Король Узкого моря
Он ворвался в тронный зал без приглашения, хотя и не без запрета.
Они знали о его возвращении. Караксес злобно ревел, пролетая над Черноводной.
Он молча идет к трону своего брата.
Визерис носит корону Джейхейриса и держит меч Черное Пламя.
Демон носит свою корону. Корону Узкого моря. Он держит меч из валирийской стали, Темную Сестру в одной руке, дрянное оружие Крабоеда в другой.
Когда он достиг трона своего брата, Королевская гвардия обнажила мечи.
Демон бросает топор на землю, его грохот разносится по всему залу.
«Добавь его к стулу».
Снова тишина.
«Ты носишь корону». Это все, что говорит Визерис. «Ты тоже называешь себя королем?» Неужели все дело в кровавом кресле?
«Как только мы разгромили Триархию, меня назвали «Королем Узкого моря». Когда я выиграл войну, на которую ты меня послал.
Толпа ропщет, но Визерис молчит.
Больше всего Дэймон скучал по своему брату.
«Но я знаю, что есть только один истинный король, Ваша Светлость». И он преклоняет колени. «Моя корона и Ступени - ваши». Деймон снимает самодельный деревянный шлем.
Визерис усмехается.
«Ну, а где же лорд Корлис?»
«Он поплыл домой. В Дрифтмарк». Он не пришёл к тебе, как я.
«Кто держит Ступени?»
«Приливы. Крабы. И две тысячи мертвых корсаров Триархии, заколотых на песке, чтобы предупредить тех, кто может последовать за ними».
Его брат спускается по ступеням со своего трона, пока они не оказываются лицом к лицу, один из них в короне, на коленях.
Визерис берет корону из рук Деймона и передает ее члену Королевской гвардии.
Демон чувствовал, что все взгляды в комнате обращены на него.
«Встань!» Когда он это делает, Визерис протягивает руку, и Деймон падает в объятия брата, как будто никогда их и не покидал.
Зал взрывается аплодисментами.
Конечно, они должны это сделать.
«Королевство в большом долгу перед тобой, брат». Брат.
Они снова идут бок о бок, Визерис кладет руку ему на плечо, и все в мире кажется правильным.
********
«О, я настаиваю, ты всегда был любимцем матери!» - пошутил Визерис, когда они собрались в богороще, чтобы отпраздновать это возвращение.
Новая королева Лейна стояла рядом с ним и положила свою руку ему на плечо.
Его брат был уже не таким энергичным, как когда-то, в браке с Эммой, но Лейна стабилизировала его, за что Деймон был благодарен.
Она была миловидной девушкой, никто не мог отрицать. Несмотря на ее две беременности, она все еще сохраняла юношеский блеск, и никто не мог отрицать, что ее дети были кровью дракона с их серебряными волосами и фиолетовыми глазами.
«Мы не будем возвращаться к этому спору снова. Она никогда не была склонна к правилам, а я никогда не был великим воином». Деймон усмехнулся, передав эту вялотекучую битву своему брату.
«Поздравляю с победой, дядя», - сказала Рейнира вместо приветствия, приближаясь к их трио. С одной стороны была леди Алисента, теперь Алисента Стронг, с другой - брат девушки, Гвейн.
«Спасибо, принцесса. Я был там только благодаря твоим усилиям». Он мог бы сыграть любезного принца. Рейнира, возможно, и вытеснила его, но примет ли королевство правящую королеву? И теперь, когда у Визериса есть сын...
«Одна из моих лучших идей», - ухмыльнулась Рейнира.
Леди Алисента была на ранних стадиях беременности, ее рука лежала на ее слегка опухшем животе, и она нежно улыбнулась Рейнире. Как и молодой рыцарь, сир Гвейн.
«Расскажи мне, дядя, как тебе удалось так доблестно победить? » - поддразнила Рейнира, на что сир Гвейн сдержал смешок, закашлявшись.
«Это история для другого раза, племянница. А сейчас я хочу отпраздновать свою победу и конец моего брака». Это вызвало дрожь тишины в разговоре.
«А, да. Рейнира рассказала мне об этой просьбе, и поскольку ты сдержал свое обещание, твой брак должен быть расторгнут в течение года», - слабо сказал Визерис.
«Еще не?» Я боролся последние четыре года только за тебя, брат. Все, что я просил взамен, - это освободиться от моей Бронзовой Суки.
«Все почти сделано, брат. Ты будешь свободен снова жениться, если пожелаешь».
«Насколько я понимаю, члены Королевской гвардии не могут быть женаты». Деймон отпил из бокала летнего вина и не преминул заметить тайную связь взглядами между Рейнирой и его братом.
«Да, ну, надеюсь, этого не будет еще долго. Я надеюсь, что с моей Королевской гвардией не случится трагедии». Голос Визериса был предупреждающим.
«Конечно, нет, брат, но когда настанет день, я вряд ли смогу иметь жену и детей, не так ли?» Он надеялся, что я забыл. Он надеется, что сможет предложить мне другой приз.
Он знал, что брат не обрадуется его просьбе. Но это не помешало ему сделать это.
Как и их мать, Алисса, Деймон забрал то, что хотел.
«Это верно». Демон позволил теме раствориться на этом языке. Он только что выздоровел, и не хотел сжигать все заново.
«Племянница, я слышал, ты собираешься выйти замуж. Хотя мой брат еще не познакомил меня с твоим женихом». При этих словах Рейнира покраснела, и Деймон заметил, как они с Гвейном сжали друг друга в объятиях.
«Это честь для меня, мой принц», - ответил Гвейн.
Отто Хайтауэр, хитрый лис, ты наконец-то сделал это.
Демон хотел посмотреть, как он извивается. Вместо ответа он снова молча отпил вина.
«Мы должны пожениться в следующем месяце», - добавила Рейнира, улыбаясь Гвейну и не обращая внимания на безмолвные насмешки Деймона, как обычно.
«День не может наступить достаточно быстро», - сказал Гвейн, но только ей. Деймон закатил глаза.
Его внимание привлекла спутница Рейниры, Леди Стронг. Она выглядела довольно расстроенной. Ей не нравится этот брак почти так же, как и мне. Деймон не мог понять, почему союз ее самого близкого друга и брата мог ее расстроить, особенно если она была дочерью своего отца. Возможно, Леди Стронг собственнически относится и к брату, и к другу.
«С нетерпением жду церемонии», - вот и все, что он сказал в ответ.
*********
Веселье и празднование продолжались две недели и начались с турнира, на котором рыцари сражались за право стать частью личного двора Рейниры и Гвейна.
На следующий день певцы со всего королевства пели песни о ее любви и любви Гвейна, хотя повествования многих из этих од были неправдивыми, они все равно были развлекательными. Певцы, которые им больше всего нравились, были выбраны для их свадебного дня.
На следующий день состоялась большая охота, которую вели король и его будущий зять. Они вернулись с большим кабаном, которого должны были подать на пиру тем вечером.
Далее Рейнира отобрала себе новых служанок. У нее было несколько доверенных служанок, но ее отец настоял, что женщине нужно больше. В общей сложности Рейнире было предоставлено десять новых служанок, которых Лейна помогла ей выбрать.
Оставшиеся три дня первой недели были посвящены дружеским турнирам между лордами и придворными: будь то рыцарские турниры, бои на мечах или какие-то интеллектуальные игры; все развлекались, как малые дети.
Вторая неделя прошла по тому же сценарию, хотя по мере приближения свадьбы празднества сопровождались большим воодушевлением и предвкушением.
В те минуты, что у нее были, Рейнира делила свое время. Значительную его часть она проводила со своей мачехой, королевой Леной, поскольку она приближалась к пятому месяцу беременности. Она была хорошо знакома с родами, так как это был ее третий ребенок, но беременность - это тяжело для любой женщины.
Лейна умело скрывала свой дискомфорт, настаивая на том, что с ней все в порядке, и что ребенок просто слишком активен.
Мейстеры предсказали, что, несмотря на всю свирепость, это будет еще один сын.
Часть времени она проводила с Гвейном, катаясь на лошадях, а иногда он сопровождал ее на Сираксе, которая, казалось, была к нему чрезмерно привязана.
Но все оставшееся время между празднествами, королевой и мужчиной, который должен был стать ее лордом-мужем, Рейнира проводила с Алисентой.
Брак, казалось, принес Элисенте стабильность. Шесть лун первой беременности, она была менее тревожной, как ни странно.
Ее муж, сир Харвин или Брейкбоунс, был добр и нежен со своей женой, обращаясь с ней деликатно, несмотря на ее все более тяжелое состояние.
Они были странным союзом, поскольку Алисент был завсегдатаем исторических книг и предпочитал оставаться в стороне - или вообще подальше - от любого насилия. Для сравнения, Харвин участвовал в каждом физическом виде спорта, охотился наиболее успешно и часто отмывал руки от внутренностей и крови животных.
Несмотря на все это, им, казалось, было комфортно друг с другом.
Рейнира вряд ли назвала бы это браком по любви, но она заметила нежные улыбки, которыми мужчина одарил ее подругу.
Ей это почему-то не нравилось. Часто ей приходилось напоминать себе, что Харвин хороший муж для Алисент. И если она была недовольна, она говорила мне.
Или она на это надеялась.
Когда они с Алисентом сейчас разговаривали, их прежняя привычность и близость казались натянутыми, словно погасла свеча.
Рейнира списала это на стресс от замужества и предстоящего материнства. Она не приняла бы никакой другой альтернативы.
Она скучала по ней, хотя она всегда была там, всегда рядом с ней, теперь, чтобы стать ее сестрой по браку. Мы не были созданы, чтобы быть разлученными, она и я.
***********
«Я его, он мой». Ее отец снимает с ее плеч красно-черный плащ Таргариенов, а Гвейн снимает свой изумрудно-зеленый плащ, неся со своего башню Староместской.
«Я ее, она моя». Она закутана в плащ Гвейна, слишком большой для нее. Ее плащ мал по сравнению с ним.
« Этим поцелуем я клянусь в любви». Когда их губы встречаются, это словно магия на тренировочном дворе, рожденная заново. Она чувствует себя в огне, такой же смелой, как на Сираксе, и яростной, как с мечом.
Она ощущается как кровь дракона.
«Одна плоть, одно сердце, одна душа, ныне и навсегда», - объявляет септон, когда они расходятся.
Она видит, что Гвейн улыбается - нет, сияет - ей, и чувствует, как улыбка расплывается на ее собственном лице.
«Принцесса», - шепчет он.
«Полагаю, это делает тебя принцем».
«Мне корону дадут?» - шутливо спросил Гвейн. Она легонько толкнула его руку.
«Возможно. Если ты будешь добр ко мне», - ответила Рейнира.
«Я бы никогда не стал плохо обращаться со своей женой», - торжественно ответил Гвейн.
Рейнира покраснела, услышав этот термин.
Леди-жена.
Она никогда не хотела замужества для себя. Боялась родов всю свою жизнь, видя, как они разрушили и убили ее мать. Не только в последний раз. Каждый раз, когда она теряла ребенка, часть ее матери умирала вместе с ним.
Но теперь она вышла замуж за человека, которого любила, по крайней мере как друга. Он был добрым, сильным, стойким и хорошим.
Роды пробрали холодом до ее разгоряченных костей, но рядом с Гвейном она чувствовала себя менее напуганной.
«Потанцуем?» Он протянул ей руку, и она с радостью ее приняла.
«Я думаю, мы должны это сделать».
Они танцевали вместе некоторое время. Медленно, с другими лордами и их женами на полу вместе с ними. Они танцевали весело, и весь двор присоединился к ним, даже ее отец и снова беременная Лейна.
Они танцевали до тех пор, пока оба не пришли к выводу, что больше не могут.
Затем началось пиршество.
Сидя по правую руку от отца, поскольку она была его десницей, его наследницей, его дочерью и невестой. Гвейн сидел по другую сторону от нее, придвигая свой стул все ближе и ближе к ее.
Слева от отца сидела Лейна, суетившаяся вокруг принца Эйгона, которого сочли достаточно взрослым, чтобы вести себя прилично на свадьбе старшей сестры, поскольку ему уже исполнилось три года.
Принцесса Хелена присутствовала на самой церемонии, но она еще не достигла своих первых именин, и вскоре ей потребовался сон.
Дальше был Деймон, на его лице было выражение презрения. Рейнира изо всех сил старалась игнорировать его острые взгляды и обидные смешки.
Пир по случаю ее свадьбы был щедрым. Было много хорошо приготовленного мяса с охоты лордов за две недели, и каждый кусок казался изысканнее предыдущего.
Когда время еды и прерывистых разговоров подошло к концу, ее отец поднялся со своего места и провозгласил тост.
«Моей дочери, Рейнире», - зал взорвался приветственными возгласами в честь своей принцессы. «Моя наследница, моя десница, моя великая радость», - обратился он к ней, говоря это, улыбаясь ей с такой гордостью.
«И ее нынешнему мужу, сиру Гвейну!» Лорды и леди снова зааплодировали. Семья Хайтауэр была заметно громче всех. «Да любите и чтите мою дочь - или нет!» - сказал ее отец с веселым смехом, на что Гвейн усмехнулся в свои и Рейниры переплетенные руки.
«Желаю вам обоим величайшего счастья и много детей», - заключил ее отец. Толпа громко аплодировала, и многие дворяне пробормотали свои добрые пожелания союзу.
Ее отец взглянул на нее, садясь.
«Ты что-нибудь хочешь сказать, дочка?» Его тон подразумевал, что так оно и есть.
Она и Гвейн поднялись вместе, все еще держась за руки. Свою запасную она подняла бокал в зал.
«Спасибо всем, что пришли на празднование моего бракосочетания. Мы с мужем очень признательны».
«Да, моя жена и я глубоко признательны вам за ваши добрые слова и добрые пожелания», - добавил Гвейн. Озорство в его голосе было ощутимым, но Рейнира чувствовала, что она единственная, кто это заметил.
Они обменялись быстрым поцелуем, прежде чем снова сесть, что вызвало восторженные возгласы, особенно у матерей в комнате.
«Если вы не против», - сказала Лейна, вставая со своего стула. «Я бы тоже хотела произнести тост». Она посмотрела не на своего короля и лорда-мужа, а на Рейниру, которая сердечно ее благословила.
«Рейнире. Моей падчерице, но, кроме того, моей подруге». Она улыбнулась и обратилась напрямую к Рейнире, говоря это. «Ты была верной спутницей, и той, на кого я всегда могу положиться, с тех пор как я пришла ко двору. Я благодарю тебя не только за твою любовь, но и за твою доброту». Рейнира почувствовала, как на ее глазах навернулись слезы от этих слов, и рука Гвейна сжала ее в успокаивающем пожатии.
«Я желаю вашему браку величайшего счастья, и я знаю, что когда придет время, вы станете прекрасной королевой», - заключила Лейна и вернулась на свое место.
Однако Рейнира, переполненная эмоциями, оставила свое занятие и поспешила обнять свою подругу и мачеху.
«Спасибо, Лейна. Ты не представляешь, как много значат для меня твои слова», - прошептала она на ухо Лейне.
«Я имею в виду их, Рейнира. Каждое слово». Лейна отстранилась и улыбнулась ей, Рейнира ответила без колебаний и почувствовала, как по ее щеке скатилась маленькая слеза, которую Лейна осторожно вытерла.
В моем сердце такая любовь к ней, что я готов взорваться от нее.
Внезапно увидев своего младшего брата, Рейнира тоже двинулась обнять его.
«Привет, Эйгон. Тебе нравится пир?» - спросила она его.
«Да, Нира», - пролепетал он, улыбаясь ей.
Она тихонько посмеялась над его прозвищем, которое он ей дал. Она много раз пыталась, и безуспешно, научить его произносить ее имя.
Она подняла его с места и подхватила на руки, пытаясь насладиться шансом, пока он еще достаточно мал для этого.
«Рае-нир-а», - медленно произносила она для него.
«Ныр -а», - всегда отвечал он. Так и родилось прозвище.
Поцеловав его в седые волосы, она опустила его обратно и вернулась на свое место, но перед этим еще раз быстро поцеловала Лейну в щеку.
«Она действительно любит тебя», - заметил Гвейн, говоря о Лейне, как предположила Рейнира.
«Как и я», - улыбнулся Гвейн и взял ее руку в свою.
«Это то, что у нас с ней общего». Сказал он, нежно поцеловав ее костяшки пальцев. Рейнира покраснела так же, как драгоценности на ней.
«Ты ужасный кокетка, Гвейн», - ответила она, не убирая руки.
«Разве мужчине запрещено флиртовать со своей женой?» Он снова поцеловал ее костяшки пальцев.
Она издала хриплый смешок, полувздох.
«Полагаю, что нет», - вместо ответа он просто поцеловал ее в костяшки пальцев.
*********
Часы пролетели в суматохе, а затем пришло время для постельного белья. Рейнира, как говорится, не боялась этого, но она нервничала до глубины души.
Когда они достигли ее личных покоев, Рейнира почувствовала, как ее сердце затрепетало и забилось в груди так сильно, что она слышала его в ушах.
Они вместе прошли через двери, и как только охранники захлопнули их за ними, наступила тишина.
Рейнира заметила кровать в своей комнате, затем оглянулась на Гвейна.
Раньше она никогда этого не делала.
Интересно, сделал ли он это?
«Я... если ты не хочешь, мы...» - неловко начинает Гвейн. Указывая на пространство между ними, которое каким-то образом стало похоже на пропасть.
«Это не так. Просто это...» Рейнира успокоилась. Конечно, я никогда не... чего еще он мог ожидать. «Я никогда не и... я не знаю точно, что делается. Вот и все». Она отказалась встретиться с ним взглядом, стыдясь собственной неопытности.
Гвейн в ответ на это вздохнул с облегчением, смешанным с смехом, что удивило ее.
«Я тоже. Я так же слепа, как и ты». Рейнира рассмеялась, чувствуя себя легче.
Затем они замерли в тишине.
Гвейн, несмотря на все его кокетливые слова и лукавые поцелуи, был не более уверен в себе, чем трясущийся мальчишка.
«Я...» Она сделала шаг к нему. «Я полагаю, это начинается так». И она прижалась губами к его губам.
Как и их первый поцелуй в Королевском лесу, этот поцелуй был таким же легким.
Гвейн был спокоен и тепл, обнимая ее и прижимая губы к ее губам.
Когда они оторвались друг от друга, она увидела вопрос в его глазах и решительно кивнула.
«Ты... ты уверена?» - спросил он, его грудь быстро поднималась и опускалась, он смотрел на ее лицо почти жадно.
Будучи благородным рыцарем, она знала, что если она сейчас выгонит его из своих покоев, он никогда не вернется, даже если она этого хочет.
Она не хотела выбрасывать его из своей комнаты.
«Да», - выдохнула она. И это было все, что ему было нужно, - снова опуститься и завладеть ее ртом.
Они вместе смеялись, снимая обувь и драгоценности, за исключением, конечно, новых обручальных колец.
Гвейн был нежен, и это было так естественно, когда он начал медленно расшнуровывать ее платье. Стоя позади нее, он поцеловал ее плечи, пока шел.
Она позволила ему медленно расстегнуть ее волосы и рассмеялась, когда его обычно ловкие пальцы дрогнули и выронили шпильки и драгоценные камни.
Затем он расплел сложную работу ее служанок, на которую ушло несколько часов, но ее это не волновало.
Она повернулась к нему лицом, полностью одетая в нижнее белье.
«Ты немного переодет, муж», - наигранно прошептала она, ухмыляясь от уха до уха. Гвейн усмехнулся.
«Полагаю, что да. Как думаешь, ты сможешь мне помочь?»
Настала ее очередь раздеть его. Она сняла с него пиджак. А затем и рубашку, ее пальцы были такими же дрожащими, как и его, когда она расстегивала его пуговицы.
Под ним были доказательства всех его тренировок во дворе. Твердый и мускулистый, и, как она с гордостью и собственнически подумала, мой.
«Возможно, нам стоит заказать портрет, чтобы вы могли глазеть в любое время», - поддразнил его Гвейн.
«Ты действительно являешься своим собственным величайшим поклонником». Но она все равно продолжала им восхищаться.
Она провела руками по его груди, чувствуя, как его дыхание быстро поднимается и опускается. Она положила ладонь на его сердце и почувствовала, как оно бьется, глубоко и ровно, как и он сам.
Рейнира снова поцеловала его.
«Рейнира», - умолял он, крепко прижимая ее к себе и теребя рукой подол ее рубашки.
Она отошла от него лишь на мгновение, чтобы стянуть с себя последние слои одежды.
Она снова услышала стук своего сердца в ушах, но вместо этого сосредоточилась на дыхании Гвейна.
Увидев ее обнаженное тело, Гвейн замер, его взгляд блуждал по ее телу, пока наконец не достиг ее лица.
«Возможно, нам стоит заказать портрет», - поддразнила она его в ответ, хотя ее голос был гораздо менее уверенным и дерзким, чем у него.
«Ты...» - пробормотал он, не более чем неловкий мальчишка. «Ты прекрасна». Она снова подошла к нему поближе.
«Я знаю», - поддразнила она, слегка поцеловав его в уголке улыбки.
Он тихонько усмехнулся.
Он стоял перед ней, не отрывая глаз от ее лица, пока он вылезал из штанов. Ее горло немного пересохло.
Они постояли там некоторое время, глядя друг на друга.
Она поцеловала его так крепко, как только могла.
Он не оказал ей никакого сопротивления, позволив ей овладеть его телом, как кукловоду. Она почувствовала прилив уверенности и какой-то огонь, горящий в ее животе.
Она повела его к своей - ну, она предположила, что это была их - кровати, ни разу не прерывая поцелуя.
Когда она снова взобралась на него, теперь, когда он лежал, глядя на нее, ее кровь каким-то образом стала еще горячее, как будто дракон вдыхал огонь в ее вены, все более яростно с каждым поцелуем, прикосновением и вздохом.
Тело Гвейна под ней было теплым и крепким, и он встречал каждое ее движение с той же яростью.
Это было так естественно, когда она оказалась под ним.
Он нежно коснулся ее лица, широко, но не глупо улыбаясь.
«Я люблю тебя, Рейнира», - и, сказав это, он наклонился к ней.
Она издала требовательный, возможно, слегка умоляющий звук. Это могло быть его имя, но кто мог быть уверен? Ее кровь закипит, если он не возьмет ее сейчас сейчас сейчас.
«Я всегда так делала», - продолжила Гвейн, начиная медленно двигаться так, что у нее перехватило дыхание и на глаза навернулись слезы. «С того момента, как я увидела тебя в тронном зале, когда мне было десять». У нее не было сил говорить, вместо этого она прижала его к себе, проводя ногтями по его спине с такой силой, что она могла поцарапать.
Его голос дрожал и становился тяжелее от желания, но он не прекращал двигаться и говорить.
«А когда ты смеешься и улыбаешься, все, о чем я могу думать, это как сильно я хочу поцеловать тебя». Они оба почти затаили дыхание, а Рейнира тяжело дышала и задыхалась, но она никогда раньше не испытывала ничего подобного.
Она была драконом, а Гвейн был ее наездником.
«То, как ты пахнешь, драконом, сладостью, сводит меня с ума». Его шаг слегка ускорился, а дыхание стало глубже.
«Когда ты поцеловала меня на тренировочной площадке, боги... Я хотела, чтобы ты была такой . Я хотела попробовать больше, чем твой рот». Стон сорвался с ее губ, который мог быть его именем, мог быть молитвой, мольбой. Гвейн наклонился и поцеловал ее вдоль ключицы, вверх по горлу, отмечая ее кожу с осторожностью и точностью.
«И глядя на тебя, вот так, называя тебя своей женой ...» Он застонал, глубоко и долго, и Рейнира знала, что должна почувствовать это на своих губах. Она схватила его рот своим, нуждаясь в нем ближе, желая попробовать его на вкус , больше, больше, больше.
Она оттолкнулась от кровати и прижалась к нему, обхватила его талию ногами, обвила руками шею, но он все равно был недостаточно близко.
Они двигались при свете свечей, постанывая и потея, и, как им казалось, часами доставляли друг другу удовольствие.
Когда они наконец выбились из сил, Рейнира легла между его рук, наполовину поперек его груди.
«Я тоже тебя люблю», - сказала она слабым от напряжения голосом.
Их тела были вспотевшими, и создавалось ощущение, будто они слились воедино.
«Это приятно слышать», - ответил Гвейн, так же запыхавшись, как и она, но в его словах танцевала ирония. «Потому что мне это тоже понравилось. И я бы с удовольствием сделал это снова в будущем».
Рейнира откинула голову назад и рассмеялась, выпрямившись, чтобы улыбнуться этому глупому, тупому, прекрасному человеку, которого она называла своим мужем.
«Я думаю, мы можем это устроить»
Их губы встретились, и они еще глубже погрузились в простыни.
Некоторое время они не поднимались.