Зелёное платье
На публике принцы и вдова Харвина Стронга предстают врагами. Двор шепчется и гадает о причине. Принцесса уволила своего отца... обесчестила его.
Если бы придворные присмотрелись повнимательнее своими ядовитыми глазами, они бы увидели правду. Умоляющие глаза его сестры и ярость его жены.
Сегодня король попросил устроить грандиозный пир, чтобы «праздновать ради праздника», как он заявил. И вот принцесса и будущая королева сцепились в шахматной партии, которую невозможно выиграть.
Рейнира, сидящая рядом с ним за королевским столом, отказывается смотреть на своего отца или Алисенту. Сегодня она одета в черное, как будто в трауре.
Его сестра одевается в военные цвета их домов, в зеленый цвет маяка Хайтауэра... воюя сама с собой, воюя со своим ближайшим другом.
Он не завидует Алисенту.
Его сердце разрывается на части. С одной стороны, он любит свою сестру и испытывает к ней огромное сочувствие, ведь ей всегда хуже, когда она становится жертвой заговора отца.
С другой стороны, его жена безутешна, хотя она не показывает ничего, кроме него, и даже рядом с ним она сдержанна. Она чувствует себя преданной, и Гвейн не может убедить ее простить это.
Никогда еще их дом не был столь разделен.
Рейнира отправила Луку в Харренхол, не обсуждая это с Алисентой, сказав, что так будет лучше, что он будет в безопасности от Отто под защитой кастеляна замка Саймона Стронга. Что мальчик должен подготовиться. Теперь он наследник рода Стронга, хочет он того или нет.
Алисент не боролась, а только плакала и смирилась.
Вернувшись в свои покои, Рейнира плачет. Он держит ее и успокаивает, но знает, что ничего не может сделать.
Гвейн ненавидит своего отца, он ненавидит отца Рейниры, он ненавидит Харвина за его смерть, он ненавидит Богов за то, что они хотят всего этого
********
В последнее время Элисента все реже молится богам.
Иногда ей кажется, что они ее даже не слушают.
Если бы боги слушали, ее мать была бы жива. Королева Эмма была бы жива. Лейна была бы жива. Харвин была бы жива. Она бы жила. Не была бы живой, а жила. Скакала бы с Рейнирой на Сираксе, ела только пирожные и была никем иным, как дураками. Вдали от двора, отца, долга, самой себя.
Если бы боги ее услышали, она смогла бы оплакивать своего мужа, как настоящая жена. Она бы не... вожделела Рейниру. Ей не пришлось бы отправлять своего сына, своего первенца, в проклятую крепость Харренхол, в замок, который убил его отца.
Боги не слушают ее. Она молится каждый день, и не раз. Она предлагает и предлагает. Она преклоняет и преклоняет колени. Она пребывает и пребывает. Она подчиняется. Она подчинялась своему отцу, пока не вышла замуж. Она подчинялась своему мужу, пока он не умер. И это не стоило ей ничего, кроме страданий.
Она скорбит по женщине, которой ей суждено было стать. Девочке, в которую ей суждено было вырасти.
Она скорбит и проклинает богов за все, что они сделали. С ней. С ее мужем. С ее детьми. С ее матерью. Она задается вопросом, не там ли все развалилось. В тот день, когда умерла Алери Флорент.
Она думает, что это может быть правдой
*********
Эйгон задавался вопросом, будет ли этого когда-нибудь достаточно.
Он был недостаточно хорош для своего отца. Как и Эймонд, или Дейрон. Три сына, и все же он не был уверен, сможет ли их отец различить их по именам.
Долгожданный сын короля, вот кем он был. И все, что он получил от своего отца, было разочарование.
Иногда ему казалось, что Рейнира и Гвейн были ему больше родителями, чем сам король.
«Эйгон?» - позвала Рейнира, пробуждая его от сна с открытыми глазами. «Ты здесь?» Она тихонько постучала в его дверь.
«Войдите», - слабо позвал он. Вошла Рейнира.
«Что-то случилось?» - спросила она, садясь рядом с ним.
«Нет». Он сказал хрипло и знал, что это было крайне неубедительно. Рейнира на мгновение уставилась на него. «Да». Он признался.
«Ты расскажешь мне об этом?» Она обхватила его плечи и притянула к себе.
«Рейнира», - возможно, она узнает. «Знаешь, почему отец меня ненавидит?»
«Моя дорогая любовь, что заставило тебя так сказать?» Ее брови сошлись на переносице в знак беспокойства.
«Он даже не знает меня... Я не говорил с ним в...» Эйгон не мог вспомнить ни одного искреннего разговора между ним и королем. «Он так хотел сына, но теперь у него трое, и он даже не заботится о нас». Его голос дрожал, но он был полон решимости не плакать.
«Я...» - начала Рейнира, запинаясь. «Наш отец... он похож на Хелену, в некотором роде».
«Как?» Он никогда не считал их похожими. Ни в каком отношении.
«У него тоже есть... Драконьи Сны». Эйгон удивленно посмотрел на нее. «Многие Таргариены, на протяжении всей нашей истории, имели их. Включая твоего тезку, Эйгона Завоевателя».
«Я этого не знал», - прошептал он.
«Очень немногие это делают, это своего рода секрет, так что ты должен сохранить это между нами». Он кивнул головой в знак обещания.
«Я никому не скажу, сестра, обещаю». Рейнира кивнула в ответ, принимая это.
«Когда отец женился на моей матери, ему приснился сон».
«Как у Хелены? Те, которые иногда...» Сбываются?
«Да, как у Хелены».
«Какая у него была мечта?»
«У него была мечта, что у него и моей матери родится сын, «рожденный в короне Завоевателя». И этого мальчика он однажды посадит на Железный трон». Рейнира замолчала, глубоко вздохнув. «А потом моя мать умерла, родив его сына. Моего первого брата. Того, в честь которого я назвала твоего племянника Бейлоном».
«Но его сын умер, поэтому он не смог посадить его на трон. Но...»
«Вместо этого он выбрал меня. Он считает, что наш дядя Деймон продажный, и хотел, чтобы наша линия оставалась сильной. Поэтому я был выбран наследником». Эйгон кивнул, он знал эту часть истории.
«А потом он снова женился, чтобы быть уверенным, что наш род будет в безопасности и не прервется так легко»,
«И он имел меня», - закончил Эйгон. Рейнира кивнула.
«Да, он сделал мне одолжение».
«Но он не сделал меня наследником».
«Нет. Королевство очень хотело, чтобы он это сделал, но он придерживался своего решения с тех пор, как я был моложе, чем ты сейчас».
«Хорошо. Я не хочу быть королем, я думаю, ты справишься с этой задачей лучше», - рассмеялась Рейнира.
«Спасибо, брат», - они на мгновение рассмеялись.
«Какое отношение это имеет к тому, что он нас не любит?» - спросил Эйгон.
«Я думаю, что он настолько зациклился на своей мечте, что она стала для него настолько важной, что поглотила его».
"Что ты имеешь в виду?"
«Я думаю, он ждет сына, рожденного таким, какой он есть во сне. И я думаю, он так отчаянно хочет этого воображаемого младенца, который, возможно, никогда не родится, что он...»
«Игнорирует нас».
«Игнорирует идеальных детей, которые у него уже есть», - поправила Рейнира.
«Он не очень хороший отец, не так ли?» - сказал Эйгон, скорее утверждая, чем спрашивая.
«Он любит нас», - подсказала Рейнира. «Но иногда этого недостаточно». Эйгон даже не был уверен, любил ли его отец.
«Как думаешь, он будет скучать по мне и Баэле, когда мы поедем в Дрифтмарк?»
«Я знаю, что буду скучать по тебе». Но это был не мой вопрос.
Но Эйгон не стал настаивать, вместо этого он кивнул и обнял сестру.
«Спасибо, Нира».
«Конечно, Эйгон. Для этого и нужны старшие сестры».
**********
«Отец», - прошептала она, сидя у его кровати. Он проснулся, но едва. Они давали ему достаточно макового молока, чтобы бороться с болью. Однако это оставило его без большинства его способностей. «Отец», - повторила она.
«Ммм... Рейнира?» - проворчал он.
«Отец, мне нужно обсудить с тобой кое-что. Что-то важное». Ее тон был серьезным, но отец оставался полусонным. «Пожалуйста».
«Обсуждай, моя девочка».
«Твои дети», - сказала Она. «Они скучают по отцу. Им нужно, чтобы ты показал им, что любишь их». Эйгону всего пять и десять лет, он не может поверить в своем невинном сердце, что отец его ненавидит.
«Рейнира, мое единственное дитя», - прошептал он. «Я люблю тебя, моя девочка. Ты будешь очень... сильной королевой...» Он снова погрузился в сон.
«Нет! Твои дети от Лейны! Эйгон, Хелейна», - взмолилась она. Никакого узнавания не отразилось на его лице. «Бейла, Рейна?» И снова ничего. «Эмонд, Дейрон? Отец, они твои сыновья и дочери, конечно же...»
«Они не мои наследники, они не так важны, как ты, моя дорогая». Да, они важны, хотелось ей кричать. Ей хотелось заорать на отца, ударить его, вбить в него хоть немного гребаного здравого смысла.
«Они важны, отец. И они нуждаются в тебе», - сказала она вместо этого так спокойно, как только могла.
«Я... я навещу их, когда мне станет лучше».
Но тебе не станет лучше. Тебе становится только хуже. Тебе становится хуже уже много лет.
Впервые Рейнира по-настоящему осознает, что ее отец умирает.
«Эйгон и Бейла помолвлены, помнишь, ты не хочешь отпраздновать эту новость вместе с ними?» Ничего. «Мой сын Люк и Рейна тоже собираются пожениться, они будут так рады услышать твои поздравления».
Визерис снова заворчал.
«Ладно, спокойной ночи, Рейнира», - и он снова погрузился в дымку мака, боли и сна.
И ее уволили.
Сердце Рейниры упало.
Вместо этого она обратилась к единственному человеку, который мог бы ей помочь.
***********
В дверь постучали.
«Иди», - сказала она, пытаясь сесть прямо, выставив перед собой свой круглый живот. Вместо служанки или посланницы вошла Рейнира. «Рейнира», - сказала она, ошеломленная удивлением. «Что... Как...»
«Мне нужно поговорить с тобой. Хотя мне не хочется это признавать, я знаю, что ты единственный, кто может... понять». Рейнира выпалила. Она кивнула. Она встала с кровати и зажгла несколько свечей, прежде чем сесть за круглый стол в центре комнаты. Она жестом пригласила Рейниру сесть.
Она выбрала самое дальнее от себя место.
«В чем дело, Рэй... Принцесса?»
Рейнира глубоко вздохнула, как она делала, когда волновалась.
«Это мой отец. Он... мои братья и сестры не чувствуют его тепла, и я не могу убедить его слушать, заботиться о них». Ее отец... он - все, что лежит между нами. Невысказанный он - надвигающаяся буря, выходящая на свет... он сжигает нас всех.
«Я... я не уверена, что могу сделать», - призналась она безнадежно, желая найти решение, которое бы сбило с ног Рейниру и вернуло бы Алисенте ее благосклонность.
«Я... ты сказала, что он доверял тебе раньше... убеди его, что тебе будет приятно увидеть, как он воссоединится со своими детьми... позови своих детей... покойного отца. Умоляй его». Рейнира умоляла, ее глаза слезились. Алисента не хотела давать королю еще один повод... хотеть ее. Но, о, как отчаянно она жаждала, чтобы Рейнира захотела ее. Это развращенное отчаяние цеплялось за ее сердце и ослабляло его силу, как мерзкая пиявка.
«Я... он стар, Рейнира, он даже не может разобраться в своих собственных мыслях в последнее время». А что, если бы он попросил меня...
«Я знаю. Но он нужен его детям».
«А что насчет тебя?» - спрашивает Алисента. Рейнира удивленно моргает.
«А как же я?» Когда в последний раз вас рассматривали? Помимо вашего положения, помимо ваших предложений руки и сердца... Когда вы в последний раз получали то, что хотели? То, что вы действительно хотели?
«Что тебе нужно?» Алисента, воодушевленная интимностью их разговора, встает со своего места и занимает место рядом с Рейнирой.
Она слышит, как учащается дыхание Рейниры.
«Мне... мне нужно, чтобы мой отец был рядом с моими братьями и сестрами. Они потеряли свою мать, и они чувствуют, что потеряли и его тоже».
«И это все, что вам нужно?»
"Почему?"
«Я...» Алисента начинает ковырять кутикулы и удивляется, когда чувствует, как нежные руки Рейниры останавливают ее. Она посмотрела в глаза принцессы, которые гласили «Нет». «Я просто подумала, что...» Сердце Алисент бешено забилось. «Я подумала, что еще я могу сделать. Вот и все». Она закончила слабым голосом.
«Помощи моим братьям и сестрам было бы достаточно», - признается Рейнира, и ее голос становится менее холодным.
«Тогда я не остановлюсь, пока не добьюсь успеха», - поклялась Алисента. Это застало Рейниру врасплох. В последнее время я полна сюрпризов, не так ли?
«Спасибо, Алисента», - сказала Рейнира, и искренность плясала на ее языке.
Было так сладко слышать, как Рейнира снова произносит свое имя. Как мед, оно разливалось по воздуху и проникало в костный мозг. Оно затопляло ее чувства и делало ее глупой.
Рука принцессы все еще лежала на ее руке, поэтому, чувствуя себя немного безумной, Алисента взяла ее в свою.
Рейнира не сделала попытки отстраниться, поэтому Алисента продолжила. Она медленно переплела их пальцы.
Когда она подняла взгляд на лицо Рейниры, ее глаза были на их руках. Алисента использовала свою запасную руку, чтобы приблизить глаза Рейниры к своим собственным.
«Мне жаль», - прошептала она, выпуская слова в ночной воздух. Рейнира закрыла глаза. «Мне так жаль», - повторила Алисента.
«Я хочу...» - сказала Рейнира, прерывисто дыша. «Хотя бы на мгновение представить, что все так, как было, когда мы были молодыми». Ее глаза все еще были закрыты.
«Неужели это не может быть вечно?»
Глаза Рейниры открылись.
«Нет», - сердце Алисент упало, - «Но это может быть на сегодня». И Рейнира поцеловала ее.
Поцелуй был подобен возрождению древней магии. Они забыли, что их разумы умеют творить такие заклинания.
Язык Рейниры скользнул в ее рот, и Алисента позволила ему, она позволила принцессе поцеловать ее, словно она принадлежала Рейнире, а Рейнира принадлежала ей. Она позволила себе прикоснуться к Рейнире. Ее волосам, ее лицу, ее талии, ее бедрам, ее груди. Она позволила своим рукам бежать свободнее, чем когда-либо.
Рейнира позволила себе то же самое, прикоснувшись к Алисенте с яростью и жадностью.
«Рейнира», - прошептала она.
«Тсс», - сказала Рейнира, ее губы нависли над губами Алисент. «Не сегодня, помнишь?» Алисент кивнула. «Хорошо». И она снова поцеловала ее.
Это было так хорошо. Это было лучше, чем любой поцелуй, который у них когда-либо был. Это было так правильно, потому что Алисента знала, что это было ужасно неправильно. Но Рейнира была права, сегодня вечером это не имело значения.
Рейнира, с силой, которая заставила Алисенту затаить дыхание, подняла ее с места и отнесла на кровать. Она была нежной, когда укладывала Алисенту.
«Иди», - прошептала Алисента, когда Рейнира стояла над ней. «Пожалуйста». Ее голос дрожал. Рейнира оставалась парализованной.
«Я никогда раньше никого не соблазняла», - нервно подумала Алисента. Но маленькая, высокомерная часть ее считала, что Рейнира не нуждается в соблазнении, а только в поощрении.
Она призвала смелость, которую никогда раньше не чувствовала, и пожелала, чтобы она направляла ее. Алисента потянула за шнурки ночной рубашки, медленно расшнуровывая ее. Рейнира следила за каждым движением. Руки Алисент не дрожали, они были уверены, и, как ни странно, она тоже чувствовала уверенность.
Она стянула с себя одежду и осталась неподвижной, совершенно голой перед Принцессой. Этого ли ты хочешь? Ты хочешь меня?
«Рейнира», - пробормотала она, и при звуке своего имени на губах Алисент Рейнира прыгнула.
Она была на Алисенте, целовала ее и прикасалась к ней. Ее теплые, мозолистые руки от всех мечей, которые они держали, скользили по голой коже Алисенты, заставляя ее покалывать. Она дрожала, не от холода, и она горела, не от жары.
Она была голодна, она умирала от голода, она больше никогда не будет есть, поэтому она собиралась извлечь максимум пользы из этой еды.
Рейнира поспешно сняла с себя пижаму и бросила ее на пол так же небрежно, как и Алисента.
Они прижались друг к другу кожей, дыхание неровное, кожа горячая, глаза голодные, губы красные.
«Только на сегодня», - прошептала Рейнира, Алисента кивнула.
«Только на сегодня». Сегодня они будут трусливыми, они будут животными, они возьмут то, что хотят, просто чтобы знать. Сегодня они будут целоваться и прикасаться, и это будет так реально.
«Прикоснись ко мне», - сказала Рейнира.
"Где?"
"Повсюду."
Так Алисент и сделала.
Она провела руками по худым, мускулистым рукам Рейниры. Она провела пальцами по ключицам. Она коснулась ее живота. Она коснулась губ Рейниры пальцами, а затем своим ртом. Она коснулась бедер Рейниры и потянулась между ними.
«Я не знаю, что делаю», - прошептала она.
«Я покажу тебе», - сказала Рейнира. Алисента могла только кивнуть. Рейнира коснулась ее сейчас. Она коснулась ее шеи губами и языком, посасывая и покусывая, и это было больно, но не в плохом смысле. Она оставила свой след на Алисент, с открытыми ртами поцелуев и пылающим жаром, исходящим от каждого ее прикосновения. Она процеловала дорожку вниз по торсу Алисент. Ее грудь, ее живот, все линии и свидетельства ее материнства. Она процеловала дорожку вниз к бедрам Алисент.
Рейнира подняла глаза, ее дыхание было прерывистым, голос хриплым. Это зрелище заставило Алисенту задрожать, но не от страха.
"Вы уверены?"
«Да». Алисента никогда не была более уверена в чем-либо.
Затем Рейнира поцеловала ее между бедер. Одного лишь первого прикосновения было достаточно, чтобы Алисента вскрикнула.
Рейнира использовала свой язык, рот и пальцы способами, о которых Алисента даже не подозревала. Она выпила Алисент, словно она была прекрасным дорнийским красным. Когда Алисента посмотрела вниз и увидела седовласую принцессу между своих ног, как она всегда себе представляла, она издала непристойные звуки.
Она была громкой, и ей было все равно. Она думала, что, возможно, плачет, но это была не боль, которую она чувствовала.
Внутри нее разгорался огонь, и каждое прикосновение Рейниры делало его сильнее.
«Не останавливайся, пожалуйста, Рейнира», - умоляла она, но ее голос был неразборчивым.
Ее пальцы погрузились в волосы Рейниры, перебирая шелковистые пряди, пытаясь удержать что-то, что удерживало бы ее на этой земле, прежде чем Рейнира заберет ее с нее.
Она чувствовала, что вот-вот взорвется, как умирающая звезда, ее плач становился громче, дыхание - резче, ее пальцы с большей потребностью вдавливались в череп Рейниры.
Рейнира держала... единственное слово, которое могла придумать Алисента, было «пировать». Она обедала Алисент так, словно больше никогда не увидит такой изысканной еды. Она ела и ела и...
Она почувствовала, как ее тело взорвалось, как будто ее заживо сжег дракон, Рейнира, но ей было все равно. Она никогда не чувствовала себя так раньше. Она знала, что больше никогда не почувствует себя так.
Рейнира поднялась со своего места, ее губы были влажными, глаза дикими.
«Алисент»,
«Поцелуй меня», - потребовала она. «Пожалуйста, пожалуйста », - не отказала ей Рейнира. Она попробовала Рейниру, голодную, такую, такую, такую голодную. Она хотела стать частью принцессы, объединить их души, чтобы они никогда не прекращали это делать.
Они были спутанными, вспотевшими и грязными.
Теперь она каким-то образом оказалась на Рейнире, и это было так же приятно.
«Я хочу...» Алисента едва могла дышать. «Я хочу, чтобы ты почувствовала то же самое». Рейнира кивнула.
Она нежно взяла руку Элисент и провела ею вниз к своим бедрам, между ними.
Алисента не знала, что делает, но глаза Рейниры пылали похотью и желанием , ее тело извивалось и пылало под ней, и благодаря ей Алисента чувствовала, что может завоевать все Семь Королевств.
Она коснулась Рейниры пальцами, мягко, исследуя. Сначала. Но ее уверенность росла вместе со звуками, которые издавала Рейнира. О, Алисента хотела поглотить их.
Она двигалась, как вода, скользящая и чистая. Рейнира танцевала под ней, как живое пламя. Они танцевали, и танцевали, и танцевали. Когда Рейнира доходила до своего удовольствия, Алисента чувствовала себя победительницей, как воин, чемпионка. Когда Рейнира умоляла о поцелуе, она чувствовала себя могущественной.
Она поцеловала ее так крепко, как только могла.
Она больше никогда не сможет ее поцеловать.
Но сейчас она целовала ее со всей страстью, которая у нее была, все эти несколько часов.
Это так ужасно неправильно. Так предательски, так продажно. Она услышала, как ее разум хитро шепчет. Но ничто никогда не было так хорошо, так правильно.
Она прижалась к Рейнире, как капризный щенок, держа ее собственнически, зная, что больше никогда не прикоснется к ней вот так, а когда наступит утро, они снова будут полны горечи, и любящие глаза Рейниры снова наполнятся ненавистью.
Они танцевали до рассвета, а затем Рейнира выскользнула из своих покоев, прежде чем солнце взошло на небе.