Огонь
Логично, что Рейнира могла бы защитить себя. Она тренировалась ради таких моментов с того момента, как бремя королевства легло на ее плечи. Он знал, что любой, кто увидит ее борьбу, будь то стража или простой человек, скорее всего, встанет на ее защиту. И он знал, что если Сиракс почувствует, что она в опасности - а дракон, похоже, мог это сделать - она бросится на защиту Рейниры.
Как ни странно, ни один из этих фактов не сделал его спокойнее.
Боль переросла в целую ветвь тревоги, когда Алисента ворвалась в Крепость, тяжело дыша, потея, плача и истекая кровью.
«Сестра...» Он начал с беспокойством, все дети сбились в стадо, как овцы, паникующие и беспокойные. Но Алисента прервала его.
«Это Деймон. Он был в туннелях - Мейегора - он взял меня, чтобы заманить Рейниру - я уже сбежала - но я слышала...» Ее дыхание стало слишком частым, а голос - слишком высоким.
«Элисент, сестра, успокойся. Что случилось?» Алисент сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, хотя насколько это успокоило ее, было спорным.
«Они идут на встречу. Дракон с драконом, в Оке Бога. Они идут на битву за корону». И его сестра разрыдалась.
Гвейн не слышал ничего, кроме рёва в своей голове.
«Что ты имеешь в виду? Конечно, это уловка, Рейнира его обманывает, она бы никогда... не с нашими детьми... со мной... она бы никогда...» Он опустился на ближайший стул.
«Она уходит, Гвейн. Ты знаешь ее и знаешь Деймона. Он не отступит от боя, и она будет знать, что это единственный способ - так или иначе - завершить эту войну». У Алисент не было стула, чтобы сесть, она лежала на полу, скрестив ноги, пока Висенья ползла к ней.
Алисента рассеянно подхватила малышку на руки и покачала ее с привычной легкостью. Ее глаза и волосы были в беспорядке, на всех ее чертах была написана паника, ее дыхание было быстрым, тяжелым и слышимым.
«Зачем он тебя забрал?» - внезапно спросил Гвейн. Эта мысль пришла ему в голову в дымке панического замешательства и подавленности.
Он взял меня, чтобы заманить Рейниру. Но почему его сестра?
«А как же ее дети? Ее братья и сестры, ее...» Ее муж?
«Я... я не знаю, Гвейн. Он всегда ненавидел наш дом, нашего отца. Возможно, он нашел меня более легкой целью для своего гнева». Слезы на щеках Алисент высохли, но струйка крови текла ровно, хотя и несколько медленнее.
«Но ты сказала, что он взял тебя, чтобы заманить Рейниру. Что он сделал это, чтобы привлечь ее внимание. Просто - и это не оскорбление, дорогая сестра - кажется, что были более... очевидные варианты».
«Никаких обид. А что касается работы извращенного разума Демона, то я ничего не могу сказать».
Гвейн, несмотря на все происходящее, тот факт, что его жена либо ехала к своей победе, либо к смерти, несмотря на то, что его сестра истекала кровью перед ним, а его дети были в отчаянии, не мог не чувствовать где-то глубоко внутри себя боль. Этот Дэймон сделал ставку на то, что Рейнира прибежит за Алисентом превыше всего.
Более того, его задело то, что Деймон оказался прав.
***********
Воздух был колючим. Крылья Сиракс издавали резкие звуки, разрезая воздух, взлетая все выше и выше. Валирийская броня, которую она надела, пробирала до костей, но ее драконья кровь согревала ее.
Это, а также, возможно, некий пугающий страх.
Она достигла Харренхолла, но не сделала ни шага к приземлению, ни к поискам Деймона. Вместо этого она спряталась в облаках, выглядывая сквозь их просветы.
Караксес - крупный, закаленный в боях.
Сиракс моложе, но она также более ловка. Ее быстрота может быть моим единственным союзником.
Демон - воин настоящего боя.
Меня тренировала вся Королевская гвардия.
Гораздо позже в жизни.
И я не знаю настоящей войны.
Мысли кружились в ее голове, кружили ее. Думая о каждом преимуществе, которое имел над ней Деймон, и о любом, чем она могла бы ему противостоять.
Демон - узурпатор. Я - законный правитель.
Она услышала рев Караксеса прежде, чем увидела дядю.
Демон может хотеть этого больше, чем я.
Время пришло.
Королева или нет, это не имело значения. Она была Таргариен. Она либо заявит о триумфе Таргариенов, либо умрет смертью Таргариенов.
Семья или нет, один убьет другого, один победит, пролетев над прахом другого. Все должно было свестись к этому. Деймон, Эйгон, какой-то другой родственник, это всегда заканчивалось бы так. Она сражалась за свой трон, готовая умереть за него, зная, что ей придется убить за него.
**********
Рейнира спустилась с облаков, чтобы встретить его, и в угасающем солнечном свете на своем золотом драконе она была близка к самому солнцу, доспехи преломляли свет. Она была почти ослепляющей.
Она не носила корону, которую он мог видеть, но часть его горько думала, что она ей не нужна. Взгляда на нее было достаточно, чтобы доказать ее законность. Ее королевство.
Я должен это закончить. Это мой шанс. Я должен.
Она нанесла удар первой.
Сиракс был намного быстрее Караксеса, так как был меньше и моложе, Деймон едва заметил нападение Рейниры, пока не почувствовал тепло драконьего пламени на своем лице и не ощутил когти Сиракса, вонзенные в брюхо Караксеса.
Она метнулась прочь, прежде чем он успел отомстить.
Думать.
Сделайте это реальностью.
Сиракс снова вылетел вперед, и в далеком реве двух драконов Деймон услышал голос Элис Риверс.
Ты умрешь в этом месте.
Он атаковал.
Сделайте это правдоподобным.
*********
Солнце скрылось за горизонтом, а она и Деймон продолжили танцевать друг вокруг друга.
Что-то было не так.
Она атаковала, а он парировал. Он нанесет удар, но только когда будет на виду. Его движения были скорее оборонительными, чем наступательными, его полет был больше похож на танец, чем на битву.
Да, технически, Деймон с ней боролся. Но он не боролся.
Рейнира прорычала свой приказ Сиракс, они выдохнули вместе, изливая огонь на Деймона и Караксеса. Но Караксес редко отвечал.
Эта мысль пришла ей в голову. Она сводила с ума, была почти нелепой, почти невероятной.
Он пробрался в Красный замок, никого не атаковал, взял Алисенту в заложники и отпустил ее, не получив ни царапины. Не говоря уже о том, что он отпустил Алисенту по первому слову Рейниры.
Он не убил ее в туннелях, хотя мог бы это сделать легко. Он никого не убил в стенах замка. Его вход и выход были бескровными... Беззвучными. Она бы не узнала, что он там, пока не поняла, как давно она не видела Алисенту, если бы не письмо Луки...
Он предложил ему область без какой-либо защиты земли... он знал, что Харренхолл был ее на самом деле. Он блокировал ее атаки, но не провоцировал ни одной из своих.
Караксес взревел и мелькнул могучими когтями, но не выдохнул пламени. Демон приблизился, но не так, чтобы было неуютно. Он прикладывал усилия, но ничего существенного. Не более чем тренировочный матч на дворе.
Битва за корону, и все же Деймон не носил доспехи Завоевателя. Битва не на жизнь, а на смерть, и все же Деймон не воспользовался шансом провести полномасштабную атаку на нее в моменты слабой защиты.
Это не могло быть правдой... и все же... не было ничего более разумного.
Демон не хочет побеждать.
Он и не пытается.
Он позволит мне убить его, он попытается сдаться, но так, чтобы его об этом никогда не вспоминали.
Он сдается, но гибнет, как Таргариен.
Она должна была признать его за это. Он останется в истории как воин, борец за корону, который потерпел неудачу, но умер памятной смертью.
У нее был только один верный способ проверить свою теорию. И если она ошибалась, то ценой была ее жизнь.
Она прекратила атаковать. Она замерла, успокоив Сиракс, заставив ее зависнуть только в воздухе.
Демон тоже прекратился.
«Икса намеревается наеджот оджугхагон биса вилибазма, не ао?» Ты собираешься проиграть эту битву, не так ли? Она крикнула в воздух, доверяя ветру донести ее голос, а острым ушам Деймона уловить его.
«Kesan daor sagon remember hae iā coward qilōni vied syt power se passed, iā failure». Меня не будут помнить как труса, который боролся за власть и сдался, неудачника. Он с готовностью признался в ответ.
«Сэр, если ты не сделаешь этого, станешь убийцей родичей?» Так ты хочешь, чтобы я убил тебя, стал убийцей родичей?
"Nyke intention naejot morghūljagon tubi. Gaoman daor jaelagon ziry. Nyke ȳdra daor. Se gaoman daor jaelagon history naejot paint nyke iā coward hae sȳrī hae iā villain." Я намерен умереть сегодня. Я не хочу этого... Я не хочу. И я не хочу, чтобы история рисовала меня трусом, а также злодеем.
Тогда он действительно собирался позволить ей убить его.
Сможет ли она это сделать? Убить человека, который был одним из ее ближайших доверенных лиц на протяжении стольких лет. Кем она восхищалась, часть ее хотела. Стать убийцей родичей? Стоил ли трон такой цены?
«Gaoman daor jaelagon naejot ossēnagon ao, uncle» Я не хочу убивать тебя, дядя.
Даже на таком расстоянии взгляд Демона был торжественным.
«Istia. Kesā dōrī secure aōha claim lo nyke glaesagon. Se kesan dōrī sagon able naejot jikagon va lo nyke obūljarion». Ты должен. Ты никогда не обеспечишь свои претензии, если я буду жив. И я никогда не смогу продолжать, если сдамся.
Рейнира знала, что он прав. Но от этого не становилось легче.
«Эдрута зири сагон??» Так и должно быть?
«Истис». Так и должно быть.
На просторах неба между ними, в тусклом свете, Рейнира кивнула. Только один раз.
Возможно, только для Таргариена она сделает это. Дарует эту смерть. И, возможно, только для Деймона из всех она станет убийцей родичей. Для человека, который любил ее когда-то. Помог вырастить ее и обучить ее. Первого человека, который взял ее в полет, который научил ее языку их дома, их драконов. Человека, который мог бы так много значить в этом мире, этом королевстве. Человека, который мог бы стать чем-то таким чудесным, таким великим. Человека, который всегда был самым верным союзником ее отца, по правде говоря.
В нем жили и тьма, и свет, но он никогда не позволял себе верить, что может быть хорошим. Возможно, потому, что никто никогда не верил в это.
Она это сделала. Как и ее отец, во многом, она верила, что он способен на большее, чем зло или предательство. Она никогда не считала его узурпатором, каким был ее отец. Второе пришествие Мейегора, которое видел Отто Хайтауэр. Она никогда не видела этого в нем, пока, возможно, он не заставил ее.
Дэймон самоуверенно улыбнулся ей.
«Mazverdagon ziry jurnegon real». Сделай так, чтобы это выглядело реальным. Он попросил. Она просто кивнула еще раз.
Она бросилась на Караксеса и, прижавшись к Деймону всей своей мощью, закричала.
« Дракарис».
Демон встал с седла Каракса и раскрыл объятия, принимая объятия пламени Сиракса. Когда он упал на землю, горя и пылая, Каракс закричал, заревел, бросился на своего всадника, пытаясь поймать его.
«Совегон, Караксес, совегон». Лети, Караксес, лети. Демон приказал своему дракону на последнем издыхании. «Мирре иксис сӯрī. Нике гимигон скорос джаелан». Все хорошо. Я знаю, чего хочу.
«Прощай, дядя», - прошептала Рейнира. Его тело рухнуло на каменный пол Харренхолла, умирая как Таргариен, как воин.
Но не как король.
Она ехала обратно в Королевскую Гавань в тишине, думая только о далеких словах, которые когда-то сказала ей Хелейна, вырвав ее из сна о драконах и войне.
Они снова и снова ткут катушки черного и красного, пока драконы танцуют в небе... Но он поглощен Оком Бога, он умоляет согнуться, но вместо этого ему приходится сломаться.