Глава 7 «Послушная девочка»
Рафаэль коротко хмыкнул, словно сам себе не верил, что поддался. Его взгляд медленно скользнул вниз — по моему телу, по каплям воды на коже, по теням от солнца, легшим на плечи. В нём читалась смесь одобрения и чего-то более тёмного — того, что не выносится на свет. И всё же в следующую секунду он сбросил с себя рубашку — движение было неторопливым, даже ленивым, будто он знал, что я не могу отвести взгляд.
И действительно не могла.
Я наблюдала, как ткань легко соскользнула с его плеч, открывая сильное, безупречное тело. Мускулы двигались под кожей, как у хищника. В груди сжалось. Это было почти неприлично — то, с каким достоинством он раздевался, и то, как он при этом молчал, ни слова не говоря, давая мне время рассмотреть каждый дюйм.
Он подошёл к краю бассейна, бросил короткий взгляд на город внизу, а потом — на меня.
— Заходи первой, — сказал спокойно, но в голосе слышался вызов.
Я развернулась и медленно спустилась по ступеням в воду, чувствуя на себе его взгляд. Вода была прохладной, но тело уже горело — от его слов, от взгляда, от всего, что витало между нами. Я развернулась и увидела, как он, не торопясь, входит следом.
Он не плыл сразу. Сначала просто остановился, стоя в воде, рядом. Вблизи он казался ещё сильнее. Молча смотрел. Я тоже молчала.
Близость воды, лёгкий пар, солнце, играющее бликами на поверхности — всё это создаёт ощущение, будто мир сократился до этого бассейна. До нас двоих.
— Ты ведь всё ещё боишься, — произнёс он негромко, почти ласково.
— А ты всё ещё хочешь, чтобы я боялась?
— Нет. Я хочу, чтобы ты поняла, с кем плывёшь. И почему вода под тобой не такая уж и глубокая... если я рядом. — сказал Рафаэль, и с каждым словом его голос становился ниже, глубже, почти бархатным.
Он медленно подплыл ближе. Вода тихо плескалась вокруг, словно тоже затаила дыхание. Между нами осталось меньше метра. Я ощущала, как его присутствие начинает пульсировать в пространстве между нами, нависая и в то же время притягивая.
Я смотрела на него, слегка наклонив голову, будто оценивая. Его взгляд был настойчивым, цепким. Он сокращал расстояние, словно не спрашивая разрешения, но с таким достоинством и уверенностью, что противиться казалось бессмысленным.
Я прикусила губу, чуть улыбнулась и, как бы невзначай, подплыла чуть ближе, касаясь его ноги под водой. В голове быстро родилась мысль — шалость, провокация, лёгкое оружие против той глубины, которую он пытался развернуть передо мной. Я знала, что он не ожидает от меня слишком многого... а значит, стоит удивить.
— Осторожно, — сказала я, фальшиво серьёзным тоном, глядя ему в глаза. — Я опаснее, чем кажусь...
И в ту же секунду брызнула ему в лицо водой — неожиданно, резко, со смехом, — и тут же, не дожидаясь ответа, отплыла в противоположный угол просторного бассейна, отталкиваясь ногами от борта.
Он вытер с лица капли, тихо рассмеялся — низко, тепло, почти искренне, и поплыл за мной.
— Так ты хочешь... защитить меня от глубины? Или подтолкнуть к ней? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал игриво, а не дрожал.
Рафаэль не ответил сразу. Его взгляд скользнул по моему лицу, остановился на губах, затем вновь вернулся к глазам. Он подплыл ещё ближе — теперь между нами почти не было воды. Только этот странный ток напряжения, пульсирующий на грани приличия.
Я слегка отпрянула, сохраняя улыбку, будто это просто игра.
— Осторожно, босс. — нарочито легко произнесла я. — Я плохо плаваю, могу утопить.
Он усмехнулся, медленно наклоняя голову, как будто собирался что-то сказать — или сделать.
Страх и желание сошлись где-то в груди. Я не знала, чего больше. Хочется. Очень. Но страшно. Слишком.
Я снова резко брызнула ему в лицо водой, смеясь:
— Хватит пугать девушек у бассейна!
Рафаэль моргнул, немного растерянный, а потом тоже засмеялся — тихо, хрипло, искренне.
— Значит, ты выбираешь играть? — Он отряхнулся, будто действительно стал мокрым, и отплыл чуть в сторону.
— А что ещё остаётся? — бросила я через плечо, уплывая дальше в другой угол бассейна, — Я не умею сидеть спокойно, когда кто-то смотрит на меня, как на жертву.
Он поплыл за мной. Не торопясь. Словно хищник, следящий за своей добычей, но с тем ленивым, почти снисходительным настроением, когда можно наслаждаться процессом.
Мы плавали кругами. Иногда он подплывал ближе, иногда я. Мы бросали друг другу реплики, почти касались руками под водой. Между смехом и напряжением всё ещё витал этот неясный ток — ни доверия, ни угрозы. Что-то третье. Что-то между.
И именно это «между» сводило с ума.
— Ты правда решила, что можешь уйти от меня в воде? — голос Рафаэля раздался совсем рядом, когда я в очередной раз попыталась отплыть в сторону. Он плыл медленно, неторопливо, но целеустремлённо, а расстояние между нами снова сокращалось.
Я улыбнулась, поднырнула и резко сменила направление, стараясь создать хоть какую-то дистанцию. На самом деле я не очень-то и хотела убегать — просто... нужно было. Нужно было дать себе шанс передумать, если станет слишком жарко.
— Я просто держу форму, — с притворной невинностью бросила я через плечо.
Он усмехнулся. Я слышала, как вода позади меня тихо колыхнулась — он тоже нырнул. Сердце сжалось.
Я подплыла к краю бассейна, развернулась, и — слишком поздно. Он уже был рядом. Моя спина почти коснулась стеклянной стены, а передо мной — Рафаэль. Больше не смешливый, не расслабленный. Слишком близкий. Слишком настоящий.
— Играешь в спасателя? — выдохнула я, стараясь сохранить шутливый тон. Но голос дрогнул — совсем чуть-чуть.
Он не ответил сразу. Подплыл ещё ближе. Вода больше не разделяла нас — она лишь мягко обнимала со всех сторон, делая этот момент опасно интимным.
— Я просто слежу, чтобы ты не утонула, — произнёс он, почти шепча. Его рука легла на край стены у меня за плечом, словно создавая невидимую клетку. — В этой игре ты всё ещё не знаешь всех правил.
Моя спина прижалась к стеклу. Я старалась не смотреть на его губы, но глаза сами соскальзывали, снова и снова. Всё тело будто замерло — не от страха, а от той самой пульсирующей неуверенности, когда хочется... и нельзя... и страшно, но ещё страшнее — не попробовать.
— Рафаэль... — я тихо выдохнула его имя, будто надеясь, что оно само остановит происходящее.
Он молчал, продолжая смотреть на меня, будто ждал: сбежишь ли, оттолкнёшь или... останешься?
Я подняла руку и слегка коснулась его плеча — не для того, чтобы оттолкнуть, а скорее, чтобы почувствовать. Он был тёплым даже в воде. Мускулы под кожей играли с каждым его движением, будто напряжение передавалось мне через касание.
Рафаэль чуть наклонил голову, его нос почти коснулся моего. Сердце билось слишком громко.
Я оглянулась — за моей спиной была только невысокая стеклянная перегородка и... пустота. Пропасть над городом. Панорамный вид, от которого перехватывало дыхание, но не от красоты — от осознания, что за этой тонкой гранью начинается бесконечная высота.
Сердце забилось сильнее, грудная клетка стянулась. Я посмотрела на него — прямо в глаза. Они были глубокие, тёплые, внимательные. В них не было ни нажима, ни спешки — только ожидание. Он был рядом, и всё замирало.
Да, мне хотелось... Господи, как мне хотелось прижаться к нему. Раствориться. Забыть всё. Перестать думать, кем мы являемся, зачем мы здесь и что за этим будет. Просто утонуть в нём и позволить ему взять управление.
Но мне было страшно.
— Мне страшно... — вырвалось у меня почти неслышным шёпотом.
Рафаэль не сказал ничего лишнего. Только тихо, как будто уговаривая не вспугнуть:
— Тшш... Не бойся. Я рядом.
И аккуратно, медленно, будто подходил к дикому зверю, прижал меня к себе. Не крепко — достаточно, чтобы я почувствовала его. Почувствовала, насколько он настоящий. Тёплый. Сильный. Надёжный.
По коже пробежали мурашки. Его торс был твёрдым и рельефным, и моя ладонь как будто запомнила каждую его линию. Я посмотрела на него снова. На его губы. На глаза. Всё внутри меня металось, как птица в клетке, и наконец... сломалось.
Я подняла голову — и он понял. Больше не было слов.
Он поцеловал меня. Нежно, но уверенно. Так, как будто знал, что я этого ждала. Не просто с утра, а, возможно, всю жизнь. Этот поцелуй был не поцелуем — он был откровением. Моё тело отозвалось мгновенно, будто всё происходящее с ним — не впервые.
Я обвила его плечи руками, обхватила его ногами за талию, и он сразу принял меня в свои руки. Держал так, будто больше никогда не собирался отпускать. Вода плескалась вокруг, но мы были будто в пустоте.
Внезапно он отстранился, глядя мне прямо в глаза. Его взгляд был серьёзен, почти строг. Он не дышал тяжело, не терял самообладания. Он контролировал всё, как всегда.
— Держись крепко, — сказал он спокойно.
— Что?
И прежде чем я успела что-то понять, он приподнял меня и аккуратно посадил на стеклянный бортик бассейна. Мои руки сжались на его плечах, в груди что-то оборвалось.
— Рафаэль... пожалуйста... спусти меня... — я с трудом сдерживала панику. Высота давила, стекло подо мной казалось хрупким.
Он не отводил взгляда, всё ещё держал меня.
— Тшш. Доверься мне, — произнёс он почти ласково, и сжал меня сильнее, словно напоминая, что я не одна.
Я молчала, крепко прижимаясь к нему, не решаясь даже обернуться.
— Со мной ты в безопасности, — тихо сказал он. — Я никому не позволю причинить тебе вред. Никому.
Он на секунду замолчал, а затем добавил совсем другим тоном, почти ледяным:
— Только я могу причинять тебе боль. Но никогда — кто-то другой.
Эти слова прошли сквозь меня, как ток. Ужасно, дерзко, тревожно... и в то же время невероятно интимно. Не угроза — обещание. Признание власти.
Я не ответила. Только медленно выпрямилась, дыхание всё ещё было неровным, но я больше не дрожала. Я смотрела на него — и он видел, что я готова.
Рафаэль снова прижался ко мне. Его рука обвила мою талию, губы накрыли мои — уже не с нежностью, а с жаждой. Этот поцелуй был другим. Горячим, почти болезненным. Он требовал. Завладел.
И я позволила.
Он прижался ко мне, и я — не раздумывая — ответила тем же, обвив его плечи руками. Рафаэль целовал меня жадно, сдержанно лишь в границах самоконтроля. Его губы скользнули к шее, к ключице, затем снова вернулись к моим губам — теперь уже медленнее, глубже. Его ладони изучали мою спину — и казалось, что каждая линия, каждое движение отпечатывается где-то под кожей. Он держал меня крепко, но нежно, будто боялся потерять.
И я терялась. Терялась в этом ощущении, в этом невероятном моменте, когда весь мир сузился до его прикосновений и моего дыхания. Мне казалось, что я могу раствориться в нём — и не бояться. Мне хотелось, чтобы это длилось вечно. Чтобы вода вокруг исчезла, чтобы остались только мы и это невесомое, но всепоглощающее чувство.
Но, как и всё хорошее, это длилось недолго.
— Босс, у нас проблемы, — послышался вдруг позади голос Маро.
Голос твёрдый, сухой, с едва заметной раздражённой ноткой, как будто он намеренно разрушал этот момент. Я вздрогнула, инстинктивно отшатнулась, но Рафаэль не сразу отреагировал — как будто не сразу позволил себе оторваться.
Затем он выдохнул сквозь зубы и медленно опустил меня обратно в воду, не глядя. Повернулся к Маро — взгляд острый, холодный.
— Это срочно? — произнёс он с явным раздражением, с трудом сдерживая себя.
Я молча стояла рядом, обнимая себя руками — не зная, какую эмоцию впустить первой. Разочарование? Обида? Стеснение?
— Да, человек, про которого вы спрашивали, он... — Маро начал, но Рафаэль тут же его перебил.
— Хорошо. Подай мне полотенце.
Он резко повернулся ко мне — глаза на секунду потеплели, но всё же в них осталась недосказанная злость.
— Я позже вернусь.
Я лишь кивнула, не находя слов. Внутри что-то сжалось — момент, который только начал расцветать, оказался грубо оборван. Воздух вокруг сразу стал другим — тяжелее. А вода, ещё недавно тёплая от наших тел, вдруг показалась ледяной.
Маро быстро протянул полотенце, и Рафаэль, не сказав ни слова больше, закутался в него и направился прочь, забирая с собой вещи с шезлонга. Его шаги были уверенными, но в них чувствовалось напряжение — сдержанный гнев и раздражение. Я смотрела ему вслед, всё ещё стоя в воде — растерянная, мокрая, остывшая.
Пустота, которая осталась после его ухода, была почти физической.
Я развернулась лицом к стеклянной перегородке и какое-то время просто стояла, глядя на город внизу. Высотки сверкали в мягком свете дня, но солнце медленно опускалось — краски становились теплее, переходя в золото и янтарь. Надвигается вечер. Всё вокруг казалось красивым, почти сказочным, но внутри меня росло тревожное беспокойство.
Я всё ещё не знала, можно ли верить Наиме. После того, что произошло, её слова не казались такими уж далекими от правды. Он и правда сейчас был добрым. Нежным. Внимательным. Почти идеальным. И именно это пугало меня больше всего.
Что будет, когда эта маска спадёт?
Я не хочу быть послушной девочкой рядом с ним. Не хочу давать ему возможность управлять мной, как ему вздумается. Но всё произошло слишком легко — он просто посмотрел на меня, и я уже делала то, чего он хотел. Без слов, без давления. Просто под его взглядом — внимательным, выжидающим. Как будто моё тело знало, как себя вести. Как будто это уже было.
Как будто... прежняя Рен действительно спала с ним. Часто.
От этой мысли меня прошиб озноб. Вода в бассейне вдруг показалась ледяной, будто вся та напряжённость внутри вырвалась наружу, и я решила — хватит.
Я поплыла к лестнице, поднялась из воды, и тут же по коже прошёл холодный ветер. Он пронёсся по телу резким, влажным шлейфом, и меня затрясло. На такой высоте ветер особенно пронизывающий, и мокрая кожа почти сразу начала неметь. Я огляделась — полотенце лежало не рядом, как должно было бы, а на самом дальнем шезлонге.
— Блять, ну что, тяжело было полотенце поближе оставить?.. — пробормотала я сквозь зубы, зябко передёрнув плечами.
Дорожка до шезлонга показалась длинной и ледяной. Я буквально пробиралась, сжавшись, вся мокрая, босая, под ударами ветра. Добравшись до полотенца, я тут же закуталась в него, натянула повыше на плечи и поджала руки. Стало чуть теплее, но дрожь не отпускала. Холод сидел глубоко, как будто пробрался внутрь.
Я зашла обратно в номер. Пол в коридоре под ногами был гладким, прохладным, и я почти бегом поспешила в свою комнату. Ни Рафаэля, ни Маро по пути не встретилось — и слава богу. Видеть их сейчас не хотелось совсем.
В комнате было тихо. На кровати лежала аккуратно сложенная сменная одежда — наверняка от Маро. Я быстро вытерла тело полотенцем, особенно тщательно — волосы, чтобы не заболеть. Потом сняла мокрый купальник и натянула на себя сухую, мягкую ткань: футболку и удобные штаны, всё тёплое и пахнущее свежим кондиционером для белья.
Тепло, уют, закрытые двери — всё это вкупе вызвало сильную усталость. Как будто всё напряжение дня навалилось разом. Я завернулась в белое одеяло, тёплое, тяжёлое и очень мягкое. Уткнулась в него лицом, чтобы унять остатки дрожи. И заснула почти сразу.
Мне снился кабинет. Полумрак. Тёплый свет настольной лампы выхватывал лишь контуры: высокие окна, плотные шторы, кожаное кресло. Я сидела за столом, перелистывая распечатку интервью. Бумага шуршала под пальцами.
— Он снова увильнул, — раздражённо произнесла я, не отрывая взгляда от текста. — Когда я спросила про запуск его марки после комы — он перескочил на команду, на логотип, на жену... на что угодно, только не на идею.
— Потому что это не его идея, — услышала я позади спокойный голос Рафаэля.
Он стоял у окна, в расстёгнутой белой рубашке, с закатанными рукавами. В его руках — бокал с чем-то тёмным, терпким. Повернулся ко мне, и в полумраке взгляд заискрился интересом, почти азартом.
— Ты думаешь, он просто использовал чью-то наработку? — спросила я, глядя на него через очки, которые раньше носила только по вечерам, когда долго работала с бумагами.
— Не думаю. Я знаю. — Он сделал глоток и медленно приблизился. — Он спёр проект у парня, который не вышел из комы. Подчистил всё — следы, команду, патенты.
Я скинула очки и положила их на стол. Пальцами провела по нижнему краю интервью.
— Если это правда, у нас есть один шанс — поймать его на противоречии. В интервью два года назад он говорил, что идея пришла «во сне», а теперь ссылается на «командную разработку»...
— Ты всегда слишком умна, Рен. — Его голос стал ниже. Он подошёл ближе, встал прямо за спиной.
Я почувствовала тепло его тела, аромат сигар и древесного парфюма. Его ладони легли на спинку моего кресла, едва не касаясь моих плеч.
— А ты всегда слишком близко, когда я пытаюсь думать, — попыталась я пошутить, но голос слегка дрогнул.
— Потому что именно тогда ты самая красивая, — произнёс он, и я услышала, как бокал мягко поставили на стол рядом с бумагами.
Я повернулась. Он уже стоял передо мной, близко. Его взгляд скользнул по моим губам, затем обратно в глаза. Медленно, с лёгкой ухмылкой, он наклонился и прошептал:
— Этот разговор может подождать. А я — нет.
Его руки опустились мне на талию, и, прежде чем я успела что-либо сказать, он прижал меня к краю стола. Я села на него автоматически, будто тело само знало, как быть рядом с ним. Его губы нашли мои, настойчиво и нежно, и всё вокруг исчезло — расследования, бумажки, интервью. Остались только его руки, тёплое дыхание, ощущение силы и чего-то запретного... знакомого.
Я не помнила, как начала отвечать, но помнила, что не могла остановиться. Его ладони прошлись по моей спине, скользнули под рубашку, он целовал с такой уверенностью, будто делал это тысячу раз. Мои ноги сами обвили его талию, а пальцы впивались в его плечи, как будто боялись, что он исчезнет.
И всё было бы идеально — если бы в какой-то момент не пронзила мысль: это уже было.
Я проснулась с резким вдохом, сердце колотилось, а губы будто ещё ощущали прикосновение. Простыни сбились, тело было горячим, будто я действительно сидела на том столе, прижавшись к нему...
И внутри — осталась тревожная дрожь. Что это было — сон? Воспоминание? Или что-то среднее?
Сердце грохотало в груди, дыхание сбивалось. На потолке — тусклый отсвет огней города, тени от штор, медленное дрожание света. Всё было тихо... слишком тихо после того, что я только что пережила во сне.
Я лежала на спине, сбив одеяло, с растрёпанными волосами, словно не спала, а... что-то другое. Кожа ещё помнила тепло его рук. Губы — его поцелуи. А внутри — будто что-то опустилось и застыло: тягучее, тревожное, слишком реальное.
Это был не просто сон.
Не фантазия, не порыв. Это было... как воспоминание. Слишком яркое, слишком точное. Каждое движение, каждый взгляд, даже тембр его голоса — я не могла выдумать их. Я знала их. Тело знало.
Я провела рукой по лицу, по шее, будто хотела стереть это ощущение, но оно не уходило.
«Чёрт...»
Проклятая дрожь в животе. Всё ещё не унимается.
«Он был ближе, чем я думала...»
Я села на кровати, прижав колени к груди и уткнувшись в них подбородком. В голове клубился хаос. Обрывки сна сплетались с сегодняшним вечером — с тем, как он целовал меня в бассейне, как держал, как говорил: «Со мной ты в безопасности. Только я могу причинять тебе боль...»
Я зажмурилась.
Зачем он это сказал?
И кто была та Рен, которую он так хорошо знает? Которая, возможно, спала с ним. Которая, возможно, любила его. Или просто верила.
А теперь он смотрит на меня как на неё. Как будто ждёт, что я снова стану той же. Только... я не знаю, кто она была.
И хуже всего — я чувствую, что становлюсь ею.
Я поднялась с кровати и прошлась по комнате, босиком, сжав пальцы в кулаки. Мне нужно было выйти. Пройтись. Подышать.
Нельзя терять контроль.
Он умеет надавить. Умеет ждать. Умеет подбираться ближе, чем нужно.
И я, чёрт побери, позволяю.
Я подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Лицо было бледным, глаза — слишком живыми. И в них плескался тот же страх, что был у воды. Не за тело. За разум. За то, что я снова становлюсь частью игры, правил которой не знаю.
— Никто не может причинить мне боль. Никто, кроме меня, — прошептала я. — Даже он.
Я не была уверена, правда ли это. Но мне нужно было поверить.
Я вернулась к кровати, потирая плечи — холод в теле всё ещё не до конца отступил. И вдруг заметила на тумбочке что-то новое — сложенный вдвое листок. Записка.
С затаённым беспокойством взяла её в руки.
Аккуратный, чёткий почерк. Узнаваемый. Мужской. Его.
«Сегодня ты едешь со мной в клуб.
Оденься так, чтобы все тебя хотели.
Будь готова в 11.»
Я нахмурилась.
Что?..
Он был здесь? Пока я спала?
Подняла взгляд на комнату, машинально проверяя: закрыта ли дверь? Всё ли на месте?
Ничего не пропало, но осознание того, что он заходил — пока я спала, пока я была уязвима — оставило странный осадок.
Как будто я не принадлежала себе. Не до конца.
И какой ещё клуб?..
Только не это.
Я тяжело выдохнула. Это ведь не просьба. Это — распоряжение. В его стиле.
Но у меня не было особого выбора. Рафаэль не любит ждать. И ещё меньше — отказы.
Я кинула взгляд на часы. Десять ровно.
Час.
Всего час.
⸻
Я направилась в ванную, на ходу скидывая с себя одежду.
Тело дрожало, но уже не от холода — скорее от странного напряжения, оставшегося после сна, бассейна и этой проклятой записки.
Я повернула кран душа до упора, пуская горячую струю воды. Пар начал медленно заполнять зеркало, обволакивать кожу.
Нужно смыть с себя хлорку... и мысли.
Я встала под поток, закрыла глаза и позволила воде стекать по лицу, по шее, по плечам, будто смывая всё — вечер, Рафаэля, поцелуи, прикосновения, его дыхание на моей коже.
Я провела руками по волосам, потом по плечам, где ещё ощущалось невидимое напряжение — след его прикосновений.
Но чем горячее становилась вода, тем отчётливее было ощущение, что всё это не смоешь.
Ни хлор, ни прикосновения.
Ни себя прежнюю — кем бы я ни была.
Я выдохнула и взялась за гель для душа, втирая ароматную пену в кожу. Тело постепенно расслаблялось, мышцы чуть отпускали.
Но в голове по-прежнему крутились его слова:
«Оденься так, чтобы все тебя хотели...»
Чёрт. Что он задумал?