2
Дело в том, что как-то я решила поиграть со смертью. Вернее, нет, наоборот. Это смерть решила поиграть со мной.
Давным-давно, когда я еще училась на втором курсе и была еще довольно наивной и романтично настроенной девушкой, в мою жизнь вошел ОН. Его звали Владислав. С ним меня познакомили общие знакомые. Я влюбилась как кошка. Если кошки вообще могут влюбляться.
Слава занимался программированием. Я любила в нем все - его светлые локоны, падавшие на лоб, когда он грыз карандаш, раздумывая над очередной компьютерной задачкой. Его очки в темной оправе, придающие его лицу неповторимое очарование. Его голубые глаза. Его губы.
С ним я полюбила гулять под дождем в весеннюю пору, когда на деревьях начинает распускаться листва, а воздух наполнен чем-то неповторимым - ароматом одухотворенных порывов и нежной романтики. Я полюбила слушать дождь, сидя на окне, наслаждаться волшебным перезвоном его по крыше. Полюбила встречать рассветы - ведь каждый новый день даровал мне много мгновений в его обществе.
Целый месяц - это был май - я ходила в Университет и сидела на парах с отсутствующим видом. Оттуда я летела на крыльях любви. И так каждый день. Целый месяц романтики и счастья. Он был для меня всем.
Но потом все кончилось. По одной простой причине.
Он пытался меня убить.
У милого, доброго Славика вдруг прорезались маниакальные наклонности.
Как-то вечером, в конце мая, он пригласил меня к себе домой, сказав, что хочет сообщить что-то очень важное. Я прилетела к нему, окрыленная любовью. Он оставил меня у окна, а сам вышел из комнаты, якобы, чтобы что-то принести. Я любовалась самым красивым закатом, какой когда-либо видела в своей жизни. Еще немного, и он мог бы стать для меня последним.
Когда Слава подошел ко мне сзади с ножом, я очень резко обернулась, подумав, что он хочет меня обнять. Это меня и спасло. Нож скользнул не по горлу, а ниже, по плечу. На меня накатил такой ужас, что я никогда не смогу передать словами. Липкий страх сковал по рукам и ногам. Я смотрела в глаза любимого и не узнавала его - моего Славы там уже не было. Вместо него на меня смотрел человек с расстроенной психикой, которым овладели звериные инстинкты. Как ни странно, осознание этого факта придало мне сил и привело в чувство.
Дальше была борьба. Невероятно трудно и страшно противостоять мужчине, который, к тому же, крупнее тебя. Мне помог адреналин - ведь не зря говорят, что в состоянии аффекта люди способны на многое. Мы разгромили комнату, опрокинули стол, все, что было на нем, полетело на пол. Из плеча обильно текла кровь, и я замазала обои отпечатками своей пятерни. Я боролась из всех сил, как дикая львица. В мозгу четко пульсировала мысль, что я должна выбраться отсюда. И, наконец, мне повезло. Слава поскольнулся на осколках, упал и сильно ударился головой об пол. Нож улетел в сторону.
Я смутно помню, как открыла замок и выбежала из его квартиры. Слава мне не препятствовал - так и лежал на полу без сознания. Мое тело сотрясала крупная дрожь. Кровь залила блузку и рукав и уже начала капать с пальцев. Почти теряя сознание от ужаса, я на деревянных ногах спустилась по ступенькам, выбежала из подъезда и понеслась, куда глаза глядят.
Мелькали испуганные лица, слышались чьи-то крики, но все казалось сумбурным и смазанным. Голова кружилась. Я уже не контролировала себя. И в какой-то момент просто осела на асфальт без сознания.
Очнулась я уже в больнице, перевязанная практически с ног до головы. Оказывается, Славик меня не только в плечо пырнул, но еще и в ногу два раза и по спине успел проехаться.
Медсестра как раз собиралась ставить мне укол, и тут я проснулась. Последовали бурные объяснения, медсестра пыталась удержать меня в кровати, а не дать вскочить на ноги. Затем в палату вошел милиционер и начал пытать меня с пристрастием, несмотря на все упреки подоспевшего врача.
Потом в палату влетела бледная как мел мама и красный от волнения папа, и в этой комнате случился самый настоящий сумасшедший дом. Бедного врача никто даже не слышал.
Под конец, как и полагается хорошему роману, в палату вошел Павел. Думаете, благодаря кому я оказалась в больнице? Как он мне потом рассказывал, когда я упала в обморок, несколько прохожих кинулось мне на помощь. Мне было удивительно и приятно услышать это. Зная, какой у нас сейчас «отзывчивый» народ, редко от кого можно дождаться помощи. По счастливой случайности как раз в момент моего триумфального забега Павел выходил из магазина, куда послала его мать. Вот тут-то он и увидел меня. Сумки с продуктами тут же оказались на земле, я - в машине, а чуть позднее - в больнице.
Так как Павел - молодой человек с чувством совести и долга, то эти самые чувства не позволяли ему покинуть больницу, не узнав, что же там со мной произошло. Вот он и просидел до поздней ночи в коридоре.
Там он и с родителями моими познакомился.
А на следующий день он ну просто не мог не проведать свою «подопечную».
С тех пор мы уже три года вместе и расставаться не собираемся.
В больнице я пролежала две недели, пока мои раны не стянулись. С тех пор у меня остались глубокие уродливые шрамы. Не только на спине и ноге, но и на душе. Когда я вспоминаю случившееся, меня начинает трясти. Паша говорит, что у него руки так и чешутся пристукнуть этого гада. Слава, правда, далеко сейчас. Отдыхает себе на зоне. Не помню, сколько ему дали, лет двадцать пять, по-моему, а может, больше. Помню только, на суде очень возмущалась, что мало.
Он ведь не только на меня покушался. Мне, как ни странно это говорить, просто повезло. Слава до этого двух девушек убил. Убил, расчленил и закопал. Насмотрелся в Интернете страшных роликов, вот «крышу» и снесло. Девушек, правда, он убил на своей даче. Меня он тоже туда приглашал, «встречать рассвет», которого бы я никогда не увидела. Хорошо, что я отказалась.
Самое удивительное, что в Универе сначала никто ни о чем не знал. Мы с Настей и Юлианой в те времена были неразлучным трио. Разумеется, я с ними поделилась всеми страшными подробностями. Они распустили слух, что у меня аппендицит, и все поверили.
Правду говорят, что друзья проверяются в горести. Подружки поддерживали меня, как могли. Но также и правильная поговорка, что «лучшие подруги до первого парня». Оказалось, что Юлька положила глаз на Пашу. Не выдержав, я однажды поставила ее на место за чрезмерно откровенные взгляды, которые она бросала на него. Юлиана разозлилась и в приступе гнева проболталась про Славика Лильке - самой отъявленной сплетнице нашего факультета. Через день обо мне судачили во всех коридорах Университета. На меня кидали сочувственные взгляды, шептались за спиной, тыкали пальцем, фотографировали на телефон, и даже попросили автограф. Когда Юлиана поняла, что натворила, было уже поздно. Меня окружила толпа новоприобретенных «поклонников», они прижали меня к стенке и просили показать пару приемчиков для самообороны. Последующая картина врезалась в мою память навсегда. Юля с Настей распихивают орущих, смеющихся, зубоскалящих студентов, прокладывают дорогу ко мне и уводят за собой. Юлиана кричит, бежит за мной, просит простить ее. Я сбрасываю ее руку, кидаю безразличный взгляд в ее сторону, отчетливо понимая, что отныне у меня стало на одну подругу меньше.
Никто никогда не узнает, что в тот вечер я, сидя на подоконнике в своей комнате, провожала последний закат своей прежней жизни, в которой были Слава и Юлиана. И никто никогда не узнает, какой мокрой от слез была в ту ночь моя подушка.
После этого я стала сама не своя. Что-то в голове перекрутилось, в рассудке - помешалось, но в результате я стала такой, как есть сейчас. Я больше не верю людям. Никому. Никого, кроме Насти и Паши, я не подпускаю себе в душу ближе, чем на метр. Я стала холодной и эгоистичной, как Снежная Королева. Мне нет дела до людей, и мне никого не жалко.
Казалось бы, меня должны мучить кошмары после такого происшествия. Но ничего такого нет. Я их просто не вижу. Вот уже три года мне вообще не снятся сны. Плохо это или хорошо, не скажу, но, по крайней мене, я не просыпаюсь каждую ночь в холодном поту и дрожа от страха.
Единственным плюсом во всей этой гадкой истории стало то, что в моей жизни появился Павел. Сама порой удивляюсь - ну за что он меня любит? Главное, его об этом не спрашивать, а то и впрямь задумается: а за что, действительно? И окажется, что не за что. А вот этого я не выдержу...
...Я зябко повела плечами. Каждый раз, как вспоминаю, начинаю дрожать, аж зубы барабанную дробь выбивают.
Когда я очнулась от воспоминаний, передо мной выплыло лицо моего любимого. Серые глаза смотрели сочувственно и внимательно. Он все понял. Понял, что я опять пережила эту боль. Да, меня не донимают сны, но ведь от непрошенных воспоминаний никуда не деться...
Он просто обнял меня и поцеловал в висок. Настя тоже молчала, но с тревогой смотрела на меня. Да уж, с подругой и парнем мне повезло, лучше и хотеть нельзя.
Да мне и не надо лучше.