фешер
— Знаешь, кто ты?
— Аморальное говно, высратое самим Дьяволом?
Я засмеялся, запустив руки в карманы пижамных штанов, где нащупал ножницы. Йен рядом со мной чуть улыбался, высоко поднимая голову навстречу холодному ветерку, что дул с моря. Голубые глаза устало, но блаженно глядели вперед себя, не останавливаясь на прохожих.
Он возвращался довольный от Кирсти, после того, как сходил с ней в кино на весьма кровавый боевик, от которого девчонка осталась в восторге, а парень беспомощно улыбался, моля Господа, чтобы цвет лица у него был соответствующим и не выдавал его.
— Ох, что он сделает с тобой, когда узнает о чем ты тут упоминаешь!
Йен пожал плечами.
— Но это ведь так? Сарказм твоё второе имя.
— Умно, но нет. Сейчас ты выглядишь весьма неплохо и мне бы ни в коем случае не хотелось омрачать твой день.
— Прошу, — он вдруг остановился, встав ко мне лицом. — Не начинай. Я все прекрасно помню.
Я лишь устало вздохнул. "Все прекрасно помню" крутилось в моем голове так, как его воспоминания о Кирсти – достаточно часто, чтобы не суметь забыть. Но он не двигался с мертвой точки. Говорил "все прекрасно помню" и продолжал стоять на месте, улыбаясь и принимая все игры девушки. Ситуация была весьма не обнадеживающая.
— Дам сутки, Йен, — он нахмурился, покачав головой. — И ещё, не будь таким идиотом: видеть меня можешь только ты, так что твое поведение со стороны более чем странное.
— Точно, — он пошел дальше, — похож на шизофреника, не так ли?
Я промолчал. Ненавидел это слово и все, что с ним связано, как ненавидел Дьявола. Хотя презрение к первому было больше. Каждая буква представлялась мне бездонным забвением, испещреным тонкими лезвиями гадких воспоминаний, которые разрывали мою физическую плоть на кровавые ошмётки.
Но Сагону я лишь улыбнулся.
Когда мы доходили до остановки, за которыми раскинулись многочисленные пабы и кафе, парень с какой-то непреодолимой тоской взглянул на них, поджав губы.
— Бессовестный, все твое чревоугодие!
— Отвянь, проводник. Есть всего лишь хочу, — тихо зашипел он, дабы никто не услышал.
— И прибухнуть тоже...
— Йен?
Мы оба подпрыгнули на месте от неожиданности. Йен круто обернулся на голос, врезав мне по животу так, что я согнулся в три погибели. Мозгов маловато, зато силенок хоть отбавляй. Но парень не заметил меня или сделал вид, что не заметил, потому как внезапно задрожал. Было не трудно догадаться, что что-то не так и стоило мне поднять голову, как сам опешил.
Фешер с самодовольной улыбкой на лице, все с теми же платиновыми волосами, что косматыми локонами торчали на голове, приближался в нашу сторону. В руках тлела сигарета, искрясь во тьме.
— Какое интересное обстоятельство, грешник, — заметил я, встав в полный рост.
— Этого ещё не хватало. Проклятье.
Фешер подошёл достаточно близко, чтобы я сумел разглядеть его. Высокий юноша, с теми же голубыми глазами, как у моего смертника. Меня удивляли черты лица парня. Он был ровесником Йена, но выглядел куда внушительнее и безжалостнее. Вокруг глаз пролегали мелкие морщинки, а под ними, на темной коже, вырисовывались тонкие сплетения вен. Сами голубые очи, исчирканные капиллярами, что ясно показывались даже в такую темень, внимательно рассматривали каждый сантиметр лица своего собеседника. Пухлые губы расстягивались в широкую улыбку, которая наводила больше страха, нежели предрасположенности перед ним.
Йен на его фоне мерк, как свеча в сравнение со светом солнца.
— Здорово, парень. Давно не виделись!
Взгляд Йена опустел, не выражал никаких эмоций. В то время внутри он сгорал, тонул, задыхался, кричал, терялся, бился и рвал на себе волосы.
— Привет, Фешер.
— Чего это ты здесь делаешь?
— Да так, — мы пересеклись и Йен выдохнул. — Гулял, теперь вот домой.
— Домой? Да я ни за что не отпущу тебя! Мы с ребятами сидим вон там, — Фешер, взяв Сагона за плечи, указал на один из пабов. — Пойдем, мы ведь так давно не общались.
— Мне нужно готовится. Завтра сложный день и...
— Да ладно, — Фешер сжал плечо парня, заставив посмотреть на себя.
На секунду мне показалось, что взгляд блондина переменился, стал жёстче. В бесовской голубезне взыграло нечто ужасающее, принудившее Йена повиноваться. И хоть на ледяном лице продолжало светится некое подобие улыбки, глаза яростно кромсали отрешённого Йена, который под давлением внезапно потерял свое самообладание и размяк. Даже такой строптивый, как Сагон, не сумел сдержать надменности Фешера.
— Хорошо, — виновато взглянул на меня грешник, стиснув челюсть, — давай.
— Отлично! — улыбнулся Фешер и, обнимая за плечи, потащил Йена в сторону паба, который Сагон успел возненавидеть.
Как бы сильно я не возжелал предостеречь смертника от убийцы, моих действий не хватило бы. Йен шел через силу, постоянно оглядываясь назад. Я шел за ним и утвердительно кивал, хотя сам глаз не спускал с рук, ног, с шеи, со спины и лица Фешера.
Было бы смешно, если бы не так паршиво.
Йен "шел на поправку". Оставалось немного. Казалось, дай ему сутки и совесть парня всерьез замучает, как если бы перед голодным зверем бросили свежий кусок кровавого мяса. Но стоило Фешеру появится на горизонте, как всё пошло ко дну, все спустилось в унитаз. Я даже заметил, что был ужасно раздражен, так как не приметил рядом с парнем проводника, что говорило о долгом влачении Фешера на этой земле. Лишь его ангел-хранитель вымученно качал головой, с опаской наблюдая за "игрой", что раскрывалась перед ним.
Заведение не вмещало в себя людей. Они могли вытечь из окон и дверных проемов, но продолжали появляться на пороге паба, который был готов взорваться. Йен сжался, спертый воздух давил на лёгкие. Он почувствовал, как по лопатке стекала капелька пота. Было душно и шумно. Фешер подталкивал парня, накрепко вонзившись в плечи. Кожа начинала ныть.
— Видишь, вон там.
Йен кивнул, но не знал, заметил ли это Фешер.
В самом углу, куда свет фактически не проникал, за круглым столом сидела маленькая компания парней из трёх человек. Йен по наитию чувствовал, что от них стоит держаться подальше, но как назло не мог уйти. Даже убежать не мог, а ведь он делал это лучше всех.
Один из парней выделялся особенно ярко благодаря своим красным волосам и проколотой губе. Он с неподдельным неудовольствием осмотрел Йена. По правую руку красноволосого сидел парень с завитыми длинными, чёрными волосами, с острыми скулами и бесцветными бровями, из-под которых виднелись мутные карие глаза. С левой стороны выпивал кружку пива плотный юноша, с татуировкой на правой стороне виска.
— Глядите, парни, счастье улыбнулось мне, — сел на противоположный стул от парней Фешер, усадив рядом с собой потерявшего дар речи Йена.
Состояние Сагона у меня не получалось разобрать. Они встречались передо мной и такой реакции Фешер не вызвал, но сейчас на парне лица не было. Неужели рядом с ним он чувствовал себя уязвимым? Он в самом деле верил, что Фешер мог навредить ему?
— Лучше бы тебе так удача улыбалась, — без энтузиазма выплюнул красноволосый.
— И удача скоро улыбнется, Антон. Захлопнись, пожалуйста, не нагоняй тоску.
— Нашел первого встречного студента и решил затащить его сюда под угрозами? — скучающе протянул кареглазый парень, наматывая на указательный палец локон волос.
— Скажи привет Ильясу, — чуть пнул по плечу Сагона Фешер.
— З-здравствуй...
Здоровяк противно отхлебнул, громко поставив пустую кружку из-под пива на стол.
— У тебя язык отвалился, что ли? Или этот по пути отрезал его тебе.
При слове "этот" здоровяк кивнул в сторону Фешера, который не переставал улыбаться. Его забавляла придирка парней к онемевшему другу, что не успевал реагировать на одного, как попадал под удар второго.
— А эта ворчунья Урбан, — вновь пнул по плечу Фешер.
Йен кивнул.
— Итак по попятной, Антон, Ильяс и Урбан! — сказал Фешер, после подозвав к себе официанта.
— А тебя как звать? — поинтересовался красноволосый Антон.
— Й... — просипел парень, но быстро прочистил горло. — Йен.
Он хотел протянуть руку, но по выражениям лиц парней понял, что лучше этого не делать.
— Откуда ты?
— Отсюда же.
— Учишься где-то или работаешь?
— Пока только учусь, редко когда выхожу на подработку...
— При деньгах, значит?
— Что?
— Хватит пугать моего друга, Антон! — Фешер резко притянул к себе Йена, потрепав его по волосам, из-за чего смертник раздражительно зашипел, отстраняясь.
— Извини, что вот так затащил тебя сюда, посему дай шанс исправится. Будешь пива, Йен? — спросил Фешер, рассмеявшись слабой попытки Сагона.
— Нет, я только на минуту.
— Правда? Ну ладно.
— Что-то случилось?
Йен перевел взгляд на Ильяса, длинноволосого, с затуманенным взглядом. Даже сидя обдолбанным, он как-то загадочно и с явным подозрением смотрел на Йена.
— Что? — съежился тот в ответ.
— Ты постоянно оглядываешься назад. Там кто-то есть? Твой знакомый?
— Знакомый? — сухо переспросил Фешер и сам обернулся.
Скучающий взгляд, каким смотрел Ильяс, подперев рукой подбородок, разозлил Йена. Парню показалось, что им пренебрегают и пусть подобное даже могло сыграть ему на руку, Сагон был в ярости. Он весь выпрямился, но по-прежнему побаивался сидящего рядом с ним Фешера.
— Там нет никого, — сказал Йен.
На самом деле оборачивался он ко мне, боясь остаться один на один с подозрительными дружками давно забытого Фешера. Он искал меня, а увидев, будто успокаивался.
Ильяс лишь вскинул бровями.
— Не пугай моего мальчика, Ильяс, — между делом проговорил Фешер.
Перед ними разместили кружки пива. Антон с какой-то важностью взял кружку и одним глотком опорожнил содержимое, оставив совсем немного на дне. Не поленился выпить, наверняка, уже лишнюю порцию и Урбан, после того как назвал Фешера "педорасом".
— Мне нужно идти, — уже твердо выдал Йен, наблюдая за пьянеющими парнями.
— Погоди ты, Йен, — Фешер потрепал Сагона по плечу. — Я хочу выпить с тобой, а ты отнекиваешься, гримасы корчишь и уйти хочешь. Сколько времени прошло с момента нашей последней встречи? Что за дружелюбие?
— Дружелюбие?
— Разве мы не были лучшими друзьями, Сагон?
Фешер заставил Йена посмотреть на себя. Красные глаза угрожающе вперились в Йена, губы расстягивались в безобидной улыбке. Фешер будто навис над Сагоном. Его рука на плече, по мнению Йена, могла раскрошить кости в пыль, а мышцы превратить в кровяное сало. Его сила казалась невообразимой. Но больше Сагон боялся его глаз, которое видели в тот чёртов день куда лучше, нежели сейчас, и знали о произошедшем намного больше, чем сам Сагон. Йен ненавидел за это в первую очередь себя, а после Фешера, который каждый раз напоминал об этом.
— Тогда, ближе к делу, — опустив глаза, проговорил Йен.
— Но можем ли мы тебе доверять? — снова влез Ильяс.
— Ты мне ответь, на кой хрен ты вообще притащил его сюда? — поддавшись вперёд, шикнул Антон. — До тебя не доходит с каким риском мы беремся за это дело?
— Я знаю этого парня лучше всех и каждого, — довольно улыбнулся Фешер, сжимая плечо Йена. — Знай я о его трусости – никогда бы не подошёл к нему.
— К чему такая уверенность? Твою мать, хренов Урбан! — Антон отшвырнул от себя здоровяка, который блеванул себе под ноги.
Стонущий и пьяный Урбан еле встал на ноги, протирая рот рукавом. Валандаясь, он неуклюже поплелся между столиков, сталкиваясь с посетителями и официантами.
— Бля, — Антон передвинул стул в сторону, заставив Ильяса пересесть. — Так о чём мы?
— Я не буду платить за это дерьмо, парни, — сквозь смех выдал Фешер.
Йен только закатил глаза.
— Не переводи тему, чёрт возьми! Отвечай.
— Я ведь сказал. Я доверяю ему равно так, как доверяю вам.
— Опять твоя педорасина?
— К чему здесь она вообще?
— Фешер!
Секунда и я бы сам врезал этого никудышного, но Йен опередил меня. Парень вскочил с места, выдернув свою руку из его, чем заставил вздрогнуть сонного Ильяса, который с опаской посмотрел на Сагона. Все вокруг на минуту затихло, но посетители лишь лениво обвели взглядом компанию парней, продолжив свой разговор.
— Клянусь, надоело. Я прошу ближе к делу, а вы комедию ломаете, я говорю, что спешу, а вы ведёте себя безобразно...
Фешер расхохотался.
— Безобразно? Из безобразного здесь только твоё поведение, Йен. Что за возмущения? Я пытаюсь разбавить атмосферу, а ты только больше накаляешься. Прогулки так плохо действуют на тебя?
Фешер встал и густая тень упала на его лицо, но голубые глаза даже сквозь темень ясно светились нездоровым огоньком. Он был выше Сагона, опаснее Сагона и внушительнее Сагона. Весь Фешер – воплощение безмерного ужаса и греха, в котором увяз Йен. Он возвращал Йена в гадкое прошлое, где его ждала "ненормальная" семья, мутные школьные годы и смерть Ирвина, которым Йен дорожил всем сердцем. Фешеру точно нравилось заставлять грешника страдать от воспоминаний. Он будто хотел разглядеть, как сильно был сломлен Йен, чтобы разломать парня вконец кувалдой тяжёлой реальности, которую Сагон воспринимал весьма болезненно. Больные глаза на сей раз глядели на Йена без какой-либо насмешки. Холодное спокойствие вновь подействовали на Йена, и он оборвал зрительный контакт, злясь на самого себя.
— Тебе так претит сидеть с убийцей, Йен?
Сагон смежил веки, покачав головой. Он немного отошёл от Фешера, но тот уверенно приближался к нему.
— Хочешь, я напомню тебя кое-что?
— Ты правда хочешь говорить об этом вот так просто?
— Что? Может быть, мне перекреститься перед тем, как говорить о нем? Совсем идиот?
— О чем ты? Я лишь хочу, чтобы ты не распускал язык где не попадя.
— Где не попадя, говоришь? — Фешер широко улыбнулся, исподлобья взглянув на бушующего Йена.
Но тут Фешер схватил Сагона за руку и, ничего не сказав, потащил его за собой в сторону выхода, не обратив внимания на окрики Антона. По дороге им встретился Урбан, но Фешер оттолкнул пьяного парня от себя, быстрой походкой дойдя до дверей, которой Йен искренне обрадовался. Я торопливо шагал за ними, хотя Йен не оборачивался с той минуты, как Ильяс упрекнул его.
Фешер потащил парня в сторону перекрестка, где оживленно передвигались машины и люди. Возможно, он намеренно хотел затеряться в толпе и шуме, а быть может понимал, что его собеседник не придет в себя, пока вокруг него не образуется обыкновенная жизнь, а не та, что играла в пабе.
— Будешь? — Фешер протянул сигарету.
— Сам знаешь, — Йен нахмурился, показательно отвернувшись от друга, став к нему боком.
— Как знаешь. Ты не хотел говорить в пабе, придётся разлагольствовать здесь. Это из-за тебя, заметь.
— Ближе к делу, Фешер. У меня нервы не резиновые.
— Я без гроша. Карточки пусты, как твое пространство в черепной коробке. Отец всего меня лишил.
Йен и бровью не повёл на колкость друга. Его бросило в дрожь от одной только мысли, что Фешер не имеет более за собой ни черта. Изменения в лице Сагона рассмешили Фешера. Он затянулся, выпустил густой дым сквозь ноздри, обернулся по сторонам и, придвинув Йена к себе, сказал:
— Я ноль без палочки. Единственное, что у меня есть, это машина, — Фешер улыбнулся. — Я не смогу оплачивать твою учебу, равно как платить за квартиру. Скоро тебе встречаться с хозяином?
Йен окаменел. Он буквально в рот заглядывал и с замиранием сердца ожидал хоть какие-то успокаивающие новости, но Сагон от страха забыл, что Фешер приятности никогда ещё не приносил.
— Через неделю... Чёрт, но у меня и половины не хватит заплатить, — Йен схватил парня за плечи. — Почему ты не сказал об этом раньше? Что мне теперь делать?!
— Не ссы, парень, — Фешеру с трудом удалось отцепить от себя руки Йена. — Раз мы оказались с тобой в одной лодке, то придется грести вместе.
— Прекращай уже ходить вокруг да около.
— Мы с парнями хотим обчистить магазин. Достаточно прибыльный. Все должно получиться, разделим деньги между собой, а затем...
— Фешер, ты совсем обезумел? — просипел Йен, покачав головой. — Вместо того, чтобы наладить отношения с отцом, ты собираешься пустится во все тяжкие?
— Наладить отношения, говоришь? Всякий ли отец решит греть под своим крылом убийцу?
Сагон побледнел. Округленные голубые глаза с опаской рассматривали лицо собеседника. Его хладнокровие начинало бесить, не только Сагона. Я был сам собой удивлён: никто и никогда не заставлял меня так раздражаться и вкушать желание отделаться от его присутствия, как проклятый Фешер. Я начинал ненавидеть его.
— Ты рассказал ему?
— Он знал об этом самого начала.
— Фешер?
— Кому, если не отцу, догадаться первым куда стекают деньги с карточек сына, за которым он следил. Вот только в какой-то момент он не уследил.
— Ты обвиняешь в смерти Ирвина собственного отца? Ты совсем охренел? Не переводи стрелки, Фешер! Отец не виноват, что его сын родился с исключительно идиотским нравом.
— Вздумал защищать его, Йен?
— Нет. Но не смей обвинять людей в преступление, которое совершил сам.
— Заткнись! — Фешер заграбастал парня за ворот. — Я его пальцем не тронул, ты понял?
— На нем живого места не было, — продрогшим голосом отвечал Йен.
Фешер усмехнулся так, что по коже грешника пробежали мурашки. Он отшвырнул от себя Йена и выкинул сигарету, потушив её подошвой обуви.
— Во всяком случае, я жду твоего ответа. Я не один сбросил Ирвина. Притом, навряд ли ты возьмёшь в кредит деньги только за тем, чтобы заплатить за квартиру, — по издевательски засмеялся Фешер. — Ты полностью зависишь от меня, Йен. Как и я от тебя. Завтра на этом же месте, в это же время.
Фешер махнул рукой и не спеша пошел прочь. Он возвращался в паб, где, вероятно, его все ещё поджидали обдолбанные, пьяные и недовольные друзья.
Йен остался стоять на месте. Дрожа не столько от холода, сколько от страха, неверия и отчаяния, он смотрел на спину исчезающего Фешера. Глаза парня наполнялись жгучими слезами.
— Йен, — я коснулся руки грешника, но тот даже не вздрогнул.
Через некоторое время яростно оттерев слезы на красных глазах, Йен сказал:
— Конец пути, Мерси. Все кончено.