола Давид был не уверен. Вокруг особи толпились другие новоприбывшие. Давид пристроился за каким-то чересчур волосатым самцом (хотя они все были на его взгляд чересчур волосаты). Когда до него наконец дошла очередь, особь устало поглядела не него.
— Паспорт.
Трясущимися руками Давид протянул документ. В голове крутились панические мысли вроде «А вдруг оно поймет, что паспорт поддельный? А вдруг в лаборатории ошиблись с фотографией?»
Уже одни эти мысли доказывали, насколько жалким представителем своего рода он был. Ни хладнокровия, ни трезвости разума, которыми так известны его соотечественники. Может быть, именно из-за своей нервозности он и провалил тест по стрельбе.
Но особь бегло глянула в паспорт, что-то простучала на пластиковой дощечке и выдала:
— Комната четыреста шестнадцать, на четверых. Да не смотри на меня так, не съем я тебя!
«Они тут еще и каннибалы? На уроках об этом не говорили. Да и в учебных материалах ничего такого...»
Давид машинально брел в основном потоке, сжимая в руке небольшую железную пластинку с номером. Неужели здесь и правда есть четыреста шестнадцать комнат? Понятно, если бы отсеков, но комнат... Может, здесь это значит что-то другое?
Шагая по коридору, Давид думал о своих новых соседях. Какие они? Удастся ли приобщить их к Существу? Получится ли вообще что-то без пси-способностей? С самого приземления Давид чувствовал себя глухим. Или как будто ему отрезали конечность.
Вот и она, четыреста шестнадцатая. Судя по тому, как плотно стоят двери, комнаты небольшие. Так, похоже, продолговатый выступ надо куда-то вставить... Оглядев дверь и стены вокруг, Давид обнаружил, наконец, что-то, похожее на нужное место. И правда, пластинка подошла. Он подергал за торчащий из щели хвостик, повертел его туда-сюда, но тщетно. Тогда Давид потянул за рычаг над отверстием. Дверь открылась.