Part 22🌊
Мы очутились на окраине небольшого горнолыжного поселка, гнездящегося на склоне горы. Дорожный знак гласил: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КЛАУДКРОФТ, ШТАТ НЬЮ-МЕХИКО». Воздух был холодный и разреженный. На крышах домиков громоздились сугробы, точно такие же сугробы, только грязные, громоздились вдоль обочин. Высокие сосны бросали на долину непроглядно-черные тени, хотя утро было солнечное. Даже в своем пальто из львиной шкуры я продрог к тому времени, как мы дошли до главной улицы, которая была в полумиле от железной дороги. Луанна снова нас всех согрела и я понял что если бы не она то мы бы уже давно умерли от холода.
- Тени мне сказали...- начала Луанна, глядя на меня и на Гроувера. - что нам нужно отыскать в Сан-Франциско Нерея.
Гроуверу явно было не по себе.
– Да, это, наверно, здорово... Только туда еще добраться бы надо.
Я старался не падать духом, думая о том, что нас ждет. Мне не хотелось вгонять Гроувера в панику, но я знал, что мы ограничены еще одним крайним сроком – не считая того, что нам надо вовремя освободить Артемиду, чтобы она успела на совет богов. Генерал ведь говорил, что Аннабет оставят в живых лишь до зимнего солнцестояния. А солнцестояние в пятницу, всего через четыре дня. И он еще что-то говорил насчет жертвоприношения. Мне совсем не понравилось, как это звучало. Мы остановились в центре поселка. Отсюда он был виден практически весь: школа, кучка сувенирных магазинчиков и кафешек, несколько коттеджей для горнолыжников и продуктовый магазин.
– Круто, – сказала Талия, озираясь по сторонам. – Автостанции нет. Такси нет. Проката машин нет. Отсюда никак не выберешься.
– Зато кофейня есть! – сказал Гроувер.
– Да, – согласилась Зоя. – Кофе – это хорошо.
– И выпечка! – мечтательно сказал Гроувер. – И вощеная бумага...
Талия вздохнула:
– Ну ладно. Пожалуй, вы вдвоем сходите и купите нам поесть. А мы с Перси, Луанной и Бьянкой зайдем в продуктовый. Может, там подскажут, что делать.
Мы договорились через пятнадцать минут встретиться у входа в продуктовый. Бьянке, похоже, не очень-то хотелось идти с нами, но она все же пошла. В магазине мы узнали много важного о Клаудкрофте: снега мало, кататься нельзя, в магазине продаются резиновые крысы по доллару за штуку, а простого способа отсюда уехать нет, только на своей машине.
– Можете вызвать такси из Аламогордо, – неуверенно посоветовал продавец. – Это внизу, у подножия гор. Но оно будет сюда ехать не меньше часа. И стоить это будет несколько сотен долларов.
Продавец выглядел таким одиноким, что я купил у него резиновую крысу. Потом мы вышли на улицу и встали на крыльце.
– Замечательно! – буркнула Талия. – Пойду прогуляюсь по улице, вдруг в других магазинчиках что-нибудь посоветуют.
– Но продавец же сказал...
– Знаю, знаю, – ответила она. – Но я все равно проверю.
Я ее отпустил. По себе знаю, каково это, когда тебе не сидится на месте. У всех полукровок проблемы с дефицитом внимания, потому что мы все прирожденные бойцы. Мы не можем просто стоять и ждать. Кроме того, у меня было ощущение, что Талия до сих пор расстроена из-за нашего вчерашнего разговора про Луку.
- Я тоже пойду прогуляюсь, может что ни будь придумаю..- Сказала Луанна и улыбнувшись мне ушла.
Мы с Бьянкой остались вдвоем. Нам было неловко. Ну, то есть... мне и так-то всегда было не очень уютно разговаривать с девчонками один на один, а с Бьянкой я вообще никогда наедине не оставался. И я не знал, о чем с ней разговаривать, тем более теперь, когда она стала Охотницей и все такое.
– Славная крыска, – сказала она наконец.
Я посадил крысу на перила. Может, благодаря ей торговля пойдет лучше...
– Ну, это... и как тебе в Охотницах? – спросил я.
Она поджала губы:
– А ты все еще злишься, что я к ним присоединилась, да?
– Не-а. Главное, чтобы это... ну... чтоб тебе было хорошо.
– Я не уверена, что слово «хорошо» тут уместно теперь, когда владычица Артемида пропала. Но быть Охотницей действительно круто. Я сделалась как-то спокойнее. И все вокруг как будто замедлилось. Думаю, это бессмертие так действует.
Я уставился на Бьянку, пытаясь на глаз определить, что изменилось. Она действительно выглядела уверенней, чем раньше, более безмятежной. Она больше не прятала лицо под зеленой шапкой. Волосы у нее были зачесаны назад, и, разговаривая, она смотрела мне в глаза. Я внезапно содрогнулся, осознав, что и пятьсот, и тысячу лет спустя Бьянка ди Анджело останется точно такой же, как сегодня. Я уже давным-давно умру, а она, быть может, будет точно так же разговаривать с каким-нибудь другим полукровкой и по-прежнему будет выглядеть двенадцатилетней девочкой.
– Нико не понял моего решения, – пробормотала Бьянка. И посмотрела на меня, словно хотела, чтобы я ей сказал, что все в порядке.
– Да все с ним будет нормально, – заверил я. – В лагерь полукровок приходит много детей. Аннабет же нормально прижилась.
Бьянка кивнула:
– Надеюсь, мы ее найдем. Аннабет, в смысле. Ей повезло, что у нее есть такой друг, как ты.
– Ага, и много ей с того проку...
– Не вини себя, Перси. Ты рисковал жизнью, чтобы спасти нас с братом. В смысле, это был действительно отважный поступок. Если бы я не познакомилась с тобой, я бы, может, и не решилась оставить Нико в лагере. Я подумала: если там такие люди, как ты, значит, с Нико будет все нормально. Ты хороший парень.
Комплимент застал меня врасплох.
– Но я же сшиб тебя с ног тогда, при захвате флага!
Она расхохоталась:
– Ну ладно! Если не считать этого, то ты хороший.
В двухстах метрах от нас Гроувер с Зоей вышли из кофейни, нагруженные стаканчиками и пакетами с выпечкой. А мне почему-то пока не хотелось, чтобы они возвращались. Это звучит странно, но я осознал, что мне нравится разговаривать с Бьянкой. Она довольно приятная девочка. Во всяком случае, общаться с ней куда проще, чем с Зоей Ночной Тенью.
– А в чем там дело у вас с Нико? – спросил я у нее. – Где вы учились до Вестовера?
Она нахмурилась:
– По-моему, в каком-то пансионе в Вашингтоне... Но мне кажется, что это было давным-давно.
– А с родителями вы никогда не жили? Ну, в смысле, с вашим смертным папой или мамой?
– Нам говорили, что наши родители умерли. На наше имя был открыт банковский счет. Там, видимо, уйма денег. Время от времени приезжал адвокат, узнать, как у нас дела. А потом нам с Нико пришлось уйти из той школы.
– Почему?
Бьянка нахмурилась:
– Мы должны были куда-то поехать... Я помню, это было важно. Мы долго-долго путешествовали. Потом несколько недель прожили в том отеле. А потом... не знаю. Однажды пришел другой адвокат и увел нас оттуда. Он сказал, что нам пора ехать. И повез нас обратно на восток, в Вашингтон. Потом на север, в штат Мэн. И мы стали учиться в Вестовере.
Очень странная история. С другой стороны, они же полукровки. У нас всегда все шиворот-навыворот.
– То есть ты практически всю жизнь воспитывала Нико сама? – спросил я. – Вы всегда были вдвоем? Она кивнула.
– Вот почему мне так хотелось сделаться Охотницей! Ну, в смысле, я понимаю, это эгоистично, но мне хотелось жить своей жизнью, иметь своих собственных друзей. Не пойми меня неправильно: я люблю Нико, но я просто хотела попробовать, каково это – не быть старшей сестрой двадцать четыре часа в сутки. Я вспомнил прошлое лето и как я себя чувствовал, когда обнаружил, что у меня есть младший брат-циклоп. Я понимал, что имеет в виду Бьянка.
– Зоя, похоже, тебе доверяет, – сказал я. – Слушай, а о чем вы говорили тогда – про какую-то опасность, связанную с походом?
– Когда это?
– Ну, вчера утром, в павильоне, – сказал я прежде, чем спохватился. – Что-то насчет генерала...
Она помрачнела:
– Откуда ты... Ах да, шапка-невидимка! Ты подслушивал, да?
– Нет! Ну, то есть на самом деле нет. Я просто...
От необходимости объясняться меня спасло то, что подошли Зоя и Гроувер с напитками и выпечкой. Нам с Бьянкой принесли горячий шоколад. Себе они взяли кофе. Мне достался черничный кекс, и кекс был такой вкусный, что мне почти удавалось игнорировать гневный взгляд Бьянки.
– Надо использовать выслеживающее заклятие, – сказала Зоя. – Гроувер, у тебя желуди еще остались?
– М-м, – ответил Гроувер. Он жевал кекс с отрубями, прямо с оберткой. – Думаю, да. Мне надо только...
Он застыл. Я собирался спросить, что случилось, как вдруг на нас повеяло теплом, будто весенний ветерок заблудился и залетел сюда, в зиму. Свежий ветерок с ароматом полевых цветов и солнца. И что-то еще – будто голос, который пытался что-то сказать. Предупредить о чем-то.
– Гроувер, твой стаканчик! – ахнула Зоя.
Гроувер выронил стаканчик, разрисованный птичками. И вдруг птички отделились от картона и разлетелись прочь: стайка крохотных голубков. Моя резиновая крыса пискнула. Она пробежала по перилам и шмыгнула в кусты: настоящая шерсть, настоящие усики...Гроувер рухнул без сознания рядом со своим кофе, который дымился на снегу. Мы столпились вокруг, пытаясь привести его в чувство. Он застонал, веки у него затрепетали.
– Эй! – воскликнула Талия, прибежавшая с другого конца улицы. – Я просто...Что с Гроувером?
- Ребята....- Луанна не договорила так как увидела Гроувера. - Что с ним?
– Не знаю, – сказал я. – Он вырубился.
– Ы-ы-ы-ы! – застонал Гроувер.
– Ну, так поднимите его! – сказала Талия. В руке она держала копье и оглядывалась назад так, будто за нею гнались. – Надо убираться отсюда.
- Да и срочно! - сказала Луанна и глядя на Гроувера.
❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️❤️