Рискнуть сердцем

Начинается шестая игра в серии чемпионата - и темп сразу зашкаливает! Высокие скорости на льду, треск клюшек, крики хоккеистов, свистки судей и завывающий гул болельщиков создают невероятную атмосферу.

Уже первые минуты показывают - нервы будут проверены на прочность!

Красно-черные играют жестко, местами даже грязно. Силовые приемы не по правилам, подножки, задержки рук...Судьи словно слепые сегодня, закрывают глаза на явные нарушения.

Я пытаюсь держать взгляд на шайбе, но моя голова не отпускает мысль о разговоре, свидетелем которого я недавно стал. Подозрение, что они что-то замышляют, не оставляют меня.

Мне нужно было поделиться опасениями с капитаном. Но что я ему скажу? Я ведь толком ничего не слышал.

Виталик выглядит сосредоточенным, но в его жестах я замечаю что-то еще - напряжение?

Матч идет тяжело. Парни пропускают контратаки соперников одну за другой. Мне приходиться буквально спасать команду раз за разом, отражая броски невероятной сложности. «Ястребы» делают все возможное, чтобы наладить игру, создать моменты, но соперник действует агрессивно и решительно.

За две минуты до конца первого периода судья наконец фиксирует нарушение правил красно-черных. Их игрок грубо толкает нашего нападающего Моисея прямо на борт в спину.

Мы получаем численное преимущество. И это шанс переломить ход игры!

Наша пятерка уверенно захватывает инициативу. Парни организуют нападение быстро и грамотно. Они двигаются точно и почти синхронно. После нескольких передач наша команды забрасывает шайбу - великолепный бросок капитана открывает счет.

До конца первой двадцатиминутки остается всего минута, и напряжение начинает увеличиваться. Соперник предпринимает отчаянную попытку отыграться. Атакуют мои ворота, пытаясь пробить меня. Но моя реакция и подруга-штанга спасают нашу команду от забитых шайб.

Я отбиваю еще один бросок в сторону своих ворот, и шайба отлетает к клюшке Белого, который со всех ног рвется в чужую зону. Но в результате неудачной передачи и навязанной борьбы, инициатива переходит к красно-черным.

Последнее, что я вижу, когда смотрю на лед: это Виталик, который, будто бы охотник, мчится на полной скорости к моим воротам вслед за соперником. Но происходит, то, чего я никак не мог ожидать.

Я ничего не успеваю понять, как через мгновение чувствую, как Орлов врезается в меня с такой силой, что кажется, что весь мир сжимается. Боль пронзает ногу и поясницу - резкая, как ледяной нож, разрезающая воздух.

Я пытаюсь сделать вдох, но у меня не получается.

Из последний сил пытаюсь подняться, однако 000000000000000000очередная волна боли прокатывается по всему телу- теперь причина не в столкновении. Это работа самого Витали. Он будто ненароком поднимается и еще сильнее нажимает на мое колено.

Голова кружится, и в глазах темнеет.

И последнее, что я вижу перед тем, как отключиться - еле заметную улыбку на губах Витали.

POV

Олеся

Только не это. Пожалуйста. Нет. Нет.

Я не помню, как вскакиваю с трибун и почти бегу в трибунное помещение.

Не знаю, что со мной, но тело само ведет меня.

Пульс бешено стучит в ушах, сердце бьется, как ненормальное.

Я вижу такое впервые.

Каждый шаг отдается все сильнее, но это не сравниться с той картиной, которая стоит перед глазами: Виталик на полном ходу врезается в Веню. Они моментально падают. Вот только Виталя смог подняться, а Веня нет. Его поднимают и уносят на носилках со льда. Его голова бессильно свисает набок, глаза закрыты, лицо искажено болью.

Я не понимаю, зачем иду в медкабинет. Я же должна была остаться на трибунах и фиксировать происходящее. Но ноги сами несут меня в эту сторону. Какое-то необъяснимое чувство толкает меня туда.

Подойдя ближе, я слышу приглушенные голоса Ильи и тренера Романа Николаевича, поочередно спрашиваю что-то у врача «Ястребов» – Антоном Леонидовичем.

Чувствую, как сердце снова подпрыгивает в груди, и трясутся руки. Меня тянет внутрь, будто магнитом притягивает к дверям медицинского кабинета.

Сделав короткий вдох, открываю дверь. Все присутствующие моментально поворачиваются на меня. Под раздраженным выражением на лице тренера, тут же чувствую себя неловко.

– Олеся, при всем уважении, – Роман Николаевич качает головой, из-за всех сил пытаясь скрыть разочарование, – съемка сейчас ни к чему. Прошу вас, выйдите из кабинета.

От этих слов я замираю на пороге, растерянная и смущенная. Собираюсь послушно выполнить указание, но мой взгляд падает на Веню, лежащего на кушетке. Его красивое лицо покрыто испариной, губы слегка искривлены от мучительной боли. Но он в сознании. От этой картины сердце пропускает удар, и перехватывает дыхание.

Нет. Я никуда не уйду.

Собравшись с мыслями, уверенно отвечаю.

– Я не собираюсь снимать, Роман Николаевич. Просто хочу убедиться, что с Веней...Вениамином все в порядке. – Моя речь привлекает внимание всех присутствующих. Тренер внимательно смотрит на меня, приподнимая бровь. Видимо, он находит скрытый смысл в моих словах, поэтому я спешу добавить. – Чтобы сообщить подписчикам о состоянии вратаря «Ястребов».

Но Роман Николаевич лишь усмехается. Он не верит мне. На самом деле, я бы тоже себе не поверила.

– Понятно все с вами, миледи. И вы попали под чары хоккеиста, – он качает головой. – Не команда, а Дом 2 какой-то.

Я замечаю еле уловимую улыбку на губах Вени. Она мелькает быстро, почти незаметно, но я ее точно видела. Но он продолжает лежать с закрытыми глазами.

– Пожалуйста, Веня, посмотри на меня, – мысленно молю его.

Парень словно слышит меня. Веня не спеша открывает глаза. Они ищут мое лицо. И когда они достигают цели, наши взгляды встречаются, и мы оба улыбаемся.

Едва Веня пытается приподняться, боль искажает черты его лица. Сердце замирает внутри моей груди. Подавляя желание броситься к нему, делаю инстинктивный шаг вперед, но мой порыв останавливает быстрая реакция Ильи. Он бережно поддерживает своего вратаря за руку, помогая ему сесть.

Видно, как Веня стискивает зубы от боли, но не издает ни звука. Илья что-то тихо говорит ему, подбадривая.

Пока Роман Николаевич продолжает что-то обсуждать с врачом, но я уже не слышу их слов. Мой взгляд прикован к Вене. Я вижу, как он пытается улыбнуться Илье в ответ, но получается лишь жалкая гримаса.

– Нет. Я должен выйти, – из оцепенения меня вырывает возмущенный голос Вени.

– Девяносто процентов - он не выйдет сегодня на матч. И скорее всего на следующий, если он будет, тоже, – со вздохом произносит врач.

– Нет. Тренер, вы не позволите.

Роман Николаевич трет щетины и хмурит брови.

– Ты себя видел, приятель? – с грустью в голосе отвечает тренер. – Да ты встать без посторонней помощи не можешь. О чем ты говоришь?

– Но я хочу играть!

– Веня, не знаю, какое чудо должно случиться за сорок минут, чтобы ты вышел снова на лед, – устало качает головой мужчина. – Но ты слышал врача.

– Роман Ник...

– Нет, Вениамин! Это паршиво. Но мы бессильны.

– Но есть же десять процентов? – не уступает Веня. – Заморозка, вколоть обезболивающие, и я буду, как новенький.

– Это риск, – тут же вмешивается Антон Леонидович. – Может это все и поможет, а может и нет. И если еще одно столкновение, и ты можешь забыть, что такое хоккей - навсегда.

Воцаряется тишина.

Веня молчит, смотрит куда-то мимо всех, тяжело дышит сквозь сжатые зубы. Кажется, он изо всех сил пытается подавить в себе все чувства, но у него плохо выходит. На его лице появляются желваки, и пальцы сжимаются в кулак. Это ситуация связывает ему руки, и он это понимает.

– Тренер - я должен, – тишину нарушает уверенный голос Вени.

Роман Николаевич поворачивается к нему лицом. Его глаза становятся жесткими, а губы сжимаются в тонкую линию.

– Без разрешения врача, – спокойно отвечает тренер, – на лед я тебя не выпущу. Парень, твоя карьера важнее одного конкретного матча.

– Но это не просто матч. Это финал.

Мужчина качает головой и закрывает глаза, видно, как его расстраивает вся это ситуация.

Наступает короткая пауза, а затем слева от себя я слышу тихое шмыгание носом. И если бы не это звук, то я бы и не заметила присутствие Витали Орлова. Он сидит на соседней кушетке и держит у головы лед.

Антон Леонидович тоже вспоминает о его существовании.

– Что касается Витали, то с ним все в порядке. Он успел сгруппироваться. Может играть.

– Хоть это рад слышать, – тихо произносит тренер.

– Я в порядке, – как бы подытоживает Виталий. Его голос спокойный, ровный, и мне кажется, чуть презрительный. Улыбка скользит по его губам, будто он получает удовольствие от происходящего. – Если нет необходимости, то я пойду готовится ко второму периоду.

– Иди, – ровным тоном отвечает Роман.

Он встает с кушетки, кладет пакет со льдом и уверенно направляется к выходу. Но почти у самой двери, его останавливает холодный, почти ледяной голос Вени. И если бы я не услышала это своими ушами, то ни за что бы не поверила, что он может.

– Виталик, ты зачем в меня въехал?

Парень замирает на пороге, а затем резко разворачивается. Я невольно делаю шаг в сторону, чтобы не оказаться на его пути.

– Понятие не имею, о чем ты, – также холодно отвечает Виталий.

Веня не сводит с него взгляда. Я чувствую, как напрягаются его плечи, и сжимаются кулаки.

– Я еще раз спрашиваю: зачем ты это сделал?

Перевожу взгляд на Орлова, и замечаю, как его глаза, всего за мгновение, забегали.

– Я ничего такого не делал, тебе просто показалось. У тебя шок. Так-то я тоже пострадал. Не так как ты, конечно, но все же. Мне просто повезло больше. Прости, чувак.

Веня отрицательно мотает головой. Он не верит ни единому его слову.

– То есть ты не целился в меня специально?

– Нет, – коротко и быстро отвечает Виталик.

Следующий вопрос заставляет меня ахнуть и прикрыть рот ладонью.

– А зачем ты, вставая, сильнее нажимал на колено? Для чего? Думал, я уже отключился?

В кабинете царит почти мертвая тишина. Атмосфера напряжена до предела.

Веня вдруг резко встает с кушетки и снова сжимает кулаки, так что белеют костяшки.

Я вижу, как рот Виталия открывается, чтобы что-то сказать, но его опережает голос Ильи.

– Я так и знал, что ты что-то выкинешь! Но чтоб такое, – он делает несколько уверенных шагов в сторону парня. – Ты совсем что-ли отбитый?

– Илья! – гремит над нами голос тренера.

Капитан «Ястребов» продолжает стоять почти вплотную к лицу Виталия, не сводя с него глаз.

– Я так и знал. Гнилой ты ублюдок!

– Илья! – повторяет Роман, но уже требовательней.

Парень не слушает. Ярость застилает ему глаза, он готов наброситься на Виталика. Кажется еще секунда, и драка неизбежна. Илья сжимает кулак на правой руке, готовясь нанести первый удар, но в этот момент подлетает Роман Николаевич, хватает Илью за плечо и оттаскивает его назад.

– Успокойся! Что с тобой? Ты один из тех, кто решает вопросы словесно.

– Он специально, тренер! Я уверен!

– В чем ты там уверен, а? – усмехается в ответ Виталий. Но в голосе пробегает еле уловимая дрожь. Он кажется загнанный в угол зверем, готовым к нападению, но в то же время испытывающий страх.

– Виталий, – спокойно произносит тренер, стараясь сохранить хладнокровие. – То, что говорит Вениамин правда?

Парень с уверенностью в глазах поднимает голову и смотрит на него.

– Конечно, нет. Я не способен.

– Зачем ты врешь? – не стоит в стороне Веня. – То есть ты не общался перед началом матча с Федорчуком? И он не говорил, что рассчитывает на тебя?

Я глазах Витали всего на секунду читается паника, но она сразу сменяется агрессией.

– Твое дело, о чем мы говорили. Не вижу ничего противозаконного в общении с бывшим сокомандником. Ты еще запрети мне с матерью общаться.

– Так стоп! – почти повышает голос Роман. – Я все понял. Виталий можешь идти.

– Но тренер, – произносит Веня.

– Вениамин, – тренер выставляет руку перед ним, давая понять, что разговор исчерпан.

Мы все наблюдаем, как Виталий слегка поднимает подбородок, и на его лице застывает ухмылка. Он, не проронив ни слова, уверенно выходит из кабинета.

– Можете говорить, что хотите тренер, но он сделал это специально, – опустив голову рявкает Веня и садится обратно на кушетку, закрыв при этом глаза. – Я уверен.

– Я тоже, тренер, – добавляет Илья.

Роман Николаевич обводит их взглядом, в котором читается усталость и какая-то обреченность. Тишина в кабинете становится почти осязаемой, ее можно резать ножом. Я чувствую, как нарастает напряжение, как сгущается атмосфера.

– Где это было? – наконец, спрашивает Роман.

– Что? – хмурится Веня.

– Я спрашиваю, где это было?

– У раздевалок, почти за поворотом.

Тренер «Ястребов» поворачивается ко мне. В его взгляде я больше не вижу усталости, только решимость.

– Евгений Русланович, у себя?

– Перед матчем был на месте, – почти пищу я.

– Отлично. Илья пошли.

– Куда? – интересуется он, но все равно следует за мужчиной.

– В кабинет менеджера. Если это было возле раздевалок, там есть камеры.

– А они что записываю звук?

– Они записывают все. Каждый шорох. Пошли.