Исцеленная

Сад Мартино в этот вечер сиял огнями фонтанов и мерцанием сотен свечей, расставленных вдоль аллей. В воздухе витала изысканность и едва уловимая торжественность: из глубины сада тянулись звуки мягкой музыки, звенели бокалы, а гости, словно единый поток, скользили по дорожкам между цветущих кустов и старых кипарисов. Для всех вокруг это было торжество — для Силены же лишь тщательно разыгранный маскарад.

Она оказалась здесь не ради светского долга и уж точно не ради праздника. Её вела одна мысль: за недавними событиями стояла чья-то рука, и всё яснее становилось ощущение, что эта рука принадлежала самому хозяину вечера.

Её решение уйти в пентхаус не было простым капризом. Да, Силена злилась на Доменико за обман, но куда сильнее её разъедало другое чувство — обида, сплетённая с ревностью и горечью на саму себя. Она ненавидела признавать, что проглядела очевидное, не разглядела вовремя, кем была Виттория и какое место занимала в жизни её мужа. Теперь это стало её задачей: вытащить на свет каждую крупицу скрытой правды.

И именно во время этого поиска Рейна наткнулась на любопытную деталь: Витторию хорошо знал и сам Мартино, более того — их связывали какие-то неясные узы.

Сегодня Силена была решительно настроена собрать всю нужную информацию. В этом ей помогали Рейна и Леон. С последним отношения у неё складывались непросто, но ради Рейны он был готов рисковать — и это играло Силене на руку. Казалось, мальчишка окончательно потерял голову, особенно после того, как Рейна раскрыла перед ним свои хакерские способности. Даже Силена не ожидала от неё такой ловкости — что ж, женщины умеют удивлять.

Оставалось одно — оставаться невидимой для Доменико. И это оказалось её самой сложной задачей. Он почти не отходил, настойчиво держась рядом, словно предчувствуя её намерения. Но в какой-то момент удача всё же улыбнулась: поймав короткую паузу, Силена скользнула в сторону дома и направилась в туалет. Включив воду, она умылась, когда за дверью раздался знакомый голос. Открыв, Силена увидела Лукрецию вместе с одной из племянниц Мартино. Она не знала, что их связывает, но по их взглядам было ясно — они знакомы.

— Что тут, чёрт возьми, происходит? — бросила она, оглядев обеих.

Вэл повернулась, её взгляд стал изучающим.

— Так ты и есть та самая Силена, — с ленивым интересом протянула она. — Слышала о тебе. Говорят, ты — сплошная головная боль.

Силена медленно подняла бровь, глядя на неё с лёгкой усмешкой:

— Про меня говорят много. Но, в отличие от тебя, я хотя бы не прославилась как «развлечение на одну ночь».

Её смех прозвучал звонко и дерзко, будто хлестнул по лицу. Вэл дернулась, подошла ближе и замахнулась, но Силена резко перехватила её руку, сжав запястье с холодной решимостью.

— Только попробуй, — прошипела она, взглядом пронзая насквозь. — Я таких, как ты, на завтрак пережёвываю — без соли.

С этими словами она резко оттолкнула Вэл. Та пошатнулась, инстинктивно потирая руку — на лице застыла смесь злости и унижения. Но Силена уже шагнула вперёд, и её голос стал ещё холоднее:

— Ещё раз увижу тебя рядом с Лукрецией — узнаешь, какие настоящие сплетни про меня ходят. И поверь, ты не захочешь быть их героиней.

Вэл фыркнула, но голос её дрогнул:

— Мы ещё встретимся.

Не оглянувшись, она развернулась и пошла прочь, цокая каблуками по плитке, как будто маршируя в собственную злобу.

Силена задержала на ней взгляд, затем повернулась к Лукреции. Та всё ещё стояла, будто не решаясь сделать вдох.

— Ты в порядке? — голос Силены смягчился, но сохранил привычную твёрдость.

— Да... спасибо, — тихо ответила Лукреция, собрав всю силу, чтобы удержать эмоции внутри.

— Пошли, — сказала Силена. — Не позволяй ей влезть в твою голову. Такие, как она, питаются твоими сомнениями.

Вэл была той еще стервой, которая любит властных мужчин Силена слышала о ней от многих мужчин в том числе и от своего мужа, видимо та имела что-то и с Романо, раз пристала к Лукреции. Хоть Лукреция и выглядела подавлено, она была прекрасной утонченной и женственной, и в разы привлекательнее Вэл. Силена подумывала обсудить это с Романо, если этот придурок так поступает со своей женщиной ему не поздоровится, но для начала нужно вселить уверенность в Лукрецию. 

— Иди к мужу и покажи всем, что ты единственная женщина, которая стоит рядом с ним. Больше никто, — сказала она твёрдо, но с поддержкой, почти сестринской.

Лукреция ответила лёгкой улыбкой. 

Они вышли на улицу, в залитый огнями вечер, но Силена вдруг остановилась, едва заметно пошатнувшись.

— Всё в порядке? — Лукреция сразу повернулась к ней.

Силена кивнула, но лицо побледнело, а голос прозвучал глухо:

— Просто... резко стало нехорошо. Тошнота.

Это не ускользнуло от внимания Доменико. Он сразу оказался рядом, внимательно вглядываясь в лицо Силены.

— Что-то случилось? — спросил он, тихо, но с напряжением в голосе.

— Не твоё дело, — отрезала Силена, не взглянув на него. И, будто ничего не случилось, мягко повела Лукрецию дальше, к фонтану, что сиял в центре вечера, окружённый яркими огнями и шумом гостей.

У фонтана они ненадолго присели. Вода мягко переливалась в свете гирлянд — живая, золотая, как расплавленный металл. Силена коснулась живота мысленно извиняясь перед своим малышом за свое отношение к отцу. В глубине души она понимала что несправедлива, но ее гордость черт она не позволяла сделать первый шаг навстречу, она видела что тот гробит себя, Армандо ей сообщил о его похождениях. Лукреция заметила это

— Силена... — начала она, но та уже вернула себе привычную холодную собранность.

— Всё нормально, — отрезала Силена. — Просто ненавижу, когда мужчины видят в нас слабость только потому, что мы носим в себе новую жизнь.

— Он переживает. За тебя. И за ребёнка, — мягко сказала она.

Силена повернулась к ней, в глазах вспыхнуло что-то тёплое, но она лишь кивнула.

— Не сейчас. Это твой вечер. Не забывай — на нас смотрят.

И правда: взгляды скользили по ним, шепотки рождались, улыбки — не всегда добрые — мелькали на чужих лицах. Лукреция встала. Бросила взгляд на Силену, словно ища в ней последнее подтверждение.

— Иди, — спокойно сказала Силена. — За мной присмотрит Рейна.

Доменико возник рядом так быстро, словно всё это время только и ждал удобного момента. Силена закатила глаза, а он в ответ улыбнулся — дерзко, лениво, с бокалом виски в руке.

— Чего ты так довольный? Похоже, тебе здесь явно веселее, чем мне, — холодно заметила она, указав на его бокал.

— Просто люблю смотреть, как ты закатываешь глаза раз за разом, — ответил он, опускаясь рядом. — Ты сегодня восхитительна. Впрочем, как всегда.

— Этого я не могу сказать о тебе.

Доменико рассмеялся.

— Это ты так на меня влияешь, куколка.

Её взгляд скользнул по его улыбке, по чуть расстёгнутой рубашке, по сильным предплечьям с закатанными рукавами. От близости его дыхания и этих слов у неё внутри всё воспламенилось, низ живота отозвался болезненным томлением. Она ощущала себя на грани — стоит лишь поддаться, и она сорвётся. Его губы были так близко, манящие, дерзкие, чертовски соблазнительные... но Силена заставила себя отвернуться.

— Кажется, пора к столу, — выдохнула она, пряча дрожь.

— Ты права. Позволь сопроводить тебя, — Доменико протянул руку.

— Откажусь, — холодно отрезала она и, не дожидаясь ответа, направилась к банкету, где гости уже занимали места.

За банкетным столом Силена устроилась рядом с Лукрецией. Вэл же, похоже, напрочь проигнорировала предупреждения: её поведение рядом с Романо было слишком откровенным. Ссора вспыхнула мгновенно — Романо сорвался, отец поддержал его гневом, а Доменико, как всегда, с хищным удовольствием наблюдал за хаосом, подливая масла в огонь и подшучивая над братом и отцом.

Силена лишь крепче сжала бокал. Она знала: шаткие отношения Доменико и Лоренцо были давней раной, и всё из-за Элизы. Сегодня, кстати, её не было — как и их матери.

Вечер всё ещё длился. После ужина снова заиграла музыка, и гости, воодушевлённые алкоголем, разбрелись по всей территории, веселясь всё громче и беззаботнее. Лукреция оставалась рядом с Силеной, и она ценила ее заботу. Пока в ее поле зрения не появилась Рейна.

— Всё готово, — негромко сказала Рейна, передавая Силене крошечную флешку.

Та без лишних слов сунула её себе в декольте, ловко спрятав между грудью.

— Отлично, — довольно усмехнулась Силена, мельком взглянув на Лукрецию. — Если что, ты ничего не видела.

Силена не переживала за Лукрецию — та умела хранить тайны. Если уж до сих пор не проговорилась мужу о её беременности, то и теперь не подведёт. Завершив дела, Силена решила уйти раньше. Попрощавшись с гостями, она направилась к машине.

У самой парковки что-то привлекло её внимание — движение в тени. Она резко схватила Рейну за руку и потянула за собой. Они спрятались за деревом, слишком далеко, чтобы расслышать слова, но достаточно близко, чтобы различить лица.

Элиза и Алехандро.

Силена затаила дыхание. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Их ссора не походила на разговор заклятых врагов — в ней была иная, опасная энергия. Он хватал её за запястье, она отталкивала его ладонь, но не уходила. Он наклонялся слишком близко, шептал что-то сквозь зубы, а она отвечала срывающимся голосом, глаза её блестели так, будто в них боролась злость со страстью. Их движения были слишком личными, взгляды слишком пронзительными. Это напоминало не конфликт врагов, а болезненный танец влюблённых, у которых слишком много общего, чтобы просто разойтись.

Ещё одна тайна в её список. Но сейчас это было второстепенно. Для начала Силена должна разобраться с одной ложью, иначе, если свалить на себя всё сразу, даже её разум не выдержит этой нагрузки.

*****

После ужина Доменико направился в клуб. Ему нужно было выпустить пар, и он не собирался объяснять никому, почему. Но меньше всего он ожидал увидеть там Вэл.

Она появилась, как всегда, слишком уверенная в себе, с наглой ухмылкой на губах. Они оказались за одним столиком, заказали выпить.

— Почему ты здесь, Доменико? — она склонила голову набок, её глаза сверкали интересом.

— А мне разве нельзя отдохнуть? — он подался вперед, беря бокал.

— Я заметила, у тебя с Силеной проблемы.

— Тебя это не касается, — отрезал он, осушив виски одним глотком.

Вэл усмехнулась.

— Не кипятись. Просто странно видеть, как вы с братом превратились в примерных семьянинов.

— Люди меняются.

Она рассмеялась.

— Разве ты, Доменико Карделло — хищник, который сводил женщин с ума одним взглядом и никогда не оставался ни с кем дольше, чем на одну ночь, — вдруг решил забыть, кто ты есть? Не поверю.

Он прищурился.

— А ты что здесь делаешь? Мой брат уже потерял к тебе интерес?

Её усмешка стала дерзкой.

— Может, за ужином я просто решила вспомнить другого брата. Признай, ты тоже помнишь ту ночь. — Её рука легла ему на колено и начала медленно подниматься выше. — Нам было хорошо. Может, стоит повторить?

В одну секунду Доменико схватил её за волосы и рывком притянул к себе, так близко, что его дыхание обожгло её кожу.

— Запомни, Вэл, — его голос был низким и опасным. — Для меня существует только одна женщина. Только Силена. И даже если она никогда не вернётся ко мне, я всё равно буду хотеть только её. Ты поняла?

Он отпустил её так резко, что она едва не упала со стула.

— Да ты псих, — выдохнула Вэл и вскочила, торопливо уходя.

— Уж какой есть, — ухмыльнулся он, откидываясь назад.

Силена была его безумной любовью. Дикой, болезненной, разрушающей. Но она была единственной. И никакая другая женщина, сколько бы их ни пыталось залезть к нему в постель — даже после его женитьбы, даже несмотря на их жалкие попытки соблазнить — не могла её заменить.

Он знал, многие мужчины из мафии изменяли своим жёнам. У кого-то не было выбора — женились ради власти, ради союзов. Но он никогда не смог бы. Потому что его выбор был сделан давным-давно. И этим выбором была Силена.

Вспомнив о ней, Доменико сорвался. Он не мог больше сидеть сложа руки, пока Силена была где-то рядом, но не с ним. Леон проболтался, в каком отеле она остановилась, и этого оказалось достаточно. Он был пьян — слишком много виски, слишком мало трезвых мыслей. Но плевать. Он сел за руль.

Ночной Нью-Йорк разрезали фары его машины. Асфальт блестел от дождя, неон выхватывал из темноты силуэты прохожих. Он ехал, как одержимый, давил на газ, будто от скорости зависела его жизнь. И, может, так и было.

Она могла выгнать его. Могла даже не взглянуть в его сторону. Но хуже было не видеть её совсем.

Когда отель вырос перед глазами, он сжал руль так, что побелели пальцы. Доменико ввалился в холл отеля, не заботясь о том, что от него разило алкоголем. Несколько постояльцев обернулись, но он их не замечал. Его взгляд был прикован только к стойке регистрации.

— Номер Силены Карделло, — бросил он, опершись руками о стойку.

Администратор замялся, слишком уж вежливый, слишком правильный.

— Извините, сэр, но мы не можем разглашать...

Доменико склонился ближе, и его глаза блеснули яростью.

— Поверь, парень, ты захочешь сказать мне её номер.

Он говорил тихо, но в его голосе не было ни капли сомнения. И мужчина дрогнул. Неловко сглотнул и, отведя взгляд, пробормотал этаж.

Доменико оттолкнулся от стойки и шагнул к лифту. Кнопка горела красным, а ему казалось, что время тянется мучительно медленно. В висках стучало, в груди горело имя — Силена.

Он не знал, что сделает, когда увидит её. Обнимет? Вломится в её комнату, пока она кричит и отталкивает его? Или просто замрет, как идиот, не находя слов?

Двери лифта раскрылись, и он шагнул внутрь, коридор встретил его тишиной и мягким светом ночных ламп. Ковёр приглушал шаги, но сердце грохотало так, что казалось — его слышат все этажи.

Он остановился у её двери. Номер, который он вырвал у администратора, словно горел перед глазами. Доменико поднял руку, но не постучал. Вместо этого прижался лбом к холодной поверхности, жадно втягивая воздух, будто мог почуять её запах сквозь дерево.

Он закрыл глаза.

— Чёрт, Силена... — прошептал так, что сам едва услышал.

Рука сжалась в кулак, и он ударил по двери. Один раз. Второй. Третий. С каждым ударом громче, требовательнее.

— Открой, чёрт возьми! — его голос дрогнул, срываясь между злостью и отчаянием.

Он хотел вломиться. Сорвать замок. Но что, если она испугается? Что, если снова убежит?

Доменико шагнул назад, прижимая ладонь к стене рядом с дверью. Он чувствовал, как его накрывает — ревность, вина, жгучая жажда хотя бы взглянуть на неё.

Шорох. Тень под дверью. Она там. Он знал.

— Сили... — выдохнул он, уже тише, но так, словно отдавал ей всю свою душу. — Открой. Мне плевать, если ты снова пошлёшь меня к чёрту. Только дай увидеть тебя.

Щёлкнул замок. Дверь приоткрылась, и Силена, вся в мягком свете бра, появилась на пороге. Волосы её были распущены, тёмные пряди спадали на плечи, а на ней — тонкий шёлковый халат, который только подчёркивал её холодное спокойствие.

Она не удивилась и не вспыхнула, как он ожидал. В её глазах не было ни ярости, ни истерики — лишь ледяное равнодушие, которое било сильнее любого крика.

— Ты пьян, Доменико, — сказала она тихо, почти устало. — И это всё, что у тебя хватило ума сделать? Приехать ко мне ночью, как мальчишка?

Он сглотнул, чувствуя, как сжимается горло.

— Я... должен был тебя увидеть.

Её взгляд скользнул по нему — от мятой рубашки и запаха виски до напряжённых рук, сжатых в кулаки. Секунда паузы. Потом она медленно отступила в сторону, позволяя ему войти.

— Хорошо, — произнесла она ровно, — заходи. Раз уж ты проделал такой путь, не стоять же тебе в коридоре.

В её голосе не было тепла. Но было разрешение. И, как всегда, он ухватился за малейший шанс.

Доменико шагнул внутрь. В воздухе её комнаты пахло жасмином и чем-то её — родным, безумно дорогим. Он вдохнул глубже, как утопающий хватает воздух.

— Силена... — начал он, но она уже прошла к столику, не оборачиваясь.

— Говори. Но учти: я не обязана слушать оправдания.

Она села в кресло, перекинув ногу на ногу, и смотрела на него, как судья на подсудимого. Холодная, прекрасная, недосягаемая.

А он... он чувствовал себя так, будто снова стоит перед выбором: или рухнуть на колени, или сорваться и разрушить всё к чёрту.

Эти мысли жгли его изнутри. Он видел, как она ждёт объяснений, но что он мог сказать? Любые слова казались жалкими оправданиями. Он был виноват. Виноват в том, что промолчал о Виттории. Виноват в том, что скрыл от неё правду, решив, будто делает лучше. Он боялся её реакции, боялся вспышки гнева, её боли, особенно теперь, когда она носила ребёнка. Но скрыть — оказалось ещё хуже.

— Я всё ещё жду, — её голос разрезал тишину остро, как нож.

Он вдохнул глубже, словно перед прыжком в пропасть.

— Сили... не жди оправданий. Ты права. Я виноват, что не сказал тебе сразу. Виноват, что повёл себя, как полный идиот, думая, будто защищаю тебя, а на деле только предал твоё доверие. Я знал, как ты отреагируешь, и всё равно спрятал правду.

Он сделал шаг к ней. Потом ещё один. И ещё.

Она отвернулась, прикрывая рот ладонью — то ли от тошноты, то ли от того, что не хотела, чтобы он видел её дрожащие губы. Алкоголь мешал ему собраться, но он продолжал идти вперёд, как загнанный зверь.

— Прости меня, Сили... прости не только за моё состояние сейчас, но и за ту глупость, которую я совершил. Я не умею без тебя. Ты та, без кого всё рушится. Жизнь без тебя... не имеет смысла. Я люблю тебя, куколка... Чёрт, я схожу с ума по тебе. Твои карие глаза... Боже, я мог бы смотреть на них вечно. Твои губы — это отдельная пытка, особенно когда ты красишь их своей любимой красной помадой. Твой запах — тонкий, холодный, как и ты сама, но в нём всегда есть эта нота страсти и власти. Женщина, которая умеет управлять не только мной, но и моим сердцем, и разумом. Даже когда я злюсь, даже когда ты доводишь меня — всё равно ты единственная, о ком я думаю. О том, какая женщина досталась именно мне. А твоя улыбка... когда ты побеждаешь, когда берёшь своё — ради этого я готов снова и снова проигрывать тебе в покер. Но знаешь, что я люблю больше всего? То, как ты закатываешь глаза, получая мои подарки. Притворяешься холодной, а сама радуешься, как ребёнок...

— Хватит. Прекрати, — перебила она резко. — Прошу, уходи.

— Но...

— Нет. Я не хочу слушать дальше. Иди. Мне и так плохо... этот запах алкоголя только усиливает тошноту.

Он на миг замер, в надежде всё же переубедить её. Но, встретив недовольный взгляд, только кивнул.

— Хорошо, — выдохнул Доменико и, словно послушный мальчик, направился к двери.

Рука уже легла на ручку, когда за его спиной вдруг прозвучало:

— Стой.

Он остановился. Сердце рванулось в груди — неужели это шанс, крошечная надежда?

— Сходи в душ, — её голос был холоден, но в нём слышалась забота. — И ляг в гостиной. Не хочу потом оправдываться перед нашим малышом, если с тобой что-то случится.

Улыбка сама скользнула на его губы. Да, она упрямая, гордая, неумолимая... но всё равно заботится о нём.

Он подчинился без лишних слов. Душ был ледяным, отрезвляющим, словно холодный удар по нервам, но именно этого она и добивалась — стереть с него запах алкоголя и вернуть ему ясность. Он даже не спорил: просто стоял под потоками воды, пока дыхание не стало ровным, а сердце не перестало колотиться так бешено.

Когда вышел, в номере было тихо. Её шагов не слышно — значит, она заперлась в комнате. Он бросил взгляд на диван, собираясь лечь, но взгляд зацепился за стол. Там стояли цветы — те самые, что он подарил ей днём. Она не выбросила их. Не сжала стебли в кулаке, не отправила в мусорное ведро вместе с его извинениями. Они всё ещё были здесь.

Доменико замер, глядя на них.
Это был её тихий ответ. Не прощение, нет... но знак. Намёк на то, что ещё не всё потеряно.

Он улёгся на диван, закрыв глаза, и впервые за долгое время позволил себе уснуть с улыбкой. Пусть она отгородилась от него стеной, но он знал — за дверью всё равно думает о нём.

От Автора:

Дорогие читатели, прошу прощения за такую долгую паузу. Мне была необходима передышка — слишком много эмоций было потрачено, и я почувствовала опустошение. Сейчас идёт процесс восстановления, и иногда меня накрывает волна вдохновения. Именно в такой момент родилась эта глава, написанная на чистых эмоциях. Надеюсь, она вызовет у вас такие же чувства, и я с нетерпением буду ждать вашей обратной связи.