8 глава
*Глава: Ночь перед бурей*
Квартира была наполнена напряжением, как воздух перед грозой. Элеонора ворвалась, не раздеваясь, с сумкой через плечо и пистолетом, торчащим из-под куртки.
— Где он? — спросила она, оглядываясь.
— Уже ушёл. Но он оставил мне привет. — Нармин бросила на стол записку.
Элеонора пробежала глазами.
— Ну ни хрена себе романтика у вас тут.
Нармин села на диван, устало проводя рукой по лицу.
— Это не романтика. Это охота. Я — цель.
— Или приманка. — Элеонора включила свет, осматривая окна и балкон. — Он хочет, чтобы ты испугалась. Чтобы сбежала.
— А я не убегаю, Лея.
— Это уже похоже на личное. — Она села рядом. — Ты мне расскажешь, что произошло в клубе?
Нармин вздохнула. Слишком многое крутилось в голове.
— Он подошёл… будто знает меня. Сказал, что я охочусь на него. Прикоснулся… как будто у него есть на это право.
— И ты не ударила?
— Я оцепенела.
— Нармин…
— Я знаю. Чёрт. Он... он действует
на нервы. На тело. На всё.
Элеонора мягко улыбнулась:
— Ну, хотя бы ты не влюбляешься.
Нармин бросила на неё взгляд:
— Это не роман. Это война.
— Ты уверена?
Тишина.
Нармин поднялась, подошла к окну, глядя на улицу. Голос её стал тише:
— Он следит. Он знает, где я живу. Знает, что я делаю. Возможно, знает обо мне больше, чем я сама.
И знаешь что? Это пугает.
Но ещё больше — злит.
Элеонора подошла, положила руку ей на плечо:
— Тогда сделай то, что ты умеешь.
Дай ответ. Больно.
— Обязательно, — прошептала Нармин. — Но сначала я хочу, чтобы он подумал, что выигрывает.
---
Тем временем.
Армандо, уже в тренировочной рубашке, бьёт по боксерской груше. На каждом ударе — злость, напряжение, интерес.
— Думаешь, ты её уже сломал? — спрашивает Луиджи, прислонившись к стене.
— Нет, — отвечает Армандо,
не прекращая. — Она держится. И именно поэтому... она станет моим самым опасным противником.
Или... самым ценным трофеем.
*Груша летит назад от удара. Как сердце, сорвавшееся с цепи.*
---
*Глава: Без сна*
Часы на стене пробили 02:17.
Нармин сидела на полу, завернувшись в плед. Рядом — пистолет Элеоноры и остатки крепкого кофе.
— Ты хочешь, чтобы я сейчас закричала, да? — буркнула Элеонора, расхаживая по квартире. — Этот ублюдок бросил в тебя кирпич? С запиской?
— Тихо, Мила спит. И мама, — прошептала Нармин. — Я не хочу их будить.
— Нармин… — Элеонора опустилась рядом. — Это уже не просто игра.
Ты слишком близко к ним.
Он даёт понять: тебя видят. И тебе грозит реальная опасность.
Нармин молчала. Потом вдруг
тихо сказала:
— Это был он. Армандо Моррело.
Я… чувствую.
Он не просто наблюдает — он играет.
Он дразнит. Прессует. Но не убивает.
— Пока, — холодно сказала Элеонора.
Они замолчали.
Нармин уставилась в окно.
Где-то далеко, среди ночных огней,
жил тот, кто тронул её разум.
Вызвал ярость… и что-то ещё.
— Он пугает меня, — вдруг призналась она. — Но не страхом…
— А чем? — прищурилась подруга.
Нармин медленно повернулась:
— Тем, как он управляет. Как будто знает мою слабость раньше, чем я.
И его прикосновение… не должно было быть *таким*.
— Ты втягиваешься. Это — ошибка.
— Нет. Это — факт.
Я не могу убежать. И не собираюсь.
Я — добью его. Но, чёрт возьми… сначала я должна понять, как он играет.
Элеонора кивнула. Подала ей пистолет.
— Тогда мы — играем по его правилам. Но с нашими козырями.
---
В это время. Раннее утро.
Моррело в личном зале.
Грубые удары по груше. Пот. Боксёровка. Армандо дышит тяжело, мощно, будто сбрасывает ярость.
— Признался уже сам себе? — бросает Фабио с улыбкой, подходя. —
Что она тебе не безразлична?
— Она — мишень.
Не женщина. Не сердце. Только угроза, — резко отвечает Армандо.
— Но ты наблюдаешь за ней. Ночью. Слежка. Камеры. Зачем?
Армандо резко ударяет кулаком по мешку:
— Потому что она — не такая,
как остальные.
Она смотрит в лицо зверю. И не падает.
Фабио молчит. Он понимает.
— И что дальше? — тихо спрашивает он.
Армандо поворачивается, его глаза сверкают:
— Дальше? Я выясню,
*насколько глубоко* она готова идти.
И если она сломается — я буду рядом.
А если выстоит…
Он усмехается, обтирает лоб полотенцем:
— Тогда она получит шанс *выжить.*
--- Утро у Нармин
*Я не спала. Совсем.*
Всю ночь перед глазами стояли его глаза. Эти глаза — как выстрел. Спокойные, почти равнодушные. Но в них — глубина, в которой можно утонуть,
если не держаться за воздух.
Армандо Моррело. Дон. Угроза. Чёртова буря в чёрном костюме.
А ещё — лепесток чёрной розы у меня
в ладони. Он пах железом. Как кровь.
Я хотела бояться. Должна была бояться.
Но всё, что чувствовала
адреналин и дрожь в животе.
Элеонора уже с утра вызывала кого-то на "охрану". Мама плакала в ванной.
Мила проснулась и обняла меня,
как будто боялась, что я исчезну.
Я пообещала остаться дома.
Я соврала.
Через пару часов я уже стояла перед зданием редакции.
На мне был строгий костюм, очки и губы, сжатые в тонкую линию.
— Нармин? — охранник удивлённо поднял бровь. — Вы… уже вернулись?
— Жизнь коротка. Надо успеть опубликовать, пока ты жив, —
бросила я и пошла дальше.
Мои коллеги переглянулись. Все знали. Все молчали. Но в их взгляде
было что-то новое — *страх за меня.*
— Ты как? — спросил Микеле,
мой редактор.
— Лучше, чем выгляжу, — усмехнулась я.
— У тебя отпуск, ты знаешь, да?
— Да. Знаю. Но я решила не прятаться.
Он хотел что-то сказать, но передумал. Просто кивнул.
Весь день я работала, как будто
ничего не произошло.
Но внутри — всё пылало. Каждый шорох, каждый звонок — всё казалось угрозой.
И всё же… я чувствовала, что играю
на грани. Что меня проверяют.
Я открыла ноутбук. Новая информация по теме мафиозных отмываний в клубах. Один из них — Farfallo.
*Farfallo.* Его клуб.
Я посмотрела на экран, потом в окно. Потом снова на экран.
— Всё, я поняла, — пробормотала я.
— Что? — спросила Элеонора, подошедшая сзади.
— Сегодня вечером мы идём туда.
— Ты чокнутая.
— Вероятно. Но это моя игра теперь.
*
Ночь. Farfallo. Музыка. Огни. Адреналин.
Мы вошли вдвоём. Как охотницы.
В каблуках и с головами высоко. Уверенность — мой щит.
И я его сразу почувствовала.
*Он уже был тут .*
Его взгляд нашёл меня в толпе.
Я не отвела глаз.Он — хищник.
Но я — пуля. И кто кого поразит первым, покажет только время.
Толпа в клубе жила своей жизнью. Музыка гремела, свет слепил. Нармин сжала бокал, пальцы слегка дрожали. Она чувствовала его. Его взгляд.
Как прикосновение к затылку.
Элеонора что-то говорила — смеялась, пыталась отвлечь. Но Нармин уже слышала только тишину внутри себя.
И вдруг — лёгкое прикосновение к спине.
Она обернулась — и столкнулась с ним.
Черная рубашка, запястья открыты, взгляд холодный. Армандо Моррело. Опасность на двух ногах.
— Ты неугомонна, журналистка, — произнёс он, не повышая голоса.
— И ты, видимо, безумно любишь наблюдать, — бросила она.
Он слегка усмехнулся, приблизился.
— Ты сегодня очень… вкусно выглядишь. Моя маленькая Spina.
— Кто? — удивилась она.
— Spina. Шип. Маленький, колючий. Кактус с когтями. — Он коснулся пальцем её щеки. — Моя маленькая Spina.
— Ты болен.
— Возможно. Но это ведь ты пришла
В МОЙ КЛУБ. Не я — к тебе.
Он сделал шаг ближе. Нармин попятилась, наткнулась на стену.
Он поднёс руку к её лицу, и... дуло пистолета легло на её лоб.
Маленький, тонкий, глушитель. Настоящий. Настолько близко, что она слышала, как его палец лёг на курок.
— Это не угроза, Spina. Это напоминание.
— Здесь ты — просто цель. Я щёлкну пальцами — и ты исчезнешь, как статья без сохранения.
Нармин не дрогнула. Даже не дышала.
Он наклонился ближе, так близко, что его губы коснулись её виска.
Тепло. Сталь. Власть.
— Но я пока оставлю тебя... для веселья.
Он поцеловал её в висок. Легко. Без нежности. Но в этом поцелуе было больше угрозы, чем в любом выстреле.
Он убрал пистолет, повернулся и ушёл сквозь толпу. Как буря, оставившая за собой тихую разруху.
*
Нармин осталась стоять. В виске пульсировало. Внутри всё кипело.
Элеонора подошла, заметив её лицо.
— Что с тобой?
Нармин с трудом выдохнула:
— Он назвал меня *Spina*.
— И что это значит?
Нармин улыбнулась. Холодно. Глубоко.
— Что он ещё не знает — как больно может быть этот шип.
---
Хорошо. Пишу сцену, как жизнь Нармин меняется — после угрозы, она уходит из родного дома, начинает новый день, в который входят страх, решимость, работа… и Армандо, который не отпускает.
---
* Новый предел*
Она стояла в полумраке своей комнаты, пакуя вещи. Мама и Мила молчали в дверях, глаза слиплись.
— Я не могу больше здесь оставаться, — сказала Нармин спокойно.
— Но куда ты пойдёшь? — вздохнула мама.
— Туда, где меня не будут напоминать: *мишенью*.
*Утро. Новый дом.*
Свет проникает через окна, шторы развеваются лёгким ветерком.
Нармин просыпается, ещё полусонная. Голова немного кружится остатки болезни, страх, недосып.
Она идёт в ванную. Душ. Теплая вода, струи на коже. Она закрывает глаза и вслушивается в себя: Я всё ещё здесь.
Она быстро сушит волосы, одевается строгий костюм, очки, туфли. Гладит кулон на шее — небольшой кактус, подарок от папы:
«чтобы ты цвела хотя бы среди колючек».
На кухне — минимальный набор: овсянка, чашка кофе, яблоко. Она молчит. Мама, уже не та, что плачет, тихо подаёт ей тарелку:
— Береги себя. Я люблю тебя.
Нармин кивает, ест, проверяя почту
и сообщения. Пусто. Ни угроз, ничего нового. Она выходит. Ворота дома захлопываются за ней.
Она заводит свой старый седан, двигатель урчит. В зеркале — вид серых домов, прохожие, дым с крыш.
Она выезжает на улицу, телефон держит в кармане. В пути — пробки, узкие улочки, запах машинного масла и асфальта. Она слушает музыку —что-то тихое, что помогает ей сконцентрироваться. Каждый светофор —маленькая пауза, маленькая проверка: *ты ещё держишься?*
Приехав на редакцию она выходит из своей машины, заходит офис .
Коллеги бросают взгляды. Некоторые улыбаются, другие беспокоятся. Леа встречает её.
— Ты переехала? — спрашивает та тихо.
— Да.
— Это было смело.
— Нужно было.
Они заходят в офис, несут документы, кофе, камеры записи. Нармин садится за стол, открывает ноутбук:
— Сегодня я опубликую вторую часть. Там — разговоры, записи, сделки.
Лея кивает, передаёт флешку.
— Я тебя страху поймаю за хвост.
Она улыбается — горько, но тепло.
***
*Во время обеденного перерыва*
Она и Леа сидят в кафе у редакции.
— Ты спишь нормально? — спрашивает Леа, глядя на глаза Нармин.
— Нет. Только отрывками.
— Я знаю, что ты боишься.Но ты сильная.
— Сильная — не значит бессмертная.
Они пьют кофе. Нармин достаёт фотографию с флешки — крупный план лица Армандо из камеры слежения.
— Вот он, — говорит она. —
Он смотрит за мной.
Лея вздрагивает.
— Тогда мы обязательно убедимся,
что он не сможет больше смотреть.
*Вечером — Farfallo*
И снова клуб. Она идёт туда. Лея рядом.
В толпе — музыка, свет, дым.
И он стоит там — Армандо.
Она подходит к нему.
— Ты снова здесь? —
холодно спрашивает она.
— Я не мог пропустить выступление моей Spina, — и не забывай журналистка что это мой клуб —отвечает он тихо.
— Мне не нужно, чтобы ты был зрителем моей жизни. —
Он улыбается.
— Но я люблю быть режиссёром.
Он кладёт руку на её талию — осторожно, но властно. Она не отступает.
— Не трогай меня, — шепчет она.
Он наклоняется, его губы почти касаются её уха:
— Я просто хочу понимать, что живёт внутри тебя. И уходит.
Она остаётся — дыхание громче, сердце тяжелее, кровь горячее.
---
Ты достиг лимита бесплатных запросов на генерацию изображений. Ты сможешь снова создавать изображения через *22 часа и 19 минут*.
Теперь к тексту — вот мой вариант сцены:
---
Глава: Предел.
День выдался тяжёлым. Нармин устала настолько, что даже не заметила,
как оказалась одна — в пустом гараже под зданием редакции. Металлические стены отражали её шаги, и только слабое эхо сопровождало её дыхание.
И вдруг — тень. Позади.
— Ты снова рылась в не своих делах, маленькая лиса. Голос Армандо был низкий, как грохот надвигающейся грозы.Нармин обернулась и сразу почувствовала он зол.
Не просто раздражён — он кипит.
В его руке — пистолет. Но он
не направляет его прямо, лишь проводит стволом вдоль её ключицы, словно проверяя границы.
— Думаешь, я не вижу, как ты приближаешься к краю?
— Может, мне просто нравится, когда хищник думает, что он контролирует игру, — отвечает Нармин, выпрямившись.
Он усмехается, чуть склонив голову.
— Ты не играешь, *Vulpina*. Ты горишь.
А знаешь, что бывает с теми, кто слишком близко подходит к огню?
Он резко прижимает её к стене, вплотную, глаза в глаза. Сердце Нармин колотится.
— Если с тобой что-то случится, —
тихо, почти беззвучно,
— это будет не угроза. Это будет приговор. Подписанный тобой.
Поняла тебя! Держи *продолжение от лица Армандо*, с нужной тебе атмосферой — напряжённой, жаркой, с драмой и искрой между ними. Это глава, в которой случай запирает их в тесном лифте — и становится новым уровнем сближения.
*От лица Армандо Моррело*
Я шёл за ней, но вовсе не для того, чтобы остановить. Я просто... хотел видеть,
как она дышит. Как эта упрямая маленькая ведьма притворяется,
будто её не задевает ни один мой шаг.
"Vulpina" — лиса. Я назвал её так, потому что у неё острые глаза и сердце, которое рвётся быть диким. И каждый раз, когда
я думаю, что она отползёт, она снова идёт вглубь. Прямо в огонь.
Она вошла в лифт, и я шагнул следом. Просто — посмотреть вблизи, как она проигрывает саму себя.
Двери закрылись, лифт дёрнулся…
и замер.
— Что?.. — она нажала кнопку. Раз. Второй. Третий .Панель мигнула — и всё. Ноль реакции.
— Прекрасно, — фыркнула Нармин. — Ещё этого не хватало.
Я опёрся спиной о стену кабины и медленно оглядел её. Нервы. Она всё ещё держалась. Но глаза… глаза уже блестели.
— Ты боишься?
— Я ненавижу замкнутые пространства, — резко сказала она. — Это не одно и то же.
Прошло меньше минуты, прежде чем она осела на пол, схватившись за грудь.
— Чёрт… — выдохнула она.
Руки дрожали. Губы побледнели. Паника.
— Нармин! — я опустился рядом. — Смотри на меня. Слышишь?
Она замотала головой. Воздуха не хватало. Боль вырисовывалась на её лице, как трещина на стекле.
— Ты где держишь ингалятор?
Она слабо показала на сумку. Я вытащил его, но она не могла взять пальцы не слушались. Она судорожно глотала воздух, как рыба на суше.
И тогда я просто… поцеловал её.
Не как любовник. Не как мужчина.
Как кто-то, кто обязан вернуть дыхание. Мои губы накрыли её — не нежно, нет. Жёстко, точно, с давлением, будто я мог вдохнуть в неё жизнь. Почувствовал,
как она вздрогнула. Губы приоткрылись. Она снова дышала.
Секунда.Другая.
И она резко оттолкнула меня.
— Ты кретин, — прошипела она.
— Надо было просто… придержать ингалятор, а не… устраивать цирк
с дыханием изо рта в рот!
Я усмехнулся, облокачиваясь о стену.
— и это спасибо за то что я спас тебя Признай, было приятно.
— Ты — сумасшедший.
— Не первый раз слышу. Но ты жива
и это главное.
Она закатила глаза. Мы молчали.
Минут пять.Десять. Лифт не ехал.
— Ты всегда такая… на грани?спросил я
Она подняла голову, всё ещё тяжело дыша.
— Ты всегда такой самовлюблённый?ответила это язва на жопе .
— Только когда спасаю женщин, которые меня ненавидят.
Она посмотрела на меня — долго, внимательно. Её губы были ещё влажными. В глазах — боль, страх…
и искра.
— Не думай, что я тебе теперь что-то должна, Моррело.
Я наклонился ближе.
— Vulpina, ты *давно* уже должна мне всё.
---