Глава 7
Утолив голод, Корбин только благодарно кивнул Анвару, заверившему, что справится с уборкой со стола самостоятельно. Все так и кутаясь в кусок невыбеленного полотна, он поднялся по ступеням в мансарду и, сморенный бессонными днями, мгновенно уснул, стоило только улечься под одеяло на свою широкую кровать.
Анвар поймал себя на том, что продолжал улыбаться, убирая со стола остатки еды и вынося на улицу воду из лохани и бочки, заменяя ее чистой. Он все никак не мог понять, почему ему стало так безгранично приятно от слов Корбина, признавшего его красивым. Нельзя сказать, будто Анвар прежде не подозревал, что обладает симпатичной внешностью, или ему никогда не говорили об этом раньше, но именно из уст Корбина подобная оценка воспринималась почему-то особенной и наполненной гораздо большим смыслом, чем простая констатация факта.
Наведя обещанный порядок, что заняло не так уж и много времени и сил, Анвар в поисках уединения отправился к крошечному озерцу, обнаруженному накануне буквально в полусотне шагов от дома за густой порослью молодого сосняка. Не то чтобы в доме было шумно от посторонних, или кто-то мешал ему там о чем бы то ни было размышлять, но Анвару показалось заманчивым добавить к своему хорошему настроению еще и приятный глазу антураж — небо, отражаясь в воде озера, красило ее в пронзительно-синий цвет, что было очень эффектно на фоне темно-зеленых сосен и начинающих одеваться в золото лиственных деревьев и кустарника. На берегу валялось очень удобное для сидения бревно — на нем и устроился Анвар, любуясь спокойной гладью озера, лишенного водяной растительности, и отдаваясь на волю своим размышлениям.
Его бесконечно удивляло то, что он смог «прожить» во сне целых три дня, тогда как раньше его видения никогда не длились больше нескольких относительных часов, если ориентироваться на личные наблюдения. В этот же раз все было по-иному. Он испытывал голод и усталость. Боль в колене при неудачном шаге казалась настоящей, а чувства, вызываемые близостью Корбина — будоражащими и заставляющими вполне ощутимо сбиваться сердце с привычного ритма. Здесь жизнь выглядела более реальной, чем там — дома, где он был увечным сыном Аарона-пекаря. Самое странное заключалось в том, что он пока никого не встречал здесь, кроме Корбина, да и в его обществе, по правде говоря, провел совсем немного времени. Однако это Анвара абсолютно не волновало, словно ему и не были нужны другие люди для того, чтобы чувствовать себя живым и настоящим.
А еще перед глазами все время всплывала картина, которую он застал в кухне — Корбин стоял обнаженный в лохани и лил на себя воду, хрустальными струями стекавшую по его широкой спине, ягодицам, крепким ногам. Анвар не мог оторвать глаз от Корбина, поразившего его какой-то прямо-таки колдовской притягательностью, хоть и понимал, что это невоспитанно. Анвару много раз приходилось видеть обнаженных мужчин — дома в бане он мылся вместе с братьями и отцом, летом ребята ходили гурьбой купаться на реку, где и не думали оставаться в одежде, заходя в воду, во время учебы будущие воины тоже мылись не поодиночке. Но подобного, казалось бы, непреодолимого желания подойти и прикоснуться к голому мужчине он никогда за собой не замечал.
«Казарма... Вот что, наверное, обрело для меня смысл», — наконец догадался Анвар, прокручивая в голове все, свидетелем чему он бывал порой в общественной бане. Некоторые ученики, наслушавшись рассказов бывалых вояк о сложностях личной интимной жизни во время несения службы где-то на границе княжеских земель, в отдаленных от жилых поселений трущобах, экспериментировали, лаская друг друга, а порой заходя и несколько дальше в своих попытках познать запретное. Нередко это делалось именно в бане под «чутким» руководством других обучающихся ратному искусству. Чаще всего подобное вызывало общий смех и множество метких комментариев, однако иногда и заводило так, что наблюдающим за неумелыми попытками двух ребят совершить необычный половой акт приходилось срочно позаботиться о собственном организме, снимая возбуждение и достигая разрядки старым как мир способом самоудовлетворения.
Теперь Анвару казалось, что он начал понимать, почему зажигался огонь страсти в глазах старых воинов, когда они рассказывали молодежи о неестественных отношениях — они не просто сбрасывали напряжение, занимаясь сексом с мужчинами, они симпатизировали им. Как только эта мысль сформировалась у него в голове, до Анвара вдруг дошло, о чем он думает.
— Нет... Нет, я не стану больше подобное представлять. Корбин прибьет меня, если узнает, — прошептал Анвар и почувствовал, что его щеки заливает горячей волной. — Теперь еще и покраснел, как девица, — он не любил эту свою неконтролируемую особенность.
Поднявшись с бревна, Анвар в несколько шагов подошел к самому озеру и, наклонившись, зачерпнул в пригоршню студеной воды, плеснув ее себе в лицо. Затем еще раз. И еще...
Промокнув влагу подолом рубашки, Анвар прислушался. Ему почудилось, что от дома доносилась человеческая речь. Рука сама потянулась за мечом, однако его не оказалось на месте — после предупреждения Корбина о том, что он не жалует войну и драки, Анвар брал свои клинки только во время ежедневных тренировок. Чувствуя себя несколько не готовым встретиться неизвестно с кем без оружия, он все же решительно направился узнать, кто пришел, чтобы убедиться, что спящему Корбину ничего не угрожает.
* * *
Возле входа в дом стояла целая процессия — несколько крепких мужиков, у ног которых покоились огромные корзины и большие берестяные короба. Самый представительный с виду стучал в дверь, и было похоже, что он начинал то ли беспокоиться, то ли терять терпение. Анвар, оставаясь незамеченным, понаблюдал минуту-другую из-за поленницы, а затем, решив, что вряд ли ему стоит опасаться за свою жизнь, вышел к неизвестным.
— Вы, наверное, староста, о котором упоминал Корбин? — обратился он с легким поклоном к тому, который стучал в дверь, безошибочно определив старшего в этой компании.
— Да. Мы пришли за своим заказом, — настороженно ответил седой мужчина с внимательным взглядом и гордой осанкой.
— Простите, я не могу впустить вас в дом без разрешения Корбина. Я позову его, — Анвар вошел в помещение, прикрыв за собой дверь, и не заметил, с каким удивлением и даже некоторой опаской его проводили взглядом пять пар глаз.
Мужчины, принесшие дары знахарю, впервые видели, чтобы кто-то мог попасть в дом колдуна без его личного присутствия при этом. Да и о том, чтобы у Корбина имелась родня, они тоже никогда не слыхивали, не говоря уже, что парень был совсем не похож на него.
* * *
Тем временем Анвар быстро взобрался на мансарду — лестница была не очень крутой, хотя тоже доставляла неудобство для его больного колена. Корбин во сне разметался по постели, почти раскрывшись, отбросив в сторону мешающее ему одеяло. В комнате, обогреваемой широкой печной трубой, было довольно тепло. Не став долго глазеть на красивое мужское тело, которое и без этого уже рождало в сознании непристойные мысли, Анвар наклонился над Корбином и легонько потряс его за плечо, пытаясь разбудить.
То, что случилось в следующее мгновение, оказалось слишком неожиданным, чтобы Анвар успел как-нибудь достойно среагировать. Корбин, не разобравшись спросонья, что происходит, и не привыкший к тому, чтобы кто-то его будил, схватил Анвара за руку и дернул на себя, лишая на время возможности для маневра и принятия контрмер. Рывок оказался сильным, и Анвару пришлось перенести тяжесть тела на поврежденную ногу, пытаясь сохранить равновесие, однако это было неудачным решением — колено прострелило резкой болью, и он мешком свалился на грудь Корбину, охнувшему от такой побудки и наконец-то соизволившему продрать глаза.
— Анвар? Какого черта? — он смотрел на лицо смущенного парня, лежащего на кровати поперек него.
— Там староста пришел, — Анвар не знал — смеяться ему или досадовать на свою неповоротливость.
— Точно! Я же из-за твоего присутствия дверь не стал зачаровывать, чтобы ты мог на улицу выходить, вот и не проснулся самостоятельно, когда Бахул в нее постучал, — словно себе самому объясняя, проговорил Корбин. — Нужно отдать ему эликсир. Ты слышишь? — Корбин лукаво ухмыльнулся. — Вставай с меня. Люди ждут. Сам же пришел меня к ним звать, — в его глазах плясали искры веселья, а еще там светилась неподдельная нежность, когда Корбин аккуратно убрал прядь волос, упавшую Анвару на лицо, заправляя ее ему за ухо.
Анвар от удовольствия ненадолго прикрыл глаза, не в силах сопротивляться откровенной ласке пальцев Корбина, скользнувших по скуле и плечу. Затем, ни слова не говоря, опасаясь, что голос его подведет, он скатился на край кровати и поднялся на ноги, не сумев удержаться от гримасы боли — колено не сдавалось и продолжало портить ему жизнь.
— Нога беспокоит? — от Корбина не ушла неосознанная реакция Анвара.
— Да что-то мне в ней неправильно срастили. Уже больше полугода прошло, а колено продолжает болеть при нагрузке. Если бы только хромал, а то... — Анвар замолчал, поняв, что начал жаловаться, чего никогда не позволял себе раньше. Он наблюдал за тем, как Корбин одевается: быстро, собранно, делая четкие движения — ни одного лишнего, словно и не спал совсем недавно. На него было приятно смотреть, его вид завораживал Анвара, который и не собирался сопротивляться просто-таки колдовскому очарованию.
— Сейчас разберемся с деревенскими, и я посмотрю твою ногу, — по-деловому пообещал Корбин и, не дожидаясь реакции на свои слова, покинул комнату.