Твой первый-единственый[about V.Tsygankov]

На Диме были серые джоггеры, белая майка с коротким рукавом и забавный фартук. В одной руке он держал лопатку, а другую руку засунул в карман спортивок.

– Не слышу радостных возгласов, – улыбнулся Люков, одаривая меня теплой улыбкой. Мы не виделись год, если не больше. Он уезжал на север, занимался какими-то своими нелегальными делишками, которые мне не нравились. Конечно, мы поддерживали связь, созванивались часто, обменивались сообщениями. Бывало, что Люков не отвечал неделю или больше, тогда я начинала жутко волноваться. Мне все время казалось – с ним приключилась беда.

На самом деле, не знаю как бы жила, если бы тем роковым вечером не встретила Диму. Он шел с качалки, слушая в наушниках музыку. Я сидела на лавке в парке, разглядывая мокрые от дождя кроссовки. А когда Люков подсел, выдала ему все, словно родней человека нет на свете, думала, если не выговорюсь – сломаюсь. Дима молчал минут десять, потом посмотрел на меня внимательно и вдруг предложил свою помощь.

Как выяснилось, он планировал летом ехать в Ялту, там была какая-то работа, и ему нужна была помощница. Ничего сложного – заполнять финансовый журнал, рассылать какие-то письма непонятным людям. Сказал, там будем жить в отеле, который снимает заказчик. Номера не совмещенные, так что волноваться особо не о чем.

Позже я несколько раз задавалась вопросом, почему вообще согласилась на эту авантюру: едва знакомый парень, неизвестный город. Только Дима оказался не просто хорошим, он стал для меня самым близким другом. Мы много гуляли по Ялте по выходным, ездили на Ай-Петри и даже прошлись по страшному мостику, куда я бы в жизни не ступила, но кое-кто умел находить аргументы.

Документы в ВУЗ я подала тоже под давлением Димы: он говорил, что опускать руки из-за парня и тирана-отца глупо. Тогда мне его подбадривания казались просто жалостью, но сейчас понимаю, Люков был прав. Эмоции проходят, а на их месте появляется здравый смысл.

Вернувшись в город, мы сняли квартиру, одну на двоих. У меня не было денег на самостоятельную жизнь, даже за однушки на окраине просили приличную сумму. То, что я умудрилась накопить, пришлось бы отдать в качестве залога. Вот Дима и предложил снимать двушку вместе. Я отказывалась, ведь большую часть расходов он планировал взять на себя, но в итоге сдалась, только не просто так, а из-за работы, того самого ресторана «ДаВинчи», куда меня взяли благодаря Димке.

А потом у него появилась подружка. Эффектная блондинка. Он стал реже возвращаться домой, порой пропадал у нее неделями. Я уже думала переехать в однушку, чего переплачивать. Но тут Люков заявил, что отношениям пришел конец, нет смысла переезжать.

Такие взлеты и падения в отношениях Димы с противоположным полом за год происходили раз пять, не меньше. Все его подружки меня ненавидели, ревновали, требовали, чтобы мы с Люковым перестали общаться. Однако Димка на подобные требования реагировал однотипно – разрывал связь. Однажды мы возвращались домой уже затемно, и я спросила:

– Может, нам действительно нужно жить по-отдельности? Это же странно, если посмотреть со стороны.

– Что за чушь, Лик? Эти девки все проходные. Еще они мне будут ультиматумы ставить.

– А вдруг одна из них была твоя судьба, а ты раскидываешься ими, словно ненужными вещами.

– Судьба? Смешная ты, Анжелик, – засмеялся Димка. Смех у него был такой заразительный, звонкий, что я невольно подхватила, и мы начали смеяться вместе, вспоминая его бывших. Люков кривлялся, изображая своих подружек, у него отлично получалось пародировать. В такие минуты я забывала, что мой близкий друг связан с далеко не безопасным миром, о котором он все чаще помалкивал.

А в один из дней Дима вернулся, собрал на скорую руку вещи и сказал, что ему придется уехать на Север. Какие-то проблемы, и так будет безопасней.

– Что-то серьезное? Дим, прошу! Когда ты уже оставишь этот свой…

– Все нормально, не переживай, Лик, – он кинул сумку на пол и, подойдя ко мне, положил руки на плечи. Взглянул в мои глаза, словно просил подарить ему улыбку, поддержку, в которой нуждался.

– А если с тобой что-то случится…

– Со мной все будет в порядке, я буду на связи. Ты, главное, сама береги себя, хорошо?
Мы попрощались скупо, как-то сухо, и Димка убежал, оставляя меня в одиночестве в двухкомнатной квартире. Можно было бы съехать, но рента была уплачена за год вперед, поэтому я осталась жить, стараясь не падать духом.

***

Работа в ресторане, учеба, по выходным прогулки в парке, в том самом, где когда-то Витя носил меня на руках. Подкармливая уток, я всегда почему-то вспоминала о Цыганкове, о тех минутах счастья, что он подарил мне. Сердце тосковало, пусть и разрывалось от обиды, но я старалась забыть прошлое, старалась жить будущим, ведь черная полоса не может длиться вечно.

Поэтому, когда сегодня в проеме двери увидела Люкова, немного даже растерялась от неожиданности.

Он снова здесь, дома, стоял себе, улыбался, одаривая теплотой. Удивительное дело, как этот уличный мальчишка умел появляться в нужное время.

Я, не разуваясь, ринулась к Люкову, прижимаясь к его груди. От Димки пахло картошкой с луком и немного цитрусом, видимо, парфюм еще не выветрился.

Он приобнял меня, словно маленькую девочку, щекоча дыханием кожу. Мы были друг для друга почти братом и сестрой, полноценной семьей. Я думала, так не бывает, совершенно посторонние люди не могут в один день сблизиться, но у нас с Димой было много общего. Его тоже бил отец, пока Люков не вырос и сам не избил родителя. Мать умерла еще при родах, а больше никакой родни у него не было. Дима рос одиноким, никому не нужным ребенком. Он часто ввязывался в драки, воровал еду, порой чуть не умирая с голода. Иногда люди его жалели, протягивали шоколадку или кусок хлеба. Димка ненавидел жалость, он никогда не брал подачки, предпочитая ходить голодным.

В четырнадцать связался с какой-то компанией, которая затащила его в «черный» мир нелегальных денег и опасностей. Люков презирал богачей, считая их мусором, что танцует на костях простых смертных. Однако спокойно работал на этот самый мусор, брал деньги, развивался. Он много читал, слушал лекции Гарвардского вуза на ютубе, пытаясь восполнить недостающие знания, подкармливал бездомных собак и кошек, помогал дворовым мальчишкам, которые попадали в беду.

Позже я поняла, что во мне Димка увидел себя в детстве. Наверное, поэтому и протянул руку помощи, а потом просто привык. Мы больше не были одинокими, ведь когда в мире есть хоть один человек, которому на тебя не плевать, как-то и дышать проще.

– Мне кажется, ты стала ниже, – с усмешкой произнес Люков, отступая на шаг.

– А мне кажется, твои мышцы пропали. Ты перестал заниматься?

– Один – один. Разувайся, я тут картошку приготовил. Посолишь, а то я вечно пересаливаю.

– Хорошо, – кивнула, скидывая верхнюю одежду. – Давно ты приехал? Почему не предупредил?

– Да оно как-то неожиданно вышло. Как обычно, в общем-то.

– Ты насовсем? – спросила, заглядывая на кухню. В воздухе витал вкусный запах, и я почти ощущала во рту хрустящую корочку картошки.

– Ну… – помялся Люков, усаживаясь на стул. Я взяла прозрачную емкость, в которой хранилась соль, и бросила в сковороду несколько щепоток, накрывая ее крышкой.

– Ну?

– Сегодня до утра, потом на пару дней уеду. Дела, – уклончиво ответил Димка. Он никогда не посвящал меня в свои дела, но я знала, ничего хорошего в них нет. Мне хотелось, чтобы Люков зажил обычной жизнью простого парня, перестал водиться с этими людьми.

– Понятно. Мне продолжить свою бесконечную тираду?

– Нет, я устал. Давай без нотаций сегодня? – с усмешкой ответил Люков. – Как твои дела? Как работа? Учеба? Что нового? Мы почти две недели не созванивались.

– Да, ты был недоступен, – напомнила я, мешая картофель.

– Дела, – очередной ответ, к которому сложно привыкнуть.

– Так как? Что нового? Я тебе, кстати, подарок привез! – он выскочил из кухни, а вернувшись, держал в руках красную прямоугольную коробочку, на которой было написано что-то на немецком. Протянул ее мне, не говоря ни слова. В этом плане он был скуп на эмоции, но всегда, если делал что-то, то делал от души.

– Ого! – улыбнулась я. – Марципаны?

– Ага, ты же любишь. А мы проходили мимо лавки, где продавались импортные, я подумал, должны быть вкусными.

– Спасибо, ты сделал мой день, – я открыла коробочку и сразу съела сладость, смакуя вкус миндаля во рту.

– Да не за что. Больше не дуешься?

– Дуюсь, но уже меньше.

– Так… как твои дела?

– Эм… хорошо, – я отложила конфеты и принялась раскладывать картофель по тарелкам. Я колебалась – нужно ли рассказывать Диме о Вите? Мы, вроде как, не скрывали ничего друг от друга. Но отчего-то показалось, если заговорю о Цыганкове, попросту расплачусь, не сдержусь. Я должна забыть его, я пыталась, прикладывала максимум усилий. Да и Димка точно не одобрит: он холодно относился к Вите, считал, что не было у нас никакой любви.

Откровенно говоря, я… тоже так считала. Однако перед сном все равно вспоминала кареглазого мальчишку, что сжимал мою ладонь и смотрел так, словно видит звезду, падающую с неба. Мне хотелось верить в лучшее. Наверное, поэтому я не решилась заговорить о Вите. Думала, мы больше не увидимся. Вполне вероятно, то была всего лишь мимолетная встреча.

Но… как же я заблуждалась.