13
Фарнак ругался изобретательно. Перемежая Черное наречие и вестрон, он методично перечислял, где, когда и сколько раз близкие и дальние родственники мистера Бэггинса вступали в извращенные отношения друг с другом, с облезлым варгом и - почему-то - с лысым эльфом. Последнее было сказано как раз на вестроне, и Бильбо невольно хихикнул. У всех эльфов, которых он видел, были такие красивые волосы, что представить кого-то из них лысым не удавалось. Но все равно было забавно, что орк ругается, упоминая эльфов.
Услышав смешок, Фарнак прекратил ругань и смачно сплюнул на камни. - Ну вот какого хрена ты сюда приперся? - уже более спокойно, но все еще с нотками злости спросил он. - Ты мне все планы сорвал, мелкий придурок! Ты понимаешь, что я устраивал засаду на этого белого ублюдка, а в итоге пришлось спасать от него твою задницу? - Думаешь, у тебя получилось бы убить Азога? - засомневался мистер Бэггинс. - Скорее, его твари просто разорвали бы тебя в клочки раньше, чем ты добрался бы до него. И он все равно сильнее. Орк презрительно скривился, но хоббит был прав, и Фарнак вынужден был это признать. - Ладно, сопляк, ты мне действительно помог. Именно поэтому я тебя не убью, - сухо сказал он. - Проклятье, придется снова караулить, когда этот сукин сын высунет нос из своей норы... Чутко прислушавшись и убедившись, что Азог со своими мертвецами действительно ушли, Фарнак поднялся и уверенным шагом направился куда-то вглубь холмов. Слегка удивленный Бильбо последовал за ним, боясь остаться один и справедливо рассудив, что общество орка предпочтительнее туманной мглы и странного влекущего зова, который сейчас казался ему подозрительным. Зов уводил дальше вглубь тумана, а значит, никак не мог быть спасением, по здравом размышлении рассудил мистер Бэггинс. Следуя за орком, Бильбо и не думал таиться. Он просто по привычке ходил бесшумно. Поэтому для него стало неожиданностью, когда Фарнак обернулся и явственно вздрогнул, увидев крадущегося за ним хоббита. - Твою ж... что ты тут забыл, сопляк? - рявкнул орк, за грубостью скрыв внезапный испуг. - Ну, я просто подумал, что ты идешь к выходу из этого тумана, и решил, что могу пойти за тобой, чтобы ты меня вывел, - объяснил Бильбо, глядя на него совершенно спокойным, безмятежным взглядом. - Слушай, отвали! - сердито нахмурился одноглазый орк. - Сколько раз я еще должен спасать твою задницу от смерти?! - Наверное, столько же, сколько я спасу твою, - улыбнулся Бильбо. То время, когда он боялся этого орка, уже прошло. Фарнак не был таким жестоким, как другие орки, и он спас ему жизнь, причем уже дважды. Хоббит чувствовал себя в некотором роде обязанным ему. - Слушай, мне не нужна лишняя обуза! - проворчал тот. - Один раз я уже подобрал такого вшиваренка - и поплатился за это глазом. А ведь он не был таким беспокойным, как ты! Лишиться жизни из-за паршивой мелочи мне не хочется. Бильбо заинтересовался. Он-то думал, что орк пострадал в какой-нибудь стычке или бою, но эта фраза разубедила его. Спрашивать хоббит, правда, не стал, справедливо опасаясь, что Фарнак может просто прибить его. - Я не буду обузой, - легко пообещал Бильбо. - Можешь не верить, но я прошел с отрядом гномов долгий путь от своего родного дома до Одинокой горы и многое пережил. Может, меня и не назовешь бывалым путешественником, но... - Много треплешься, сопляк! - сердито рыкнул орк. - Либо говори по делу, либо заткнись. У меня есть незаконченное дело, а ты меня задерживаешь. И прекрати так ухмыляться! - Прости, - повинился хоббит. - Ты спас мне жизнь, хотя мог бы убить или бросить. Я спас жизнь тебе, хотя ты этого и не признаешь. Думаю, теперь мы могли бы считаться друзьями. Мне бы этого хотелось. Фарнак посмотрел на него как на дурака. - Ты хочешь дружить с орком? У нашего народа нет понятия дружбы! - Но ты ведь сам сказал, что подбирал кого-то! - напомнил Бильбо. - Сомневаюсь, что ты пошел бы на такие жертвы ради того, кто был бы тебе безразличен! Фарнак со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые клыки. - И как эти коротышки тебя терпят, мелкий зануда?! Он шагнул к ойкнувшему от неожиданности хоббиту, подхватил его, закинув к себе на плечо, и понес по холму вниз, направляясь к небольшой расселине среди скал. - Что ты собираешься делать? - полюбопытствовал полурослик. - Я все равно уже не догоню Бледного Орка, - буркнул Фарнак. - Надо переночевать где-то. Расселина подойдет. Они спустились в низинку, по шероховатой почве и иссохшим жухлым листьям, шуршащим и ломающимся под ногами. Растительность в период зимы словно бы угасала и пригибалась ниже к земле, предчувствуя снег. Впрочем, здесь и летом-то было не особенно живописно. Серые холмы, тихие и словно бы нахмуренные, они были как будто отражением своего повелителя. Дейн тоже не так уж часто улыбался. Забравшись поглубже в заросли терновника, Фарнак бесцеремонно уронил хоббита на землю и опустился на серую пыль. - Отдыхай, пока дают! - буркнул он. - Подниму, как только за пределами этого проклятущего тумана станет светать. Бильбо не стал интересоваться, как именно орк об этом узнает - должно быть, у того было какое-то особенное чутье. Вместо этого он спросил: - А разве этот туман тебе тоже не по нутру? Я думал, раз уж тот призрак взял орков под свое покровительство, то тебе должно быть удобно в этом мраке! - Нет, хоббит, ты все же дурак! - Фарнак с сожалением цокнул языком. - Ты хоть видел, какими мои собратья вышли из-под руки этой твари? Мне, знаешь ли, на хрен не надо бродить по свету тупым мертвяком, подчиненным воле какой-то дряни! Тем более там Азог заправляет... Он прибавил еще пару слов на своем родном языке, и Бильбо понял, что это было самое что ни на есть черное проклятие. - Почему ты так ненавидишь Азога? - осторожно спросил он. - Расскажи, прошу тебя. Мне все равно не уснуть, я слишком волнуюсь за своих друзей, а это поможет нам обоим отвлечься. Фарнак долгое время сидел молча, глядя вдаль, на невидимые во тьме холмы. - Мне нравятся эти места, - наконец, сказал он. - Серый мир, холодный и спокойный. Он похож на те места, где я вырос. Там, правда, были настоящие горы, а не эти холмики, но все же. У нас, орков, тоже есть отцы и матери, только мы обычно их не знаем. Как только ребенок рождается, он принадлежит общине. Если это воин, то его присоединяют к общей группе, чтобы с младенчества подвергать обучению и тренировкам. Нас испытывают на прочность - ядами, болью, огнем. Те, кто выживет, достойны называться воинами и мужчинами. Что делают с самками, я не знаю, отдают, наверное, другим бабам. Их дело - рожать воинов и встать под знамена, если придется. Бильбо молча слушал, сжимаясь в комочек. Рассказ походил на страшную сказку, из тех, что говорят по ночам, тихим шепотом, а потом дрожат под одеялом до утра, с той лишь разницей, что все это происходило в реальности. - Ты, хоббит, наверняка вырос в каком-нибудь чистеньком домике, среди всякой там зелени и травок, так что тебе не понять нашей привычки к голым камням и нашей пище, - продолжил орк. - Так же, как не понять того страха, который нам внушают перед господином. Я служил Азогу чуть ли не с самого детства, и долгое время готов был умереть, защищая своего хозяина. Как-то раз он приказал нам напасть на одну деревню, что расположилась чересчур близко к нашим горам. Этих обнаглевших людишек надо было проучить. Мы перерезали там всех, даже младенцев... Что морщишься, противно? Да, я не скрываю своих дел. Я убил много невинных, и не всех по приказу. - Понимаю, - вздохнул Бильбо, обнимая руками колени. Ему было немного жутковато, но в то же время рассказ чем-то привлекал его. - Продолжай, пожалуйста.
Орк усмехнулся: - О продолжении ты можешь догадаться сам. Был в той деревне один... такой же, как ты, только человек. Он до последнего защищал свою семью и сражался так, что я был поражен. Азог тогда прислушивался ко мне и иногда позволял небольшие слабости. И я попросил его, чтобы он отдал мальчишку мне. Что дергаешься? Да, я с ним трахался. Мне нравилось, как он кричит и плачет подо мной. Он не сразу смирился, но даже его борьба и удары меня возбуждали. Парень оказался крепкий, не помер от такой жизни и даже немного успел освоиться. Я не относился к нему, как к врагу, вожак велел его не трогать - так что вместе мы с ним пробыли довольно долго. Он замолчал, кроша в пальцах ломкий сухой листик. Бильбо представил, каково стать наложником того, кто убил твою семью - и тихо вздохнул от жалости к тому юноше. - Представь себе, я и имени его не знал, - криво усмехнулся Фарнак. - Мне это было без надобности. А потом, во время одной стычки, мне чуть не выпустили кишки, и тот мальчишка подхватил оружие и встал против своих, закрыв меня собой, и еще и раны потом перевязал, кретин мелкий... Тогда я и лишился глаза, кстати. Как раз потому, что отвлекся, присматривая, чтобы его не убили. - Он потом погиб? - тихо спросил хоббит, почему-то испытывая невольную жалость. Орк говорил грубо, перемежая обычную речь ругательствами, но во всей его фигуре чувствовалась боль. Тот мальчик был ему больше, чем просто пленник или тот, кого у орков называют неприятным словом "подстилка". - Когда я пришел в себя и снова смог сесть на варга, парень сказал, что поедет рядом. - В единственном зрачке Фарнака на долю мгновения мелькнуло что-то, похожее на нежность. - В тот день мы сражались бок о бок, а потом, ночью, он пришел ко мне сам и поцеловал. Не думаю, что кто-то еще из моих собратьев может похвастаться тем, что знает, что такое поцелуй. Он сказал, что вождем достоин быть я, а не Азог, что с ним весь отряд придет только к смерти, а я мог бы принести жизнь и достаток. Той ночью я узнал, что такое, когда под тобой стонет любящий. Странное ощущение, надо сказать. Он прикрыл глаза и замолчал, откинувшись на камень за своей спиной - точь-в-точь так, как дремал в походе Торин. Бильбо немножко полежал тихо, а затем решился спросить: - Тот юноша умер? - Не задавай тупых вопросов, хоббит! - Фарнак не открывал глаз. - Конечно, он погиб. Как-то раз, пока меня не было, его пустили по кругу и оставили на камнях истекать кровью. Когда я вернулся, он уже был мертв. - Ты хочешь убить Азога потому, что он не остановил их? - понял Бильбо. - Нет. Они бы и так не остановились. Но я обещал парню, что стану вождем. После этого он не сказал ни слова до самого утра, а Бильбо лежал рядом и тихонько вздыхал, не понимая, как могут эти орки быть такими жестокими.
Под утро задремавшему хоббиту приснился Торин. Король сидел на холме, в боевой кольчуге, и смотрел вдаль, в туман, абсолютно молча и не шевелясь. Бильбо смотрел на него как сквозь мглу, не в силах пошевелиться. Кажется ему или волосы Торина почти совсем белые? Как странно... Протянув руку, хоббит осторожно коснулся белой пряди, с любовью пропустив ее сквозь пальцы. Он почти сумел почувствовать ее шелковую гладкость... Король вздрогнул, выпрямляясь и оглядываясь по сторонам. В пустых глазах зажглась отчаянная надежда. - Бильбо? - почему-то шепотом спросил он. - Это ты? Как иногда бывает во сне, полурослик не мог ответить, у него будто язык онемел, но он мог, по крайней мере, улыбнуться гному и еще раз ласково коснуться его волос. Торин попытался перехватить маленькую ладонь и сжать в руках, но у него ничего не вышло, ведь Бильбо рядом не было. - Мой король... - Гному показалось, что он слышит этот едва уловимый шепот. А затем образ хоббита отдалился, постепенно исчезая. Торин попытался удержать его, сам не зная, как, но не сумел и проснулся. Он действительно сидел на склоне холма, мертвой хваткой сжав в руках Оркрист - видно, бессонная ночь все же сморила его в конце концов - а может, таким образом его маленький возлюбленный пытался связаться с потерявшим его королем? - Зачем только я проснулся? - с болью простонал Торин. - Я мог бы остаться во сне с ним... - Не говори глупостей! - Гэндальф, который сидел рядом, резко оборвал его на полуслове. - Чем хоронить себя заживо и винить во всех бедах мира, лучше приготовься к отражению атаки. В этом тумане что-то есть. Я не могу туда проникнуть - ни магией, ни зрением, но чувствую, что оттуда вот-вот выйдет зло. Мы должны быть готовы дать ему отпор, если ты хочешь спасти нашего бедного мистера Бэггинса. Торин вздохнул, кивнув. В первое время после исчезновения хоббита он рвал и метал и был опасен для себя самого и окружающих. Дейн даже испугался, что кузен повредился умом. Обошлось, король пришел в себя, насколько это было возможно, и тут же отдал распоряжение готовиться к выходу. Он полон был решимости разнести проклятый туман по клочкам, лишь бы найти своего драгоценного мальчика. Но Гэндальф, приехавший так срочно, как только мог, и явно использовавший для столь скорого прибытия какие-то свои, тайные колдовские тропы, категорически запретил Торину просто так лезть в туман. - Если бы Бильбо был мертв, ты бы это почувствовал, - отрезал он. - Ему в тумане ничего серьезного не грозит, уж не в обиду, но прятаться он умеет получше любого гнома. Бильбо справится. А ты, если действительно хочешь помочь, займись обороной. Колоссальных усилий стоило королю послушаться совета волшебника и взять себя в руки, и он уже успел проклясть себя многократно за промедление. И вот теперь - этот сон... Но Бильбо был жив, здоров и даже не слишком испуган, Торин знал это. Он уже не в первый раз чувствовал, что происходит с хоббитом. Впервые он почувствовал, что тот жив, когда они выбрались из-под Туманных гор. Все, даже волшебник, боялись, что Взломщик погиб, а вот Торин сразу заявил, что он просто мог вернуться назад и пойти к дому. Он говорил это, чтобы не содрогаться от ужаса при мысли о том, что бедный малыш, возможно, бредет сейчас в одиночестве по горам с их опасными ущельями и каменными великанами. Кто бы спас его, если бы он снова сорвался со скалы? Он даже не допустил мысли, что мистер Бэггинс может быть мертв. Торин просто знал, что с полуросликом все нормально. И пару раз ему снились подобные сны о Бильбо, когда он особенно сильно волновался о судьбе хоббита. Но когда король спросил о причине такой странной связи у Гэндальфа некоторое время назад, тот только загадочно улыбнулся и сказал, что это - влияние самой великой и могущественной силы, которая есть на свете. Торину вовсе не понравилось, что на него, оказывается, влияет какая-то там великая сила, но более ясного ответа маг не дал, по своему обыкновению, пришлось удовольствоваться таким объяснением. До самого утра они готовились к атаке. Пользуясь зимними поздними рассветами и вызванным туманом сумраком, враги могли напасть в любую минуту. Торин и Дейн взяли командование на себя. Король, после своего приступа отчаяния впавший в другую крайность - ледяное спокойствие - распорядился усилить фланги и по возможности стянуть основные силы к одному холму. Так у них было больше шансов отразить внезапную атаку, если враг атакует неожиданно. А рассредоточиться они всегда успеют.
Принцы тоже облачились в доспехи и усиленно готовились не подвести дядюшку. Спокойная решимость на лице обычно несерьезного Фили заставляла Вею восхищаться любимым. Девушка в бою не участвовала, но готова была в любой момент позаботиться о раненых. Конечно, она тоже не отказалась бы взяться за топор, но Фили решительно сказал, что в день, когда он позволит своей любимой идти в бой, его можно будет закапывать в землю. На это Торин одобрительно кивнул, и молодой принц преисполнился гордости. Они едва успели окончить все приготовления к моменту атаки. Дозорные подали сигнал тревоги, и Торин, только и ждавший этого, сорвался с места, поспешив впереди всех на склон холма. Их глазам предстала жутковатая картина: из черного тумана один за другим вырывались орки - мертвые, и даже более того, некоторые из них успели почти полностью разложиться. - Во имя Махала, что же это? - прошептал Кили, понимая, что стрелы в данном случае будут бесполезны, и хорошо, если мечи подействуют. - Последствия действий Некроманта, изгнанного, но не побежденного, - ответил ему Гэндальф, приготовив Гламдринг и магический посох. - Держитесь, друзья мои. Сейчас нам с вами придется несладко. - Смотрите! - Дейн удивленно вскинул брови, указав чуть в сторону. Из полосы тумана вынырнули еще две фигурки - одна повыше, другая - совсем крохотная, сидевшая на плечах у товарища. Они тоже спешили к холмам, хоть и с другой стороны. Сердце короля гномов пропустило удар. - Не стрелять! - приказал он. - Я думаю, это... Он сильно прищурился, проклиная испортившиеся с годами зрение - и медленно опустился на колени, видя, как высокий орк, несущий на плечах крошечного хоббита, взбирается по склону холма. К счастью, с той стороны, откуда они пришли, туман подступил к холму вплотную, и орку не пришлось бежать долго. - Где тут ваш волшебник? - сердито спросил он, не обратив ни малейшего внимания на нацеленные на него стрелы. - Пускай вылечит эту слабонервную дамочку! Торин тут же оказался рядом, осторожно приняв на руки хоббита, который был без сознания. - Что с ним? - голос короля дрогнул. - Мелкому не нравятся привидения, - коротко пояснил Фарнак, ухмыльнувшись. - Впрочем, после того, что мы видели, я сам чуть в штаны не наложил! Так где тут ваш чародей? - Мы могли тебя убить, - внимательно глядя на него, сказал Гэндальф, словно проникая взглядом в мысли орка. Впрочем, не исключено, что так оно и было. - Знаю, знаю, для того я и тащил эту мелочь, чтобы вы боялись попасть в него, - отмахнулся орк, не обращая внимания на возмущение все слышавших принцев. - Пока эта дрянь не доползла до холма, у нас есть еще пара минут. Готовься, чародей. Та хрень, которую мы видели, по твоей части. И дайте мне, что ли, топор нормальный, жадные вы коротышки! После того, как я спас вашего крохотулю, думаю, я имею право поучаствовать в бою с приличным оружием в руках! Принцы тоже облачились в доспехи и усиленно готовились не подвести дядюшку. Спокойная решимость на лице обычно несерьезного Фили заставляла Вею восхищаться любимым. Девушка в бою не участвовала, но готова была в любой момент позаботиться о раненых. Конечно, она тоже не отказалась бы взяться за топор, но Фили решительно сказал, что в день, когда он позволит своей любимой идти в бой, его можно будет закапывать в землю. На это Торин одобрительно кивнул, и молодой принц преисполнился гордости. Они едва успели окончить все приготовления к моменту атаки. Дозорные подали сигнал тревоги, и Торин, только и ждавший этого, сорвался с места, поспешив впереди всех на склон холма. Их глазам предстала жутковатая картина: из черного тумана один за другим вырывались орки - мертвые, и даже более того, некоторые из них успели почти полностью разложиться. - Во имя Махала, что же это? - прошептал Кили, понимая, что стрелы в данном случае будут бесполезны, и хорошо, если мечи подействуют. - Последствия действий Некроманта, изгнанного, но не побежденного, - ответил ему Гэндальф, приготовив Гламдринг и магический посох. - Держитесь, друзья мои. Сейчас нам с вами придется несладко. - Смотрите! - Дейн удивленно вскинул брови, указав чуть в сторону. Из полосы тумана вынырнули еще две фигурки - одна повыше, другая - совсем крохотная, сидевшая на плечах у товарища. Они тоже спешили к холмам, хоть и с другой стороны. Сердце короля гномов пропустило удар. - Не стрелять! - приказал он. - Я думаю, это... Он сильно прищурился, проклиная испортившиеся с годами зрение - и медленно опустился на колени, видя, как высокий орк, несущий на плечах крошечного хоббита, взбирается по склону холма. К счастью, с той стороны, откуда они пришли, туман подступил к холму вплотную, и орку не пришлось бежать долго. - Где тут ваш волшебник? - сердито спросил он, не обратив ни малейшего внимания на нацеленные на него стрелы. - Пускай вылечит эту слабонервную дамочку! Торин тут же оказался рядом, осторожно приняв на руки хоббита, который был без сознания. - Что с ним? - голос короля дрогнул. - Мелкому не нравятся привидения, - коротко пояснил Фарнак, ухмыльнувшись. - Впрочем, после того, что мы видели, я сам чуть в штаны не наложил! Так где тут ваш чародей? - Мы могли тебя убить, - внимательно глядя на него, сказал Гэндальф, словно проникая взглядом в мысли орка. Впрочем, не исключено, что так оно и было. - Знаю, знаю, для того я и тащил эту мелочь, чтобы вы боялись попасть в него, - отмахнулся орк, не обращая внимания на возмущение все слышавших принцев. - Пока эта дрянь не доползла до холма, у нас есть еще пара минут. Готовься, чародей. Та хрень, которую мы видели, по твоей части. И дайте мне, что ли, топор нормальный, жадные вы коротышки! После того, как я спас вашего крохотулю, думаю, я имею право поучаствовать в бою с приличным оружием в руках!
Незадолго до этих событий Бильбо Бэггинс проснулся от толчка грубой орочьей лапы. - Что, уже утро? - сонно прошептал он, пытаясь продрать глаза и укоряя себя, что так заслушался рассказом орка. Вокруг все так же плавал густой черный туман, скрадывая очертания предметов, и хоббиту показалось, что он как будто бы стал гуще. - Светает, - коротко объяснил Фарнак, настороженно прислушиваясь. - Что-то тут не так. - Я знаю, что не так, - проворчал Бильбо, зябко поеживаясь и прыгая с ноги на ногу в попытках согреться. - Этот проклятый туман, будь он неладен! Может, ты знаешь, в какой стороне выход из него?
Молчи. - Орк предостерегающе поднял руку и выглянул из лощинки, в которой они обустроились на ночь. Бильбо встревожился. Уж что-что, а чутье на разного рода опасности у орков всегда было развито великолепно. Если Фарнак так себя ведет, значит, он точно что-то почувствовал. Хоббит приподнялся и тихонько подергал спутника за рукав кожаной рубахи - совсем недавно и он недолго носил такую же. - Что там? Азог вернулся? - эта мысль обдала его ужасом. Что, если Бледный Орк со своими мертвецами пришел по его душу? Он ведь не провел ритуал так, как ему хотелось. Мало ли, вдруг он жаждет мести... "Свою кровь я не отдам!" - решительно подумал мистер Бэггинс, трясясь как осиновый листик. - Это не Азог, - пробормотал Фарнак, хмурясь и отодвигаясь в лощинку. - Это хуже. Мать твою, я так надеялся, что пронесет... Лежи тихо и не шевелись, мелкий. Он подвинул хоббита к стене лощинки, вжав спиной в скалу, и тяжело навалился сверху, поставив руки по обе стороны от его тела и замерев. Бедный хоббит чуть не задохнулся от налегшей на него тяжести и искренне, от души, посочувствовал тому бедному пареньку, про которого рассказывал Фарнак. Если на него тоже вот так ложились... Впрочем, через минуту ему стало уже не до фривольных мыслей. Утреннее солнце не пробивалось сквозь пелену тумана, вокруг было темно, как глухой ночью, и над землей пронесся ледяной ветер, коснувшись своим дыханием озябшего полурослика. Бильбо сразу же передумал относительно тяжести и попытался закопаться под орка поглубже. По крайней мере, тот был теплым. Вот когда хоббит пожалел, что орки не в ладах с ярким огнем и нечасто разводят костер! Впрочем, сейчас костер и впрямь был бы лишним, только привлек бы к ним внимание. Тишина, и без того вязкая и противная, стала и вовсе абсолютной, Бильбо даже ощутил желание завопить погромче, чтобы только прогнать это безмолвие. Ощущение приближения чего-то жуткого усилилось, и хоббит рвано, неровно задышал, с ужасом слыша, как громко отдается его дыхание в этой тишине. Фарнак выругался одними губами и зажал рот хоббита широкой ладонью, пообещав ему взглядом жестокую смерть впоследствии. Бильбо, лежащий под орком, краем глаза видел верх лощины. И прямо на его глазах там возникла темная тень, сгусток мрака среди ночной темноты, чернее, чем все, что их окружало. Гнилостный, неприятный холод исходил от этой фигуры, и хоббит, поспешно зажмурившись, постарался вообще слиться с теми камнями, на которых он лежал, чтобы только эта тварь не заметила его. Он зажмурил глаза, но все равно видел его, черного призрака, надвигающегося медленно, но неотвратимо, словно бы чующего свою добычу. "Что тебе надо? - хотелось закричать Бильбо. - Ты воскрешен, ты получил мою кровь, так чего еще ты хочешь?!" И вдруг он с ужасающей ясностью понял, чего. Призрак получил несколько капель его крови, теперь он чувствует его, слышит запах той алой жидкости, что бурлит в венах хоббита - и жаждет еще. Ему нужно получить его целиком, полностью, чтобы вся эта чудотворная жидкость пролилась в его горло - или что там у него на месте горла - и вернула его к жизни. "Нужно надеть кольцо! - подумал Бильбо в панике. - Если я это сделаю, он меня не будет видеть и не найдет! Я стану невидимкой и ускользну от него!" В этот момент хоббит забыл и о Фарнаке, и о том, что было, когда он надел на палец золотой ободок в прошлый раз у каменной двери, за которой таился мрак, и даже о своих друзьях. Он помнил только то, что кольцо сделает его незримым, а значит - неуязвимым. Осторожно повернувшись - совсем чуть-чуть - хоббит сунул ладонь в карман своего потрепанного жилета. Кольцо само скользнуло на палец - так охотно, словно ждало этой минуты. Мир уже привычно потерял краски и чуть-чуть расплылся, но успокоения это не принесло. Обычно, будучи невидимым, Бильбо становился увереннее, он знал, что ему ничего не угрожает, и действовал решительно. Но сейчас он чувствовал обострившуюся опасность всей кожей. Черный призрак придвинулся ближе. Бильбо больше не видел черного плаща. Перед ним, прямо перед его глазами, стоял невероятно огромный воин в блистающих сталью доспехах. Он был выше Бледного Орка, длинные волосы, на висках сплетенные в тонкие косицы, пылали огненной рыжиной. Бильбо, как завороженный, смотрел на него, не в силах отвести взгляд от мрачных глаз, в которых пылал неутолимый голод - и жажда крови. Призрак при жизни, должно быть, был очень силен и красив, но сейчас глазам хоббита предстало лишь подобие того воина, которым тот был когда-то. Призрак смотрел точно на него, в упор - а точнее, на кольцо на пальце хоббита. Бильбо вдруг показалось, что кошмарное видение чем-то сродни его замечательному колечку, что у них есть нечто общее. Эта мысль испугала его. Кто знает, кому принадлежало это кольцо до того, как попасть в цепкие лапы Голлума? Вдруг оно когда-то было использовано во зло? Бильбо не знал точно, как можно использовать во зло простую невидимость, но, в общем-то, это было возможно. А потом призрак захохотал. Это было до того неожиданно, что хоббит вздрогнул. Смех - резкий, замогильный, глухой - будто шел из самого нутра чудовищного видения, смех без радости, но с каким-то жутковатым торжеством, с мрачным удовлетворением, словно призрак нашел то, что давным-давно искал. Фарнак, понимающий, что необходимости скрываться, в общем-то, уже нет, тихо матерился сквозь зубы. Призрак видит их, и уже ничто не сможет спасти этого бедного глупого невидимку, замершего под ним. Орк до сих пор не попытался сбежать только потому, что это было бы даже более рискованно, чем стоять на месте. Если он замрет, то леденящий ужас отпустит его сердце... Все-таки Фарнак обернулся. Если уж умирать, то только глядя в глаза своей смерти. Воин он, в конце концов, или этот трусливый крольчонок, что трясется как осиновый листик?! - Топай отсюда! - хрипло крикнул он. - Тебе нужны не мы, а гномы, это ведь они убили тебя и заточили в той черной гробнице! "Орки принадлежат мне". Ответ пришел откуда-то извне, словно бы возникнув в подсознании, и когда Фарнак понял, откуда донесся этот низкий, тяжелый бас, то понял, что большего страха он в своей долгой жизни не испытывал и уже, наверное, не испытает. Его учили бояться господина, ему вдалбливали это с кровью, с болью, с потом многочисленных тренировок и ударов кнута. Покорись, или будешь убит. Простое правило, в сущности. - Нет, - прохрипел он, чувствуя, как дрожат руки. - Если я приму тебя, то умру скорее. Уйди добром. Ни меня, ни этого мелкого ты не получишь. Чувствуя, как щупальца чужих мыслей шарят по его сознанию, орк из последних сил представил гномов. Огромный, ощетинившийся топорами и мечами строй, неумолимый, надвигающийся лавиной, сметающий темную фигуру, кромсающий ее на части. Ему показалось, что он чувствует боль от ударов отточенных лезвий. А потом на грани слуха раздался отчаянный, леденящий кровь вопль, идущий, казалось, из иного мира - и все стихло. Ватная тишина вновь повисла над холмами. Фарнак осмелился открыть глаза и посмотреть на хоббита. Тот умудрился снова стать видимым, но снять кольцо и сунуть его в карман - это последнее, на что оказался способен несчастный мистер Бэггинс. Сейчас он был без сознания, из носа и от уголка губ тянулись тоненькие струйки крови.
В другое время Фарнак, возможно, заинтересовался бы таинственным колечком, но сейчас ему было просто не до того. Он подхватил хоббита, забросив его к себе на спину, и как можно быстрее побежал к тому месту, где, как он помнил, находилась граница туманной дымки. Если та тварь не поведется на переданную ей ненависть к гномам и вернется... То смерть настигнет орка даже скорее, чем от гномьих секир. И лично он предпочитал честную сталь разгуливанию в азоговой стае. Тьма надвинулась на небольшую армию гномов, и многие со страхом смотрели на приближающуюся волну мертвецов. Орки, полуразложившиеся, изъеденные могильными червями, приближались неспешно, печатая шаг в жутковатом молчании. Впрочем, многим из них просто нечем было говорить или вопить, ведь голосовых связок у них не было. Со стороны волна надвигающихся на холм мертвецов выглядела очень страшно. - Как думаете, - начал было Кили, голос его сорвался на высокую ноту, он откашлялся и покраснел от смущения за выказанный страх, - как думаете, их можно свалить мечами или топорами? - Проверим, - отозвался Дейн, мрачно ухмыляясь. Он как раз приготовил свою секиру и нехорошо щурился, пробуя отточенное лезвие большим пальцем. - Раз моему кузену вернули его хозяюшку, то он их и в одиночку сметет. Шуточка была натянутая, но она помогла снять напряжение. В толпе гномов послышались беззлобные смешки. Торин подержал Бильбо на руках, нежно покачивая и лаская спутанные кудри, и, поцеловав холодный лоб, передал бессознательного хоббита на руки одному из стражников. - Отнеси его к целительницам, - распорядился король. - Пусть посмотрят, все ли с ним в порядке. Головой отвечаешь за этого малыша, ясно? - Да, мой король. - Страж понятливо склонил голову и скрылся за воротами, спускаясь вниз по лестнице. Ворота тут же захлопнулись, отрезав Торина от хоббита. Король временно попытался забыть о посторонних тревогах. И, хотя это было непросто, ему удалось сосредоточиться только на битве. - Я не знаю, что заставило орка предать своих и помочь нам, - сказал он, посмотрев на Фарнака, - но я благодарен тебе за спасение моего самого дорогого сокровища. - Оставь! - буркнул орк, взвешивая на руке принесенный топор с длинной рукоятью. - Для себя старался. Солнце пробилось все же сквозь черную пелену туч, но горизонт был сумрачным и пустым. Гномы в молчании выстроились боевым порядком, сомкнув ряды. Щиты не использовали, они только помешали бы замаху, лишив подгорных воителей возможности достать своих врагов. Гэндальф что-то тихо бормотал - не иначе, зачаровывал мечи и топоры на то, чтобы они пробили доспехи мертвецов и смогли задеть гнилую плоть. Торин разделил командование с Дейном. Было так непривычно осознавать, что он, как в ранней юности, снова встанет под чьи-то знамена вместо того, чтобы поднять знамя самому! Впрочем, отчасти это было даже приятно. Королю нравилось биться с кем-то бок о бок, потому что в такие моменты он ощущал близость чужих плеч, веру в победу, и слышал биение сотен сердец, сливающихся в одном ритме. - Что бы ни случилось, держитесь меня! - скомандовал Торин, обращаясь к племянникам. - Мы выстоим, переживем этот день, а там... Там посмотрим. Первые мертвецы начали влезать на холм, и король про себя порадовался удачно выбранной позиции. Врагам будет неудобно наступать снизу, а вот гномам сподручно толкать на них камни или стрелять, замедляя движения мертвого войска. - Что ж, - с оптимизмом сказал Гэндальф, - нам повезло по крайней мере, что эти орки уже мертвы. Они не несут с собой факелов и не могут поджечь траву на холме, что иногда бывало. Представив такую картину, все дружно передернулись и согласились, что это было бы гораздо хуже. Хотя такая фраза была довольно мрачноватой, все же она непостижимым образом подняла настроение нервничающим воителям. Гномы поудобнее взялись за топоры - и ринулись в бой. Почти пять сотен гномов - это очень солидное войско. Подгорный народ невероятно вынослив и опытен в бою, и такого количества Торину и Дейну вполне хватило, чтобы, во всяком случае, отразить натиск мертвецов достойным образом. Правда, Король-под-Горой пока нигде не видел предводителя этого гнилого сброда, но и до Азога они доберутся, дай только срок! После того, как он узнал, что Бильбо жив, к самому Торину тоже словно бы вернулась жизнь. Он был спокоен и уверен, он верил в силу своего войска, и меч его разил наповал. Будь враги живыми, он бы в одиночку положил около сотни, подобно легендарным героям древности. С мертвецами было сложнее. Даже с отрубленными конечностями они продолжали воевать, не замечая их потери. - Чувствую себя дурак дураком! - буркнул Дейн, пробившись к кузену. - Отрубаю врагу голову, а он дальше бежит! Ну куда это годится?! Торин хмыкнул и невесело кивнул родичу, перехватывая рукоять Оркриста. Все действительно оказалось не так просто, как они думали. Пришлось отдать распоряжение рубить орков в очень мелкие кусочки, а это занимало много больше времени и отнимало несравненно больше сил. Кили пригвождал врагов к земле стрелами, чтобы не дергались - это очень облегчало процесс шинкования мертвой плоти в капусту. Но стрел было меньше, чем хотелось бы, и через некоторое время юноше тоже пришлось взяться за меч. В какой-то момент к нему сзади подобрался здоровенный мертвяк, с одной рукой, но все же с ятаганом наперевес. Кили не успевал отразить его удар, потому что занят был другим врагом. Но тут мертвяка с огромной силой отбросило назад. Обернувшись, удивленный юноша наткнулся взглядом на Фарнака. Одноглазый орк криво усмехнулся: - Следи за тылами, коротышка! - Спасибо! - только и успел крикнуть Кили, неуверенно улыбнувшись. - Сочтемся. - Орк отвернулся и тут же забыл о спасенном, схлестнувшись с очередным мертвым сородичем. Торин держался ближе к племянникам, поэтому ненадолго выпустил из виду своего кузена. Насколько ему показалось, Дейн пробивался к правому флангу, где остро требовалась помощь - с той стороны мертвецы поднимались на холм особенно быстро и в большом количестве. Король отвлекся на врагов, подобравшихся слишком близко к его племянникам - и потому не видел, как Дейн, оказавшийся с группкой своих воинов отрезанным от союзников, встал на самом краю обрывистого склона. А навстречу ему, поднявшись по другому склону холма, выехал огромный белый орк. Азог ухмылялся, как обычно, но на сей раз в его ухмылке было что-то неживое, страшное настолько, что у соратников Дейна выпали из рук мечи и топоры. От прежнего Азога осталась одна оболочка. Он был жив, это верно, но вместо глаз у него были два провала в пустоту, заполненные тьмой. - А, наконец-то! - удовлетворенно пробормотал властитель Железных Холмов. - А я-то все гадал, когда ж ты появишься, поганка бледная! Ну, иди сюда! Огромная тяжеленная булава Бледного Орка обрушилась на него - точнее, в то самое место, где только что стоял гном. Дейн ловко воспользовался разницей в габаритах и откатился в сторону, увернувшись от смертельного удара. А затем, знаком приказав своему маленькому отряду сомкнуться в один тесный круг, обрушился на врага ливнем стали и отточенных лезвий.
Конечно же, просто так убить Осквернителя теперь не представлялось возможным. Пусть на месте вырванного крюка у него красовался теперь обрубок, на котором видно было гниющее мясо, но и зараженный, смертельно больной, он был невероятно силен и опасен. Призрак гробницы наделил его огромной мощью, гораздо большей, чем у него была, но взамен отнял почти всю оставшуюся ему жизнь. Увидев, что гномы не сдаются и довольно успешно противостоят его атакам, Азог ухватился за холку Мораг и послал ее в длинный прыжок, какие могут совершать только варги. Огромная белая волчица, повинуясь воле хозяина, перелетела через головы гномов и приземлилась как раз перед Торином. - Отлично! - обрадовался король, который после спасения хоббита был просто ненормально оптимистичен. - Не придется пробиваться к тебе, чтобы снести твою гнилую башку, тварь! И он поднял Оркрист. Азог, как видно, еще что-то соображал - или же его успешно вела чужая воля. Он снова заставил волчицу прыгнуть, чтобы повторить удавшийся когда-то прием и столкнуть короля гномов на землю. Торин чуть пригнулся, пропуская Мораг над собой, и, извернувшись, полоснул ее по животу Оркристом. Волчица со страшным предсмертным воем повалилась на землю, дернув лапами, и Бледный Орк слетел с нее. Подняться он успел, но со спины на него прыгнул Фарнак, занося топор, и с длинным хриплым криком, который являлся у орков боевым кличем, перерубил своему бывшему вождю позвоночник. Торин и подоспевший Дейн довершили дело, несколько раз пронзив врага и пригвоздив его к земле мечами. - Ты отобрал у меня славу, орк! - усмехнулся король, отбрасывая с лица мокрые от пота и грязи пряди волос. - Я исправлюсь, - хрипло выдохнул Фарнак, устало опершись на топор. - Мать твою, ну и денек... Потемневшее небо разразилось грозой. И в сгустившемся, наползшем на холм тумане из тьмы медленно выступил черный силуэт с занесенным мечом, блистающим во вспышках молний мертвенным белым светом.
Мертвецы в большинстве своем были побеждены. Не цеплялись больше за сапоги отрубленные руки, не бились на земле обезглавленные тела. Войско Азога было разгромлено, хоть и не без потерь. Многие доблестные воители оказались разрублены на куски кровожадными чудовищами, не знавшими пощады, многих еще предстояло оплакать. Но для скорби времени пока не нашлось: на холм наползала липкая, морозная тьма, и посреди нее черным силуэтом высился невероятно огромный призрак в черном плаще. Как видно, при жизни это был настоящий великан, почти восьми футов роста, да и сейчас черная мгла за его плечами добавляла ему внушительности.
Это еще откуда? - услышал Торин удивленное бормотание Гэндальфа. - Я-то думал, последнюю такую погань мы изгнали в Дул-Гулдуре... Что за напасть, прах его побери!.. - Как раз в прах это чудовище вряд ли обратится само по себе, - заметил король, поглаживая рукоять меча, словно намеревался в одиночку выйти против черной твари. - Не вздумай сделать глупость! - предупредил его маг. - Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь себя всемогущим, но этот враг тебе не по зубам, Торин Дубощит, даже с учетом твоей великой храбрости. Отойди. Твой бой окончен. Дейн на всякий случай взял кузена за плечо, чтобы не последовал за волшебником, и заслужил очень сердитый взгляд. Впрочем, с охваченного эйфорией и еще не отошедшего от горячки боя Торина вполне сталось бы действительно бросить вызов темной твари у холма, так что поступок Дейна оказался не лишним. Гэндальф немного спустился по склону вниз, опираясь на посох и держа наготове меч. Выглядел он сейчас истинным воином, пусть и старым и усталым от многочисленных битв. Впрочем, любой, кому довелось видеть мага в бою, не посмел бы назвать его непригодным к сражению. Призрак словно бы ждал его. Длинный меч с черной рукоятью блистал в его руке мертвенным белым светом, и всем, кто наблюдал происходящее с холма, показалось, что призрак ухмыляется, заранее уверенный в своей победе. Волшебник встал на небольшом уступе, избегая подходить к черной фигуре слишком близко, и негромко сказал: - Нечего тебе тут делать, посланец Тьмы. В этих краях для тебя нет добычи. Возвращайся назад, в свой мрак, из которого ты выполз, гнить под землей. Это не твои жертвы! Призрак качнулся, будто бы шагнув вперед. Из-под капюшона его послышался змеиный шип. "Ты слаб, старик. Тебе со мной не тягаться". - Низкий уверенный бас разнесся над холмом, глухой и страшный. Все, кто слышал этот неживой голос, невольно отшатнулись назад. Все, кроме Гэндальфа. Он стоял спокойно, чуть склонив голову, словно рассматривал противника и искал у него уязвимые места. "Ты не защитишь их. - Рука в латной перчатке указала в сторону войска гномов. - Они убили меня когда-то, и теперь должны заплатить за свою удачу". - Никто больше не умрет сегодня, - холодно возразил маг. - Ни один мой друг не падет жертвой твоей жестокости. "Тут ты ошибаешься, старик! - Призрак расхохотался глухим, воющим смехом. - Они все уже в моей власти, и вместе с этой землей я заберу их души и плоть!" Он вскинул меч и ринулся вперед, очевидно, рассчитывая смести защитника гномов одним ударом. Но здесь призрак просчитался. Волшебник не был простым стариком, каким мог показаться несведущему врагу. Гэндальф тоже поднял свой меч и встретил удар твердо, не дрогнув даже на мгновение. Клинки со звоном скрестились. Гламдринг зазвенел от нетерпения, силясь перерубить черный меч. В древности он был создан как раз для борьбы с тьмой и злом, и теперь легендарный клинок должен был выполнить свое предназначение. Затаив дыхание, гномы следили за схваткой двух могучих. Черный призрак был чудовищно силен, каждый его удар вполне способен был прикончить огромного быка. Но маг, как выяснилось, и не собирался полагаться на грубую силу. Он совершенно невозмутимо отражал удары, и клинок его, чуть слышно рассекающий воздух, словно бы пел песнь грядущей победы. Уверенность Гэндальфа передалась и гномам. Если бы не строгий запрет волшебника, они уже подоспели бы ему на помощь, но им было сказано держаться подальше. Сражение с живыми противниками - и даже с мертвой плотью - закончилось, и в текущей битве все решала скорость реакции и позсознательная мощь. Торину казалось, что сражение это происходит не только на мечах, но и посредством какого-то внутреннего, невероятного напряжения сил. Это схлестнулись две воли, и ни одна из них не уступала второй. И вдруг над холмами поплыла песня. Казалось бы, что могло быть неуместнее в такой миг, когда решалась судьба целого народа в одной грозной схватке? Но гномы пели. Их голоса, сильные, мощные, зазвучали один за другим, все громче и яростнее, сплетаясь в один поток, и даже слова древнего горного гимна были не так важны, как то, что сила всего подземного народа в этот миг вплеталась в песнь. При первых же ее звуках плечи волшебника распрямились, он стал увереннее отражать удары черного клинка. Глаза его засияли ясным светом, словно вера гномов передалась ему. Горная песнь катилась по камням, протекая сквозь них стремительной рекой, неудержимым потоком. Ноты ее, глухие, глубинно-мощные, проникали в самое сердце и заставляли кровь закипать неудержимой силой. Змеиное шипение призрака не могло заглушить исконной мощи этой песни. Словно сами горы сегодня поднялись навстречу грозной тьме, словно скалы ожили, противостоя угрозе извне. Песнь проникла и в подземный дом, где лежал на постели маленький спящий хоббит. Бильбо вздохнул, приоткрывая глаза. Ему снился темный, мрачный сон. Тот призрак проник своим темным взглядом в самую его душу, выморозил нутро, перевернул сознание. Бильбо во сне бежал по черным коридорам, распахивая двери, и никак не мог найти выход. Но эта песня помогла ему, будто друг протянул ему руку и позвал за собой, указав дорогу из тьмы. Сев на постели, мистер Бэггинс удивленно прислушался. Нет, ему не показалось! Песнь действительно звучала - мрачноватая, но прекрасная, самая суть горного народа, призывающая восхититься дивными рукотворными творениями. - Гномы не полагаются на волю природы, они создают свой мир сами, своими руками! - с восхищением прошептал Бильбо. К нему вдруг пришло понимание, отголосок которого почудился маленькому хоббиту еще в тот день, когда тринадцать гномов пришли к нему в норку и остались на ночлег. Вскочив с постели, Бильбо решительно схватил прислоненный к стене короткий клинок. Верное Жало еще ни разу не подвело его, и сейчас ему предстояло поработать еще раз. У двери наверняка стояли стражники, поэтому Бильбо на всякий случай свернул простыни, запихнув их под одеяло, словно там кто-то лежал. Ни к чему было навлекать на стражников возможный гнев их короля... А затем мистер Бэггинс достал из кармашка кольцо. Несколько секунд он сомневался, глядя на него, но песня, звучавшая так сильно и свободно, подгоняла его. И, ни на секунду не задержавшись, хоббит надел кольцо на палец и незримой тенью выскользнул за дверь. Ворота, ведущие наружу из холма, обычно открывала стража, но никаких тяжелых засовов на них не было. Всего-то надо было повернуть расположенный изнутри рычаг, приводящий в действие сложный механизм, открывающий запоры. Подобными технологиями гномы славились издревле. И, разумеется, хоббиту ничего не стоило тайком пробраться в караулку и повернуть этот самый рычаг. Бильбо с трудом удержался, чтобы не захихикать, когда стражи у ворот с изумлением смотрели, как отодвигаются механические затворы и приоткрываются тяжелые створки. Опомнившись, они бросились запирать их, испугавшись, что это была воля черного призрака, который пошел на штурм. Но закрыть ворота удалось легко, к их облегчению, а проскользнувшую на волю маленькую тень и вовсе никто не приметил.
Призрак все-таки был силен просто чудовищно. Даже всей необыкновенной силы волшебника едва хватало, чтобы сдерживать его, а уж о том, чтобы победить его полностью, даже с верой в него друзей, и речи не было. Гэндальф лихорадочно соображал, что делать, и эти размышления чуть не стоили ему жизни. Черный воин обрушил на него удар такой силы, что подставленный Гламдринг протестующе и яростно зазвенел. Прежде с подобным врагом Гэндальф справлялся при помощи всего Белого Совета, но сейчас он был здесь один, и невольно пожалел об отсутствии Радагаста и даже Сарумана. Их сила была бы не лишней... "Не хотелось бы возвращаться в Аман до срока, мне назначенного!" - промелькнула тревожная мысль. А потом откуда-то сзади, совсем рядом с черным призраком, раздался громкий звонкий голосок, заставивший умолкнуть гномов и замереть в изумлении Гэндальфа. - Эй, ты! А ну, прочь лапы от моего друга! Бильбо сдернул кольцо. Он был бледен, но очень решителен, и смотрел прямо на призрака. Песнь гномов звучала в его ушах, и сила гор была в маленькой руке, сжимающей обнаженный клинок, полыхающий синим светом. Кажется, черный воин не поверил своим глазам. Пару секунд он молча смотрел на осмелившегося выйти против него хоббита, а потом захохотал. "Ты знаешь, кто я такой, малявка?" - высокомерно спросил он. Бильбо вздрогнул от звука его голоса, но решительно ответил: - Нет, и знать не хочу! Убирайся отсюда, или я вынужден буду сразиться с тобой! - Ты с ума сошел! - вскричал Гэндальф, сердито хмурясь. - Беги, пока не поздно! - Нет. - Хоббит стоял непоколебимо, короткий меч пылал в его руке, а в глазах была уверенность. - В этом чудовище - моя кровь. Он не сможет противостоять мне. Когда призрак замахнулся на него своим огромным мечом, намереваясь уничтожить малявку, Торин, до этого оцепеневший от шока, закричал в отчаянии. Ему показалось, что сейчас малютку просто раздавит. Боги, хоббит не доставал чудовищу из подземной гробницы и до пояса! Бильбо словно вела необоримая, властная сила. Он улыбался спокойной, мирной улыбкой, словно уверен был в победе. Хоббит легко уклонился от удара темного клинка, поднял свой маленький кинжал - и взглянул под капюшон призрака. И тот вдруг дрогнул. Темная тень, нависшая над полуросликом, отшатнулась. "Господин?" - в низком голосе прозвучала неуверенность. И лишь Гэндальф в этот момент видел за спиной малютки Бильбо высокую, стройную фигуру, с разметавшимися по плечам золотыми волосами и глазами, в которых плескались волны сияющей звездной темноты. "Откуда?.." - промелькнула потрясенная мысль, но додумывать ее маг не стал. Время будто замедлило свой бег, и волшебник, выпрямившись, дотянулся Гламдрингом до врага, полоснув наотмашь по черному капюшону, как бы рассекая незримую шею. Черный плащ упал на землю, тут же рассыпавшись в пыль. Под ним ничего не оказалось - ни доспехов, ни того, кто их носил. Только пронесся над холмом, затихая, злобный вой, удаляясь на восток. И сразу же в прогале клубящихся черных туч сверкнул луч прохладного зимнего солнца - неяркий, но несущий радость. Дождь заканчивался, и по холму стекали тонкие ручейки воды и грязи. Бильбо стоял как вкопанный, опустив Жало и понурившись. Маг подбежал к нему как раз вовремя, чтобы принять на руки медленно опускающегося на землю хоббита. Тот, кажется, опять уснул! - Гэндальф, что это было?! - Торин, подойдя к волшебнику и убедившись, что хоббит жив, осмелился задать вопрос. - Это ведь был не Бильбо, правильно я понял? - Нет, им управлял кто-то другой, во много раз сильнее, - подтвердил маг. - Мне не хочется думать, кто это мог быть. Главное, что наш хоббит жив. И он оказался прав, приняв его кровь, этот монстр оказался уязвим для воли и чистого сердечка нашего друга. Он присел на камень, расположил Бильбо у себя на коленях, чтобы не класть его в грязь, и несколько раз провел над лицом полурослика рукой. Ладонь его светилась золотистым добрым светом, похожим на солнечные лучи. И хоббит медленно открыл глаза. - Где это я? - пробормотал он. Кажется, все последние события стерлись из его памяти. Король гномов тяжко, с облегчением выдохнул - и шагнул вперед, обхватив хоббита за плечи и прижав к себе, как когда-то на скале Каррок. - Никогда больше не смей так пугать меня, глупый ты хоббит! - сердито воскликнул он. - Хватит уже строить из себя героя, подумай о старом короле, который умрет, если с тобой что-то случится! - Что бы я ни сделал, я так больше не буду, - лукаво улыбнулся Бильбо, обнимая его в ответ. - О, Торин, я не знаю, что со мной было! Словно разум затянула пелена, такая плотная... Я видел перед собой этого призрака, все время видел, а потом рядом кто-то встал, положил руку на плечо - и я стал таким сильным, что смог бы прогнать этого монстра одним своим видом, как мне показалось... - Почти что так оно и было, - кивнул Гэндальф, очень внимательно посмотрев на хоббита. - А ты не видел, кто стоял рядом с тобой? Кто тебе помог? - Нет, - с сожалением ответил Бильбо, пытаясь развести руками. У него это никак не выходило: король все еще обнимал его. - Прости, но я слышал только шепот о том, что я должен что-то сохранить для него... Честно говоря, я этого так и не понял. Он недовольно завозился и пробормотал: - Торин, отпусти меня! У меня сейчас ребра треснут! - Боги, Бильбо! Я так волновался за тебя! А ты просто маленький бессовестный проныра! - Торин отпустил его и, не обращая внимания на столпившихся вокруг них гномов, встал на колени прямо в грязь, обняв руками ноги хоббита. - Я в неоплатном долгу перед тобой, Бильбо Бэггинс! Ты спас нас всех, мой крохотный отважный хоббит! И все гномы тоже вдруг опустились на колени и склонили головы, признавая заслуги хоббита. Смутившись, Бильбо растерянно погладил волосы короля, с жалостью покачав головой. - Торин... ты почти совсем седой... как же это? - Я думал, что ты погиб, - признался король, не торопясь встать. - О, Бильбо, любимый мой Бильбо... - Торин! - изумленно выдохнул хоббит, когда гном схватил его ладони и начал целовать едва зажившие раны на них. - Не нужно... - Друг, это бесполезно! - сияющий Фили опирался на плечо брата - ему все же немного досталось. один из мертвецов оставил длинную рваную царапину на его ноге. Но все равно принц был счастлив победой. - Дядя любит тебя. И все мы тоже тебя любим. - Хоть и немножко по-другому, - прибавил Кили, бережно поддержав брата и озорно сверкнув карими глазами. - Так что теперь ты уже никуда не денешься от нас, как бы ни старался. Усмехнувшись и покачав головой, Гэндальф убрал в ножны Гламдринг и отошел в сторону, побеседовать со старательно не глядящим на кузена Дейном. Нужно было убедиться, что победа действительно полная и абсолютная - а для этого предстояло разослать патрули по всем Железным Холмам, чтобы прикончить оставшихся мертвецов.