Часть 5
Всё было так знакомо. Деревянный пол, каменная стена и единственный луч света, пробивающийся из-под закрытой двери. Судя по тому, что он мог разглядеть, все было точно так же, за исключением того, что было намного холоднее, несмотря на то, что он находился в фирменном плаще. Эдвард сидел в этой проклятой комнате, в этом проклятом подвале этой проклятой хижины. Опять! Как он там оказался? Он уже должен прятаться от этих уродов в лесу. Должно быть, они нашли их маленькое убежище, когда Алхимики спали.
Но если это так, то где же Полковник? В комнате не было достаточно света, чтобы заглянуть в каждый угол, но Эд совершенно уверен, что он один. Неужели они убили Огненного Алхимика за то, что тот сбежал? Подросток с непреодолимым чувством сожаления понял, что ему не следовало спать прошлой ночью. От этой мысли в животе образовалась дыра. Мустанг, несомненно, был болен и нуждался во сне, но Эду следовало оставаться начеку. Неужели он действительно думает, что может просто почувствовать надвигающуюся опасность, как дрессированная собака, и проснуться по сигналу? Идиот! А теперь из-за него Рой, вероятно, был мертв, и он не сильно отставал. Подожди… нет, стоп. Еще есть шанс, что я ошибаюсь. Может быть, он уже сбежал. Надежда еще оставалась. Он не позволит себе быть ослабленным тем, что даже не было доказано. Чтобы выяснить это наверняка, ему придется обыскать хижину сверху донизу в поисках любых следов Мустанга. И если это не даст никаких результатов… что ж, он подумает об этом, когда выберется отсюда. Прежде всего нужно сбежать из комнаты и разобраться с теми, кто его туда поместил. Опять. Эти ублюдки-мятежники, вероятно, хотели дождаться, пока он проснется, и посмотреть, как он дрожит от страха, а затем медленно задушить его, как и обещали; но на этот раз он не попадет на эту уловку. Не было никакой веревки, связывающей его руки вместе у стены, и слепым движением руками по полу он даже смог найти свой преобразованный костыль. Парень не сомневался, что в этот раз они просто играли с ним. Пофиг. Они просто дают мне шанс надрать им задницы. Эдвард с трудом поднялся и перенес большую часть своего веса на костыль. Гораздо легче было ходить с этой палкой с обеими руками. Он захромал к двери, уставившись на тонкую полоску света, как будто это было единственное, что поддерживало его жизнь. Алхимик понятия не имел, что будет за этой дверью, неуверенность грызла его изнутри. Блондин покачал головой, с силой отгоняя тревогу и возвращая уверенность. Даже если он не чувствовал себя полностью уверенным, притворство, по крайней мере, убедило бы его врагов. Наверное. Эд повернул ручку двери и с удивлением обнаружил, что она действительно не заперта. Прежде чем сделать еще один шаг, он широко распахнул дверь и нахмурился. Он был уверен, что сразу за дверью находится лестница, но увидел лишь длинный коридор, ведущий в темноту. Над дверью горела только одна лампочка. Свет, который он видел из-под двери, был не более чем иллюзией, больной шуткой, которая заставила его поверить, что за ней есть хоть какая-то надежда. Когда на самом деле, смотреть вперед в этот коридор было равносильно тому, чтобы смотреть в пустую бездну. Но это был единственный выход. Эдвард сделал один шаг в дверной проем, прежде чем остановился как вкопанный, почувствовав, как чья-то рука легонько прошлась по спине, посылая мурашки, озноб пробежал по всем конечностям. Его глаза расширились, и парень почувствовал себя парализованным. В этой комнате кто-то был, прятался в тени, просто ожидая, когда он пошевелится! Шевелись, черт побери! Он хотел отпрыгнуть в сторону и встретиться лицом к лицу с другим человеком, но конечности отказывались повиноваться. Одного этого прикосновения было достаточно, чтобы полностью заморозить его. — Куда это ты собрался? Этот голос. Этого знакомого, навязчивого голоса было достаточно, чтобы снова включить его инстинкты выживания. Его разум кричал, чтобы он двигался, но он смог сделать только несколько неуклюжих шагов вперед, прежде чем неохотно повернуться, увидев лицо. Он уже знал кто это. Разум отключился, и он почувствовал, как сердце колотится в груди, задержа дыхание. Он мог бы поклясться, что температура внезапно опустилась значительно ниже нуля. Там, в дверях, стояла его мать. Или, скорее, искаженные останки монстра, которого он создал из своей матери. Неземной скелет, пахнущий пеплом, лежал распростертый на земле, с искривленными ногами и сломанными и обезображенными ребрами. Ее шея повернулась под неестественным углом, чтобы посмотреть на парня своими бездушными красными глазами. Она делала неровные вдохи, которые затуманивали воздух вокруг ее искривленной челюсти. Искалеченные костлявые руки тянулись к Эду, цепляясь за землю, чтобы подтащить тело поближе. Он не хотел знать, как она умудрилась коснуться его спины с земли. — Ты действительно думаешь, что можешь просто сбежать? — прорычал искаженный животный голос, — Посмотри, что ты сделал со мной и с моим милым Альфонсом. Эта судьба хуже смерти… ты здесь единственный монстр. Ты заслуживаешь того, чтобы гнить в этой комнате вместе со мной. Он никогда не пытался избежать обвинений. Эд прекрасно понимал, что потеря тела Ала и повторная смерть матери — это его вина. — Н-Нет, я…я могу всё исправить, — выдохнул он, дрожа под тяжестью слов матери. — Ты ничего не можешь, кроме как вредить людям. — сломанное чудовище вонзило свои когти в деревянный настил и подтянулось еще ближе, оставляя за собой полосу темной крови, — Но я удостоверюсь, что ты больше никому не причинишь вреда. Эдвард резко вдохнул и почувствовал, как в уголках его глаз набухают слезы. — Мой сын. Тонкая рука потянулась к нему, ее вывихнутые суставы пальцев дернулись, приближаясь к руке Эдварда. Разум требовал, чтобы он убежал, и он это сделал. Блондин повернулся и побежал по темному коридору так быстро, как только мог, опираясь на одну ногу и костыль. Он должен был уйти. Он не мог смотреть в лицо этой твари. Костыль зацепился за трещину в полу, и он полетел вниз, палка скользнула в сторону, далеко за пределы его досягаемости. Парень оглянулся и, к своему абсолютному ужасу, увидел, что нечто несется за ним по коридору, как паук. — Ты не заслуживаешь того, чтобы уйти, — она была в нескольких футах от мальчика, но голос эхом отдавался в голове. Этот убийственный, злобный звук был повсюду, он был внутри него, он был неотвратим.
Алхимик пополз вперед, отталкиваясь от земли одной ногой, используя обе руки, чтобы еще больше подталкивать себя. Но этого было недостаточно. Он чувствовал, как чудовище приближается к нему. — Ты не заслуживаешь счастья. — Не подходи ко мне! — он закричал и толкнул ногой, когда его тень упала на него, но только ударил воздух. Эд оглянулся назад как раз в тот момент, когда две сломанные руки вцепились ему в ногу. Ее пылающие красные глаза впились в него, усиливая страх с геометрической прогрессией. Подросток хлопнул в ладоши, пытаясь создать клинок из своей руки, но ничего не произошло. Даже алхимия покинула его, обрекая на ужасную участь. Судьба, которую он заслужил. — Всем, кого ты знаешь, будет лучше без тебя. Руки потянули его вниз, к темной комнате в конце коридора. Он попытался вонзить ногти в дерево или ухватиться за одну из досок пола, но кровь, которая теперь размазалась по поверхности, заставила потерять всякое сопротивление. — Ты ничего не стоишь! — Нет, перестань! Помогите! — он кричал в тщетной попытке выжить. Чудовище увеличивало скорость по мере того, как оно втягивало его в темноту. Прежде чем Эд успел осознать, что произошло, его протащили мимо единственной лампочки, и дверь захлопнулась. Он закричал.
***
Когда Рой пришёл в себя, он сначала подумал, что это из-за пульсирующей головной боли. До того момента, как он заметил, что у парня рядом с ним случился какой-то панический приступ. Эд оттолкнулся от грязной стены, как будто собирался бежать. Однако парень, по-видимому, забыл об отсутствующей ноге и упал лицом вниз на землю в слепой истерике. Его нога запуталась в длинном пальто, что заставило отказаться от попыток убежать от того, что так напугало Алхимика, и он прикрыл голову руками от неизвестного нападавшего. Рой устало потер глаза и встал на колени, осторожно наблюдая за ребенком. Он понятия не имел, что происходит, но ему не хотелось еще больше пугать парня. Я слишком устал для этого… Вот значит, что такое иметь детей? Ему казалось, что проспал всего несколько минут, но прошло уже несколько часов с тех пор, как они заснули, учитывая тепло, которое распространялось по всему маленькому куполу из-за огня, который все еще плясал в импровизированном камине. Это отвлечение, по крайней мере, заставило его на время забыть о боли в плече и ноге. — Эй, Стальной… — нет ответа. Мужчина наклонился и легонько тронул Эда за плечо, чтобы привлечь его внимание, — С тобой все в порядке? Молодой Алхимик яростно дернулся от прикосновения, свернулся калачиком и несколько раз прошептал что-то, приглушенное его руками. Внимательно выслушав парня с минуту, Рой понял, что Эдвард по какой-то причине чересчур яростно извиняется. Что, черт возьми, с ним случилось? Куда же делись дерзкое высокомерие этого парня и его бесконечная самоуверенность? Мустанг мог предположить, что ему приснился кошмар, и судя по всему, это то, от чего Эд отмахнулся бы от него, как только проснется, особенно если рядом был бы кто-то еще. Полковник глубоко вздохнул и заставил Эдварда сесть. Ноль реакции. Он либо отказался от борьбы, либо понял, что опасности нет… скорее всего, первое. Золотые глаза Эда были остекленевшими и рассеянными, затуманенными страхом, когда он медленно оттолкнулся от стены. Да, парню определенно приснился кошмар. Казалось, он еще не совсем проснулся. Алхимик был пойман в ловушку между сознанием и бессознательностью. — Нет, не подходи; помогите, уберите этого монстра! Помогите! Мне очень жаль, я… — Рой почувствовал, как у него екнуло сердце. Голос Эда звучал так испуганно и одиноко, когда он уставился в пространство перед собой и обхватил себя руками. Рой иногда забывал, как парень молод за его обычным бесстрашием. Мустанг положил руки на плечи Эда, заставляя малыша посмотреть на него, он снова уставился в эти золотистые, затуманенные глаза: — Стальной…? Эд…это всего лишь я. Все в порядке. Ты в безопасности. Эдвард снова посмотрел на Роя, и ему показалось, что прошло несколько долгих секунд, прежде чем он узнал мужчину. А потом он сорвался. Слезы выступили у него на глазах, и парень подавился рыданием как раз перед тем, как его руки вцепились в зимнее пальто Роя, мальчик крепко зажмурил глаза. Его плечи вздрагивали при каждом всхлипе, отчаянно, но безуспешно пытаясь успокоиться. Мальчик выглядел таким подавленным и маленьким. Мустанг помолчал, не зная, как реагировать. — Она была права, это все моя вина, и я ничего не могу с этим сделать… Я должен был просто остаться в этой комнате и… — он оборвал себя, не имея достаточно воздуха в легких, чтобы продолжать. Он изо всех сил старался дышать сквозь переполнявшие эмоции. Голова парня склонилась на грудь Мустанга, он еще крепче сжал грубую синюю ткань плаща. Стальной… плакал? Рой боялся пошевелиться; его руки бесполезно зависли в воздухе, когда он был застигнут врасплох внезапно вцепившимся в него Эдом. Мужчина понятия не имел, что делать. На его груди рыдал эмоционально подавленный ребенок, и этим ребенком был сам Эдвард Элрик. Рой никогда бы не подумал, что это произойдет. Эдвард был одним из самых упрямых людей, которых он когда-либо встречал; его сон, должно быть, был абсолютно ужасным, чтобы сломать парня перед своим начальником. Конечно, такие кошмары нередко снились и ему… Остается вопрос: Что же ему с этим делать? Что бы сделал Маэс? Он всегда лучше справлялся с детьми. — Не говори так, Эдвард, — с ровным дыханием он медленно обнял подростка, пытаясь утешить его, чувствуя себя при этом довольно неловко. Но нужно это проигнорировать. Эд нуждался хоть в какой-то поддержке на данный момент, и Алхимик не собирался отказывать ему в этом. К тому же, не зная, к кому еще обратиться, блондин практически бросился в объятия Роя, — Ты храбрый и сильный, и всегда такой преданный своему делу, — продолжал он, не зная, что еще сказать, чтобы успокоить подростка.
Он почувствовал, как Эд слегка покачал головой, пытаясь заговорить: — То, что случилось с Алом и мамой… это все моя вина. Они должны н-ненавидеть меня, — выдохнул он сквозь рыдания. — Ты же знаешь, что Ал никогда не возненавидит тебя. Ты его герой, — настаивал Рой, чувствуя, как от мальчика исходит жар от его горя, — Может быть, я никогда и не встречался с твоей матерью, но если бы она была хоть немного похожа на своих сыновей, то я уверен, что она тоже не испытывала бы к тебе ненависти. Эдвард ничего не ответил. Рой не был уверен, было ли это потому, что он не мог найти слов, или потому, что не мог справиться с душащими слезами. Как бы то ни было, оба Алхимика некоторое время сидели молча, их слова повисли в воздухе. Единственными звуками были потрескивание огня и всхлипы Эда, пытающегося успокоиться. Полковник почувствовал, что мальчик дрожит в его руках, несмотря на теплый воздух. Снаружи не было ни одного звука. Ветер стих, и Рой надеялся, что снег тоже пошел. Он был почти уверен, что снаружи все еще темно, так что до того, когда наступит официальное утро, еще будет достаточно времени для возвращения метели. — Откуда ты знаешь? — мужчине пришлось напрячь слух, чтобы расслышать приглушенный шепот. Отчаяние в голосе Эда, его трясущиеся руки, мертвой хваткой державшие пальто, и отсутствие зрительного контакта — все говорило Рою, что парнишка действительно хочет знать. Ему хотелось верить тому, что сказал Рой. В этот момент Рой решил, что сейчас они уже не командир и не подчиненный. Они были просто людьми, которые пытаются выжить. Один из которых, в настоящее время был эмоционально сломлен. Проглотив смущение, Рой по-настоящему обнял Эдварда, несмотря на то, как напряжен был мальчик. Он не был уверен, было ли это из-за кошмара, подавляющего чувства или физического контакта. Маэс, вероятно, сделал бы то же самое, окажись он в такой ситуации. — Никому невозможно действительно ненавидеть тебя. Ты напортачил в прошлом, но делаешь все, что в твоих силах, чтобы исправить это, — блондин притих, внимательно прислушиваясь. Рой не сомневался, что к этому времени его тяжелое пальто уже было намокшее от слез, — Ты хороший человек, Эд. Ты тот, кем любой, включая твоего брата и мать, мог бы гордиться… И…И я тоже горжусь тобой, — выдавил он из себя. Как он уже знал, если говорить честно, то легче от этого не становится. Рой мог только предполагать, что он сказал правильные вещи, когда снова не получил ответа от Эда. Минуты тянулись бесконечно, пока малыш наконец-то смог успокоиться в объятиях Роя. Его мощная хватка на одежде Роя не ослабла, хотя плечи слегка расслабились. Казалось, что если бы кто-то из них хоть чуть-чуть пошевелился, все развалится на части, как будто это был всего лишь очередной сон. — Эй, — наконец начал Эдвард хриплым голосом, — Никому об этом ни слова, ясно? Но… спасибо, — сказал он очень тихо и шмыгнул носом. Боже упаси, чтобы кто-нибудь увидел слабость Эдварда… Но почему он не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этом, не было никаких сомнений. Малыш так долго нес на себе этот невидимый груз, что его маска наконец треснула. Так уж вышло, что Рой был единственным, кто это застал. — О, я не совсем расслышал последнюю часть. Что ты сказал? — невинно спросил Рой, улыбаясь, практически чувствуя раздражение, исходящее от блондина. Эдвард только усмехнулся: — Ублюдок, — пробормотал он со слабой улыбкой, незаметно для Роя. Рой хмыкнул, потом вдруг отвернулся от мальчишки и легонько закашлялся, чувствуя, как головная боль пронзает его с удвоенной силой. Эд никак это не прокомментировал. Они просто сидели вот так, прислонившись к грязной стене в мерцающем свете костра. Неловкость Полковника от сложившейся ситуации вскоре исчезла, когда он решил, что это почти успокаивает — знать, что ребенок, которого он пытался защитить, был в безопасности в его руках. Сейчас Эд был в безопасности благодаря Рою — казалось, что он наконец-то делает хоть что-то правильно. Хватка Эда на тяжелом материале зимнего пальто Роя в конце концов ослабла, но осталась. Его тело расслабилось, веки затрепетали, когда подросток медленно погрузился в сон в объятиях Роя. Сон начал угрожать и другому Алхимику, и в конце концов он обнаружил, что его подбородок покоится на белокурой макушке, пока он настороженно наблюдал, как тусклый свет отражается от стен пещеры. Парень, которого он сейчас держал в незнакомой попытке утешить, не был тем же самым Стальным Алхимиком, который каждый день оставлял отпечатки своих ботинок на двери кабинета. Скорее, это была более спокойная, более хрупкая сторона того же человека; сторона, которая была подавлена и скрыта в течение многих лет, даже от собственного брата. После этого ночного срыва Рой, вероятно, никогда больше не увидит эту сторону. Он не уверен, было ли это хорошо или плохо. Полковник всегда старался держать определенную дистанцию между собой и своими подчиненными. Он заботился обо всех и сделал бы все, чтобы они были в безопасности. Но прежде всего он был их старшим офицером и должен постоянно появляться в этом образе. Ради них он должен казаться неприкасаемым, несокрушимым офицером. И все же вот он, держит на руках ребенка, который только что проснулся в слезах от кошмара, почти по-отцовски… но он не отец. Он никогда не был бы им. Рой никогда не думал, что он может стать хоть в малейшей степени хорошим родителем; это была работа Маэса. Но если это так, то… что ему было делать? Малыш нуждался в том, чтобы кто-то был рядом хотя бы только один раз. Он всегда должен быть сильным для Альфонса. Будучи самым молодым Государственным Алхимиком в армии, он не мог вести себя так, как подобает его ровеснику. Он должен был постоянно вести себя как взрослый, иначе окружающие смотрели бы на него свысока. Да, Эдвард действительно вел себя по-детски, особенно когда находился в кабинете Роя. Но в это же время этот же ребенок отправлялся на охоту за преступниками, проводил целые дни, изучая Алхимию, и путешествовал по всей стране. И все же ему всего пятнадцать лет. Кто-то должен был предположить, что он в конце концов сломается под таким давлением. По крайней мере, он не один. Возможно, именно поэтому Рой хотел признать, что на самом деле он был рад оказаться в таком положении. Именно из-за Роя Эдвард служил в армии, поэтому его работа заключалась в том, чтобы присматривать за ребенком.
Именно это он и собирался сделать. Он зевнул, переместил свой вес, стараясь не потревожить спящего блондина, и закрыл глаза, по-прежнему держа подбородок на голове мальчика. Несмотря на то, что они были окружены камнями и грязью, их нынешняя обстановка была значительно лучше, чем в том подвале. Здесь было тепло из-за огня, они были в относительной безопасности, по крайней мере на данный момент, и что лучше всего — они могли спать. Прошло совсем немного времени, и Рой тоже задремал.
***
После того, как его ментальные часы тикали в течение нескольких долгих мгновений, Эд наконец смирился с тем фактом, что он проснулся, и подвинулся, чтобы размять руки — но не смог. Эд открыл глаза и увидел синюю ткань. Осознание этого ударило его, как кирпич по голове, когда он вспомнил, как оказался в этой ситуации. Он проснулся среди ночи от кошмара, и Полковник Рой Мустанг был единственным человеком, неудачно присутствовавшим в этот момент… Он затаил дыхание, не зная, что делать. Парень чувствовал на себе тяжесть Полковника, ощущал, как поднимается и опускается его грудь. Его руки были заботливо обернуты вокруг молодого Алхимика, давая Эдварду ощущение, что он просто не сможет выскользнуть из этой хватки. Это было… странно, не так ли? Мустанг держался за него так, словно Эд был испуганным ребенком! Конечно, именно так он и вел себя прошлой ночью, вспомнил он с оскорбленной гримасой, но… — … Полковник. Просыпайся. — Хм? — пробормотал мужчина, а потом снова задремал. Вполне понятно, учитывая, что в данный момент он был не в лучшем состоянии здоровья. Часть парня размышляла о том, чтобы остаться там и позволить мужчине получить более необходимый отдых. Тем не менее, эта часть была быстро отброшена и засунута в самый маленький уголок его сознания. Эдварду пришлось вырываться из его медвежьих объятий и звать его еще несколько раз, прежде чем Полковник окончательно пришел в себя. Мустанг несколько раз моргнул, прежде чем сонный взгляд упал на подростка, который был заключен в его объятия. Два Алхимика смотрели друг на друга несколько неловких секунд, ожидая, пока старший полностью осознает ситуацию. Эдварда вскоре отпустили, и он медленно отполз к стене, скрестив руки на груди, в то время как Мустанг сделал то же самое. — …Давай договоримся никогда и никому об этом не говорить. Эдвард слишком легко согласился. Он не мог вспомнить, решили ли они это еще вчера вечером или нет, но это действительно не имело значения. Главное, чтобы оба это понимали. Это было очень странно. Парень не осмеливался признаться, что после того, как заснул во второй раз прошлой ночью, он действительно смог спать спокойно, что было в целом редким случаем. Это ведь не из-за присутствия Мустанга, верно? Нет. Конечно нет. Он не мог признаться себе, что на самом деле наслаждается этим, иметь такой контакт с кем-то. Это болезненно напомнило о тех днях, когда у него была полноценная семья. То тепло, которое он ощутил ночью, было похоже на материнские объятия. Забота и защита; обеспечение того, чтобы ничего не пойдет не так. Он и не подозревал, как сильно жаждет этого. Но нет — это был Рой Мустанг. Полковник, вероятно, просто делал все возможное, чтобы Эд не отключился окончательно. Это ничего не значило, так что лучше было не зацикливаться на этом. Рой зевнул и потянулся, прежде чем снова прислониться спиной к стене. Он все еще выглядел очень усталым, хотя Алхимики наконец-то смогли поспать несколько часов. Быстро собрав свои растрепанные волосы в простой конский хвост, блондин встал с помощью стоявшего рядом костыля, полный решимости двигаться дальше. Его голова слегка коснулась верха купола, и он оглядел ограниченное пространство. — По крайней мере, здесь тепло, — он посмотрел вниз на огонь, заметив, что он значительно потускнел с тех пор, как был зажжен, — Эй, нам нужно набрать побольше дров и снова разжечь огонь, — нет ответа, — Мустанг? Подросток повернулся к Полковнику, который сидел, прислонившись к стене, и дышал через рот с закрытыми глазами. Эд с любопытством опустился перед ним на колени и приложил тыльную сторону ладони ко лбу мужчины и тут же отдернул ее. — Ты весь горишь! Неудивительно, что мне было так тепло. Рой медленно открыл глаза и повернулся: — Видимо, так бывает, когда тебя чуть не утопили, а потом бросили в снег, — сказал он несколько цинично, глядя в пространство. — Ну, это понятно, — Эдвард выпрямился и посмотрел сверху вниз на Полковника, который настороженно ответил ему тем же взглядом, — Я собираюсь найти еду и воду, а ты останешься здесь. Рой выглядел так, словно собирался возразить, но Эд оборвал его: — Оставайся на месте, или я надеру тебе задницу! — объявил подросток и тут же выполз из маленькой пещеры, прикрывая вход грязной плитой, которую они считали дверью. Он ненадолго задумался о том, чтобы запечатать его алхимией, чтобы Мустанг не мог попытаться уйти, но подумал, что у мужчины все равно не хватит сил двигаться. Кроме того, они оба знали, что угроза Эдварда не была пустой. Снова встав на ногу и взяв костыль, Эд быстро обвел взглядом окрестности. Небо по большей части прояснилось, и, судя по солнцу, он решил, что уже перевалило за полдень. Земля покрыта снежным покровом, но было не так холодно, как накануне вечером. Воздух все еще был ледяным, но он, по крайней мере, казался живым. Эдвард старался не думать о том, что произошло накануне вечером, или о том, что Рой видел, как он сломался, пока рылся в снегу в поисках упавших веток и палок. Это было так неловко только потому, что это был он… если подумать, Эд был бы смущен, если бы там был кто-либо еще. Но присутствие Роя делало ситуацию в десять раз хуже. Это напомнило ему о том, как он забегал в родительскую комнату во время грозы или после кошмара. Нежное прикосновение матери всегда присутствовало в те далекие дни, но утешение отца, настаивающего на том, что он в безопасности, было чем-то таким, чего ему раньше не хватало.
Пока он не понял, что его отец-Хоэнхайм был бездумным ублюдком, который не заботился ни о нем, ни об Але, ни об их матери, и это была его вина, что она умер— Хрясь. Палка в его сжатом кулаке раскололась надвое. Он осторожно вздохнул, бросил обломки обратно в снег и продолжил свой путь, теперь уже со здоровым набором палок и веток под мышкой. Когда он поднес металлический костыль вперед, его острие наткнулось на камень, скрытый снегом, отчего блондин потерял равновесие и упал на землю. Он удержался, чтобы не упасть лицом вниз, но коллекция дров рассыпалась по морозной земле. Выругавшись про себя, он снова потянулся за костылем: — Эта штука меня убьет, — прошептал он, глядя на преображенный предмет и живо вспоминая свой предыдущий кошмар. Однако тут ему в голову пришла одна мысль. Эдвард заставил себя подняться и отказался от палок в пользу сбора любых камней, которые он мог найти в этом районе. Покончив с этим, он сел, прислонившись к ближайшему дереву, и разложил перед собой камни, а затем развязал левую штанину, которая защищала его от случайных ударов проволоки и гнутых кусков металла. Закатав штанину, чтобы показать оставшуюся часть своей автоматической ноги, он подтолкнул к ней множество камней и хлопнул в ладоши. Под аккомпанемент яркого света Эд использовал минералы в скалах, чтобы слить с тем, что осталось от его автоброни, и создал себе новую ногу. Она была грязно-серого цвета и лишена какого-либо из ее обычных качеств. Он не обладал достаточными знаниями механики автоброни, чтобы что-то делать с нервными окончаниями, поэтому был очень ограниченный контроль над тем, как он двигался. В колене и лодыжке имелся единственный сустав, который мог двигаться только тогда, когда на него давил вес тела. Парень просто надеялся, что это поможет сделать ходьбу более терпимой. Эдвард подтянулся с помощью дерева и проверил новую ветку. Он осторожно сделал шаг вперед и успешно сумел удержаться на ногах, несмотря на то, что внезапно почувствовал себя ужасно неуровновешенно и неуютно. Он и раньше был неуравновешен, но новая нога давила гораздо сильнее, чем его настоящая автоматическая нога. Если бы он сделал ее немного легче, материал был бы более склонен к разрушению. Сустав в колене был достаточно мал, чтобы не дать ноге слишком сильно согнуться, но при ходьбе казалось, что колено почти зафиксировано на месте. Ну и ладно ему. Эдварду придется хромать, и это было далеко не так удобно, как в автоброне Уинри, но, по крайней мере, это работало. Хотя что-то подсказывало ему, что даже если он наступит на камень своей импровизированной ногой, то все равно упадет лицом вниз. Пофиг. Подросток подобрал несколько веток и камней и принялся мастерить ловушки. Он не был уверен, сколько времени потратил на их создание, но возбуждения от еды было достаточно, чтобы он полностью погрузился в рутинную работу. Удовлетворившись множеством ловушек, которые теперь окружали территорию вокруг их убежища, Эд снова хлопнул в ладоши и сделал ведро из одной из длинных веток, которые он подобрал раньше, а затем быстро наполнил его снегом. Вспомнив об оставшихся палках, он взял их вместе с ведром и вернулся обратно в убежище. Подросток пополз назад через тускло освещенную пещеру. Он не был до конца уверен, сколько времени прошло с тех пор, как он ушел, — полчаса или два, но этого времени было достаточно, чтобы Рой снова задремал. Не обращая на него внимания, Эдвард сел перед костром и бросил туда только что добытые палки и ветки. Он собирался попросить Роя растопить ведро со снегом, чтобы они могли что-нибудь попить, но так как он снова заснул, Эд хлопнул в ладоши, а затем положил их по обе стороны ведра, эффективно растопив снег в воду. Полное ведро снега было в состоянии наполнить водой только на четверть. Лучше, чем ничего. Ему просто придется совершить несколько таких походов. Эдвард вернулся в сидячее положение рядом с камином и использовал свою руку из плоти, чтобы надавить на живот. Все это движение раздражало его колотую рану. Это напомнило ему о необходимости сделать перевязку. Последнее, что им нужно, — это подхватить инфекцию. Эд снова выбрался из пещеры, чтобы найти лучший способ превращения бинтов. Пока он отсутствовал, Рой пробудился от беспокойного сна. Он заметил, что рядом с костром стоит деревянное ведро, но не сделал ни малейшего движения, чтобы взглянуть на него поближе, не желая тратить энергию. Через несколько минут Эд вернулся в пещеру с горстью бинтов, сделанных из разных растений. Заметив, что Рой проснулся, он молча бросил ему какой-то сверток, а потом сел и принялся за себя. — Твоя нога… — начал Рой, с любопытством разглядывая новообразовавшуюся конечность. — Ах да — это. Я не очень хорошо ей двигаю, но это лучше, чем тот дурацкий костыль. Мужчина издал звук одобрения, и они больше не говорили на эту тему. Оба алхимика сняли многочисленные слои одежды, пока не смогли снять повязки, которые первоначально были закреплены поверх их рубашек. Когда Эдвард снял с живота использованную повязку, он услышал, как Рой презрительно прицокнул языком. Взглянув на него, он понял, что Полковник пристально смотрит на большое красное пятно, которое покрывало все его плечо и стекало по белой рубашке, застегнутой на пуговицы. Окрашенная ткань выглядела жесткой и неудобной. — Чуть не забыл об этом, — вздохнул он и, оторвав свое внимание от одежды, сосредоточился на перевязке раны на плече. Тем временем Эд снова сосредоточился на своих собственных ранах. Он задрал черную рубашку, чтобы осмотреть порез на нижней части живота. Несмотря на то, как долго это ощущалось, он получил травму совсем недавно, и, судя по всему, она еще не заразилась. Он испытал облегчение оттого, что Николас не воспользовался нелепо большим ножом, когда напал на него. Рана, конечно, была не маленькой и все еще кровоточила, когда он снял давление. Парень испытал еще большее облегчение от того, что, казалось, не было повреждено ни одного жизненно важного органа. С другой стороны, как бы он мог это сказать? Эдварда еще никогда так не резали. Он лениво размышлял, нужно ли будет зашить рану. Есть ли у них ресурсы для этого? Если не сделать это правильно, оно может принести больше вреда, чем пользы.
Блондин вздохнул и продолжил обматывать себя бинтом, убедившись, он достаточно плотный, чтобы остановить (или, по крайней мере, замедлить) кровотечение. После того, как он снова отпустил рубашку, взгляд подростка был прикован к ожогу на его руке, заставив нахмуриться. Ожог был болезненным и отвратительным. Красная отметина на руке за последние несколько дней покрылась волдырями и лопнула. Он подозревал, что это произошло, когда их выводили из подвала и обвязали веревкой его туловище. Грубый материал, должно быть, прорезал странный маленький пузырь, образовавшийся на коже. Эдвард прекрасно знал, что при ожогах второй степени появляются волдыри, чтобы не дать им заразиться, а когда они лопаются, риск заражения только возрастает. Несмотря на то, что у него не было никакого способа вылечить сам ожог, перевязать его было лучшим, что подросток мог сделать в данный момент. Рой изо всех сил пытался обернуть бинт вокруг своего плеча, что в конце концов ему удалось прежде, чем Эд успел подумать о том, чтобы предложить свою помощь. Он закатал свои мешковатые военные штаны, чтобы добраться до раны на ноге, и перевязал ее, делая это гораздо быстрее, чем раньше. Прежде чем они успели обменяться словами, Эд поставил перед Роем ведро с водой. — Я собираюсь сделать побольше, — сообщил он старшему Алхимику, прежде чем спешно покинул пещеру, так и не получив ответ. Следующие несколько минут Эд потратил на превращение снега, пока не смог полностью наполнить еще одно ведро до краев. Однако прежде чем отнести его обратно внутрь, блондин быстро вернулся к каждой ловушке, которую ранее поставил. Прошло совсем немного времени, и он знал, что должен быть терпелив, особенно в таком климате, но, возможно, ему повезет. На этот раз он действительно получил то, что хотел. В одну из первых ловушек, расставленных им, попал довольно крупный кролик. Может быть, это была зайчиха? В тот момент ему было все равно. Слишком голодный, чтобы думать о чем-то еще, он быстро убил животное лезвием из автоброни и вернулся в пещеру с кроликом и ведром воды в руке. Осторожно проползая через вход еще раз, он сделал много столь необходимых глотков воды, прежде чем передать второе ведро Рою, который принял с благодарностью. Вода была умеренной и обжигала его измученное горло, но он был невероятно благодарен ей. Затем Эд сделал из металлического пальца маленький нож и освежевал кролика, прежде чем нацепить его на конец маленькой ветки, закрепив ее над костром. — Ты определенно был занят, — заметил Рой, вытирая с подбородка струйку воды и передавая ведро обратно блондину. Эд залпом выпил оставшуюся воду и перевернул готовящегося кролика над огнем. — Да, но нам еще многое предстоит сделать. Наверное, через несколько часов опять стемнеет, — ответил он, глядя на Полковника, который смотрел на него со странным, непроницаемым выражением лица, — Что? Рой открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого закашлялся в локоть и прислонился спиной к стене: — Ничего, — наконец сумел сказать он, махнув рукой. Эдвард подумал было надавить на него, но потом решил оставить все как есть. У него не было сил придавать большое значение выражению лица. Дожидаясь, пока кролик пожарится, подросток принес еще воды. Они провели несколько минут в молчании, оба просто жаждали есть. Когда их трапеза наконец была сочтена готовой, Эд разрезал кролика на несколько частей. Они ели в удовлетворенном молчании, оба были вне себя от радости, что наконец-то смогли положить что-то себе в желудок. Когда они закончили и выбросили останки, Эд двинулся к выходу. — Я могу выследить этих ублюдков-мятежников, — небрежно сказал подросток, -Мы все равно не сможем отсюда уехать, пока тебе не станет лучше, — он пролез в дверной проем. — Подожди, Эд! — крикнул ему вслед Рой, но блондин не обратил на это внимания. Он встал и потянулся, стараясь не упасть из-за своих неуравновешенных конечностей. Однако, к его легкому удивлению, Рой последовал за ним. Мужчина прищурился и поднял руку, чтобы защитить себя от солнечного света, отражавшегося от снега. Теперь, когда он вышел на солнце, Эдвард мог видеть, насколько бледным выглядел мужчина. Темноволосый Алхимик встал, чувствуя головокружение, но взял себя в руки и посмотрел на подростка, как только его глаза привыкли к свету. — Давай я помогу, а то ты переутомишься, — осторожно сказал он. Судя по всему, Рой рисковал переутомиться гораздо быстрее, чем Эдвард. Он уже начал уставать от того, что Рой делает всю работу. Полковник пребывал в таком плачевном состоянии только потому, что постоянно подставлял шею молодому Алхимику. — Ты ничем не можешь помочь. Ты бесполезен в своем теперешнем состоянии, ясно? Ты не обязан делать это, — сказал он более решительно, чем намеревался. — Б-бесполезный?! — Рой побледнел от этого нечестивого слова и на мгновение взял себя в руки, — Я не могу просто сидеть здесь и позволять тебе заботиться обо мне. Это несправедливо, что ты несешь такую ответственность, ведь ты всего лишь ребенок. — О, теперь ты обращаешься со мной как с ребенком? Ты, кажется, так не думал, когда появился в Ризембурге и превратил меня в человеческое оружие! — прямо как они и говорили. Невысказанные слова тяжело повисли в воздухе. Эдвард не совсем понимал, почему он это сказал и откуда это взялось. В целом он был благодарен Мустангу за все, что тот сделал для него и Ала. Так почему же он это сделал? Возможно, он просто был раздражен и хотел что-то сказать, что угодно, лишь бы подействовать Полковнику на нервы. Он не понимал, почему Рой вдруг стал относиться к нему как к ребенку, а не как к пешке. Именно это смущение так сильно беспокоило парня. Его странное поведение прошлой ночью все еще было свежо в памяти Эда. Поначалу Рой был явно ошарашен, но быстро взял себя в руки и прищурился: — Тебе вовсе не обязательно было соглашаться. Это был твой выбор.
— Мы оба знаем, что у меня не было другого выбора. Военные ресурсы — это единственный способ для меня вернуть тело Ала. — Тогда почему ты так расстроен? — Требовательно спросил мужчина. — Я совсем запутался! Только что ты посылал меня на опасные задания, чтобы найти Философский Камень, а в следующую минуту я даже не могу стоять снаружи без того, чтобы ты не захотел взять меня за руку! Что я такое? Я просто ребенок или оружие? Я думал, что могу читать тебя, но потом ты начал… — он замолчал и сжал кулаки. Эд прекрасно понимал, что эта тема не имеет никакого отношения к выживанию в горах. И все же они стояли там, разговаривая о страхе, который всегда жил в глубине души Эда с тех пор, как он впервые пошел в армию. — Эд… ты же не можешь всерьез поверить, что я считаю тебя просто оружием, — медленно начал Огненный Алхимик после минутного раздумья. — Да откуда мне знать, черт возьми? — риторически спросил блондин и раздраженно всплеснул руками, — Как я уже сказал, я не могу тебя читать. Все это может быть частью плана по превращению меня в тебя! — Что? — …в очередную собаку военных, которая совершит массовый геноцид по мановению руки! И все только для того, чтобы получить звание Героя Войны! — По крайней мере, я не совершал человеческого преобразования! За их словами последовала оглушительная тишина, когда реальность того, что они оба сказали друг другу, упала на них всем своим весом. Всего за несколько коротких секунд двум Алхимикам удалось найти одно самое тяжелое сожаление, которое отягощало другого и безжалостно толкнуть их в лицо. Они уставились друг на друга широко раскрытыми глазами. У Эда был такой вид, словно он изо всех сил пытался что-то сказать. — Подожди, Эд… — начал было Рой, тщетно пытаясь исправить ситуацию. Стальной Алхимик обычно действовал на менталитет борьбы или бегства, когда имел дело с трудными ситуациями. Большую часть времени он сражается. Только когда он точно знал, что от борьбы ничего не выиграешь, он выбрирал второй вариант. Сейчас был один из таких моментов. В мгновение ока Эдвард хлопнул в ладоши и прижал их к земле под собой, заставив столб подняться из земли и поднять его в воздух, над деревьями. Он услышал, как Рой окликнул его, но не обратил на это внимания. Он сел на верхушку своей высокой колонны и, скрестив руки на груди, свесил с нее ноги. Он знал, что просто убегает, но на самом деле именно это ему и удавалось лучше всего… он думал, что если продолжит этот разговор дальше, то каждое мгновение его последнего кошмара вернется в полную силу и заставит снова сломаться. Он ненавидел это чувство. Он ненавидел чувствовать себя слабым. Но Рой был прав: он был тем идиотом, который проводил человеческую трансмутацию и не имел права никого ни в чем обвинять. Наверное, ему тоже придется извиниться… он всегда боялся, что его пошлют на такую ужасную войну, как Ишварская резня, и прикажут совершить бесчеловечные убийства. Учитывая его положение, это была вполне реальная возможность. Аместрис постоянно воевал. Он не обижался на Роя за то, что тот участвовал в Гражданской войне. Он просто сочувствовал ему. Рой уже пережил один из самых больших страхов Эда: быть вынужденным убивать без всякой причины. Но как, черт возьми, это вообще произошло? Этот аргумент возник из ниоткуда. Однако ему не особенно хотелось дуться. Прежде чем использовать его в качестве попытки избежать спора, Эд уже планировал создать способ видеть над деревьями, чтобы получить общее представление об их местоположении. Он был наверху, так что мог просто сосредоточиться на этом. С таким же успехом он мог бы попытаться игнорировать растущее чувство вины. Смотреть было особенно не на что, кроме деревьев, гор и снега. Он увидел вдалеке то, что могло быть городом, но точно сказать было трудно, учитывая, что все вокруг было белым. Но парень сумел обнаружить, что они находились в основном на склоне горы. Этот белобрысый парень… Как же его звали? Ванс? Он сказал, что увидимся на вершине горы или что-то в этом роде; это означало, что их вторая база будет не очень далеко от того места, где он сейчас находится. Он даже не потрудился посмотреть, полагая, что она, вероятно, хорошо спрятана в деревьях. Эдвард не мог не задаться вопросом, Что же именно ждет их на вершине этой горы: еще большая, более роскошная хижина или подземный бункер? В любом случае, часть его хотела подняться туда и выбить дерьмо из этих ублюдков. Со вздохом Эдвард продолжал осматривать окрестности, его здоровая нога слегка ударяла по воздуху. Он уже подумывал о том, чтобы спуститься вниз и, возможно, извиниться перед Полковником, но тут его внимание привлекло какое-то движение на вершине горы. Вдалеке виднелся снежный след, покрытый облаками, и множество птиц улетало прочь от окружающих деревьев. После нескольких долгих секунд пристального разглядывания ему показалось, что тропа с каждым мгновением приближается в их направлении. Когда он осознал это, глаза парня расширились, и он мог бы поклясться, что его сердце перестало биться. У Алхимика перехватило дыхание, и он поспешил превратить столб обратно в землю, чтобы предупредить Роя. Облако льда, которое могло бы растянуться над верхушками деревьев, скорее всего, означало, что в этот самый момент несколько грузовиков мчались по лесу в их сторону. Когда он добрался до земли, Рой все еще стоял, прислонившись к стене пещеры и осторожно сжимая рукой переносицу. Он оглянулся, когда заметил вспышку света и рушащуюся колонну. — Эд, я… — начал он, но замолчал, заметив испуганное выражение лица подростка. — Д-дым… э-э… облако… снежный след идет, а птицы… — — Выкладывай! Эдвард на мгновение закрыл рот, тщательно обдумывая, что сказать и в каком порядке. — Они вернулись! Полковника осенило, глаза его расширились, а руки упали по бокам.
— Дерьмо.