#1
Что ж, мое утро всегда начинается с одного и того же.
– Мистер Чандлер, вам письмо!
– Благодарю, миссис Бейтс, вы как всегда очень любезны.
Я тяжело вздохнул, нехотя взял в свои руки письмо и прочитал его вслух, чтобы было торжественнее:
"Здравствуй, Питер... Сдаётся мне, сейчас ты не в самом лучшем расположении духа, но ты по утрам всегда сам не свой. Как продвигаются дела с книгой? Напиши мне позже. Думаю, буду у тебя через несколько дней... Не вздумай не ждать меня. Ты только представь, как будет досадно приехать тебя навестить, а дома никого не будет, кроме кухарки".
Я что-то буркнул себе под нос оттого, что письмо весьма точно описывало мое состояние и, обмакнув ручку в чернила, нервно набросал:
"Доброе утро. Как продвигаются дела с книгой? Пожалуй, неплохо. Разве что сводить концы сюжетных линий героев почти так же получается, как и в общем сводить концы с концами".
Это письмо было от моего приятеля – мистера Барнса. Честно говоря, мне лишь с трудом удается вспомнить, как произошло наше знакомство. Кажется, это произошло на одном из творческих вечеров мистера Кэррингтона – писателя, живущего в том же районе, что и я.
Не скажу, что нас связывало многое. Но Барнс вошёл в мою жизнь настолько быстро, насколько я не смог этого заметить.
Всё началось с того, что после нашей с ним встречи мистер Кэррингтон принял решение перебраться жить в другое место. Но мы стали видеться раньше, чем того хотелось. Скорее, чем того хотелось мне. А Барнсу, видимо, хотелось видеться весьма часто.
После переезда мистера Кэррингтона меня подменили. Мы почти договорились выпустить с его хлопотливым участием мой небольшой труд, но все мои старания привлечь его внимание своими работами, оказались тщетными. Вот, что по-настоящему досадно!
Однако не всё было потеряно. Барнс тоже занимался писательством и мог легко устроить так, чтобы мои книги пустили в оборот. Но, как он постоянно выражался, я пока слишком хорош, чтобы печататься. Действительно, может быть, я слишком хорош? Томительное ожидание, кажется, скоро даст мне захлебнуться в собственном порыве чего-то добиться в этой жизни, потому что я слишком хорош для хранения в столе старых и никудышных черновиков. Чересчур хорош.
– Миссис Бейтс, отправьте вот это письмо, – сказал я, шатаясь из одной комнаты в другую от странной взволнованности.
Ничего больше я не захотел написать в письме. Я резко свернул листок бумаги, словно в гневе хотел его смять, и положил в конверт.
Последними словами так и остались «концы с концами». Как забавно.
Будто бы другого слова не нашлось.