Академия зеркал

Чем ближе подбирался день бала и зимнего равноденствия, тем отчаяние становились некоторые ученики. Академия полнилась историями о безумцах, что пели серенады под окнами общежитий, запускали «фейерверки» с очевидным: «Ты пойдёшь со мной на бал?» и даже срывали уроки, вставая на одно колено и делая «предложения». Как будто вдруг наступила весна – всеми завладела любовная лихорадка. Даже учителя попали под удар: им то и дело приходилось выбрасывать розовые конверты с признаниями. Конечно, смельчаков вместо ответов ждало наказание.

И вот когда пресловутое двадцать второе декабря наступило, предвкушение и нервозность окутали всю округу. Часы пробили восемь.

– Так, смотри вверх.

Оставалась всего пара завершающих штрихов. Аделина вызвалась помочь с макияжем. Элина побаивалась даже ненароком смотреться в зеркало – вдруг свалится в обморок.

Десма крутилась рядом, любуясь белым шлейфом платья. Её маска – аккуратный лебединый клюв – небрежно лежала на кровати. Аделина расстаралась и для Десмы: белая подводка расходилась узором подобно перьям, тени и румяна почти не оставили следа, уступая идее естественности. Мастерица на все руки! Поэтому сегодня, начиная с пяти часов вечера, в дверь постоянно кто-то стучался и молил о помощи. Но не каждый удосуживался вниманием местного божества – только те, кто этого заслуживал.

Повертев её лицо то вправо, то влево, Аделина, наконец, удовлетворённо заключила, протягивая круглое зеркальце:

– Готово!

Десма тут же обернулась, и по одной её реакции можно было сделать выводы.

– И чего ради мы тут стараемся? Ты нас всех затмишь! Мальчики точно уронят челюсти. Ну Деля, ну руки золотые! Бросала бы грезить о Канцелярии и переходила к Материалистам – центры красоты всегда в спросе!

Аделина на это лишь закатила глаза и отмахнулась. Элина же всё никак не решалась заглянуть. Сама не знала, чего боялась – того, что слишком хорошо или слишком плохо?

– Давай, давай, смотрись и оценивай. Или сомневаешься во мне?

Деваться некуда, и словно совершая подвиг, встретилась глазами с отражением.

Вау.

Она точно зеркалом не ошиблась? Кто это по ту сторону?

Аделина расстаралась, даже слишком, иначе как назвать то, что ей как будто удалось вылепить новое лицо? Макияж и правда творил чудеса. Акцентом были «кошачьи глаза»: тёмные тени и подводка приподняли уголки, подарив взгляду хищность. Даже появился намёк на скулы. Куда же подевался наивный оленёнок?

Ей нравилось. И не нравилось. Одновременно. Зачем же опять пряталась в чужом облике?

– Ты и правда волшебница, – выдавила Элина.

– И на том спасибо. Теперь пошлите. А то ещё в дверях полчаса простоим, весёлое будет начало.

Бал действительно обещало посетить множество людей, особенно после известий о намерениях имперской семьи. Не только ученики и их родители, но и гости: все значимые лица трёх орденов. Севир даже выдвинул на обсуждение вопрос, хватит ли Зимнего дворца, но директриса в свою очередь заверила – волноваться не о чем.

На улице ожидаемо образовался затор. Десятки учеников в масках зверей и птиц дрожали от предвкушения. Когда Элина наконец пробралась внутрь зуб на зуб не попадал. Красота требовала жертв, и первым стало тепло. Сбросив накидку, она осталась в одном платье. Таком, как хотела Десма: болезненно открытом. Пышная юбка доходила до пола, блестящая сеточка мерцала золотым, а голые руки и плечи то и дело покрывались мурашками. С каждой новой минутой желание переодеться становилось сильнее. Элина ощущала себя самозванкой, лишь выдающей за изящную леди. Фальшивкой. А маска рыси, якобы её ипостаси, и того усугубляла – как из травоядной сделали хищника?

– О, вон мои лисы! Что ж, удачи вам, повеселитесь. Не прощаюсь, конечно, но кто знает, – и Аделина быстро ускользнула к близнецам, потерявшись за чужими спинами.

Десма тоже стала искать знакомое лицо, с её ростом и каблуками это не было проблемой – второй лебедь нашёлся в считанные секунды. Тем не менее, подходить она не спешила, смотря на Элину с сомнением.

– Иди уже. Вы и так сделали столько, что и во век не расплатиться. Теперь твой черёд веселиться.

– Уверена?

Пришлось легонько подтолкнуть её, прежде чем Сашка Уваров дождался свою пару.

Сама Элина поспешила к стене. Всё плотнее сгущающаяся толпа давила, не давала вздохнуть и двигаться. Как собралась танцевать, если уже не могла этого вытерпеть? А будет ли вообще? Она всё вглядывалась в маски, лица, наряды, но никого похожего на Севериана не находила. И чем ближе становился назначенный час, тем сильнее в мыслях сквозило: «А что, если всё было одной несмешной шуткой? Снова?»

– А тебя и не узнать. Поработали на славу, хотя мне совсем не нравится.

Элина вздрогнула, когда прямо над ухом раздался ехидный голосок. Из-под маски енота на неё смотрели два прищуренных глаза.

– Опять не пойму, то ли ты комплимент пытаешься сказать, то ли оскорбить.

– А зачем выбирать, если могу совместить?

Авелин оценивала с головы до ног, даже не пытаясь скрываться. Элина ответила тем же. Одно дело видеть ту в форме, другое – в вечернем наряде. Женственность никогда не была её чертой: даже школьная юбка на самом деле являлась перешитыми шортами. Правилами не возбранялось. Удивительное открытие – та умела шить. Элина готова поклясться, что и это красное на бретельках платье, пусть простое, но сидевшее на ней как на модели, Авелин тоже создала сама. Все сойдут с ума от зависти. В своей простоте и элегантности она смотрелась намного выгоднее, чем блестящие и воздушные «феечки».

– Зато ты однозначно выглядишь просто шикарно. Отбоя не будет от парней, ещё танцевать устанешь.

– Пусть попробуют, – Авелин закатила глаза, доказывая, что праздничный вечер не смягчил пренебрежительного отношение ко всем.

Зато Элина могла похвастаться, что они вновь разговаривали нормально. Без показательного пренебрежения и недовольства. Да только ради этого всё же пришлось согласиться на их безумную авантюру.

– Дима оставил тебя одну?

– Ускакал сразу же, – махнула рукой. – А твой-то где? Столько стараний и ради кого?

Элина неуверенно пожала плечами. Оставалась пара минут, а Севериана нигде не было видно. Этого и боялась. Конечно, последняя надежда, что зал большой, а она маленькая, ещё теплилась внутри, но здравый смысл голосом Яромира подначивал: «А я говорил, говорил, не надо к ним привязываться».

– Знаешь, если заявится, устрой ему взбучку, – от Авелин меньше всего ожидаешь получить поддержку. – Научится ценить то, что имеет.

Элине казалось, она уже не могла злиться. Как, если сколько бы ни слышала от Севериана клятв и заверений – «не хотел, верь, общайся как раньше» – недоверчивость было не искоренить. Однако...злости-то и не было. Обида, разочарование – да. Но не злость. Чего вообще могла ожидать? Думала, достойна?

И вот раздался громогласный перезвон курантов, на мгновение оглушивший всех. Тогда же открылись двери бального зала. Внутри всё блестело золотом: лепнина на стенах, ножки столиков и стульев, столовые приборы, вазы и люстры. В другой день от потолка отскакивало бы эхо, но сегодня и яблоку негде было упасть. Сотни юношей и девушек сновали туда-сюда по паркету, выискивая лучшие места. Гости же держались обособленно, своими группами, и не спешили заводить знакомств.

На сцену – маленький подиуму в самом конце зала – резво поднялась сама Сильвия Львовна. Не изменяя традициям, она была в красном, но не костюме, а огненном платье. Высокий силуэт словно поглотили языки пламени, а от любого движения разгорались ярче. Вдруг свет в зале потух.

– Опять её никому не переплюнуть...

– Какая красота!

– Выпендривается.

В полутьме платье пылало по-настоящему. Учащиеся не смогли устоять и разразились аплодисментами. Даже за птичьей маской легко разглядеть было проступившее довольство. Вот она – Жар-птица.

– Благодарю, благодарю, – поклонилась несколько раз. – Сегодня мы собрались здесь, чтобы со всей радостью и надеждой проводить старый год и встретить новый, а также, конечно, воздать почести Восьми Богам. Однако есть и другой повод, не менее важный. Ни для кого не секрет, что Осенины для нас омрачились: не только нападением Теней, но и уничтожением барьера, созданного моей доброй подругой. Отныне земли те нелюдимы вновь, и неизвестно когда это исправится, – директриса выдержала трагичную паузу. – В этой непростой ситуации нам была оказана непомерная помощь со стороны каждого из орденов, Канцелярии и самого Императора. В частности, прошу одарить аплодисментами наших дорогих гостей: Дом Перехода и Братство Защитников и пригласить на эту сцену.

В зале поднялась шумиха. Ученики расступились, пропуская две разношёрстные делегации.

Защитники предстали группой одетых в золотую форму мужчин и женщин, без масок, зато с киверами. Пусть наряды их различались и даже были замысловато расшиты, но ничто не смогло перебить военной выправки. На сцену поднялись строем, ровно друг за другом, и встали также, выпятив грудь и заложив руки за спину.

Хранители Пути на фоне «прекрасных и воинственных» казались варварами, ворвавшимися в Афины. Главным их атрибутом, привычным и неизменным, были шубы из меха соболя, песца и норки. Девушки носили белые полушубки, туго перевязанные поясом, а сапожки по колено привлекали внимание цокотом. В сложном переплетении кос поблескивали не только серебряные ленты, но и позвякивающие при движении монеты. Юноши, напротив, облачились в длинные по щиколотки шубы тёмных расцветок, что скорее напоминали шкуру медведя. Вместо тяжёлых шапок, их головы украшали металлические обручи.

В отличие от Защитников, пытающихся улыбками расположить к себе, Хранители Пути поголовно хмурились и очевидно чувствовали себя не в своей тарелке, встав с самого края сцены. Досифей и Нифонт отделились от общей группы и подошли к Сильвии Львовне. Оба отличались лишь цветом шуб – таких соляно-чёрных, что могли бы посоперничать с нарядами Севира.

– Давайте же выслушаем, чего стоило справиться с этой вопиющей ситуацией.

Вперёд вышла знакомая женщина в золотом, та, что принимала их потерявшуюся группку в злополучный вечер. Она оглядела учеников с блеском в глазах и воодушевлённая вниманием начала свою речь:

– Добрый вечер! Позвольте представиться, Наталья Бортниц, Защитница третьего ранга, уполномоченная разведывательной группы «Сокол». Как сказала Сильвия Львовна, произошедший случай являлся и до сих пор является вопиющим. Ни одна Гильдия или Братство не допускали такого. Но благодаря совместным усилиям наших подразделений жертв удалось избежать. Аналитики выяснили, что в ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября в пределах закрытых земель произошёл скачок «серых материй». Это сильно ослабило барьер и в какой-то момент дало возможность некоему напавшему лиц пробить брешь. Она, не смотря на небольшие размеры, всего порядка пяти сантиметров, позволила Теням пробраться на защищённую территорию. Эвакуация прошла успешно, раненные доставлены к целителям, потерявшиеся обратно в академию. Операция по спасению осуществлялась в ускоренные сроки и, мудрым словом императора, было решено подключить к работе Дом Перехода. С их помощью мы смогли лучше скоординировать передвижения.

Чуть склонив голову, она жестом указала на Хранителей Пути. Досифей сделал шаг вперёд и с поддержкой Нифонта за плечом, продолжил речь:

– Благодарю, Наталья Владимировна. Наш Дом и в самом деле в кратчайшие сроки был осведомлён о ситуации и привлечён к делу. Несмотря на сложности в нынешних отношениях, я решил, что жизни детей намного важнее всякой политики и предложил нашу безвозмездную помощь. Мы не могли остаться в стороне. Тем не менее, хотелось бы отметить всю серьёзность той ночи. Переходы ещё долгие недели сбоили: то закрывались, то открывались без нашего ведома. А полунощные земли сделались опаснее чем прежде. Не только Железные стражи, дрекавцы и прочие нечистые обрели плоть, но и зачастили ураганы и грозы. Сам воздух искрится от напряжения. На моей памяти такого никогда не случало. Упоминания нашлись лишь в старинных писаниях тысячелетней давности. Да, когда Богиня Морена открывала Врата Девятины.

Толпа взволнованно зашепталась. Как бомба взорвалась, каждому хотелось что-то сказать. Одни начинали хмуриться, не желая в праздник забивать голову. Другие, наоборот, с радостью подхватили горячую тему.

– Но, – Досифей постарался сгладить острые углы, – я лично сильно сомневаюсь в возможности такого. Только ведающий равный по силе Богине способен на это.

Под вежливые аплодисменты делегации сошли со сцены и скрылись в зале. Сильвия Львовна вновь взяла слово:

– Мы рады, что всё разрешилось наилучшим способом. Академия продолжает учить, а вы – учиться. Сейчас же, позвольте не задерживать больше и открыть наш бал-маскарад. Кавалеры, успевайте приглашать дам; дамы, не бойтесь приглашать кавалеров!

И вровень с взорвавшимися хлопушками, искрами и конфетти, зазвучал оркестр. Первым традиционно играли вальс. Элина ещё раз огляделась, но так и не нашла знакомой фигуры. Похоже, весь вечер суждено ей простоять у этой стены и наблюдать за весельем других. Она видела, как Аврелий в миниатюрной маске фенека изящно подал руку своей партнёрше – их однокласснице Даше. Десма и Саша растолкали всех и уже кружили в центре. Даже Терций в маске барана, выглядящей как что-то принадлежавшее шаманам, неуклюже вёл миниатюрную девушку, совсем ей не знакомую.

– Пойдём.

Элина так глубоко утонула в самобичевании, что не заметила, как Авелин подошла вплотную и схватила за запястье.

– Выбора не много, конечно, но что поделать. Идём. Не собираешься же простоять здесь до самой полуночи?

– Как раз собиралась, – и это была даже не шутка. – Неужели хочешь танцевать со мной?

– А тебе всё разжёвывать надо? Считай, что не зря учила.

Авелин решительно протиснулась в круг вальсирующих, положила одну руку ей на талию и начала, как всегда, не в такт. Добрую половину они молчали и старались не пересекаться взглядами. Но терпение Авелин быстро кончилось, и словно бы нехотя та высказала:

– Не думала, что ты из таких.

– Каких?

– Вымещающих боль на себе.

Вот значит в чём дело. Поэтому казалась такой странной? Заметила-таки? Элина морально готовилась к вопросам и отреагировала почти спокойно.

– Это старое.

– Конечно, – кивнула так, словно не верила. – Знавала я похожих личностей. Они всегда говорят, что завязали. А потом ты находишь их качающимися в петле.

– Не про меня.

– Уверена?

– На все сто. Правда! Я ненавижу боль. До фатального вряд ли смогу довести.

– Слабо верится.

– Ты ведь всё равно плакать не будешь, чего беспокоишься? Давай не портить вечер. Он и так не удался. Поговорим о чём-нибудь позитивном...

Авелин привычно закатила глаза и резко ужесточила шаги, закружила так, что всякие мысли вылетели из головы.

Спустя три танца подряд они, наконец, остановились. Элина успела запыхаться – совсем отвыкла. Авелин же была полна сил и бодрости, потому оглядев толпу, воскликнула:

– Кажется, пора подсластить голубкам жизнь!

Дима только-только подвёл Аврору к столикам с напитками и что-то смущённо тараторил, заламывая пальцы. Как же Авелин могла пройти мимо и не подпортить ему праздник? Со скоростью света оказавшись рядом, она протянула ладонь, зовя обратно на паркет. Дима пытался сопротивляться, только вот Аврора, не подозревая ни о чём, сама подтолкнула навстречу. Его обречённый вид даже Элину заставил улыбнуться. Пока в толпе вдруг не показался Демьян. Тот носил маску снежного барса, такого же мощного и опасливо ласкового. Чёрный наряд плотно облегал фигуру, подчёркивая широкие плечи. Многие девушки невольно оборачивались и задерживались взглядом. Да только из всех них победила Аврора.

Заиграл один из вальсов Штрауса, пары смешались, слились единым потоком. Но даже так, Элина отчётливо видела этих двоих, их подаренные друг другу улыбки, нежные прикосновения... Это всё Севериан виноват! Кому она здесь вообще нужна? Неприкаянная душа. Тотчас же захотелось уйти. Вот только Элина продолжала смотреть, следить за каждым шагом и вдохом.

Аврора была красивой. Как вообще Диме удалось пригласить? Миниатюрная и тонкая она даже на каблуках оставалась ниже Демьяна. В отличие от других девчонок воздушному платью предпочла нечто похожее на национальный костюм: длинная в пол юбка с цветочным узором, бардовый платок на плечах, тугой пояс, множество бус, колец и браслетов. За оленьей маской прятались чёрные глаза, мерцавшие радостно и живо.

«Хотела бы я быть ею» – с непривычной злостью подумала Элина.

Демьян осторожно вёл Аврору и, склонившись, говорил что-то столь смешное, что та вся раскраснелась и притворно стала бить по плечу, лишь бы замолчал. Они и правда выглядели...парой? А что, если Десма ошибалась?

Успокойся. Ты никто, и звать тебя никак. С каких пор он стал твоей собственностью?

Это всё Севериан, тупой Севериан! Пусть только объявится! Её бы здесь не было! И может не было бы этого одиночества...

Заставив себя зажмуриться, отвлечься, Элина поняла, что сейчас ей просто необходим свежий воздух. Она тихонько выскользнула на балкон. Странно надеяться никого не встретить, но всё равно почувствовала разочарование, найдя у перилл две фигуры. Ещё и знакомые.

Досифей смотрел куда-то вдаль, крутя бокал с шампанским в руках. Ангел неизменно стоял рядом. Повисшее между ними молчание сложно было назвать приятным. Чужого появления ни один, ни другой не заметили, оно и к лучшему. Элина уже собиралась повернуть назад, зная, чем такое обычно заканчивается, как вдруг Ангел воскликнул громко, перепугав до смерти:

– И всё равно не понимаю я! Не строй из себя старика, уже пожившего жизнь. Тебе только тридцать стукнуло! Посмотри хотя бы на Нифонта – вон кому пять лет, и ничего, не волнуется же.

– Ты молод, – тот, напротив, звучал глухо и тихо. – Незачем стоять здесь со мной. Веселись, танцуй, пей. Пока это ещё позволено, а другим до тебя нет дела.

– Без тебя никуда не пойду, – похоже далеко не в первый раз повторил он. – Да и чего там делать? Федя уже в кондиции, Серый – скоро будет.

– И часа не прошло, – со смешком Досифей допил остатки алкоголя и отставил бокал.

– Перенервничали. Они-то собирались с девчонками танцевать, а вот духа пригласить не хватило. Неженки.

– А ты чего же? Подал бы пример.

– Не хочу. Что им от меня толку? Они за любовью гонятся, а я свою нашёл давно.

– Это ты так думаешь. Может, увидишь какую из этих юных прекрасных девиц, и поймёшь, что зря упрямился и сопротивлялся?

Не понять, забавлялся Досифей или говорил всерьёз. Ангел же принял в штыки:

– Мои слова, мои чувства что, ничего не значат для тебя?!

– Значат. Только боюсь поверить в них, – и, не дав открыть рта, продолжил. – Из всех возможных, разве я не самый худший вариант? Кто знает, сколько ещё осталось? Когда-то Скарядие возьмёт вверх, никакие отвары не помогут. Они уже не помогают. Я ведь тебе делаю лучше, о тебе думаю в первую очередь, но почему видишь иное?

Даже Элине стало не по себе от такой обречённости, от смирения, что уж говорить об Ангеле. Тот с силой сжал челюсть и, показалось, сейчас накинется с кулаками, но наоборот отшатнулся, уходя в тень. Кажется, пора прекращать греть уши и скорее возвращаться – дело пахнет жареным.

Прошмыгнув за дверь, последним, что услышала, был резкий крик:

– Я не наказываю тебя этим, Боги, как ты не поймёшь!?

Элина вернулась и встала у стены, больше не смотря по сторонам. В задумчивости даже не заметила, как отыграли последние ноты симфонии. Чему же она стала свидетелем? Что за глупая привычка у этих Хранителей Пути: открывать сердца в людных местах! Хотя сегодня место было вполне уединённое, и это ей понадобилось вдруг сбежать ото всех.

«Что же такое Скарядие?»

«Хворь? Ежели постоянно находиться на полунощных землях, легко потерять разум»

«Настолько она страшная? Смертельная? Все так боятся. Понятно тогда, чего ведающие не принимают академию. Рухни барьер – куда нам деваться?»

«Такой не сломать. Хотя конечно коли изнутри ковырнуть, гляди и дыру можно сделать»

«Не о таком ли говорил Досифей в своей речи? Кто-то пробил брешь, а значит – я была ни при чём! Уверена, Мороз постарался! Не мог он просто так найти именно нас»

«А не думаешь, что причастен и вовсе кто третий?»

«Если так всё ещё хуже, чем могло казаться!»

Вскинув голову в беззвучном страдании, Элина вдруг наткнулась на чужой взгляд, с любопытством осматривающий.

– Даже сегодня не изменяешь себе? – лукаво спросил Демьян, похоже долго ожидавший от неё внимания. – Но почему одна? Где твоя благородная пара?

– Так получилось, – пожала плечами, стараясь усмирить взволнованное сердце и не показать и следа недавней ревности. – А ты почему не со своей?

– Хочу дать шанс и другим. За ней уже очередь выстроилась, – хмыкнул он, стараясь звучать весело и непринуждённо, но быстро сдался. – Мы и Измагарда не видели. Каллист мрачнее тучи. Если эти двое решили так несмешно пошутить, пусть не обижаются потом, если я им разукрашу лица.

Это были не пустые слова. Элина знала – за друзей и правда готов порвать на мелкие кусочки. Каллисту невероятно повезло.

Однако не успела она ответить, как Демьян сменил тему:

– Идём. Сегодня нельзя стоять без дела.

Как будто самая глупая, но оттого желанная мечта воплотилась в реальность. Потому Элина решила тут же отказаться, пресечь на корню. Как бы девчонки не старались исправить её мысли, её привычки, её бездарность – это невозможно. Что толку от красивой обёртки, когда внутри ничего?

Стоило только приоткрыть рот, сказать-таки, что должно, Демьян поймал её ладони в свои. Что за магию использовал? Элина и не поняла, как крепко вцепилась в чужие запястья.

– Я...

Но вдруг всё переменилось. Ведь Демьян отшатнулся и, с болью сжав челюсть, схватился за голову. О себе она больше не думала – только о нём. Обхватила за плечи, надеясь поддержать и не дать упасть, позволила вцепиться до синяков в талию. Лишь бы стало легче. Он не издавал ни звука. Что с ним? Это что-то серьёзное? А если нельзя медлить? Чем вообще могла помочь?

Никто даже не обернулся в их сторону, не заметил, словно так и надо, словно им важнее съесть лишнее пирожное. «Думай только о себе!» – кажется, таким девизом поучал Григорий Маркович?

Демьян продолжал дышать тяжело и загнанно, но быстро выпрямился и открыл глаза. Он не видел ничего перед собой, будто до сих пор был где-то не здесь, совсем в другом месте. Лишь когда Элина пошевелилась, тот, наконец, полностью пришёл в себя.

– Я, прости, я не думал, что так случится...

– У тебя, – Элина неуверенно высказала догадку, – было видение?

Поправив съехавшую маску, он плотно сжал губы и отстранился от неё. Неприятная тема? Табу? Но какие страшные картины должно таить будущее?

– Да, оно самое, – неужели готов посвятить в эту тайну?

– И что там было?

Её одарили странным нечитаемым взглядом, прежде чем Демьян покачал головой.

– Я не могу рассказать. Если видения обретут слова, то непременно сбудутся.

– Там была я, да? Ты коснулся меня и увидел будущее – так это работает.

– Возможно, – нехотя ответил правду.

– Неужели мир и правда рухнет. И это не исправить, всё определено.

– С чего ты взяла?..

От удивления Демьян даже позабыл о головной боли. А Элина едва не хлопнула себя по лбу – зачем сказала вслух?

– А как иначе? Твоя реакция говорит сама за себя. А будущее исправить невозможно. «Что бы ни увидел, это сбудется», так ведь?

– Не забивай голову, – но тут же добавил повинно. – Я слукавил в тот раз. Будущее может меняться, и то, что привиделось, не всегда должно сбыться. Многое зависит от моих решений.

Брови взметнулись вверх. Почему всем так нравилось врать и недоговаривать? Даже Дёма ей не доверял. Хотя с чего бы было иначе?

– Звучит так, словно ты вершитель судеб. Если что-то не нравится, можешь всё изменить.

– Обычно я не вмешиваюсь, – кажется, неосторожные слова задели его, – и не всегда в моих силах что-то исправить, сколько бы ни хотел.

– Но в чём тогда смысл этих видений?

– А этот вопрос стоит задать Богине, – музыка доигрывала свой последний аккорд, и Демьян пробормотал раздосадовано. – Кончилась. Вот нужно же было всё так испортить...

– Танцевать можно и под Селин Дион. Конечно, если ты ещё согласен.

Наконец, паркет встретил и их пару. Людей с каждым разом становилось всё меньше: они толпились у столиков и прохлаждались за разговорами. Но даже так приходилось зорко следить, лишь бы ни в кого не врезаться. Страшно представить, что ждёт этот бедный зал, когда пройдёт официальная часть, и начнутся настоящие танцы.

Элина призвала всё своё мастерство. Близость к Демьяну вроде как должна была стать привычной: вечера за чаем и разговорами сделали их почти друзьями. Но только сегодня не простой вечер. Сегодня бал.

– Почему ты так смотришь на меня?

– Как? – его совсем не смутил вопрос.

А Элина не могла ответить прямо. Пристально, открыто и... почти ласково.

– Так.

Он посмеялся:

– Просто ты чудесно выглядишь.

– Девчонки постарались, – сразу же открестилась. – Решили сделать из меня самую-самую, «королеву бала» из фильмов. Но если бы не вкус Десмы и золотые руки Аделины, ничего бы не вышло.

– Ты красива и без этого всего. А сейчас и вовсе настоящая принцесса. Бойся Терция: столкнёшься и будешь до конца ночи слушать комплименты.

– Вряд ли его огромный список дойдет до меня. Такая очередь, а он ведь даже не танцует!

– Как же девушки могут пройти мимо? Вам нравится жалеть и помогать, а Терций для такого кажется идеальным партнёром.

– Не понимают, с кем связываются. Ему-то подачки не нужны.

– Но ради красивой дамы он с радостью притворится слабым и немощным.

Она засмеялась, признавая правоту. Терций оказался тем ещё повесой и собрал в своём уголке целое небольшое общество. Бурные обсуждения заинтересовали даже гостей, но Элина зацепилась за красный платок с бахромой и, не задумываясь, пробормотала:

– Я даже не догадывалась, что вы с Авророй как-то связаны.

Демьян не удивился поднятой теме, кажется, тоже заметив ту.

– Ты с ней знакома?

– Не то что бы, – покачала головой, прячась за улыбкой. – Дима пригласил её на бал. Авелин постоянно возмущалась. А Десма рассказала, что вы когда-то были вместе.

Вряд ли хотел он обсуждать такое: личное да и ненужное на этом вечере. Но Элина никак не могла выкинуть из головы этот их чёртов идеальный вальс. Потому что двое действительно хорошо смотрелись вместе – так может до сих пор что-то связывало?

– Было дело, да, – с удивлением Элина разглядела яркий румянец на его бледной коже. – Десме стоит поменьше болтать. Это было давно, мы расстались друзьями. Ничего такого, всё как у людей.

– Не секрет из-за чего?

– Из-за глупости. Моей, – отвел взгляд. – Не стоит искушать судьбу и начинать отношения без любви. Хотя тогда я заставлял себя поверить, что это не так. Ну не дурак ли?

– Кто знает. Некоторые женятся без любви. У вас это как раз принято.

Демьян поморщился. Он принимал и даже поддерживал некоторую закостенелость общества, но тему браков ненавидел люто.

– Надеюсь, наше поколение изменит порядки.

Обменявшись улыбками, Элина готова была поверить, что вечер прошёл не зря. Она больше не одна. Нашлись те, кому не всё равно. И пусть отсутствие одного язвительного человека ощущалось остро, пустота заполнилась другими. Да и какая разница? Хотел ли Севериан вообще быть здесь с ней?

– Не устал ещё развлекать мою пару?

Элина вздрогнула. Помяни чёрта, не иначе.

Севериан запыхался и выглядел потрёпанно, но это не мешало ему держать голову прямо и прожигать Демьяна разражённым взглядом. Рысья маска вытягивала и без того острое лицо: Элина вновь подумала, что о чужие скулы можно порезаться.

– Нет, не устал, – с вызовом. – И зачем же ты явился? Шёл бы туда, где был. Думаешь, с распростёртыми объятьями принять должны?

Позади мелькнул Измагард, такой же растрёпанный, странно молчаливый и державшийся на расстоянии. Демьян заметил его и прямо на глазах вспыхнул ещё сильнее – весь напрягся, готовый к драке.

– И этот здесь. Прекрасно!

– Иди, всё хорошо, – и без её слов Демьян сорвался бы следом, но так хотя бы казалось, что пытался защищать.

Севериан расценил щедрый жест по-своему. Заняв чужое место, он окинул её с ног до головы оценивающим взглядом.

– Тебя и не узнать. Выглядишь непривычно... Наверно, должен сказать, обворожительно и волшебно? Но я правда поражён.

Комплименты Элину не купили. Она отступила на шаг, сложила руки на груди и выжидающе вгляделась в прорези маски.

– Не надо этого сейчас. Просто ответь – чего ты добиваешься?

Тот вдруг всплеснул руками и одним видом показал, что думает о произошедшем. Элина позволила увести себя с паркета, лишь бы не мешать вновь закружившим парам. Севериан завёл её в уголок за колоннами, желая хоть так остаться наедине.

– Эля, я искренне хотел, планировал идти на бал с тобой! И точно объявился бы вовремя прямо под дверью комнаты! Но именно сегодня ко мне приехал отец. В другой раз он едва ли сюда сунулся бы, зато вызнав какие «непристойности» я творю, быстро отменил всякие планы. Установил новый рекорд по нравоучениям! Но я его не стал слушать, больше не притворялся паинькой. Сказал то же, что и брат. Едва ли моя выходка его впечатлила. Боюсь только, теперь захочет поглядеть на тебя лично. Выяснить, стоишь ли того, чтобы нарушать «традиции» и идти против Рода.

Не врал, Элина знала, как выглядят его откровения. Однако и многое не договаривал.

– Будь возможность отмотать время назад и всё исправить, знай, я бы так и сделал. Но сейчас мне остаётся только пытаться загладить вину. Ты злишься?

До чего наивный вопрос. Конечно, она злилась! Да только что могла? Учинить скандал? Убежать и запереться в комнате? И чем это поможет? Только испортит и себе, и другим вечер. Да и Севериан...Чувствовала ли, знала ли – действительно сожалеет.

– А ты бы не злился? Мне повезло, что оказались люди, которые захотели потратить часть этого вечера на меня, составили компанию. Я не хотела идти, потому что понимала, как всё будет проходить, чего ждать: привычно бы подпирала стену и мечтала поскорее сбежать. Но ты же пообещал: «сделаю этот вечер незабываемым, как же без тебя!»... У меня тоже есть чувства, знаешь? Мне тоже больно, и обидно, и грустно.

Не ожидая от неё откровенности, Севериан совсем растерялся. Как мальчишка, стал оглядываться по сторонам в надежде получить помощь, любой шанс отвлечь внимание. Только ни одну душу во всём этом зале не волновали прячущиеся по углам подростки.

– Я подвёл тебя, и заслужу любое наказание. Можешь даже ударить меня, – губы дрогнули в улыбке. – Позволь с этого момента исправиться? Танцы, думаю, будут лучшим началом?

Элина тяжело вздохнула, качая головой. И подала ладонь.

Они кружили долго, так долго, что помутилось в голове, а люди превратились в смазанные цветные пятна. Иногда завязывался разговор, простой и отвлечённый: о музыке, напитках, гостях и никогда больше о произошедшем. Элина могла лишь догадываться, но одно знала точно – Измагард как-то связан с этим. Как пришли вместе, двое так и не обменялись ни единым взглядом.

– И что же произойдёт в полночь?

Оставалось чуть меньше получаса до окончания официальной части. Севериан успел взять себя в руки и совсем расслабиться: в движениях вновь сквозила уверенность.

– В прошлом году директриса и зам заводили речь об итогах: кто где отличился, у кого какие заслуги. Возможно, сегодня об этом придётся говорить Императору. Всё-таки он должен объявиться. Затем куранты пробьют шестнадцать раз – дань Богам. Мы снимаем маски и сжигаем: в прошлый раз выходили на улицу к костру, но в этот нас слишком много, не знаю, чего придумают. И вроде бы всё, там начнётся настоящая дискотека до утра.

– Все уже в нетерпении, – разговоры с каждой минутой становились всё громче, – поэтому экономят силы.

Из пар, продолжавших вальсировать, Элина заметила Каллиста с Измагардом, похоже тоже прощённого и навёрстывающего упущенное, ещё Аделину, неизвестно какими правдами подкупившую Севира, и Демьяна...с Авророй, опять. Севериан заметил, как резко поменялся её взгляд и, проследив, кажется, сложил два плюс два.

– Ты с Серебровым...Что между вами? Ты его любишь?

Не ожидая такой прямолинейности и тем более таких слов, Элина широко распахнула глаза и глупо уставилась в ответ. Кто-то попытался облечь её чувства в слова, и те стали совсем противны, словно святое опошлили. Как можно уместить бушующий океан в стакане?

– Что за глупости, о чём ты вообще? – неловко рассмеялась.

Льдистые глаза легко прорывались сквозь фальшивые улыбки, проникали в самое нутро и будто видели мысли. Элина вскинула подбородок, не желая поддаваться провокациям.

– Вы веселитесь, танцуете, а последние недели тебя не оттянуть от их компании – не знаешь, где Элина, ищи в «Люмьере». Я просто делаю выводы.

Он наклонился к ней, так что ещё немного и кончики носа соприкоснулись бы. Что будет если поддаться вперёд? Севериан прищурился.

– Неужели если с кем-то проводить много времени, обязательно нужно влюбляться? Это не так работает. Да и с вами я, кажется, общаюсь ничуть не меньше?

– Уверена? – усмехнулся уголком губ.

– Уверена! – ответ вдруг сам пришёл на ум, и она сыграла его же картами. – Я, кажется, всё поняла. Точно. Ты ревнуешь!

Сказано это было в шутливой форме, непринуждённо и невинно, без всякой надежды попасть в точку. Только Севериан не улыбнулся, не оценил и намеренно мучил молчанием – лишь острым взглядом прошёлся так, словно желал вспороть кожу.

– Ладно, ладно. Шуток не понимаешь, что ли? – сдалась Элина, стараясь как можно скорее уйти от щекотливой темы.

Прежде чем удалось бы замять ситуацию, тщательно сделать вид, что ничего такого сказано не было, от толпы отделилась высокая фигура и стремительным шагом приблизилась к ним двоим.

Этого только не хватало.

– Приятного вечера. Значит, это Вас избрал мой сын в качестве спутницы? Жаль, сам не решился представить, в таких делах он как всегда нерешителен. Позвольте представиться, Назар Игнатьевич Доманский, глава рода Чернобога.

– Элина Левицкая. Приятно познакомиться, – пропищала в ответ, задумавшись, не стоило ли подать ладонь, как в тех фильмах.

Стоявший перед нею мужчина вызывал два противоречивых желания: бить или бежать. Он был высок и статен, морщины на скуластом лице только добавляли мудрости, а седые волосы зализаны назад. Яблоко от яблони. Будто под копирку сделаны, вот только... Может из-за того, что с Северианом связывало многое, что общались так близко, Элина видела на сколько на самом деле разные. Взгляд Назара Игнатьевича был по-настоящему холоден и равнодушен – недвижимый айсберг. Он считал себя лучше, значимее не только её, но и всех вокруг. Даже собственного сына.

– Сейчас начнётся церемония. Нам нужно идти.

– Я не разрешал тебе подавать голос, – осадил, едва сдерживая себя, рука его дёрнулась, но он глубоко вздохнул и продолжил в том же духе. – Прошу прощения. Сегодня мой наследник потерял всякий контроль. Придётся вспоминать старые уроки и исправлять его недостойное поведение.

– Хватит этого спектакля.

Севериан стоял весь напряжённый. Рука оказалась у неё на плече, притягивая к себе ближе и ближе, не давая и пошевелиться. Пусть и хотел казаться скалой, недвижимой силой – её не обманешь. Чужая ладонь дрожала, мокрая и ледяная.

– Как же? Неужели мне стоит пустить на самотёк то, как один безмозглый мальчишка решил вдруг потакать своим чувствам и нарушил таким трудом заключённый союз! – Назар Игнатьевич вновь сделал глубокий вдох и снизил тон. – В твоих интересах извиниться перед Бельскими. Сейчас же. Можешь сколько угодно иметь пассий, крутить романы, но только после свадьбы. Не для того я надрывался, чтобы ты одной выходкой всё испортил, – и добавил, окинув Элину с ног до головы честным взглядом. – Но выбирай кого-то соответствующего нашему статусу... И в кого у тебя такой странный вкус?

Конечно, всё должно было кончиться этим! Элине не привыкать выслушивать «лестные» эпитеты, да только редко кто решался вот так в лоб сказать: «в твоём случае стандарты красоты плачут в сторонке». Ей бы рот открыть, отстоять себя, но один лишь презрительный взгляд заставлял поджилки трястись, возвращал в далекое детство. Им лучше поскорее спрятаться.

Только Севериан думал иначе и, напротив, поднял восстание, не заботясь о потерях.

– Нет. Просто нет, не буду я этого делать, не буду больше слушаться тебя. Мне не нужна эта свадьба, мне не нравится Лилиана, не нравится быть наследником великого рода. Плевать мне, что ты думаешь: раз глава рода, значит, все должны поступать по-твоему, не задавать вопросов и служить «во благо». Не поэтому ли Евсей сбежал? Не кажется, что методы твои нерабочие? Мы лучше умрём, чем повторим твой путь.

Назар Игнатьевич дёрнулся с ясным намерением отвесить хлесткую пощёчину, проверенным способом заставить замолчать. Элина, едва ли задумавшись, загородила собой Севериана и уставилась с глупым вызовом, мол, давайте, попробуйте. Пусть ноги подкашивались, а в горле пересохло, она ни за что не позволила бы повториться тем ужасным ранам на чужой спине.

Назар Игнатьевич глядел на неё не иначе как на букашку под микроскопом, а затем и вовсе рассмеялся. Однако же отступил и напоследок злорадно предрёк:

– Посмотрим, каким будет завтра. Кто посидит на цепи, а кто получит награду?

Элина следила за ним до тех пор, пока окончательно не скрылся в толпе. Она будто с отцом повидалась – те же эмоции, тот же страх, те же слова и мысли. Только вот гнев направлен был не на неё. Чего хотел добиться?

«Почему сразу вдоль не резала?! От тебя одни проблемы!» – набатом пронеслись в голове слова.

Да, им бы поскорее избавиться от них – детей, не оправдавших ожидания. Главной проблемы в их жизнях.

– Я бы и сам справился, не надо было меня защищать, – привлёк её внимание тихий голос.

Элина обернулась и успела поймать частичку настоящего: затравленный взгляд в никуда и нервную дрожь, будто ему стало холодно.

– Мелочь, любой бы так поступил, – отмахнулась.

Севериан хмыкнул и мотнул головой в сторону сцены.

– Теперь точно пора спешить.

Подойти ближе им уже не удалось. Музыка стихла, но и без этого все поглядывали на большой круглый циферблат, с нетерпением следя за движением минутной стрелки: девять, потом десять и вот... Заголосили трубы. Распахнулись двери. Один за другим появились члены имперской семьи.

Элина встала на носочки, лишь бы разглядеть лучше. Ей никогда не доводилось видеть ни королей, ни президентов, поэтому сравнивать не с чем. Но она подумала, что встреть их на улице, столкнись ненароком, точно бы поняла – какие-то важные особы. И не было в том вины богатых нарядов в золоте и рубинах, в серебре и сапфирах. Выдавали едва заметные жесты: наклоны голов, взгляды, манеры будто из пыльных книжек. Самым первым шёл Император под руку с Императрицей, за ними родители, дети и внуки.

– Вот почему многие недовольны Императором? Он точно из тех, кто прислушивается к чужим советам, – зашептала Элина Севериану на ухо.

– Вы удивительно проницательны, – его губы, наконец-то, тронула настоящая улыбка. – Многие говорят, что это самый мягкотелый правитель за всё тысячелетие. В основном из-за того, что всюду следует за прародительницей.

Когда вся семья поднялась на сцену, атмосфера в зале поменялась – смиренно ждали первого слова. Оно не заставило себя ждать, Император вышел вперёд и, оглядев лица в толпе, заговорил громко и чётко.

– Да прибудут с вами Боги, да не встанет чернота на пути. Спасибо, спасибо за ваше радушие, – аплодисменты стихли. – Для нашей семьи это первый визит в Академию зеркал. Несмотря на сложившиеся трудности, мы с радостью приняли приглашение дорогой директрисы и надеемся встретить праздник с тем же задором, что и вы. Прошедшие Осенины сложили неприятную ситуацию, тема эта уже обсуждалась, но мне хотелось бы добавить всего пару напутствий: внимательно следите за тем, что происходит вокруг и прислушивайтесь к другим.

Выдержав паузу и дав ученикам скорчить гримасы: «не нужны нам уроки, хотим веселья», продолжил:

– Новый год обычно встречают с прощания со старым: в первую очередь вспоминают хорошее, свои удачи и подвиги. Позвольте же тоже соблюсти сию традицию. Прежде, мне доводилось говорить лишь о состоянии нашей страны, наших земель, теперь же я был награждён ещё более важной ролью – поведать о достижениях учащихся. Пройдёт всего несколько лет, и вы поведёте нас за собой, станете новыми мастерами, начнёте век будущего. Есть несколько имён, которые мне лично хотелось бы выделить...

Позади императора засуетились люди. Элина заметила Яну Никитичну, с гордостью протиравшую золотистую статуэтку, Севира, проверяющего серебристые тиары, и поняла, что ждало их награждение особо отличившихся. Интересно, какие критерии? Ум и научные достижения? Или уверенность и сила? А может творчество и школьная активность? Впрочем, чего гадать, ей-то точно ничего не светит.

Объявили где-то человек десять. Из них, знакомыми были трое: Аделина – сам Император помнил её, и должность в Канцелярии не казалась такой призрачной; Аврелий – очевидно за театральные заслуги, к тому же Севериан шепнул, что тот прошёл в Театральное сообщество и все ждут от него шедевров; а ещё Кассиан – то ли за участие во всём чём можно, то ли за пресловутый ресторанный бизнес. Удивительно, с какими людьми Элина умудрилась подружиться.

– Подходит полночь. Осталась последняя минута. Сегодняшний день знаменует победу добра над злом, победу жизни над смертью. Самая длинная ночь пройдёт, и неумолимо наступит рассвет. Зиму сменит весна, а за нею лето. В этот день состоялась решающая битва, в которой Морена пала, не успев до конца изломать мирозданье. Так давайте же встретим его достойно!

Сотни ярких светлячков, похожих на бенгальские огни без палочек, взмыли вверх под самый потолок. Затрезвонил колокол, и все хором начали обратный отсчёт.

Пять.

Элина провожала с таким трудом зажжённый огонёк, но видела в нём некий добрый знак. Отпуская прошлое, иди вперёд.

Четыре.

Она подхватила радостные крики, желая раствориться в толпе, стать её частью.

Три.

Вгляделась в лица. Мысли разлетелись. На своём ли она месте? Тянуло ли её сюда к ним всё это время?

Два.

Севериан смотрел пристально, смотрел странно – с надеждой и чем-то большим. Страхом ли? Предвкушением? Поймав улыбку, он потянулся ближе и снял с неё маску.

Один!

– Ура! – троекратно разнеслось по всему залу.

И вместе с этим треснули зеркала.