Глава 11
Алиса
На следующее утро меня разбудил косой солнечный луч, настойчиво светивший в глаза. Я села, потянулась, сладко зевнула и огляделась. Отростки мирно покоились возле стебля с бутоном, будто и не обвивали меня вчера, и никаких тебе искр или свечения поблизости.
Сестры предупреждали, что я смогу выйти утром, значит, пора выбираться отсюда. Пройдясь до уже знакомого камня, я приложила ладонь и оказалась снаружи.
– Алиэ! – Провожавшие меня вчера девушки бросились навстречу и обступили, протягивая в мою сторону руки. – Как ты? Тебя долго не было. Другие невесты на рассвете уже покидали Святилище, а ты почти до завтрака задержалась.
– Хм-м, – промычала я и почувствовала неловкость. – Вроде как только проснулась – сразу вышла.
Они переглянулись с таким видом, словно я сообщила, что всю ночь распевала скабрезные частушки в Святилище.
– Как тебе удалось уснуть? – шепотом спросила Лорна, будто местное божество стояло за соседним кустом и могло ее услышать и покарать. – Другие девушки рассказывали, что всю ночь глаз не сомкнули от страха.
Я напряглась и запоздало подумала, что избежала чего-то ужасного.
– Да там спокойно было. Искорки мерцали, и спать жутко хотелось, – начала я, но заметив, как с каждым произнесенным словом у них все больше вытягиваются лица, быстро замолчала и решила не болтать лишнего. – Но я за вас попросила и уверена, что Варт услышал.
Девчонки тут же повеселели и стали делиться, кто и что загадал перед сном, уповая на мои молитвы, и мы, оживленно беседуя, поспешили к дому.
По традиции мне полагалось до заката не вкушать пищи, очищать дух и тело, и готовиться к церемонии. Этим я и занялась, как только вернулась. Девушки отвели меня в подземную купальню, где я отмокала в горячем бассейне, потом мне сделали расслабляющий массаж и позволили выпить сладкий травяной отвар. Дальше меня обмазали липкой черной жижей, которая мгновенно стянула кожу так, что казалось, будто девушки задались целью уменьшить мои объемы на два размера. Спустя некоторое время засохшие темные корки легко сняли гладкими костяными лопаточками и в порозовевшую кожу принялись втирать пахучие масла. Затем пришел черед волос и ногтей, и я в полной мере ощутила на себе искусство местных мастериц индустрии красоты, получив массу незабываемых ощущений от всевозможных масок, скрабов и пенящихся растворов.
Когда спа-процедуры закончились, я чувствовала в теле небывалую легкость и прилив сил, словно хорошенько отдохнула и теперь была готова к великим свершениям. Сестры помогли мне надеть невесомый наряд, шелковистые волосы украсили мелкими белыми цветочками и надели венец.
– Что это у тебя за браслет? – спросила Равия. – Он совсем не идет к твоему платью.
– И не говори, – поддержала ее Лорна, всплеснув пухленькими ручками. – Что за бездарный его делал? Подвески отвратительные!
Сестры начали наперебой уговаривать выбросить уродливую вещицу, и мне пришлось солгать, лишь бы они отвязались.
– Это подарок, и я пообещала его не снимать.
Девушки обменялись понимающими взглядами и слаженно хмыкнули.
– У минеров совсем нет никакого вкуса, – поджала тонкие губы Равия.
– Они ничего не смыслят в прекрасном, – закатила глаза Лорна. – Тебе придется нелегко с таким мужем, Алиэ.
– Не волнуйтесь, как-нибудь разберусь, – прервала я неиссякаемый поток обсуждения недостатков брака с иноплеменником. И без их кудахтанья не по себе.
Сестрицы надулись и, должно быть, сочли меня грубиянкой, но я уже порядком утомилась от бесконечных сборов и хотела поскорее покончить с церемонией и хотя бы нормально поесть.
Девушки пообещали встретить меня у водопада и ушли. Вскоре в дверь постучали, и в комнату вошел Хозяин леса. Он замер на пороге, неотрывно глядя на меня, и в его глаза вдруг блеснули слезы.
– Алиэ, – через силу выговорил он дрогнувшим голосом, – ты ослепительна. Меня переполняет гордость, ведь моя девочка стала взрослой и затмила своей красой даже цветущую раз в сто лун кадипалу. Ты удивительно похожа на свою маму.
С этими словами он подошел ко мне, поцеловал в лоб и крепко обнял. Я прижалась к его груди и услышала, как неверно колотится его сердце. Сердце мужчины, которому предстояло расстаться с любимой дочерью навсегда и жить с осознанием, что она чужая среди горного народа.
Браслет на запястье потеплел, а я ощутила внутри себя клубок тех самых светящихся нитей, что видела во сне, потянулась к ним, выбрала одну, устремила ее к израненному сердцу отца Алиэ и окутала его. Хозяин леса вздрогнул, отстранился и уставился на меня потрясенным взглядом, а я заметила мерное свечение у него в груди и улыбнулась.
– Спасибо, отец. Не печалься обо мне. Я попросила Варта о помощи. Думаю, он не оставит меня.
Слезы снова выступили на его глазах, он отвернулся, не в силах справиться с собой, украдкой смахнул предательскую влагу и предложил мне локоть, на который я тут же положила ладонь.
– Нам пора. Светило вскоре коснется горизонта, и роща зацветет.
Мы прошли по пустынным коридорам дома, очутились снаружи и проследовали по широкой выложенной дощечками дорожке в сторону водопада. Никто нам не попался на пути, кругом стояла такая тишина, точно поселение давно опустело, и жители покинули эти края в поисках лучшей доли. Но как только мы ступили под сень молодых деревьев, зазвучала тихая, еле уловимая мелодия. Незримый музыкант играл на флейте, маня подойти ближе, присоединиться к нему и разделить наслаждение волшебными звуками.
С каждым нашим шагом музыка становилась громче, а на ветках деревьев распускались крохотные белые цветочки. По роще поплыл тонкий сладковатый аромат, и я с удовольствием вдохнула напоенный им воздух, ощущая беспричинную радость и предвкушение.
Багряный диск местного светила застыл над рощей, все вокруг окрасив в розовато-палевые тона, мы вышли к расщелине и остановились. Плантары в белых одеждах, казалось, заполнили собой все свободное пространство, они держали в руках зеленые цветущие веточки и протяжно подпевали флейте, слегка покачиваясь, как камыш на ветру. Большинство представителей других племен затерялись среди них, но только не минеры. Те стояли поодаль единой сплоченной группой за спинами Инейта и Повелителя гор и своими черными комбинезонами смотрелись неуместно, будто крича о своей чуждости предстоящему событию. Жених пожирал меня жадным взглядом, и отсвет закатных лучей придавал его глазам красно-бурую окраску.
Хозяин леса подвел меня к Инейту, соединил наши руки и, встав спиной к пропасти, воздел ладони к небесам.
– О, всемогущий и повсюду созидающий Варт! Сегодня твои дети молят тебя о назначении испытания этому мужчине и этой женщине, дабы они могли проверить свои чувства и создать крепкий союз. Освяти их своей милостью и помоги преодолеть все трудности.
Он затянул заунывную песню, и ее тут же подхватили другие плантары, к одинокой флейте присоединились ее компаньонки, и вместе они заиграли громче и величественнее. Когда мелодия достигла апогея, Хозяин леса связал наши руки шелковой лентой и слегка подул на нее. В одно мгновение налетел порыв теплого ласкового ветра, деревья позади нас зашумели и закачались, и миллионы мелких белых лепестков устремились к нам, словно живительным дождем орошая с головы до пят. Плантары поднимали свои веточки вверх, потрясали ими, и новые лепестки летели к нам и кружились в замысловатом танце, мимолетно касаясь кожи, будто в нежном, едва уловимом поцелуе.
− Да хранит вас Создатель! – провозгласил Хозяин леса и развязал ленту.
Новый порыв ветра подхватил облачко из лепестков и унес его в вышину, чтобы, наигравшись, развеять по лесным просторам, а у нас на коже запястий проступили тонкие, будто нарисованные морозом по стеклу белые узоры.
Музыка стихла, казалось, даже шум водопада стал глуше, и в наступившей тишине Хозяин леса сказал:
− Любите друг друга и несите мир по всей земле. Ты, Инейт, подари поцелуй своей невесте в знак того, что, кроме нее, не нужна тебе другая дева, а ты, Алиэ, прими его дар, если готова быть рядом с женихом и не желать более другого воина.
Инейт развернулся ко мне, посмотрел в упор, и я с изумлением увидела в его красноватых глазах торжество и радость обладания той, кем он давно грезил, страсть и неугасимое желание присвоить себе женщину, полностью завладев ею.
Сердце оборвалось и тут же заплясало, как на раскаленных углях, во рту пересохло, и мне захотелось бежать от него так далеко, куда только смогут донести меня ноги, и больше никогда не видеть. Но вот он с предвкушающей улыбкой притянул меня к себе, провел широкими ладонями по спине, укрытой тончайшей материей, и я уже не чувствовала страха или исходящей от него опасности, а с удовольствием льнула к его груди и доверчиво заглядывала в глаза. Его губы медленно приближались к моим, словно давали призрачный шанс отвернуться и отвергнуть их владельца, но я сама стремилась навстречу и с блаженным вздохом принимала дарованный поцелуй. Ноги подогнулись, я полетела в бездну чувственного водоворота его прикосновений и утонула в этом потоке, не в силах вырваться и скрыться от его власти надо мной.
Браслет обжег руку, я, вздрогнув, пришла в себя и тут же отстранилась. Ликующие возгласы присутствующих вторглись в сознание, и я огляделась. Все смотрели на нас с радостью и надеждой, только эти чувства предназначались вовсе не нашему грядущему счастью, а тому, чего все ждали от союза дочери лесного народа и сына горного – избавлению от кары Создателя.
− Наконец-то моя, − вдруг услышала я приглушенный, полный довольства шепот и бросила быстрый взгляд на Инейта. Но он стоял рядом и открыто всем улыбался, крепко держа меня за руку, и ни одна черточка его лица не намекала на только что произнесенные слова.
− Прошу всех разделить с нами праздник! – воскликнул Хозяин леса и махнул в сторону поселения.
Все устремились в том направлении, и Инейт повел меня следом за остальными.
За длинный стол, установленный прямо посреди центральной улицы, уселись все жители и гости запретного леса. Музыканты наигрывали легкие ненавязчивые мелодии, без конца кто-то произносил речи и поднимал кубки, между соседями по столу шла непринужденная беседа, глубокие блюда быстро опустошались, и шустрые разносчики тут же заменяли их на новые, веселье набирало обороты, и скоро послышались требования танцев и развлечений.
В этой праздничной сумятице я чувствовала себя потерянной и неуместной. Непонятное влияние на меня Инейта всерьез беспокоило и пугало, и я не могла делать вид, что хоть сколько-нибудь рада происходящему. Как ему удается каждый раз вызывать во мне такую бурю эмоций? Я и близко ничего подобного не испытывала, пока находилась вдали от него. Только браслет и возвращал меня в разумное состояние, и тогда я могла трезво оценить происходящее и угомонить расплавленное прикосновениями тело.
Точно! Прикосновения! Все дело в них! Пока Инейт не трогает меня, я вполне владею собой. Но как же быть, если ему вздумается обнять меня, что очень даже естественно для жениха, которому нравится его нареченная?
И словно в унисон с моими мыслями я ощутила его руку на моем бедре под столом.
− Алиэ, − протянул он, опалив чувствительное ушко горячим дыханием, − ты не хочешь пройтись?
У меня внутри все затрепетало от предвкушения, но я не могла себе позволить остаться с ним наедине. Ну уж нет! Побаловались и хватит.
− Давай потанцуем, − ляпнула я, созерцая кружащиеся невдалеке пары. – Мы не можем сейчас уйти.
Он с трудом подавил рвущуюся наружу досаду, натянул улыбку, подал мне руку и отвел к танцующим. В этот момент я сообразила, что совсем не хочу нежиться в его объятиях, изображая незнакомые мне фигуры, и с мольбой посмотрела на музыкантов. Они будто догадались, о чем я думаю, и заиграли бодрый мотивчик, подходящий для разудалой плясовой. Народ повалил из-за стола в круг, и скоро я уже неслась в общем хороводе, а Инейта оттеснили и увлекли в танце сестры Алиэ. Девушки льнули к нему, стараясь дотронуться как бы невзначай, словно он будил в них вовсе не родственные чувства.
Незаметно стемнело, над столом и поляной для танцев кружили плавающие светильники, озаряя раскрасневшиеся довольные лица гостей. Музыка все звучала и звучала, и танец никак не кончался. Я пару раз ловила на себе хмурый взгляд Инейта, которого девчонки ни за что не хотели от себя отпускать, но делала вид, что не понимаю причин его недовольства и мечтала, чтобы эти пляски не заканчивались.
Внезапно ко мне кто-то прижался со спины, обнял за талию, потянул из хоровода, и я услышала прерывающийся шепот жениха:
– Сейчас самое время незаметно исчезнуть.
Я хотела возразить, но он провел горячими пальцами по обнаженной шее, перекинул длинные волосы вперед и медленно обвел контуры ушной раковины. Яркая вспышка желания моментально скрутила нутро, и я обмякла в его руках, покорно следуя за Инейтом в темноту.
Едва мы очутились возле деревьев, он прижал меня к одному из стволов и принялся целовать с таким напором, будто дорвался до женщины после многолетнего воздержания. Меня выкручивало изнутри, заставляя отвечать ему с не меньшим энтузиазмом, и браслет вновь впился в запястье каленым металлом. Я вывернулась и рванула в сторону, растирая кожу и пытаясь унять боль.
– Алиэ! – задыхаясь, прохрипел Инейт и бросился следом. – Стой!
Голова закружилась, я схватилась за ближайшее дерево и прислонилась к нему, стараясь не упасть.
– Алиэ!
Инейт оказался рядом и только протянул ко мне руки, как я, превозмогая дурноту, вскрикнула:
– Не трогай меня! Отойди!
– Алиэ, успокойся. – Он застыл на месте, и в отсветах горящих недалеко огней я прекрасно видела, как высоко вздымается его грудь, как сверкают жаждой глаза и дрожат руки. – Прости, что напугал тебя. Но когда ты рядом, я теряю самообладание. Завтра ты отправишься в паломничество, и я долго не увижу тебя. Прошу, позволь побыть рядом, не мучь меня своей ледяной отстраненностью.
– Ты слишком спешишь, – еле ворочая языком, проговорила я. – Мы плохо знаем друг друга, и мне сложно доверять тебе.
– Я все понимаю, – поспешно заверил он, – и постараюсь впредь держать себя в руках. Очень прошу, прими от меня подарок. Надеюсь, он хоть немного загладит мою вину.
Он вынул из внутреннего кармана сюртука небольшой мешочек, открыл его и достал браслет. Я чуть не застонала в голос, одна побрякушка у меня уже имелась, и обзаводиться еще чем-то подобным не было ни малейшего желания. Но Инейта это не интересовало, я и оглянуться не успела, как он взял мою руку, нацепил украшение и поцеловал пальчики. Мне снова захотелось упасть в его объятия и никогда оттуда не выбираться.
Застонав, я схватилась за виски и взмолилась:
– Не надо! Прошу! Мне плохо.
Он аккуратно притянул меня к себе, обнял и принялся поглаживать по голове.
– Прости. Прости, пожалуйста. Я с трудом сдерживаюсь. Совершенно теряю разум, когда вижу тебя так близко.
Я хотела сказать, что это ненормально, что он явно имеет на меня влияние, что мне все это неприятно, но невыносимая слабость не позволила и слова произнести. Ноги задрожали, и в следующее мгновение он подхватил меня на руки и прижал к себе.
– Алиэ, что же ты со мной творишь? Если бы не клятва, я бы уже сделал тебя своей, и никакие войны леса не остановили меня. Девочка моя, как долго я ждал. Сколько мучительных лун искал тебя. Совсем скоро мы будем неразлучны. А сейчас отдыхай, тебе пока сложно переносить мою силу, но ты обязательно привыкнешь, и все будет как раньше. Мой драгоценный кристалл, моя тайная мука, моя обожаемая Алиноэс.
Веки отяжелели и сами собой закрылись, я безвольной ношей покоилась на руках Инейта, а он нашептывал мне малопонятные фразы и куда-то нес. Что за Алиноэс? Или это полное имя Алиэ? И почему он так одержим ею, если совсем недавно впервые увидел? Голова раскалывалась от роящихся в ней вопросов, на которые никто не мог дать ответ.
Рядом послышался голос Хозяина леса:
– Где вы были?! Что с моей дочерью?!
– Она очень устала и заснула, – ледяным тоном отозвался Инейт. – Если вам угодно, продолжайте праздновать, а я отнесу Алиэ в ее комнату.
– Ты не можешь туда входить, пока не станешь ее мужем, – отрезал отец девушки.
– Я всего лишь хочу уложить ее в постель, ничего более, – процедил жених. – И никому не позволю прикасаться к моей спящей невесте.
Хозяин леса помолчал, но, видимо, не нашел подходящих возражений и сказал:
– Хорошо. Лорна и Равия проводят тебя и помогут уложить Алиэ отдыхать.
– Благодарю, Агвид, – ответил Инейт и понес меня дальше, а я окончательно провалилась в сон.