Фарфором, тенями и солнцем

Лейф и Рейвен сидели в таверне под названием "Угрюмый Тролль", одном из их любимых заведений. Уже многие года они поддерживали традицию воскресной выпивки и не нарушали ее ни при каких обстоятельствах. Таверна была достаточно просторной, с низким потолком, который поддерживали массивные деревянные балки. По углам горели масляные лампы. Они освещали помещение теплым, мерцающим светом. Стены были плотно увешаны трофеями, напоминающими о славных днях охотников, бывающих тут. Воздух был наполнен ароматами жареного мяса, свежего хлеба и хмеля.

Посетители таверны сидели за грубо сколоченными деревянными столами, пили крепкое пиво и оживленно беседовали. Бармен, коренастый мужчина с густой бородой, ловко разливал напитки, а красавицы-официантки разносили закуски. Люди наслаждались прекрасным летним вечером со своими друзьями в компании хороших напитков.

Охотники отпили из кружек. Лейф нарушил тишину первым:

— Слушай, насчет последнего задания. Ты реально рисковал, бросаясь спасать Каса. Это было очень опрометчиво, — мужчина вытерся рукавом.

— А что по-твоему мне надо было делать? Оставить его на растерзание этим тварям? — Рейвен поднял одну бровь, ожидая ответа.

— Чего ты так сразу? Мог бы для приличия просто крикнуть, что делать будешь. А если бы я промахнулся хоть раз, по этим тварям? Мы могли подохнуть. Уже шесть лет тут пашешь, а до сих пор волк-одиночка.

Рейвен задумчиво покачал головой, осознавая что его друг совершенно прав. Он предпочитал работу в одиночку, когда никто ни от кого не зависел и никого не нужно спасать. Все таки он пообещал, что в следующий раз постарается быть осторожнее.

— За нас и нашу команду! — улыбнулись мужчины, поднимая кружки в воздух.

— По поводу Каса! Хрен у него, может, что лопата, да вот ума... Небогато совсем, — Лейф часто пользовался принципом "не нам судить, но мы обсудим".

— Ага. Сложный, как одеяло короткое, — Рейвен поддержал стиль друга, усмехаясь, — Я думаю потренироваться с ним после его выписки.

— Да я не только про сражения. Он в целом ведет себя как-то по-детски иногда. Выпить бы разок с ним! Девочки и несколько партий азартных игр пойдут ему только на пользу, — усмехнулся Лейф.

Рейвен нахмурился, вспоминая свои первые дни в Корпусе и то, как Лейф предлагал ему тот же самый "комплект". Ностальгия проникла в его сердце, и он вздохнул.

— Ты никогда не меняешься, Лейф. Но видишь, на мне это не сработало. Разве что здешней выпивкой ты меня правда подкупил.

— Ты всегда был особенным случаем, дружище, — рассмеялся охотник, — но в тебе изначально было достаточно уверенности и сил. Да и Касу я считаю это поможет. Ему нужно понять, что жизнь охотника это не только вечные сражения, а еще и хорошие деньги.

Лейф довольно откинулся на спинку своего стула. Таверна продолжала наполняться людьми. Молоденькая официантка, с яркими щеками и аккуратной прической, проходила мимо столика охотников. Она слегка подняла уголки губ, стараясь выглядеть приветливо, но глаза выдавали усталость.

Заметив юную девицу, лицо Лейфа засияло игривым, и почти наглым выражением. Когда она приблизилась, он остановив ее, взяв за руку.

— Красотка, принеси нам еще кружечку эля, — с легкой насмешкой произнес он, поглаживая ее бледные пальцы в своей руке.

Когда девушка отошла, взгляд мужчины проскользил по всем изгибам ее тела. "Хороша", — подумал он. Девушки всегда были для него лишь объектом забав и очередным способом потратить деньги. Рейвен вздохнул: Лейф всегда Лейф. Когда напитки появились на их столе, диалог продолжился.

— Давай действительно о важном, дружище. Как там твоя медсестра, м? Небось уже спали вместе? — охотник подвинулся поближе к столу и несколько раз игриво поднял брови, алкоголь постепенно начинал бить в голову.

Рейвен, выпуская изо рта глоток напитка, поперхнулся от такого вопроса просто в лоб. Его лицо вспыхнуло, и он уставился в кружку, стараясь поспешно собрать мысли в кучу. Лейф, заметив реакцию, громко рассмеялся на всю таверну.

— Серьезно, Рейвен! Не думал, что это такое уж личное, — охотник продолжал насмешливо улыбаться, наслаждаясь тем, что загнал друга в краску.

Рейвен наконец смог выдавить из себя нечто похожее на ответ:

— Мы... Мы просто друзья. Ничего больше. Ничего.

— Да-да. Сначала ты говорил, что вам даже до друзей далеко, а сегодня уже сам подтверждаешь этот статус. Брось, дружище, я видел вас на улицах города, как она таскает тебя по этим своим кофейням и прочим местам. Я из-за нее тебя совсем не могу вытащить никуда: в прошлое воскресенье поход в бар чуть не сорвался из-за нее! А братву на сиськи не меняют, знаешь ли, — с наигранным укором произнес старший охотник.

Рейвен мог только глупо таращиться на Лейфа, не зная, что ответить. Неужели его было настолько легко прочитать? В голове резко возникло ощущение, что его внутренние переживания стали для окружающих совершенно прозрачными. Они ясно видели в нем то, в чем он сам себе пока не был готов открыто и честно признаться.

— Дамы и господа, знаменательные события происходят на наших глазах! Надо обязательно это задокументировать и передать бардам, пусть сложат какую-нибудь песню сопливую! На самом деле, есть у меня парочка советов для тебя.

Рейвен нахмурился, примерно представляя, что такой человек может ему посоветовать. Воображение рисовало глупые картины.

— Видишь ли, если не хочешь оказаться подушкой для ее слез, нужно показать, кто в доме главный. Сечешь о чем я? Не будь такой мягкий, брат, не дай ей командовать собой, как игрушкой какой-то.

Реальность и воображение иногда сходятся.

— Подумай сам, — вел дальше охотник, — ты же не просто хрен с горы, который на обеды ее водит. А то будет дальше тебе своим кофем поить, а ты что? Так и не заметишь, как все деньги на нее и потратил, да и времени у тебя меньше стало. Да и какие к черту кофейни: она у тебя что, готовить не умеет? Место ее на кухне, вот что я скажу.

Младший охотник нахмурился, пытаясь скрыть свое напряжение. Говорить о том, что в основном Аэллин платит, он не стал: Лейф бы драматично хлопнул себя по лбу, и попросил не позориться, добавив, что и мужик, и подкаблучник из него тотально никудышный. Что-то вызывало стойкое чувство, что его прочитали и разобрали на части. Потирая лоб, он постарался подобрать культурные и спокойные слова. Вот кем-кем, а игрушкой его еще не называли.

— Знаешь, Лейф, я сам наверное решу, как мне поступать. Я не такой, что бы так просто мной вертеть. Да и кто бы говорил: у самого-то с женой все в порядке? Я сам разберусь, спасибо, — процедил он.

— Ладно, ладно. Ты же тут "покоритель женских сердец", тебе виднее, конечно. Конечно. Про меня только не забывай, ладно? — сдал позиции Лейф, видя, что Рейвен закипает в плохом смысле этого слова.

Друзья немного помолчали, а потом старший решил сменить тему:

— Знаешь, я хочу поймать эту клятую альву и уйти с поста. Как раз таки денег я насобирал достаточно, можно наконец-то пожить для себя.

— И что ты будешь делать? — в глазах Рейвена поселилось удивление, он не мог представить Лейфа кем-то, кроме охотника.

— Уеду из этого шумного места. Открыл бы свою кузницу. Всегда о ней мечтал, вот что.

— Задницы перековывать будешь?

Рейвен знал Лейфа как бывалого охотника. Он ведь провел два десятилетия, выискивая и уничтожая разнообразных магических существ. С каждым годом его репутация в ККМ только крепла. Еще до приезда Рейвена в Сольвсторк Лейф был легендой этого города. Лейф был человеком действия, мастером своей области. Его привычка жить в постоянном движении и борьбе казались неотъемлемой частью его личности.

И все таки слова о том, чтобы оставить охоту, казались Рейвену ничем иным, как настоящим абсурдом. Он много лет наблюдал за тем, как его друг со страстью и решимостью погружается в каждое задание, как глаза горят азартом в момент сражений. Как мог человек, который привязан к своему ремеслу, так легко от него отказываться? Это было похоже на шутку. Точно, Лейф пошутил! Или это говорил не он, а эль внутри него.

Рейвен с трудом воображал Лейфа за каким-то занятием кроме охоты. Возможно, это был просто моментальный порыв, проблеск желания уйти от постоянной борьбы. Но, может, это были какие-то накопленные проблемы, заставляющие друга искать что-то большее за пределами сражений. Рейвен понимал, что, скорее всего, это был способ освободиться от тени мести и накопленного годами стресса. Оба они не любили ярко демонстрировать своих эмоций, предпочитая запирать их в ящик поглубже.

Лейф заметил непонимание в глазах товарища.

— Люди меняются. Даже я. Рано или поздно, мы все начинаем хотеть чего-то большего.

— А как же месть за спокойствие города? Месть за твою сестру?

— Вечно жить местью тяжело. Я уже навряд ли найду тех существ, что утащили Элизу. И саму ее я тоже не найду. Столько лет прошло... — взгляд Лейфа помрачнел, — борьба и месть не вернут нам того, что мы потеряли. Иногда это просто нужно принять. Жить дальше.

— Выпивка делает из тебя философа, дружище.

Лейф лишь печально усмехнулся.

***

Кас сидел на постели в своей палате и смотрел на повязку на правой руке. Он прокручивал в голове воспоминания о первом выходе на охоту. Тяжесть вины давила на его сердце: как можно было так облажаться? Это не шло в сравнение с историей о первом задании Лейфа, где никто не был на грани смерти. Наверняка и Рейвен, и сам Лейф считают его слабаком. Его пришлось спасать в первый же раз! Он вспоминал лицо мужчины, который был жестоко убит гулем прямо на его глазах. Казалось, что сколько бы раз Кас ни мылся, он уже никогда не отмоет от себя кровь того человека.

Он понимал, что подготовки ему явно не хватало. Потому решил, что как только рука заживет, он обязательно будет тренироваться еще и еще, чтобы стать таким же, как его новые товарищи. По крайней мере, таковыми он их хотел считать. Ему хотелось вернуться в прошлое и поступить иначе, быть более внимательным, более уверенным. Сейчас же он мог только надеяться на то, что найдет способ стать лучше и заслужить уважение в Корпусе.

Тихий стук в дверь прервал его мысли, и в комнату вошла сероглазая медсестра. Она мягко улыбалась, и в руках ее были чистые бинты.

— Ты, должно быть, Кас? Меня зовут Аэллин. Твою повязку пора сменить. Я слышала, тебе здорово досталось на последнем задании, — сказала девушка, присаживаясь рядом с ним.

— Оно было моим первым, — вздохнул парень, отводя глаза. Он не хотел, чтобы кто-то видел его уязвимость.

— Тогда здорово, что ты отделался всего лишь ранением. Ты жив, и пока это так, все можно исправить. Рейвен говорил о тебе, — Аэллин аккуратно снимала повязку с руки своего пациента, стараясь не причинять боль.

Кас был готов к тому, что Аэллин знает о нем самое худшее и тоже считает его идиотом. Потому печальным тоном произнес:

— И что же он рассказал обо мне? Что мне никогда не стать таким, как он?

Аэллин приподняла брови в удивлении, осматривая рану. Она заживала хорошо, и у Каса были все шансы в скором времени снова оказаться в строю.

— С чего ты взял? Он считает, что у тебя есть будущее. Будущее охотника, — медсестра произнесла последние слова с гордостью. Не сговариваясь, и Аэллин и Рейвен чувствовали за этого парнишку такую же ответственность, какую обычно ощущаешь за младшего брата.

И Кас посмотрел на Аэллин, не веря своим ушам. Правда что ли? Рейвен действительно так про него сказал? Он ощутил, как внутри что-то встрепенулось, зарождая зерно надежды, а рана на руке стала болеть меньше. Он посмотрел на девушку, в ее добрые глаза. Все в точности так, как Рейвен и описывал. Кас расслабился, ощутив себя в надежных руках. Когда Аэллин наносила мази и покрывала руку бинтами снова, он решил рассказать что-нибудь, чтобы отвлечь самого себя от неприятных ощущений.

— Знаешь, когда я был маленький, накануне летнего праздника, мы вместе с друзьями решили сделать свой фейерверк. Мы хотели быть частью этого праздника, и вообще!. Правда, когда мы сделали первую его версию, мы не знали, как его запустить, — начал Кас, погружаясь в свое детство.

— И что было дальше? — вежливо поинтересовалась девушка.

— Ну... Мы думали, что все собрали правильно. Но когда зажгли фитиль, то фейерверк не взмыл в небо, а полетел в кучу сена. Паника началась тут же. К счастью, нам удалось быстро потушить огонь, и никто не пострадал. Потом мой отец запретил нам заниматься такими вещами, — усмехнулся парень, проводя параллели между собой в детстве, и собой сейчас. Такая же гора безрассудства и отчаянного желания быть чем-то полезным.

— О, а еще ты знаешь, было время, когда нас ночью напугал странный звук, — Кас схожу вспомнил еще историю, — и никто не мог понять, откуда он идет. Звук был похож на вой, мы думали, что это призрак. Тогда я и Сойер, мой друг, взяли с кухни ножи и пошли искать источник. И он, и я, мы хотели стать охотниками, когда вырастем. К тому же, я должен был защищать мою двоюродную сестру, Лили!

— И что же вы нашли? — улыбалась девушка, видя с каким восторгом Кас вспоминает свою семью и друзей.

— Это оказался наш пес, который провалился в колодец. Сойер предложил спасти его самим, но сам он тоже провалился к псу. Тогда я позвал отца, который и помог им. Однако тогда у пса появилось второе имя и его долгое время звали Призраком. А вот Сойер с того дня перехотел быть охотником...

— Ты очень смелый, если не остановился перед своей мечтой, — Аэллин закончила менять повязку.

Они посидели вместе еще немного, Кас оказался крайне разговорчивым человеком, который нес в себе множество историй: смешных и не очень. Его оживленность и энтузиазм делали каждое воспоминание живым и захватывающим, словно Аэллин сама там побывала. Она поняла, что Рейвен был прав насчет него: он очень подвластен влиянию других. 

Аэллин поймала себя на мысли, что команда из Каса, Рейвена и Лейфа выглядит действительно забавно: все они такие разношерстные. Рейвен с его холодной расчетливостью и внутренней силой, Лейф с его грубой прямолинейностью и большим опытом, и Кас с его неугомонной энергией и жаждой приключений. Ей было сложно понять, как они ладят, но, похоже, их различия как раз и дополняли друг друга, создавая нечто, что было похоже на баланс. Она собиралась покинуть палату, но Кас снова нашел, что сказать:

— Рейвен рассказывал мне о тебе.

Тогда девушка снова села на койку, ее лицо выражало самый серьезный интерес в мире. Она одним своим взглядом требовала подробностей о каждом слове Рейвена.

— Ну, когда мы ехали с задания, мы разговорились о тебе. Он говорил что ты очень добрая, трудолюбивая, а еще вкусно готовишь... А! Еще он говорил, — Кас попытался скопировать голос Рейвена, — что он находит поддержку в тебе, когда возвращается с заданий. Хотя лично я думал, что он на такое не способен. Юмор у него сомнительный иногда, если честно.

Хорошо, что Аэллин сидела. Ее щеки вспыхнули, а выражение лица стало более открытым. Она повернулась к Касу, и глаза ее сверкнули.

— Он правда так сказал? — голос был наполнен разными эмоциями.

Кас покивал, наблюдая за ее реакцией. До него начало доходить, что между этими двумя явно что-то происходит, и Лейф был прав: это что-то важное.

— Иногда он правда может выглядеть холодным и отстраненным. Однако он способен и на другие чувства, — Аэллин нервно перебирала волосы, пока ее взгляд скользил по комнате, — впрочем, не все видят это.

Интересно: все ли охотники обладают до неприличия сильной прямолинейностью?

— Я не знал, что ты так к нему относишься. Значит, ты влюблена в него? — видимо, все.

Вопрос был резкий и внезапный, от чего девушка шире распахнула глаза. Сердце забилось быстрее. Она постаралась отвечать уверенно, но выражение лица говорило все за нее.

— Мы стали много общаться в последнее время, и я ценю его компанию. Надеюсь, он мою тоже. Я просто хочу, что бы он знал, что он не один.

Кас слышал нерешительность, пронизывающую ее слова. Видел эмоции, которые она пыталась скрыть. Видел ее горящие глаза. Все стало ясно, им обоим просто не хватает уверенности для того, чтобы сделать первый шаг к неизвестности.

***

Рейвен сидел на диване в доме Аэллин. Диван был таким мягким, что мужчина был готов вот-вот провалиться в сон, не дождавшись девушки. Персиваль сидел рядом с охотником и вместе с ним следовал взглядом за Аэллин. Она металась по дому в поисках своей сумки.

— Где же она может быть? — недовольствовала девушка, заглядывая под стол уже не первый раз.

Рейвен усмехнулся и продолжал гладить Перси, который был единственным спокойным существом в сегодняшнем утреннем хаосе. Девушка выглядела совершенно растерянной. Ей вспомнился давний совет одного хорошего человека. Покопавшись в ящике стола, она достала перо и карандаш. Аэллин сложила их на подоконнике крест-накрест, и довольная собой, продолжила поиски.

— Это еще зачем? — Рейвен такой "магии" не понял.

— Бабушка говорила, что это поможет найти потерянные вещи, — бросила девушка, проверяя за диванными подушками.

И как это должно помочь? Неясно. Но спорить Рейвен не стал: ей, наверное, виднее. Он предположил, что она оставила ее в другой комнате, и продолжил чесать живот кота, что наслаждался происходящим в полной мере. Аэллин решительно согласилась и отправилась в спальню. Рейвен усмехнулся, наблюдая за ней. Его всегда интересовало: устает ли она когда-нибудь, или этот запас энергии нескончаем?

— Нашла! — крик ее звучал триумфально, словно она не просто обнаружила пропажу, а выиграла настоящее сражение.

Рейвен нехотя подвинул Персиваля со своих коленей, и стряхнул с одежды шерсть. Долгое время ожиданий наконец-то закончилось. Ему было любопытно, куда же Аэллин ведет его сегодня. Они вышли из дома и легкий ветер играл в их волосах. Мужчина последовал за ней, готовясь к неожиданностям.

— Я и до этого показывала тебе важные для меня места, но сегодня... Оно в десять раз важнее всех тех, что мы уже видели, — загадочно произнесла девушка, направляясь их в сторону леса.

Рейвен понял, к чему это ведет. Он сразу насторожился, ведь лес мог стать опасным местом для сегодняшней прогулки.

— Ты уверена, что это хорошее решение? — поинтересовался охотник, останавливаясь.

— Ты сам говорил, что альву здесь уже долгое время не видели. Может, она ушла насовсем? А даже если и нет — с тобой мне ничего не страшно, — улыбнулась она в ответ, смотря как Жнец поблескивает в свете солнца.

"С тобой мне ничего не страшно" — повторил мысленно про себя Рейвен, и в груди защемило от этих слов. Простая фраза, произнесенная с таким искренним и полным доверием, сразу же развернулась внутри чувством ответственности и гордости. Ощущение того, что Аэллин буквально только что вверила ему свою жизнь и безопасность было приятным и поднимало дух. Он взглянул на нее и почувствовал, что обязан всенепременно оправдать ее доверие, а потому кивнул:

— Я сделаю все возможное, чтобы вы оставались в безопасности, леди.

Когда Аэллин сделала глубокий вдох, Рейвен приготовился. Он знал, что сейчас последует десяток историй о том, как она проводила свое время и ей предстоит поделиться множеством деталей. Впрочем, ему нравилось ее слушать. Он был приятно удивлен тем, как искренне и без тени усталости она говорила обо всем, что с ней происходит. Казалось, что даже самые незначительные события имеют для девушки огромный вес.

— Я закончила сегодня читать удивительную книгу, — начала Аэллин с энтузиазмом, — там было написано про затонувший город, который когда-то был полон магии. Там была увлекательная история о том, как главная героиня нашла амулет, позволяющий управлять временем! Вот бы у меня была такая штучка! Тебе, кстати, тоже стоит прочитать как-нибудь.

— И что бы ты с ней сделала, с этой штукой?

— Еще не знаю. Наверное, я бы отправилась в прошлое, и поговорила со своей бабушкой. А ты?

— Никогда об этом не думал, — в голове Рейвена пронеслась идея, но делиться он ею не стал.

— А еще я недавно видела оленя из окна своего дома, они так редко подбираются столь близко, представляешь! Я хотела угостить его чем-то, но он испугался и убежал. Может, получится в следующий раз? — продолжала свои рассказы Аэллин.

Рейвен кивал, фиксируя если не каждое, то хотя бы большинство слов в своей голове. Хотя большая часть его внимания была сосредоточена на окружающем лесу. Однако, это место сегодня выглядело довольно дружелюбно и умиротворенно. Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву и оставляли золотистые пятна на ковре из мха. Птичьи трели заполняли пространство мелодичным фоном, создавая ощущение покоя и безопасности.

Аэллин же не собиралась останавливаться на достигнутом, продолжая свои рассказы о событиях, привлекших ее внимание. Рейвен заметил, что ее непрерывный поток слов был как ритмичный ручей, протекающий рядом: такой же живой и бурлящий, наполненный всеми оттенками ее интересов.

Девушка вспомнила последние больничные новости. Она рассказала о том, как в больницу попал маленький мальчик, у которого была высокая температура и сильный кашель. Ребенок был сильно напуган, не выпускал из рук свою любимую игрушку — потрепанного медвежонка, и отказывался говорить с врачами. Мать мальчика была на грани отчаяния. Марта, старшая медсестра, была занята другими пациентами и потому мальчик выпал на долю Аэллин.

Она умела находить общий язык со всеми: и со взрослыми, и с животными, и с детьми. Девушка присела рядом с кроватью мальчика и рассказала удивительную историю о храбром медвежонке. Главный герой ее сказки отправился в лес на поиски волшебных трав, чтобы исцелить своего друга. Аэллин видела, как маленькие глазки ее пациента стали блестеть не от слез, а от интереса, когда она рассказывала о трудностях, с которыми сталкивался медвежонок. В конце концов, мальчик сказал, что хотел быть таким же храбрым, как и мишка. Тогда Аэллин с гордостью сообщила, что медвежонок принес целебные травы и в их больницу, поэтому мальчику очень повезло.

— Я знала, что ему просто нужно было немного тепла и уверенности, чтобы почувствовать себя немного увереннее. Кто будет чувствовать безопасность, когда вокруг тебя с десяток кричащих наперебой людей? — закончила свою историю девушка, — интересно, как иногда простые слова могут изменить чью-то жизнь.

Рейвен посмотрел на нее, и не мог не заметить, с какой теплотой она говорила о своей работе. Казалось, она была рождена для того, чтобы помогать другим. В ее словах звучала такая далекая от самого Рейвена, но такая искренняя забота о целом мире вокруг.

— Ты слишком добра, — произнес Рейвен, изучая лицо девушки. Голос его был тихим, почти задумчивым.

Непонятно было как Аэллин должна воспринять эти слова — звучали ли они как комплимент, или они были укором? Одно оставалось ясным: именно эта черта характера была для охотника загадкой и магнитом, тянущим его к девушке.

— А что ты сам думаешь о доброте? — Аэллин продолжала вести его вглубь леса, следуя вдоль реки.

Мужчина задержался на ее вопросе на мгновение и его лицо едва заметно напряглось, когда он ответил:

— Это сложное понятие. Доброта часто оказывается слабостью. Иногда это значит идти наперекор миру. Ты думаешь, что защищаешь других, но это часто оказывается ловушкой для самого себя.

Аэллин внимательно слушала его размышления. Она удивлялась про себя, что он способен на больше, чем пять слов за один раз. Место, в котором жили они оба, диктовало свои жестокие правила и участливость могла показаться чем-то неуместным. И все же, она была в корне с ним не согласна.

— А я считаю, что это ежедневный выбор. Осознанный. Это когда видишь все уродства мира и все равно выбираешь быть лучше. Это готовность видеть в других не врагов, а тех, кто так же имеет право на ошибки, страдания и помощь, — девушка всмотрелась в деревья, будто они могли направить ее мысли.

— Думаешь, здесь есть для этого место?

— Оно найдется, если мы его создадим. Но это будет непросто.

Взгляд девушки на доброту казался Рейвену одновременно наивным и смелым. Его поражала ее готовность видеть в мире что-то светлое, несмотря на то, что происходит вокруг. Либо она была чертовски глупа и отказывалась взрослеть, либо поняла что-то более важное, чем он сам.

Вдруг показалось, что хоть они и ходят по одной земле, дышат одним воздухом, миры у них были разные. Это ощущение его смутило. Просто так отбросить собственный опыт было невозможно, но и отрицать ее слова — тоже. В глубине души он задался вопросом: каково это, смотреть на мир глазами Аэллин?

Густой лес перед ними начал неожиданно расступаться, открывая перед ними небольшую поляну. Впереди, сквозь зеленую завесу деревьев, заблестели струи воды. Через мгновение они увидели небольшой водопад, сверкающий в лучах солнца. Вода падала с утеса уверенным потоком, разбиваясь о гладкие камни внизу и создавая легкий, успокаивающий шум.

Капли воды, отражающие свет, словно крошечные звезды, танцевали в воздухе. Пена, образующаяся внизу, медленно растворялась в сверкающей воде. Поляна казалась живой и дышащей, словно природа сконцентрировала всю свою силу тут. Аэллин остановилась на краю поляны, ее лицо озарилось радостью и умиротворением. Водопад был самым ценным для нее местом. Теперь же она делила его с Рейвеном, как самый дорогой секрет. Шепот воды отделял их от всего остального мира, давая возможность находиться в мире и спокойствии.

Когда они подошли к водопаду ближе, Аэллин, не сдержав радостной улыбки, сняла сандалии. Подняв подол юбки, она ступила сразу в прохладную воду. Она счастливо посмотрела на Рейвена, приглашая его присоединиться:

— Удивительно освежает, попробуй!

Рейвен с легким сомнением посмотрел на нее, а затем на свои тяжелые ботинки. Он редко позволял себе подобные моменты обычного человеческого счастья. Но что-то в этом месте, в этой атмосфере и в самой Аэллин, смягчило его привычку держать дистанцию.

Сняв ботинки, он медленно погрузил ноги в воду, позволяя ей намочить края штанин. Прохлада действительно приятно окутала его. Это все не так уж и страшно! Аэллин, наблюдая за его выражением лица, засмеялась. Она была довольна тем, что ее друг позволил себе хоть на секунду расслабиться.

Они стояли друг напротив друга, наблюдая, как вода струится между их ног, шурша в гальке. Аэллин осторожно подошла ближе, и прежде чем Рейвен успел что-то сказать, взяла его за руку.

Когда их пальцы соприкоснулись, этот момент не был похож на то, что обычно происходит в любимых романах Аэллин. Не было ни огненных вспышек, ни мгновенных искр, ни чего-то другого. Напротив: пришло чувство, напоминающее легкий вечерний бриз, что нежно обнимает кожу после жаркого дня. Рука Рейвена была теплой и надежной, словно якорь, удерживающий ее в этом моменте.

— Я рада, что ты здесь, Рей. — улыбнулась Аэллин, закрыв глаза, — ты же не против, если я буду звать тебя так?

Рейвен посмотрел на нее, а затем на их переплетенные пальцы. Он ощутил как тепло и искренность словно распространяются от ее хрупкой руки по всему его телу. Охотник никогда не был тем, кто открыто делится своими чувствами. Однако сейчас он понимал, что ее присутствие действительно приносило ему больше утешения, чем он мог представить себе.

Странное сокращение, это ваше "Рей". Не солидно как-то для охотника. Но в этом и было нечто особенное, ведь Аэллин смотрела на него не только как на часть Корпуса, а и как на такого же человека, как и все вокруг. Рейвен начал осознавать, что и сам начал меняться от частого присутствия Аэллин в его жизни. Он не знал, к чему его это приведет, но с каждым разом сопротивлялся все меньше и меньше.

— Я тоже рад, — впервые за долгое время в голосе звучало настоящее счастье.

Водопад продолжал свое бесконечное течение, а они стояли вместе, разделяя такой сказочный момент. Через некоторое время Аэллин и Рейвен выбрались из воды. Поправив волосы, которые распушились из-за влажности, девушка присела на камень неподалеку. Она смотрела на водопад с тихой грустью. Рейвен сел рядом, заметив, что что-то в ее настроении изменилось.

— Это место, — начала девушка тихо, не отрывая взгляд от блестящей воды, — похож на тот, что был рядом с домом моей бабушки Сибиллы. Она показала его мне, когда я была совсем маленькой. Бабушка говорила, что это было ее место силы. Она была самым добрым человеком из всех. Ее сердце было полно любви, она всегда находила силы и время помочь всем нуждающимся.

Аэллин сделала паузу. В это время в ее голове проносились десятки счастливых моментов, связанных с Сибиллой.

— Она всегда говорила, что доброта это не просто слово. Она помогала соседям, ухаживала за больными, кормила голодных. И при этом была старейшиной деревни. Она учила меня видеть свет всюду, даже в тех, кто казался жестоким. И в моей маме тоже, — девушка усмехнулась уголком губ, вспоминая мать.

— Однажды к нам в деревню пришел человек. Он был незнакомцем, издалека. Наверное, в его родных местах тоже шла война. Одежда его была изодрана, сам он еле держался на ногах. Большинство не было готово впускать его, они боялись. Боялись, что он принесет беду. И бабушка Сибилла... — улыбка девушки стала шире, — она не колебалась ни секунды. Она тут же позвала его к себе в дом, накормила свежесваренным горячим супом. Я не понимала, почему она поступает так. А бабушка улыбнулась, и сказала, что доброта это то, что мы даем без оглядки. Что она не знает, кто этот человек, но может ему помочь, поэтому сделает это. Человек прожил у нас несколько дней. Он оказался травником, поэтому научил бабушку нескольким полезным зельям. Бабушка никогда ничего не ждала взамен, но к ней всегда все возвращалось.

— Твоя бабушка, видимо, была сильной женщиной. Ты во многом похожа на нее, мне кажется. И все же, почему ты... Почему ты уехала из своего дома? — произнес Рейвен, постаравшись подобрать слова.

— Я всегда хотела быть, как она. Я стараюсь, правда, — Аэллин готовилась к ответу на вопрос и в глазах собрались слезы.

— Восемь лет назад, война добралась до нас. Помню, как мы с мамой поссорились вечером. А утром, когда на крайних улицах уже горели дома, мама приказала мне убегать. И я бежала, бежала далеко, как только могла. Моя бабушка, моя мама, моя младшая сестра. Даже не знаю, выжили ли они, — девушка промокнула глаза рукавом, — Я не знала, куда иду. Пряталась в лесах несколько дней. Питалась различными ягодами и грибами. Мне повезло встретить бродячего торговца, который предложил помощь: он ехал сюда, в Сольвсторк. Я приехала сюда, и город был полон раненых, пострадавших после войны. Пойти по стопам бабушки и помогать другим было лучшим моим решением, я попала в больницу. Там, как сироте, мне помогли с жильем, взамен на помощь. Тогда мне повезло еще сильнее, ведь рядом оказалась Марта. Она взяла меня под свое крыло и стала как новая семья. Она была так же строга, как мама, но и так же мудра, как бабушка. Даже шутки и задорное настроение моей младшей сестры, Шанель, можно увидеть в Марте в хорошие дни.

Аэллин попыталась прийти в себя, сделав глубокий вдох, но у нее не вышло. Горло сжалось, а слезы катились одна за другой, не подчиняясь ее желаниям. Девушка ощутила, как лицо заливается краской от неловкости происходящего. "Дыши, дыши, ты же сильная, все нормально", — пыталась повторять она про себя и все без толку. До чего же нелепо, расплакаться тут и сейчас перед Рейвеном. "По-зо-ри-ще", — как бы сказала мама. Она была уверена, что он сейчас подумает о ней как о маленькой, плаксивой девочке.

И он стоял в нерешительности, не зная, что делать. Он привык к неуязвимости людей вокруг, и внутренний порыв сделать с этим что-то, казался совсем чуждым. Однако просто стоять и смотреть Рейвену казалось самым неправильным вариантом на свете.

Мужчина сделал шаг ей навстречу, мягко касаясь ее плеча, будто боялся сделать что-то не так. Она не отстранилась. Неуклюже он привлек Аэллин к себе, осторожно обнимая. Рейвен почувствовал, как ее тело замерло на мгновение, а затем постепенно расслабилось, и она позволила себе прижаться к нему. Его руки, привыкшие держать оружие не были готовы к тому, чтобы защищать кого-то иным способом.

Хотелось что-то сказать, только вот что? Слова наверняка бы все испортили. Хотя он не знал, как поступать дальше, в одном он был уверен точно: надо дать ей почувствовать, что она не одна.

Аэллин постепенно успокаивалась, дыхание замедлялось. Она осторожно отстранилась от охотника и вытерла остатки слез.

— Извини, — тихо произнесла девушка, устремив взгляд куда угодно, лишь бы не встречаться с ним глазами, — просто воспоминания нахлынули.

— Не нужно, — его голос был неожиданно мягким, даже для самого охотника, — иногда нужно выговориться.

Они приняли решение возвращаться обратно в город, деля тишину на двоих, от чего она казалась успокаивающей, а не неловкой.

Охотник не мог избавиться от мыслей о том, что произошло у водопада сегодня. Эти моменты были чем-то новым для него. На самом деле, он все это когда-то знал, просто решил закрыть это в ящике, который спрятал подальше на чердак. И теперь он ощущал странную смесь тревоги, беспомощности и желания защитить ее. Рей размышлял о том, насколько хрупкой и в то же время сильной была Аэллин. Это сочетание здорово его озадачивало. Девушка пережила войну и большое количество потерь и все равно была открыта миру, сохранила свою человечность. А он?

Аэллин же, с одной стороны, была ему очень благодарна за то, что он оказался в такой момент рядом и он не отстранился, не испугался ее эмоций, которых иногда боялась она сама. "Все имеют право на ошибки, на чувства, но не я. Кто-то должен оставаться сильным ради других. Кто, если не я?", — думала себе девушка. Тем не менее, она ощущала, что связь с охотником становится для нее все важнее и важнее с каждым днем.