Связанные. || Макс Наткорн.

После абсурдной, но триумфальной кулинарной победы, вечер обещал быть спокойным. Все устали, накушались сладкого, и в доме повисло мягкое, ленивое настроение. Тот самый момент, когда хочется завалиться на диван, завернуться в плед, и просто... быть рядом с теми, кто не бесит.

В гостиной полумрак - только гирлянда над камином и синеватый свет от телевизора. Соня уже разливает чай, Саня в обнимку с подушкой, Аслан принес огромную чашу попкорна. Яна разложилась на полу, подперев голову руками.

- Итак, включаю! - бодро объявил Егор, воткнув флешку в телевизор. - Угадайте, кто монтировал это за час?
- Тот, кто не умеет спать, - буркнула Яна.
- Тот, кому жить скучно, - добавил Аслан.
- Всё верно. Приятного просмотра, дети хаоса. - ответил Саня.

На экране - стартовое лого, и вот уже первые кадры безумной кухни. Камера колбасится, Макс стоит в повязке, Адель кивает под метал. Их неразбериха, мука, яйца, металлический фон - всё это вызывает истерический смех у всех.

- Боже, Адель, ты реально думала, что он поймёт, где яйца, если ты орёшь на холодильник? - смеётся Яна.
- А ты попробуй объясни вглухую, где у них лежит "миска с широким дном"! - хохочет Адель, уже в кресле, в спортивках и с кружкой какао.

Макс молчит, но губы его растягиваются в легкой усмешке. На экране - он в муке с головой, за кадром кто-то кричит «ПОЖАРНАЯ БРИГАДА НА ВЫЕЗД», и вся комната взрывается от смеха.

Адель запрокидывает голову, смеётся так искренне, что даже щёки покраснели. В этот момент Макс краем глаза смотрит на неё. Долго. Слишком долго. И не сразу отводит взгляд, когда её смех замирает.

Саня замечает это. Прищуривается.

- Макс, ты чего уставился? - бросает он.
Макс моргнул, чуть нахмурился.
- Просто думаю, как мы вообще выиграли.
- Да-да, "просто думаю", - Саня хмыкнул.

Аслан пересаживается поближе, хлопает Макса по плечу.

- Ты хоть осознаёшь, что вы выглядели как в браке лет семь?
- Мы... - Макс открыл рот, но не договорил.
- Да расслабься ты, - Аслан подмигнул.

После просмотра кто-то встал за чаем, кто-то засыпал прямо на пледе. Но в доме ощущалось то самое лёгкое послевкусие - как после вина или долгого смеха.
Макс встал первым, пошёл на кухню.

Адель вышла за ним через пару минут. Она не искала его, просто... пошла за водой. Совпадение.

Он стоял, прислонившись к раковине, смотрел в окно. Ночь была мягкой, с низкими облаками и фонарями на улице, дающими жёлтое, тёплое свечение.

- Спасибо за сегодня, - сказала она тихо.
Он обернулся, глаза усталые, но светлые.
- За кексы?
- За то, что не психанул, когда я орала на муку.
Макс усмехнулся.
- Было даже весело. В каком-то... извращённом смысле.
- В каком ты и существуешь, - хмыкнула Адель.

Они замолчали. Несколько секунд. Промежуток, в котором воздух становится густым. В котором взгляд значит чуть больше, чем просто "смотришь". Она опёрлась спиной о холодильник. Он стоял в двух шагах. Тихо. И невыносимо близко.

- Ты часто так смотришь, - вдруг сказала Адель.
- Как?
- Словно... как будто жалеешь.
- Я не жалею.
- А что тогда?

Пауза.
Он не ответил.

- ЕДЕМ В КЛУБ! - раздался крик из коридора. Это был Аслан. - Ну чё вы за пенсионеры? Время жить!
- О боже... - Адель закатила глаза.
- Поехали, - сказал Макс. - Развеемся.

Клуб в центре был шумным, но не пошлым. Пульсирующие огни, запах алкоголя, тела, танцующие в хаосе. Группа ребят заняла столик у стены, ближе к бару. Яна уже у стойки, заказывает что-то с текилой, Соня улыбается, как кошка, Аслан активно втирается диджею, чтобы поставил трэп.

Адель стоит у стены, смотрит, как девчонки рвутся в пляс. Рядом с ней - Макс. Опять.
Случайно?

- Надо выпить, - говорит она.
- Согласен.
Они вместе идут к бару.

Через два шота виски и один коктейль - смех становится громче, границы стираются. Адель уже отплясывает с Яной и Соней в центре танцпола, в клубном свете их лица вспыхивают как в стробоскопе. Она поёт, выкрикивает слова трека, на щеках румянец, в глазах огонь. Макс сидит на диване, смотрит на неё, будто её пластика притягивает взгляд. Снова. Слишком долго.

- Не смотри так, - снова говорит Саня, появляясь из ниоткуда.
- Я не смотрю, - глухо отвечает Макс.
- Ну-ну.

В какой-то момент Адель подходит к столику, садится рядом. Макс протягивает ей воду.

- Спасибо, - улыбается она, вся растрепанная, с мокрыми висками.
- Ты как будто снова та же, - тихо.
- А я и не исчезала. Это ты исчез.

Он не отвечает.

Дома.

Аслан уносит Соню, та уже хихикает и спит на его плече. Егор помогает Яне подняться - та еле стоит на ногах.
- Всё, нам капец, - говорит Саня. - Мы сдали баб.
- Да, девчонки жёстко напились, - смеётся Макс. - Где они достали водку и виски?
- У Сани был бардак в рюкзаке. В общем - микс в аду.

В доме уже стихли голоса. Остались только тусклый свет в коридоре, глухой гул в ушах от музыки, и лёгкое покачивание комнаты под ногами. Все или вырубились на диванах, или растеклись по комнатам, кто с кем - уже не разобрать.

Адель смеялась. Настоящим, пьяным смехом, с щекочущим в груди эхо. На ней была расстёгнутая рубашка Яны, под которой топ сбился под грудь, и она босиком ходила по полу, будто летала.

- Где моя кружка? - крикнула она в пустоту, хотя никто не слышал.

Макс смотрел на неё из-под лба, сидя на кухонном подоконнике. В руке - бутылка воды, рядом - покрывало. Он наблюдал, как она кружится, держа в руке бутылку из-под виски, которой почти не осталось. Она пила всё подряд - текилу, водку, сок, снова водку, потом почему-то растворимый кофе. В какой-то момент она просто сорвалась с тормозов. Как будто хотела забыться. Навсегда.

Он знал этот взгляд. Этот её смех. Знал до боли - слишком хорошо.

- Адель, иди сюда, - сказал тихо.

Она посмотрела на него, как будто только что заметила.

- Макс! Ты... ты же красавчик, когда не бесишься. И когда не врёшь себе.

Он не сдвинулся. Только протянул ей руку.

- Дай сюда это, - он взял у неё бутылку. - Пойдём наверх, ты еле стоишь.

- Не еле, а... красиво! - рассмеялась, покачнулась и упала бы, если бы он не поймал.

Тело - тёплое, хрупкое, дрожащее. Он взял её на руки. Она сначала испугалась, потом захохотала.

- Что, снова спасатель? Ты же не можешь без этого, да?

- Не могу, - коротко ответил он.

Он нёс её по лестнице, осторожно, будто она стеклянная. Она обвила его за шею и прижалась щекой к его груди.

- Ты пахнешь... тобой, - прошептала.

Комната была гостьевой, если он правильно помнил. Пустая, с мягкой постелью и двумя подушками. Он положил её осторожно, укрывая пледом.

- Тебе надо поспать.

- А ты? - прошептала она, хватая его за запястье. - Ты останешься?

- Да. Сяду рядом.

- Нет, - сказала она и села, шатаясь. - Ложись. Рядом. Я не кусаюсь.

Он колебался, но всё же лёг. С краю. Как можно дальше. Она вцепилась в его руку.

- Ты же всё ещё хочешь меня, - произнесла тихо. - Зачем врёшь?

Он замер.

- Я не вру.

- Тогда докажи.

Она медленно подползла ближе. Её нога коснулась его бедра, а ладонь скользнула по его груди. Макс почувствовал, как всё в нём напряглось.

- Адель...

- Ну же, - выдохнула. - Я так долго не чувствовала ничего... Тебя... Я... хочу.

Он смотрел ей в глаза. В её серые, мутные, пьяные глаза. Там не было рассудка. Только боль и попытка её заглушить.

- Нет, - сказал он глухо.

- Почему? - в голосе дрожь. - Ты меня больше не хочешь?

- Хочу.

- Тогда целуй.

- Нет.

Она резко отстранилась, села, волосы упали на лицо.

- Ты боишься меня?

- Я берегу тебя.

- От чего? - прошипела. - Я - не девочка, Макс. Я знаю, чего хочу.

- Не сегодня. Не так, - его голос сорвался. - Ты утром не вспомнишь. Или вспомнишь - и сойдёшь с ума от стыда. Я тебя знаю, Адель. Ты бы себя раздавила потом.

Она молчала. Потом снова легла рядом. Повернулась к нему спиной.

- А ты думаешь, мне не больно сейчас?

Он смотрел в потолок.

- Думаю, тебе ужасно. Но я не хочу, чтобы потом я стал ещё одним твоим поводом себя ненавидеть.

- Ты стал таким нежным, - усмехнулась она, - когда тебя никто не видит.

- Я всегда был таким. Просто ты смотрела на другое.

Адель поднялась, села, посмотрела на него из-под чёлки. Глаза серые, мутные от алкоголя, но всё ещё полные чего-то живого.

- Это неправда. Я всегда смотрела на тебя. Всегда, Макс.

Молчание. Только дыхание. Она лежала, спрятав лицо в подушку, он - сжав кулаки на груди. Между ними воздух горел.

Минуты текли. Потом Адель повернулась, тихо, будто во сне. Положила ладонь на его грудь. Он не отстранился.

- Я тебя не отпускаю, - сказала она еле слышно. - Даже если делаю вид.

- Я знаю.

- Я тебя люблю.

Он не ответил. Только прижал её руку к груди. Сильно. До дрожи.

Когда она уснула, он остался лежать, открытыми глазами уставившись в темноту. Внутри разрывалось всё. От желания, боли и любви. Он чувствовал, как тяжело дышит. Как горит кожа в том месте, где лежала её ладонь.

Он не поцеловал её.

Не потому что не хотел. А потому что любил.

Утро наступило тихо. Он уже стоял у окна, когда она проснулась.

- Макс?

Он повернулся. Она села, потёрла виски. Глаза опухшие, губы сухие.

- Что... вчера... я...

Он сел на край кровати, подал ей воду.

- Ты просто хотела поцеловать меня. Но я не дал.

Она смотрела на него.

- Почему?

- Потому что знал: ты потом будешь ненавидеть себя. А я не могу смотреть, как ты себя уничтожаешь.

Она опустила взгляд. Руки дрожали.

- Я всё ещё тебя люблю.

Он кивнул.

- Я тоже.

- Но мы не вместе.

- Пока нет.

Она встала. Тихо. Не глядя. Достала свою одежду. Натянула на себя всё, как броню. Волосы растрёпаны, губы сжаты.

Прежде чем выйти, она обернулась.

- Макс?

- Да?

- Спасибо, что не воспользовался моментом.

Он смотрел на неё, как будто в последний раз.

- Я никогда не буду с тобой по пьяни. Только по-настоящему.

Дверь закрылась.

А он остался.

Со всей своей любовью, которую так и не отдал.