Бермудский треугольник

Марго открыла глаза. Свет в палате был приглушённым, почти сумеречным. За матовым иллюминатором виднеется лишь густая, вязкая тьма.

Она попыталась приподняться, но тело отозвалось острой, рвущей болью в рёбрах и спине. Обе руки были ограничены катетерами, из-под прозрачных трубок струились капли, каждый жест давался с усилием.

С трудом поднявшись в сидячее положение, она заметила больничный халат на себе и медленно приподняла подол. Всё туловище было плотно забинтовано белоснежными бинтами, бинты исписанны пятнами крови. Она провела пальцами по бинтам и не верила, что это ее тело.

Переведя взгляд, она заметила как, на тумбочке мигали зелёные цифры: 04:07 ночи.

— Сколько времени прошло? Что произошло после...

— Я помню как собиралась, потом была миссия... и... — она моргнула, пытаясь вспомнить, но пелена стояла в голове.

Затем фрагменты прорывались вспышками: чьё-то лицо... женщина... Эбби. Да, Эбби была там. И... Саймон? Он что-то говорил ей. Нет, она говорила ему. Что именно?

Голоса смешались в гул.

— Блин... туалет, — прошептала она и медленно опустила ноги на холодный пол.

Задержав дыхание, Марго медленно встала. Тело дрожало, ноги подкашивались. Она крепко сжала металлическую стойку капельницы, едва не уронив её вместе с собой. Шланги тянулись за ней, скользя по коже, как змеи.

Каждое движение ей давалось с трудом. Холод от пола ударил в ступни, обострив всё вокруг.

Щелчок и дверь палаты отворилась.

Коридор был погружён в полумрак. Ни одного человека, ни звука, только равномерное гудение корабля где-то в глубине и скрип колёс капельницы, перекатывающейся по металлическому полу.

Каждый шаг отдавался в ушах, а каждый вдох, как борьба за равновесие.

— Может... и правда это всё сон... — прошептала она, сжав зубы.

Она медленно двинулась дальше, но ощущение нереальности всё крепче обвивало её. Как будто корабль замер.

Помыв руки, Марго направилась обратно в палату. Она остановилась посреди коридора и передумала идти туда. Ей до боли хотелось укрыться под своим знакомым одеялом. Поспать, где темно и тихо. Где не пахнет антисептиками, не пищат приборы и не цокают чужие каблуки за стенкой.

Сон снова начал овладевать ею, веки тяжело опускались. В полумраке коридора она казалась призраком. Она босая, вся в бинтах, с поникшими плечами, а металлическая стойка капельницы покачивалась рядом, издавая слабое позвякивание при каждом шаге.

Её путь лежал к крылу, где находились каюты младшего состава. Осталось совсем немного, всего лишь несколько шагов и она будет в своей каюте. Там, где всё своё, родное, где можно выдохнуть.

Но стоило ей переступить порог секции, как капельница, цепляясь за порог, с грохотом рухнула на пол.

Металлический удар разорвал тишину звонко и громко, будто выстрел.

Саймон спал в своей каюте неподалёку. Его сон всегда был чутким, словно натянутая струна. Любой звук или шорох и он просыпался. Металлический грохот разорвал ночную тишину и Саймон сразу распахнул глаза.

Он не знал, что случилось, но тело уже действовало на автомате. Его рука потянулась к пистолету, мозг сразу включился в боевой режим. Бесшумно встав, он приоткрыл дверь и выглянул в коридор, готовый к любому сценарию.

Марго абсолютно босая, в больничном халате, с растрёпанными волосами и бледным лицом. Она стояла посреди коридора, тщетно пытаясь поднять рухнувшую стойку капельницы. Её движения были неуклюжими, словно в замедленной съёмке, ее руки дрожали, спина не позволяла согнуться и вся она будто держалась на силе упрямства и таблеток.

В полумраке она казалась почти нереальной, как призрак, вырвавшийся из забвения. Бледная, босая, с дрожащими руками и потухшим взглядом. Усталое, потерянное... но живое.

— ...Марго? — голос Саймона прозвучал почти шёпотом, в нём было удивление и что-то, чего она давно не слышала - тревога.

Марго вздрогнула, резко повернувшись. В глазах отразился испуг, словно её застали врасплох. Она с трудом сфокусировала взгляд, узнав его.

— Ты... почему здесь? — спросил он, сдвинув брови. Голос был тихим, почти мягким, но в нём проскальзывало непонимание и лёгкий упрёк.

Саймон вышел из своей каюты. Свет из-за его спины выхватил его фигуру. Он был без формы, в простой белой майке и серых спортивных штанах. Светлые волосы чуть растрёпаны, над губой знакомый шрам, огрубевший и отчётливый. Без маски он казался моложе... и уязвимее.

Он остановился, увидев её. Несколько секунд просто стоял, как будто не веря глазам. Глаза его расширились, словно разум всё ещё не догонял очевидное.

А потом он рванулся вперёд.

— Твою мать... — выдохнул он. В голосе дрогнула боль, спрятанная глубоко.

Он обхватил её, осторожно, но крепко, прижимая к себе, как будто боялся, что она снова исчезнет.

Марго вздрогнула. Его объятия были неожиданными, но... нужными.

— Ты... ты жива... — выдохнул он ей в волосы, пряча лицо у её виска.

Он замолчал, стиснув зубы, не в силах продолжать.

Марго тихо дышала в его плечо и на секунду между ними не было ни звания, ни боли, ни стен.

— Я... эм... прости, что разбудила, — прошептала она, голос был хриплый, надломленный.

— Я просто... хотела вернуться... в каюту.

Саймон медленно отстранился, всё ещё держа её за плечи. Его глаза были тёмными, напряжёнными и в них плескалась настоящая тревога.

— Нет, — выдохнул он, голос стал жёстче, словно он снова собрался.

— Ты должна быть в палате. Тебе нельзя ходить одной.

— Пошли. Я помогу тебе вернуться.

— Я не пойду, — выдохнула она, отступая, взгляд её затуманился.

— Там... там страшно...

Он застыл. Внутри всё сжалось. Он вспомнил, что говорила доктор Эванс: психика нестабильна, возможно посттравматическое расстройство, кошмары, дезориентация.

— Просто уходи, Саймон, — добавила она тише.

— Я сама справлюсь...

Она не должна быть одна, но и насильно ее заставлять это не выход. Он стиснул зубы, как будто боролся с собой.

— Не сейчас, Марго, — глухо сказал он и подошёл вплотную.

Прежде чем она успела отступить, он осторожно, но решительно подхватил её на руки. Она вздрогнула, словно прикосновение обожгло.

— Нет... нет, прошу, отпусти... — прошептала она срывающимся голосом, лицо её побледнело, руки дрожали.

— Не надо...

— Тсс... спокойно. Я просто не дам тебе упасть, ясно? — его голос стал мягче, едва слышный.

— Ты не обязана быть сильной каждую секунду.

Он держал её осторожно, как будто боялся сломать.

Она прижалась лбом к его плечу, словно искала что-то безопасное, теплое...

Саймон уже собирался сделать шаг, как вдруг почувствовал, как она уткнулась в его плечо, словно и не дышала.

— Мне снятся кошмары, — прошептала она.

— Там... в палате, всё кажется чужим. Холодным. Я просыпаюсь и не понимаю, где я, зачем я.

Он остановился. Его руки всё ещё удерживали её, но шаг он так и не сделал.

— Я просто... — её голос дрожал, словно она стыдилась этих слов.

— Хочу быть там, где хоть что-то знакомо. Где я помню, кто я. Где моё одеяло... мои ботинки под кроватью.

Саймон молчал, глядя вперёд в пустой коридор. Её просьба это было неправильно, против протокола. Она должна находиться под наблюдением. Он знал это, но что-то в её голосе, в этих словах слишком хорошо отзывалось в нём самом.

Он тоже когда-то просыпался среди белых стен, среди трубок и запаха лекарств, не помня, жив ли и в тот момент ему тоже нужно было просто что-то родное.

Он тихо выдохнул сквозь зубы, словно борясь с решением.

— Ладно, — пробормотал он, едва слышно.

— Только сегодня.

Он развернулся и понёс её в сторону жилого крыла. Она не сказала ни слова, только уткнулась лицом в его плечо, позволяя себе немного слабости. Саймон ощущал, как она дрожит от боли, от усталости, от того, что наконец позволила себе не быть солдатом.

А он просто шёл, молча, нарушая все уставы и протоколы, и впервые за долгое время, не чувствовал за это ни вины, ни колебаний. Только странное спокойствие.

Щелчок и дверь её каюты тихо распахнулась. Здесь всё было по-домашнему: на спинке кресла висела небрежно брошенная кофта, кровать застелена, но не до строевого блеска. На столике у иллюминатора пара фантиков от конфет, открытая книга со сладким рассказом про любовь.

Но главное это запах. Тёплый, родной, насыщенный еле уловимыми нотками её гранатовых духов, чистой ткани и чего-то трудноописуемого...

Саймон бережно поставил её на ноги. Она едва держалась и он не отпустил её сразу. Её пальцы слабо сжали его майку, как будто проверяя не исчез ли он.

Марго с трудом добралась до двери в маленькую душевую. Она обернулась к Саймону.

— Я... только на минутку, — прошептала она и скрылась за дверью.

Внутри было прохладно. Её отражение в зеркале едва напоминало прежнюю себя. Это бледное лицо, лохматые волосы и бинты, выглядывающие из-под больничного халата, создавали новый образ.

Она попробовала стянуть халат. Ткань цеплялась за бинты и катетеры. Один из пластырей отклеился, вызвав резкую боль. Она тихо пискнула, потом сдавленно выругалась. Руки дрожали, глаза защипало от усталости и бессилия.

Саймон прошелся по каюте, его острый взгляд цеплялся за детали в комнате. Услышав её возню, сиплые вздохи, сдержанное дыхание, всё это насторожило его. Он уже потянулся к ручке, но замер.

— Марго? — негромко позвал он.

— Всё в порядке?

— Нет... — прошептала она еле слышно.

— Прости... Я не справляюсь.

Он не стал спрашивать разрешения. Тихо открыл дверь и вошёл. Она стояла, повернувшись к нему спиной, в одном халате, наполовину снятом, бинты выступали из-под ткани, как хрупкие следы боли.

Саймон подошёл молча. Его пальцы осторожно коснулись ткани, помогая ей освободиться от халата, не задев ни одного ранения. Он работал медленно, аккуратно, будто боялся сломать её.

Марго не обернулась, просто стояла, позволяя ему быть рядом, быть полезным. В тишине между ними не было неловкости, только тепло и тишина, наполненная чем-то большим, чем слова.

Когда халат соскользнул с ее тела, он протянул руку и взял её мягкую, футболку, аккуратно помогая надеть её через голову, придерживая бинты, поднимая ткань по бокам.

Саймон даже не думал смотреть на грудь или бедра, хотя мог воспользоваться уязвимым моментом. В глаза его бросились её татуировки, на руках, спине и ключицах. Под солдатской формой их никогда не видно, а тут он словно раскрыл ее истинный вид. Татуировки все выдержанны в одном стиле, какие-то цветы, да листья растений расползаются по телу. Сильно выделялась лишь одна татуировка белой акулы.

Он опустился перед Марго на одно колено и не спеша, подхватил её сначала за одну лодыжку, затем за другую. Он бережно натянул на неё свободные штаны, стараясь не причинить боли.

Он поднял глаза на неё, увидев, как она наблюдает за ним с недоверием, растерянностью и ещё, едва уловимой... надеждой.

Не говоря ни слова, он взял Марго и с тумбы захватил её расчёску. Они сели на кровать, он сел чуть сзади и осторожно касаясь её плеча, начал распутывать спутанные пряди волос. Он делал это медленно, как будто сам нуждался в этом прикосновении. Она не возражала, только закрыла глаза и вздохнула.

— Саймон... — прошептала она, прервав тишину.

— А кто такая Эбби?...

Его пальцы замерли в волосах, а взгляд упал куда-то на пол.

— Эбби... — голос его прозвучал глухо, чуть натянуто.

— Была кем-то, кому я доверял.

— А сейчас?

Он молчал, долго собирая слова и фрагменты памяти.

— Сейчас она мой позор и возможно, моя ошибка.

Марго не знала, что ответить. Но поняла, за этими словами скрывается что-то большое.

Он поднялся и подошёл к ней.

— Отдыхай, пока тебя не начали искать...

Марго кивнула. Но когда он уже собирался уйти, тихо спросила:

— Ты уйдёшь?

Он остановился на пороге. Несколько секунд думал, а потом неуверенно произнёс:

— Только если ты скажешь «уйди».

Она не ответила и он остался.

Он присел на пол рядом с её кроватью, облокотившись спиной о стену.

— Что было потом? После того, как я потеряла сознание?

Саймон провёл рукой по лицу, как будто стирал усталость.

— Мы выбрались. Без потерь, — он сделал паузу.

— Ну, почти без потерь. Времени у нас было в обрез и нам пришлось действовать быстро.

Она кивнула, пытаясь удержать внимание, хотя голова всё ещё гудела.

— Артура там не было, — продолжил он.

— Они знали, что ты будешь там. Всё это было ловушкой.

Марго сжала пальцы в кулак.

— Значит, кто-то нас предал?

Саймон посмотрел на неё внимательно, затем, чуть приглушённо ответил:

— Себастьян.

Марго повернула голову.

— Что?

— Он передал наши данные. Координаты, состав групп, даже маршруты отхода. Вскрыли это не сразу. Теперь он под охраной, —

он сделал паузу и добавил, чуть мрачнее:

— Ему грозит военный трибунал.

Марго смотрела в одну точку.

— А Давид знал?

Саймон напрягся, но ответил честно:

— Подозревал. Но... не сразу. Он... был сосредоточен на тебе.

Марго отвела взгляд. Воздух в каюте стал как будто плотнее.

— Он знал, да? Что меня хотели убрать?

Саймон отвёл глаза.

— Нет... Марго... — он сел ближе, его голос стал ниже.

— Ты должна быть осторожнее с ним.

— С кем? — она знала о ком идёт речь, но всё равно спросила.

— С Давидом, — подтвердил он.

— Он твой командир, а ты солдат. Это всё, что должно быть между вами.

Она хотела возразить, но не смогла.

Он продолжал спокойно:

— Я знаю, что ты чувствуешь. Знаю, как легко спутать благодарность, адреналин и восхищение с чем-то большим. Но... в этой системе, Марго, чувства это оружие против тебя.

Марго молчала, только печаль наполняло сердце.

Он слегка улыбнулся, но грустно:

— Я однажды сделал такую же ошибку... Это тоже началось с приказов, потом разговоры по душам, взгляды, прикосновения, горячие ночи. А потом предательство.

— Эбби.

Имя прозвучало почти как выстрел.

— Ты... вы были...

Он не дал ей договорить.

— Было и прошло. Осталась только ложь, — он встал, прошёлся по каюте, будто отгонял старые воспоминания, потом вернулся.

— Поэтому... я не лезу. Но прошу тебя, не давай повод.

Марго смотрела на него долго. Потом тихо:

— А если уже дала?

Он опустился рядом с ней и смотрел на неё, и в этом взгляде было понимание. И тревога, тень заботы, почти родственная тоска.

— Тогда просто будь умнее, чем я.

Она кивнула, устало и молча.

Он помог ей лечь, укрыл одеялом. Но когда повернулся, чтобы уйти, она снова прошептала:

— Останься, прошу...

Он не ответил, только медленно лег рядом с ней, прислонившись к стене.

— Я постараюсь не храпеть, — пробормотал он.

Марго улыбнулась едва заметно. Тишина обняла их. В этот раз тишина не пустая, не мучительная, а теплая.

08:00 утра.

В медицинском блоке стояла тишина, слишком спокойная для корабля, где вчера был поставлен на ноги весь персонал.

Медсестра Клара Винтерс, проснулась от собственных мыслей. Она вскочила и бросилась в палату Марго.

Открыла дверь , а там пусто. На кровати смятая простынь, не слышно привычного писка экрана.

— Чёрт... — вырвалось у неё и сердце застучало в висках.

Никто не проверял палату с ночи. Все, кто должен был дежурить, просто... уснули. Как будто забыли, что лейтенант, едва выжившая после покушения, всё ещё под угрозой.

Клара с дрожащими руками схватила рацию:

— Медблок вызывает охрану. Лейтенант Марго исчезла из палаты. Повторяю: пациент отсутствует, визуального контакта нет. Срочно проверить все палубы!

Саймон проснулся от резкого сигнала в рации, выбрался из кровати и сразу взглянул на девушку. Марго всё ещё спала, почти бездвижно, свернувшись под одеялом. Он встал и быстро вышел, не тревожа её.

Через несколько минут он уже влетел в штабное помещение, где собрались Давид, офицер дежурной смены и медсестра Клара. Обстановка была напряжённой, почти панической.

— А охрана где была?! — рявкнул Саймон, входя.

Клара побледнела:

— Я... я проверяла её перед сном. Она была под действием препаратов. Я... просто... задремала на посту. Простите...

— Простите? — Саймон метнул в неё убийственный взгляд.

— Она ушла с капельницей, босиком. Одна! Вы хотя бы камеры смотрели? —

Саймон перевел взгляд на офицера.

— Камеры... были временно отключены на диагностике... — пробормотал офицер.

— На диагностике?! — Саймон ударил кулаком по столу.

— Кто вообще разрешил это, пока там лежит лейтенант с угрозой жизни?!

Давид стоял в стороне, хмуро наблюдая за вспышкой Саймона.

— Мы не можем позволить себе такие провалы. Особенно сейчас. Вы ее нашли?

Саймон резко повернулся к нему, голос стал ледяным:

— Она у себя каюте. Я нашёл её ночью, едва на ногах стояла. Испуганная, дезориентированная. Сказала, что не может уснуть.

— Почему ты не доложил? — Давид сделал шаг вперёд, голос его потемнел.

Саймон шагнул навстречу, глядя прямо в глаза:

— Потому что ты не был рядом. Потому что в тот момент ей нужен был не приказ, а человек и я был тем, кто её нашёл, не ты.

В помещении повисла напряжённая тишина.

Саймон выдержал взгляд Давида и с холодной усмешкой добавил:

— Хотя, конечно, если хочешь то можешь официально наказать меня за то, что я не разбудил тебя в четыре утра.

— Хватит, — произнёс Давид жёстко.

— Пусть отдохнёт в каюте до обеда. После медосмотр. Но что бы такого больше не повторилось!

— Конечно, — бросил Саймон через плечо.

— Теперь все вдруг начали заботиться.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа. За спиной чувствовалось напряжение и злость, которая так и не была озвучена, но витала в воздухе.

Марго медленно открыла глаза. Свет в каюте был мягким, тёплым. Утренние лучи пробивались сквозь иллюминатор, мягко ложась на её одеяло. На часах было 11:04.

Слабость всё ещё стянула тело, но на душе было удивительно спокойно.

Её губы дрогнули в лёгкой, почти детской улыбке. Она вспомнила, как Саймон нёс её на руках и как бережно расчесывал ей волосы. Он ушёл, но в этих стенах осталась его забота.

Марго закрыла глаза снова, собираясь хотя бы немного отдохнуть, но резкий предупредительный стук в дверь заставил её вздрогнуть.

Дверь распахнулась. Первым вошла доктор Эванс, с зажатым планшетом в руках и обеспокоенным лицом. За ним шагнули Давид и офицер Юджин - хмурый, прямолинейный старший аналитик штаба.

Марго даже не успела выпрямиться, но давление в комнате было ощутимым с первых секунд.

— Марго, — начала Эванс строго, но с оттенком сочувствия.

— Ты нарушила медицинский протокол. В таком состоянии покидать палату опасно, ты могла...

— Нам нужно понять, что с тобой происходило, — вмешался Юджин. Его голос был холоден и формален.

— Ты единственная, кто была в том секторе и кто может рассказать, что произошло. Нам нужна чёткая картина.

Марго приподнялась на локтях, взгляд её метался между людьми.

— Подождите... я только... — начала она, но Юджин уже достал планшет и включил запись.

— Расскажи по порядку, когда ты потеряла связь с группой, кто напал на вас, какие лица запомнила? Были ли знакомые?

— Я... — она сглотнула.

— Я помню только женщину... Эбби. Она разговаривала с Саймоном. Там была засада, я не знаю... всё как в тумане...

— Ты уверена, что Саймон был с ней? — быстро уточнил Юджин, заметив реакцию Давида.

— Он... он появился. Я была уже почти без сознания. Я не знаю точно... — прошептала она.

Давид всё это время молчал, стоя чуть в стороне, но его взгляд был ледяным. Он смотрел на Марго не как на девушку, к которой испытывает чувства, а как на подчинённую, которая нарушила устав. Или... как на женщину, которую трогал другой.

— И всё же, почему ты не осталась в палате, Марго? — наконец заговорил он. Голос ровный, но губы сжаты.

— Почему ты решила уйти, не сообщив никому?

— Потому что я проснулась одна. Потому что я хотела... хоть немного покоя, — голос её дрожал, но она пыталась говорить спокойно.

— Я просто хотела домой.

— Дом — это место, где тебя не должны были найти в отключке после нападения, — резко бросил Давид.

— Мы пытались защитить тебя, а ты...

— Нападения? — вопросительно взглянула Марго на Давида, тот растерялся и увел глаза в сторону.

— Достаточно, — Эванс поставил точку в диалоге.

— Она не готова к допросу. Я же сказала: психика нестабильна. Давид, Юджин выйдите.

Несколько мгновений молчания. Давид бросил на Марго последний взгляд, в нём было и беспокойство, и ревность, и что-то похожее на укол предательства.

— Я приду позже, — глухо сказал он и вышел.

Офицер Юджин последовал за ним, а Эванс ещё мгновение стояла, потом мягко добавила:

— Марго, тебе нужен отдых. Мы поговорим позже... без давления. Ты всё ещё под наблюдением. Понимаю ты сильная, но не железная.

Она ушла, закрыв за собой дверь.

Марго осталась одна. Она лежала на своей койке, глядя в потолок. Ощущение родного места быстро рассыпалось, как пепел и снова в груди поднималась тревога.