Глазами сокола

В полутёмной комнате, где, не смотря на горевший очаг облачка пара срывались с губ её обитателей, четверо людей и один сокол ждали свершения волшебства. Друзья Сириуса не ведали, какую цену охотник должен был заплатить за превращения. В них пробудились детские фантазии. Казалось, вот они и попали в одну из легенд или сказок, которые слышали с детства на разных концах континента. Здесь и заколдованная дева, и волшебные превращения... Сириус прятал от них рукопись, где было описано действие таинственного артефакта. Суть его была такова, что обычному человеку оно не могло даться просто так.

Они ждали рассвета. Именно в этот утренний час, когда солнце и луны сменяли друг друга, мир находился на границе меж светом и тенью. В эту пору легче было творить колдовство, менявшее суть или облик чего-либо. И вот, луч солнца коснулся чуть приоткрытых ставен, заколоченных до этого, ведь даже в крохотную щёлки проникали влага и сырость. Время пришло. Сириус сделал глоток из волшебного сосуда, затем белый камень лёг у лапок сокола, увлечённого завтраком. Он чуть касался коготков, птицу это ничуть не волновало. Охотник ещё раз удивился, как сильно отличалось поведение настоящего сокола, пожиравшего с жадностью свежее мясо, от заколдованной королевны, которая даже в пернатом обличье оставалась изящной и, пожалуй, человечной.

Медлить было нельзя. Охотник вздохнул поглубже и сжал в ладони изумрудный камень. Тот час страшная боль пронзила его руку. То ли неведомое существо вонзило в ладонь ядовитые клешни, то ли железная скоба врезалась острыми иглами в его плоть, проникая всё глубже, до самой кости, и дальше, дальше... Так менялось тело простого человека под действием артефакта – не волшебника. Оно не было создано ни для колдовства, ни для изменения обличья. Лишь чужая воля, чужое волшебство могло сделать это изменение безболезненным, и Сириус знал это. Таков был его выбор и часть цены, которую ему нужно было заплатить. Он не издал ни звука, и всё, что увидели его друзья, это вмиг окоченевшего сокола, и птицу в точности похожую на него там, где ещё мгновение назад стоял их товарищ.

– Чего же ты ждёшь?! – воскликнула Доротея, распахнув ставни, – лети же! Лети!

И Сириус полетел. Он взмыл небо, выше и выше, под самые тучи, скрывавшие утреннее солнце над заколдованным городом. Доверившись чувству, что вызвала в нём вода из волшебного сосуда, он летел навстречу ветру, не чувствуя ни зимней стужи, ни тяжести колдовского тумана, ни давящего дурмана колдовства. Он ощущал, как непривычно легко его тело, как напряжены мышцы сильных крыльев, как потоки воздуха поддерживали его. Дикая, первобытная радость вспыхнула в сердце, когда Сириус поднялся высоко над укутанным туманом городом, когда дороги и крыши стали походить на крохотные лоскутки вышитого одеяла. Он засмеялся, но из его гортани вырвался ликующий соколиный клич.

Охотник будто позабыл, кто он есть и какие беды властвовали над его жизнью. Будто всё, что было до этого – лишь неприятный сон. И он с трудом верил, что родился человеком. Он, наконец-то, был свободен и от чувства вины, и от ответственности. Сириус улетел бы прочь, чтобы никогда не возвращаться, но камень, зажатый в его когтях, и мерцающие чёрно-белые картинки, вызванные магией чаши, всё-таки напомнили ему, что это сильное и лёгкое тело взято взаймы. Селеста теперь предстала пред его внутренним взором. Маленькая, но сильная, и в то же время, уязвимая. Такая, что не полюбить её было просто невозможно.

Время его было ограничено, человек в облике сокола торопился. Под ним плескались волны, нескованные льдами, чёрные, как воды севера. Он смотрел на скалы, ветви редких деревьев и лёд и дивился тому, каким острым было его зрение, будто с обложки книги, забытой на полке, стряхнули пыль, скрывавшую замысловатый орнамент. Вот охотник увидел вдали светлое мерцание. То были мозаики белой башни, освещённой светом солнца, лившимся из-за границы проклятой земли.

Селесту он нашёл быстро: она была за створкой закрытого окна, за пластинками ровного прозрачного стекла, какое мог себе позволить только богач. Его Селеста не по-птичьи сидела на кушетке среди вышитых подушек. Неловкое движение – ткань рвалась от её когтей, по комнате летали хлопья набивки. Она и правда была здесь, целая и невредимая. До двойной луны осталось совсем немного, он вернётся сюда, и тогда.... Сириус всё ещё не догадывался, как снять с девушки чары, но, по крайней мере, он вызволит её отсюда. Он пытался привлечь её внимание, но соколица была безучастна, погружённая в тяжёлые мысли. Да и как узнала бы она его? Разве можно догадаться, что Сириус тоже теперь обрёл пернатый облик? А камень, зажатый в его лапе, было особенно опасно отпускать, пока рядом не было того существа, облик которого принял его носитель, поэтому показаться ей таким, каким она его знала, было невозможно.

Он не мог находиться здесь долго: в облике птицы ему нельзя было ни есть, ни пить, и чем дольше он был покрыт перьями, тем сложнее было вернуться. Он летел назад, отчего-то чувствуя разочарование.

Двадцать шестая глава, дорогие мои! Двадцать шестая! Мне самой не верится, что я выкладываю уже её. В какой-то момент мне стало казаться, что этот день почти не достижим! Но, вот, мы уже здесь, вместе с вами! 

История близится к пику... Когда я перепечатывала рукопись, я долго не могла подступиться к следующей главе. Дело в том, что писать предстоящую часть тяжело и даже немого страшно! В какой-то момент я расплакалась прямо с ручкой в руках! И когда настало время переводить этот кусок текста в цифровой вариант, мне было жутко от мысли, что нужно вновь пережить эти эмоции...

Но я справилась, как видите ;) 

Надеюсь, не сильно вас напугала! 

До следующей главы!