Пламя Хайтауэр

«Милая Мать, источник милосердия», - прошептала она, опустив голову и закрыв глаза, колени ныли. «Спаси наших сыновей от войны, мы молимся», - Септа молчала, за исключением случайного шевеления септ в тени и бормотания ее собственной молитвы. «Останови мечи и останови стрелы», - она не осмеливалась открыть глаза. Это было ее собственное суеверие, что открытие глаз во время молитвы приведет к тому, что она не сбудется. «Пусть они узнают о лучшем дне».

Она собиралась начать следующий куплет, когда услышала приближающиеся к ней мягкие шаги. Она быстро прочитала молитву закрытия и открыла глаза, позволяя им привыкнуть к освещенному свечами сентябрю.

Она повернула голову через плечо, все еще стоя на коленях, и увидела приближающуюся мать.

«Алери», - поздоровалась она, затем подошла и встала на колени рядом с ней. «Как ты, моя девочка?» - спросила она. Алери подавила желание ковырять ногти.

«Я боюсь надвигающейся войны», - призналась она. Взгляд ее матери был мягким и успокаивающим. «Я молюсь за безопасность всех тех, кто сражается».

«Даже на стороне врага?»

Алери задумалась.

«Да», - решила она. «Мать милосердна, а Отец справедлив, все заслуживают безопасности и защиты богов, независимо от их измен». На это ее мать улыбнулась.

«Могу ли я помолиться с тобой?» Алери с нетерпением кивнула. Ей нравилось молиться с матерью. Странно, но это ощущалось как способ быть ближе к ней.

Ее мать зажгла перед ней четыре свечи, бормоча на ходу имена усопших.

«Алери Флорент», - начала она, называя бабушку и тезку Алери. «Лейна Веларион», - сказала она, зажигая одну за ушедшую королеву. «Визерис Таргариен», - дыхание ее матери замерло у последней свечи, и она почти неслышно прошептала: «Харвин Стронг».

Вместе они закрыли глаза. Алери, зная, что ее мать предпочитает молиться в тишине, продолжала свою молитву в голове.

Нежная Мать, сила женщин,

помогите нашим дочерям пережить драку,

усмирить гнев и укротить ярость,

научи нас всех быть добрее.

Закончив молитву, она посмотрела на мать, глаза которой были все еще закрыты, а губы шевелились без слов.

Она терпеливо ждала, пока мать закончит молитвы, прежде чем заговорить.

«Мы правда собираемся пойти на войну?» - она говорила как маленькая девочка, несмотря на то, что ей было два года и десять.

«По правде говоря, я не знаю, моя милая. Но я молюсь, чтобы это не стало настоящей войной». Ее мать замолчала. «Но есть кое-что, что я хочу обсудить с тобой, моя самая дорогая любовь»,

«Что-то случилось с Лукой?» - подумала она в панике.

«Я получила предложение твоей руки, чтобы выйти замуж за сына лорда Риверрана». О, слава богам, мой брат в безопасности. С тех пор, как он отправился в замок, убивший ее отца, каждый раз, когда серьезный или скорбный взгляд мелькал на лице ее матери, она находила повод для страха.

«Кто из его сыновей?» Она знала, что у нового лорда Риверрана было двое сыновей. Вопрос был в том, за кого из них ей будет выгоднее выйти замуж.

«Кермит Талли. Он на пять лет старше тебя, но по всем признакам добрый и умный мальчик». Старший, значит. Наследник.

«И он попросил меня жениться? Зачем?» Дом Стронгов был знатным, да, и ее тетя теперь была королевой Семи Королевств, но в ее жилах не было королевской крови, никаких претензий на какой-либо замок или титулы. Выйти замуж за будущего лорда Риверрана...

«Ты талантливая девушка и большая красавица, не говоря уже о благородстве твоего происхождения», - ответила ее мать, но это прозвучало скорее как отработанный ответ, который она сама когда-то слышала.

И я в родстве с королевской семьей. Это величайшее преимущество, которое можно получить от леди-жены.

«Я никогда его не встречала», - глупо сказала Алери.

«Нет, но это достаточно легко устроить, если вы захотите».

«Я... могу ли я сначала встретиться с ним?» - спросила Алери. Она знала свой долг, но надеялась не выходить замуж за человека, которого никогда не встречала. Ее мать кивнула.

«Я могу организовать, чтобы мальчик явился в суд», - она кивнула в ответ матери.

«Если он хороший и добрый, то, я полагаю, он будет прекрасным мужем», - заявила она. Ее мать, казалось, тихонько вздохнула.

«Очень хорошо, дочь моя. Я позабочусь об этом». Ее мать покинула септу, оставив Алерию на мгновение одну среди богов.

Отче Всевышний, я молю Тебя, чтобы Ты справедливо осудил всех тех, кто согрешит в эти грядущие времена, и защитил всех Твоих детей во времена неопределенности.

Мать, я за твою милость ко всем в эти времена. Я прошу, чтобы, если я выйду замуж за сира Кермита Талли, наш союз был счастливым, чтобы у нас было много сыновей. Чтобы союз помог моей семье.

Воин, дай свою силу храбрым людям, которые вступают в битву. Пусть их мечи бьют верно, а их стрелы достигают своих целей. Молю тебя, даруй им свою храбрость. Защити их своей мощью и даруй нашим рыцарям верную победу.

Смит, я прошу тебя починить жизни и дома всех, кто пострадал от конфликта. Я прошу тебя починить все, что сломано в мире, для тех, кто не может сделать этого сам.

Дева, защити мою добродетель. Я благодарю тебя за это предложение руки и сердца, оно самое подходящее. Я прошу тебя, пожалуйста, защити мою невинность, пока я готовлюсь войти в свою женственность.

Старуха, освети мне путь в эти смутные времена твоим ровным светом. Я прошу твоей мудрости во времена такой неопределенности.

Вокруг нее мерцали свечи, септы шаркали по полу, раздавались шепоты.

Незнакомец, пусть те, кто тебя встретит, не почувствуют боли и не испытают страха. В грядущих битвах я молюсь о твоей мягкости к их душам на их последнем пути.

Она молилась и молилась, пока не почувствовала, что исчерпала все мольбы.

**********

Его дед еще не вернул его письмо, возможно, даже не увидел его. Поэтому, пока он ждет ответа, он ведет себя с дядей ненадежно.

«Ты должен быть осторожен, Лука. Ларис - паук в саду, и он сплетет такую ​​тонкую паутину, что ты не увидишь ее, пока не запутаешься в ней», - предупредил его Саймон. Старик, казалось, был слишком осторожен со своим внучатым племянником, которого он в присутствии Ларис осторожно и уныло называл просто «племянником».

«Я ему не доверяю, это точно», - размышлял Лука в ответ.

Пока что Ларис не раскрыл и не дал никаких намеков на свои намерения, но в каждом произнесенном им слове был подтекст. Каждый слог был пронизан смыслом, но Лука не говорил на его языке, не расшифровывал его код.

«Скажи мне, племянник, как ты приспосабливаешься к положению лорда Харренхолла?» Они завтракали в той же комнате, где Лука принимал его несколько недель назад. Его дядя сидел сгорбившись, его плечи выдавались внутрь, как будто выражая кротость и физическую слабость. Калека или нет, этот человек не был слабаком. Когда рождаешься с таким недостатком, учишься точить другое оружие. Нет. Ларис Стронг был больше, чем многие мужчины часто видели. В этом Лука был уверен.

«Лорд Саймон был замечательным помощником, помогая мне акклиматизироваться», - сказал Лука в полуответе. Саймон, стоявший рядом с ним, улыбнулся этому, но не сделал ни единого движения, чтобы присоединиться к разговору или даже обратиться к Ларису. «Он дает самые дельные советы».

«Да, у моего дяди всегда была сила мудрости». Ларис ответил, и снова его слова наполнились разными смыслами. Как масло они тают, и как пепел они приземляются. Так мало беспокоя... и все же...

Трио вежливо улыбнулось друг другу, отпивая из своих чашек и не производя ни звука, если не считать звука скрипа столовых приборов и жевания пищи.

«Скажи мне, племянник, есть ли новости из Королевской Гавани?»

«В последние дни нет». Ларис не ответил, не подал виду, что его вообще волнует то, что сказал Лука, только «хм-м», которое показало, насколько интересным он на самом деле считает ответ Луки.

«Я уверен, что вы знаете о кончине короля», - он знал . Но вопреки его собственному желанию, его мать умоляла его остаться в Харренхолле, умоляя его не возвращаться в Красный замок, пока она не убедится, что там он будет в безопасности. Разве я здесь в большей безопасности? Где гадюки приходят, чтобы напасть на меня, пролить мою кровь и заявить о моем титуле? Гадюка перед ним громко отхлебнула суп.

«Смерть короля - трагедия, но я уверен, что моя тетя будет прекрасной королевой», - ответил Лука. Он танцевал с этим калекой, которого называл родственником. Они оба кружились и кружились, между ними пылал огонь. Первый, кто нарушал танец, сгорал дотла.

«В самом деле, хотя я и задаюсь вопросом, не получит ли она неприятностей от своего собственного дяди, принца Деймона. Или, может быть, от своего собственного брата...» Ларис был осторожен, чтобы не говорить никакой настоящей измены, но он граничил с ней опасно. У него был к этому навык, заметил Лука.

«Царство поможет своей единственной истинной королеве. Любой претендент потерпит неудачу. Кроме того, государство поклялось ей в верности перед богами и людьми».

«Ах, но мужчины непостоянны. Я только боюсь, что новая королева может быть вытеснена с ее права рождения. Но, конечно, племянник, я уверен, что ты прав». Он пытается манипулировать мной, чтобы заставить меня действовать. Но что именно? Что принесет ему наибольшую пользу?

«Я знаю, что принц Эйгон не помышлял о предательстве своей любимой сестры, а если бы принц Деймон попытался, сомневаюсь, что он бы добился успеха. Моя тетя сильнее, чем многие считают, и это их погубит». Ларис одарил его болезненной улыбкой, от которой у него возникло ощущение, будто по коже ползают черви и жуки.

«Я уверена, что ты прав», - снова сказала Ларис.

Весь оставшийся день его преследовал вопрос, чего хотел Ларис. Он пришел сюда не просто так. Он говорит о предателях Короны не просто так. Он все делает не просто так, а по какой-то причине, она тут есть, просто я ее еще не раскрыл.

Он снова написал своему деду, надеясь, что на этот раз получит ответ, причем как можно скорее.

Помимо своей тоски по советам, он скучает по своей младшей сестре и матери. По своим кузенам и их смеху по малейшему поводу. Будет ли для меня еще место в Королевской Гавани после всего этого времени?

***********

«Мой король, вы, конечно, должны понимать срочность защиты Речных земель». Тайланд простонал, ерзая на своем месте за Расписным столом Драконьего Камня, где Деймон решил проводить свои советы. «Без Риверрана и Харренхолла война будет уже наполовину проиграна».

«Король нас держит, лорд Тайланд. Вы полагаете, что сила домов Баратеонов и Ланнистеров недостаточно велика?» В тоне Борроса была безжалостность, которая компенсировала все его другие качества.

Тайланд покраснел, но его брат-близнец, как всегда развязный и высокомерный, вмешался.

«Никто не может отрицать нашу силу, но с отказом от нас со стороны Железных островов, Простора и Долины мы уже в невыгодном положении по сравнению с пиздой самозванца». У Деймона хватило ума кастрировать его за то, что он назвал Рейниру пиздой, когда он вспомнил, что для его притязаний, вероятно, было бы лучше, если бы королевство так думало.

«Хорошо, тогда мы осадим Харренхол и призовем всех Речных лордов», - скучающе ответил Деймон, ковыряя песок под ногтями небольшим кинжалом из валирийской стали.

«Разве племянник Королевы-Претендента теперь не владеет замком?» - кротко спросил Тайланд, его лицо покраснело от неуверенности.

«Мальчику пять и десять лет. Он едва ли представляет угрозу. И этот большой болван кастелян, Саймон или тот, кто хочет-иметь-тебя, тоже не будет вызовом, уверяю вас». Он закатил глаза. Все эти люди были такими осторожными . Он хотел действовать, требовать и уничтожать.

«Вряд ли королевство сплотится против законнорожденного сына сира Харвина Стронга... или кузена наследника Претендентов». И мы вряд ли могли бы утверждать, что мальчик не Харвин. Они почти близнецы. Не говоря уже о том, что сука Хайтауэр настолько набожна, что вы, вероятно, могли бы обнаружить ее убивающей себя, прежде чем совершить акт неверности.

Если бы только был какой-то другой путь...

«Дядя мальчика!» Он щелкнул пальцами. Этот дикий, увечный трус, наконец, может пригодиться. «Этот Лари Косолапый. Неужели он хочет отдать замок?»

«Вы хотите, чтобы королевство сплотилось и поддержало притязания увечного второго сына?» Голос Борроса не был скептическим, лишь ровным и невеселым.

«Возможно, нет... Но если бы он мог привлечь мальчика на нашу сторону...»

«Против собственной матери? Ближайшей спутницы Самозванки, не говоря уже о ее сестре по браку?» Черт возьми, Отто Хайтауэр действительно все портит.

«Мы вернемся назад», - сказал он вместо этого. Не дожидаясь дальнейшего обсуждения, он поднялся со своего места и покинул огромную комнату, более расстроенный и взволнованный, чем прежде.

Неудивительно, что мой брат утонул в болезни, я и сам не прочь заболеть. Все эти гребаные политиканства способны свести человека с ума.

Он отчаянно надеялся, что Рейнира чувствует то же самое.

**********

«Когда прибудет мальчик Тулли?» Брак за браком. Это все, что держит королевство вместе? Красивые женщины и амбициозные родители? «Большая часть наших приготовлений уже на месте, но...»

«Ожидается, что он прибудет в течение недели, Рейнира. Но я со всем разберусь. Он здесь ради моей дочери, и поэтому он - моя ноша». Алисента заверила ее. Рейнира чувствовала в эти дни, что без Алисента рядом с ней она бы сошла с ума, став еще одной страницей в истории их дома, которая предупредила об их ненормальной и нестабильной натуре.

«Я королева, я должна приветствовать его с уважением», - сказала она, больше про себя. «Вот так и находят союзников. Через дружбу». Или, по крайней мере, так считал ее отец. Но она все больше и больше начинала верить, что ее отец был дураком.

«Это правда, но я возьму на себя ответственность за Кермита Тулли. Красный замок и так достаточно напряжен, а на твоих плечах и так слишком много ответственности».

Это было изнурительно. Вечно поддерживать семью, королевство, закон. Бремя королевства было тяжелым, а трон был самым опасным, ненадежным местом в королевстве.

«Спасибо, Алисент». Где бы я был без тебя, которая держала меня на земле? Земля и вода для моего огня и неба. Где бы я дрейфовал, если бы у меня не было тебя, которая держала меня на привязи к моему здравомыслию?

«Конечно, Рейнира. Я только хочу помочь облегчить часть твоего бремени». Руки Алисент нашли ее собственные, и ее пальцы нежно погладили костяшки пальцев Рейнии, как она всегда делала в минуты успокоения. «Что бы тебе ни понадобилось от меня... я в твоем распоряжении».

Слово «нужно» повисло в воздухе, как мед на губах.

«Спасибо», - только и сказала она вместо этого. «Но теперь мне нужно подготовиться к горам помолвок и обещаний, которые я должна сдержать». Она вздохнула, отстраняясь, хотя и неохотно. «Неохотно я согласилась обручить леди Дженну с моим Эйегоном в обмен на неограниченные силы Хайгардена. Но я до сих пор не получила ответа от Дорна». Предложение руки ее сына было нелегким, и она несколько раз плакала, когда писала письмо. Она чувствовала себя как ее отец, когда он продал ее с аукциона Джейсону Ланнистеру. Она чувствовала себя дурой, играя единственной картой, которая у нее была.

Для женщин это всегда брак.

Бейлон заверил ее, что он не расстроен, но это ранит ее еще больше, ведь ее прекрасный, заботливый сын никогда не скажет ни слова, которое расстроит ее, ведь такова его натура. Всегда любезный и добрый ко всем. Возможно, принцесса Алиандра почувствует то же самое.

«Тирреллы будут в восторге. Их гордость почти так же вопиющая, как у Ланнистеров». Даже упоминание Ланнистеров оставило горький привкус во рту. «Но Простор и Хайгарден - сильные союзники. И многие путешествия могут быть сорваны с их силой, чтобы охранять его».

«Действительно. Это облегчение иметь рядом с собой такую ​​силу», - еженедельно успокаивала Алисент.

«Элинор настаивает, чтобы мы объявили о помолвке суду, и хотя я не хочу удовлетворять ее просьбу, это лишь еще больше продемонстрирует нашу супружескую силу», - Рейнира вздохнула через нос и помассировала ноющие виски. Головные боли были частыми в эти дни, часто она просыпалась в час ночи и желала Гвейну спокойной ночи, хотя боль все еще не утихала.

«Надеюсь, к концу месяца будет объявлено о двух крепких помолвках», - сладко, хотя и не от радости, сказала Алисента. «Не вижу причин, по которым лорд Риверрана мог бы отвергнуть Алерию... он заявил о своей заинтересованности в браке, а она благородного происхождения, из дома, доказавшего свою плодовитость...» Алисента, казалось, сама себя в этом уверяла.

«Все будет хорошо, Алисента. Я не боюсь, что Алери не станет будущей леди Риверрана». В ответ она получила нежную и тревожную улыбку. Рейнира восприняла это как свое прощание.

Когда она прибыла в Башню Десницы, Рейенис яростно переписывала письмо.

«Принцесса», - поприветствовала Рейнира, несмотря на то, что стражники уже объявили о ее прибытии. Рейнис оторвалась от письма и поднялась на ноги.

«Ваша светлость», - она почтительно склонила голову, прежде чем вернуться к своему письму, завершив его экстравагантным взмахом пера.

Не говоря ни слова, Рейнира заняла место напротив нее. Как странно, подумала она, сидеть по другую сторону этого стола.

«Принцесса Рейенис, я пришла обсудить многочисленные помолвки, циркулирующие в Красном Замке. Как королева ее Десницы». Начала Рейенис. Рейенис переплела пальцы и наклонилась вперед, образ предельной помолвки.

«О чем вы хотели поговорить?»

«Ну, я согласна женить моего Эйгона на младшей дочери леди Элинор, нашей подопечной, леди Дженне, когда они обе достигнут совершеннолетия», - Рейнис ничего не сказала по этому поводу, только слегка наклонила голову и хмыкнула сомкнутыми губами, чтобы обозначить свое согласие. «И Алисента считает, что моя племянница, Алери, получит предложение руки и сердца от наследника Риверрана». Это слегка озадачило Рейнис.

«Вот почему лорд Элмо посылает своего сына?» Рейнира кивнула.

«Если все пройдет хорошо, они будут помолвлены до следующего поворота луны». Рейнис удовлетворенно улыбнулась.

«Но какой брак вы хотите обсудить, ваша светлость, похоже, вы с этим хорошо справились». Рейнис была права. Был один, который особенно горел в мыслях Рейниры.

«Баэлы и Эйгона». Рейенис тихонько ахнула. «Баэле пока только пять и десять, и я не хочу видеть ее замужем, пока она не станет хотя бы еще на год старше, но боюсь, что в последнее время мы не можем позволить себе роскошь осуществить наши желания».

Лицо Рейенис выразило задумчивость.

«Не женитесь пока, Ваше Величество», - сказала она. Рейнира была удивлена. Из всего королевства, конечно, их бабушка больше всего хотела бы, чтобы они поженились и произвели на свет наследников? Будущих лидеров Дрифтмарка?

Видимо, ее лицо сказало все, поскольку Рейнис продолжала стоять в той же позе.

«Царство видит в Деймоне претендента на трон, да, усугубленного его растущими армиями и собственным нажимом на свои притязания. Но большинство поверит, что наследником будет Эйгон. Ибо таков порядок вещей».

«Но все знают Эйгона как наследника Дрифтмарка, что он поддерживает мои притязания. Я понимаю, почему у них есть свои убеждения, но разве они не видят, что их дело проиграно?» Рейенис грустно улыбнулась ей.

"Люди королевства ожидали, что он станет наследником с того дня, как он родился, Рейнира. Многие почти провозгласили это правдой".

Она вспомнила день вторых именин Эйегона. Как лорды и леди шептались о том, что его следует назвать наследником ее отца. О том, каким он был очаровательным, каким доблестным. Провозгласив его вторым по имени, завоевателем, будущим королем.

«Эйгон никогда бы этого не сделал», - в этом она была уверена.

«Нет, он не станет этого делать». Рейнис согласилась. «Но мужчины предпочли бы увидеть, как королевство будет предано огню, чем увидеть женщину, восшедшую на Железный Трон». Рейнис увидела, как горечь пробежала по лицу Рейнис. Истина, которую она слишком хорошо знает. Насколько иной могла бы быть жизнь, если бы лорды выбрали ее много лет назад. «Потому что таков порядок вещей».

«Теперь, когда я королева, я создам новый порядок». Она поклялась. Рейнис снова грустно улыбнулась ей, но больше не давила. «Но какое отношение это имеет к Эйгону и Бейле?»

«Выдать замуж мужчину, которого королевство хочет объединить, за его законную сестру, чтобы позволить им производить собственных наследников... Это посеет раздор и сулит насилие. Их брак должен продемонстрировать силу нашего дома, да. Но это будет стоить вам притязаний на легитимность. Как это когда-то было с моим».

Она ненавидела, что Рейнис была права. Она ненавидела, что королевство хотело столкнуть ее с собственным братом. Она ненавидела это. Она чувствовала себя капризным ребенком. Но она ненавидела это так злобно.

«Очень хорошо... мы не поженим их, пока не будем уверены, что никто...» не настроит их или их детей против меня.

«Ты обезопасишь свой трон, Рейнира. Твой отец был прав. Ты была создана для этого. Если кто-то из нас должен был стать первой королевой по собственному праву, то ясно, что это была твоя судьба». Рейнис улыбнулась ей, не жалея и не злясь, а искренне и уверенно.

«Спасибо», - прошептала Рейнира. «Я... я не знаю, где бы я оказалась без твоего совета». Призналась она. Рейнис снова нежно улыбнулась.

«Я не знаю, где бы я оказался, если бы вы не сделали меня своей Десницей, ваша светлость».

Две женщины, женщины, которые должны были стать королевами, и единственная, которая, возможно, все еще ими является, на мгновение уставились друг на друга. Сидя в тишине, зная, что одна из них находится на грани достижения того, в чем другой так жестоко отказали. Они упивались моментом и были опьянены иронией того, насколько все было бы иначе, родись они мужчинами.

Если бы ты родилась мужчиной, ты бы не была той отважной, доброй, смелой, умной, свирепой и красивой женщиной, которую я полюбил всем сердцем.

Ты не хочешь иметь наших сыновей, нашу дочь, твоих сестер, твоих братьев.

Вы не были бы собой, и это было бы величайшей трагедией из всех.

Гвейн сказал ей это, но она все больше и больше чувствовала, что пожертвовала бы всей любовью в мире ради минуты отсрочки. Всего на минуту своей жизни Рейнира хотела узнать, каково это - получить то, что принадлежит тебе.

Ей хотелось узнать, каково это - быть мужчиной.

********

«Ты исповедуешь веру Семерых, не так ли?» - спросил ее Кермит Тулли, когда они шли через внешний двор, ее мать наблюдала издалека, а рыцари очень чопорно охраняли свои посты. Некоторые мужчины Тулли также стояли на страже, защищая своего наследника.

«Да, мой господин». Она скромно склонила голову, как всегда учила ее септа. Она сказала «мой господин», несмотря на то, что Кермит Талли еще не был им. Она носила серо-зеленые цвета дома своей матери, но носила драгоценности с синими акцентами, чтобы почтить синий цвет дома своего отца. Она предположила, что ее каштановые волосы отдавали дань уважения красному цвету на гербе Дома Стронга.

«Как и я. Я бы не хотел жениться на женщине, которая не исповедует ту же веру, что и я».

«Я также надеюсь не выходить замуж за лорда, который не следует учению Семерых». Она признала. Это было правдой, но она не могла сказать, что знание того, что Кермит Талли следует им, не сделало ее сердце менее тяжелым.

«Скажи, ты любишь петь?» - спросил он ее, присаживаясь на маленькую скамейку. «Я всегда любил сильный, чистый голос»,

«Да, милорд. Я часто пою в септе», - застенчиво призналась она. По правде говоря, ей не нравилось так смело расписываться перед другими, так как это наполняло ее страхом. Но леди должна делать то, что просит лорд. Особенно, если она собирается выйти за него замуж. Она могла петь достаточно хорошо, но ее голос был далек от лучшего среди девушек ее возраста.

«Какую мелодию вы больше всего любите петь?»

«Я должна признать, что это Песнь Семерых», - сказала она, несколько смущенная своим общим выбором фаворитов. Однако Кермита Талли это, похоже, не смутило.

«Вы когда-нибудь споете для меня, моя леди?» Она покраснела от смущения.

«Я... есть девушки с голосами гораздо более прекрасными, чем у меня, мой господин. Но если вам угодно...»

«Я бы не заставлял тебя петь, если тебе от этого некомфортно», - сказал он, и она с облегчением кивнула. Он очень добрый. Я слышал, что чем старше мальчики, тем они злее становятся, и только когда они достигли того возраста, в котором был король, они наконец стали добрыми.

«Мой господин», - рискнула она, не зная, что сказать, но зная, что лучше продолжить разговор. «Могу ли я спросить вас о чем-то, что... может быть сочтено... невежливым?» Кермит Туллт бросил на нее странный взгляд.

«Спрашивайте, миледи».

«Если вы не против, я спрошу, почему мой лорд... интересуется моей рукой?» Ты будешь лордом Риверрана. Я - девушка без отца. И я даже еще не расцвела.

Лицо Кермита покраснело, и это слилось с его огненно-рыжими волосами, более красными, чем ее собственные, отчего казалось, будто его голова охвачена пламенем.

«По правде говоря, моя госпожа, мой отец желает этого брака. Не то чтобы вы не были красивы, но вы... молоды».

«Я со временем повзрослею, мой господин». Она поспешила добавить. Не отвергай меня. Моя рука - единственное, что у меня есть, и какой лорд женится на мне, если услышит, как Талли из Риверрана презирали меня?

К счастью, Кермит Талли кивнул.

«Как бы то ни было... помимо этого, ваша семья имеет прочные связи с Короной. В таком браке есть много преимуществ». Он звучал несколько подавленно, когда говорил это.

«Я...» Он не дал ей ответа, который удивил ее. «Я благодарю вас за вашу честность, милорд». Она решила ответить.

«Моя госпожа, скажите мне честно, согласились бы вы выйти за меня замуж?» Я могу ответить только «да».

«Я... я бы, милорд. Вы хороший и добрый, и из благородного дома. Для любой леди было бы честью выйти за вас замуж». Это не неправда. Кермит Талли, казалось, понял, что в ее ответе нет настоящей глубины. Она могла прочитать это в его глазах. Но его губы улыбнулись ей и сделали вид, что она дала удовлетворительный ответ.

«Если бы я поборолся за твою руку, ты бы приняла это?» Это долг для него так же, как и для меня. Она знала мужчин, женившихся по долгу, но для них было более обычным иметь женщину по своему выбору.

Семья, Долг, Честь. Это слова его дома. Кажется, я практикую их всю свою жизнь.

«Я была бы польщена получить такое предложение, милорд. Я была бы рада принять его. Если бы оно было предложено». Она хотела отругать себя за то, что она так глупо сказала «предложение» дважды, но Кермит Талли, казалось, не заметил этого. Он просто грустно улыбнулся ей.

Прощаясь, он поцеловал ее руку и снова улыбнулся. Леди Риверрана. По крайней мере, у меня будет прекрасный замок, если не брак по любви.