Разрывая небеса

   Следуя за отцом по улочкам Каэлум Локус, Лари чувствовала смятение и испуг, она ещё не до конца осознавала, что в действительности произошло в зале советов.
Сегодня на её хрупкие плечи свалилось слишком многое: ссора с отцом, прощание с Абигором, который как оказалось даже не Абигор, снятие с себя обязанностей хранителя, а самое страшное – её наставника больше нет. Иллариэль до сих пор не могла в это поверить, без него Каэлум Локус опустел, как опустело и её сердце. Отец не дал ей возможности смириться с произошедшим. Он потребовал её присутствия на совете, и, ни её просьбы, ни угрозы матери, не смогли переубедить его, он был неумолим.
Подойдя к двухэтажному мраморному особняку, отец остановился, и устало подпёр колонну рукой.
– Пап? – Лари быстро подошла к нему, положа ладошку на плечо.– С тобой всё хорошо?
Назаниэль кивнул, опускаясь на холодный камень.
– Я в порядке, милая, – он накрыл ладошку дочери своей рукой, – что со мной может случиться?
Подобрав своё длинное платье, Лари присела рядом с отцом.
– Ты волнуешься, какой будет мамина реакция? – спросила Иллариэль, смотря на маленького серебристого жука, пытающегося одолеть преграду, состоящую из складок её наряда.
– Я волнуюсь за тебя, Лари, – Назаниэль перевёл взгляд карих глаз на дочь, – я всю жизнь пытался уберечь тебя от бед, с которыми ты можешь столкнуться, а здесь не смог сделать абсолютно ничего.
– Пап, – тихонько произнесла девушка, – всё будет хорошо. Велиар дал тебе слово, со мной ничего не случится.
– Слово падшего... – горько усмехнулся Назаниэль. – Слабое утешение.
– Зато ты великий король, – с улыбкой напомнила Лари.
– О чём это ты? – непонимающе переспросил отец.
– Ну как же? – удивилась она и, набрав в лёгкие побольше воздуха, торжественно процитировала:

  Придёт эпоха двух правлений, 
Эпоха грозных королей, 
И в пик накала пререканий 
Они найдут друг друга с ней.  

Назаниэль продолжал грустно смотреть на дочь.
– Пора сообщить маме, – напомнила Иллариэль и, встав, протянула руку отцу.
Эвилион сидела на красном бархатном диване, читая книгу. Услышав, как входная дверь открылась, она подняла взгляд и радостно улыбнулась.
– Уже закончили? – Эвилион отложила том в сторону. – Как прошёл Ваш первый совместный совет?
Иллариэль неопределённо пожала плечами, и, не смотря маме в глаза, ответила:
– Наверное, не совсем так, как планировали.
– В каком смысле? – Эвилион непонимающе посмотрела на дочь.
Входная дверь внезапно распахнулась, и в гостиную ворвался Гидеон.
– Ты не можешь позволить Лари идти с ним! – крикнул он.
Иллариэль отошла в сторону и бесшумно опустилась в мягкое кресло, продолжая со стороны наблюдать за родными.
– С кем и куда должна идти моя дочь? – Эвилион угрожающе поднялась с дивана, сверля мужа взглядом.
– С демоном! За клинком смерти! – выкрикнул Гидеон.
– Назаниэль! Это правда?!
– Кто разрешил тебе врываться в мой дом? – раздражённо спросил глава Престолов.
– Не смей переводить тему! – крикнула на мужа Эвилион. – Как ты мог допустить, чтобы жизнь нашей дочери оказалась в руках демонов?!
– Я был бессилен, – устало ответил Назаниэль.
Лари показалось, что отец враз постарел на несколько столетий.
– Бессилен? Глава ангельского совета бессилен?!
В следующую секунду, книга, которую мама недавно читала, полетела в отца и, тот едва успел увернуться – на памяти Лари такое было впервые.
Гидеон присел рядом с Иллариэль на корточки, взяв её ладошку в свои руки.
– Родная, ты должна понять меня, древние свитки нельзя изменить, – попытался вставить Назаниэль.
– Понять что? Какие-то свитки?! Или то, что наша единственная дочь! Единственная! – повторила Эвилион. – Должна рисковать собой, зачем-то добывая Ваш дурацкий клинок! Если бы ты сразу послушал Велиара, этого всего можно было бы избежать!
– С каких это пор ты на стороне падших? – с обидой произнёс Назаниэль.
– С недавних! – крикнула она, скрестив руки на груди.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина.
– Когда Иллариэль должна идти? – наконец спросила Эвилион, из последних сил сдерживая слёзы.
– Она никуда не пойдёт! – уверено воскликнул Гидеон, подскакивая на ноги.
– Как только будет готова, – не обращая на него внимания, ответил Назаниэль, – но ты сама понимаешь времени ужасно мало, крайний срок – на рассвете.
Эвилион обречённо кивнула. Лари поднялась с кресла и, подбежав к матери, обняла её.
– Со мной всё будет хорошо, – тихо сказала Иллариэль, пытаясь хоть немного успокоить маму, но как назло вспомнились слова Дэнталиана, грозившегося её спалить. – Всё будет хорошо...
– С кем тебе предстоит идти? – Поинтересовалась Эвилион, крепче прижимая дочь.
– С Дэнталианом, – ответила Лари, едва успев спрятать улыбку, от чего-то расцветшую на губах.
– С сыном Велиара? – удивилась Эвилион, выпуская дочь из объятий.
– Да, – буркнул Гидеон, моментально помрачнев.
Лари подошла к нему, взяла за руки и, немного подняв голову, заглянула в его карие глаза.
– Может, прогуляемся? – Иллариэль тепло улыбнулась своему будущему мужу.
– Я буду счастлив, – он поднёс её ладошки к губам и поочерёдно поцеловал.
– Пап, мам, Вы не против если мы Вас ненадолго покинем? – спросила Лари.
– Нет, милая, – быстро ответила Эвилион. – Конечно, идите, а я как раз поговорю с твоим отцом.
– Твоя мама страшна в гневе, – улыбнулся Гидеон, как только они с Лари вышли на улицу.
– Такой я видела её впервые, – ответила девушка. – Конечно, бывало, они спорили, но не так.
– Все их споры обычно касаются только тебя, – Гидеон открыл перед Иллариэль золотую калитку, пропуская её в тихую лесную гладь.
Лари нравилось, что резиденции Престолов, Серафимов и Херувимов находились за чертой Каэлум Локус. К ним вела дорожка, вилявшая через лес умиротворённости, окружавший весь небесный город. Сейчас, вступив под кроны деревьев, она почувствовала, как тревоги покидают её, а на их смену приходит тихий шепот листьев волшебного леса.
Тропа, как всегда, вывела Лари с Гидеоном к границе Райского сада, где располагались жилища трёх золотых сердец. Иллариэль бросила быстрый взгляд на крайний из трёх коттеджей и слёзы непроизвольно хлынули из её глаз. Она помнила как будучи ребенком, пряталась в кустах возле дома Саандриэля, своего друга и наставника, а когда он проходил мимо, с громким смехом выпрыгивала на него, стараясь напугать. Саандриэль каждый раз вздрагивал, делая вид, что не ожидал увидеть здесь этого златовласого ангелочка.
– Мне тоже будет его не хватать, – произнёс Гидеон, приобнимая девушку. – Нам всем будет его не хватать, – он аккуратно вытер дорожки слёз, бегущие у неё по щекам.
– Где он сейчас? – тихонько спросила Лари, переводя взгляд на дерево Жизни, расположенное в центре цветущего сада. У его корней, словно пёс, лежал змей райский, погружённый в вечный сон за своё предательство. – Он говорил, что если умрёт, то хотел бы стать плодом на дереве Жизни, чтобы всегда оставаться рядом с сёстрами. Куда мы уходим? – Лари прикрыла глаза. – Может для ангелов и демонов существует свой ад и рай?
– Нет, милая, не существует, но сегодня стало больше на одну звезду, – ответил Гидеон.
– Откуда тебе это знать? – Лари свела брови.
– Ангелам были оставлены нескончаемые знания, открывающие истину. Так, в некоторых писаниях говорится, что если ангел погибает, он становится яркой звездой, освещающей путь души заблудшей.
–Как в той сказке, которую Вы с мамой мне рассказывали? – спросила Иллариэль.
– Да, – с улыбкой кивнул Гидеон, – как в той сказке.
– А демоны? – Лари посмотрела на чёрного змея. – Что происходит с ними? Они тоже становятся звёздами?
– Демоны навеки исчезают во тьме, где им самое место!
Лари ничего не ответила на резкие слова Гидеона, ведь ей было страшно признаться даже себе, что она не согласна с ним. Иллариэль не считала, что самое место для Дэнталиана – тьма.
– Мне кажется, нам лучше уйти отсюда, – Гидеон бережно приобнял Лари за плечи и они медленно зашагали вдоль кромки леса.
Изредка на пути им встречались беззаботно прогуливающиеся ангелы, которые приветствовали их, некоторые подходили посочувствовать или пожелать Иллариэль удачи в этом непростом деле. Новость о том, что дочь Назаниэля отправляется в опасное путешествие вместе с демоном, с молниеносной скоростью разлетелась по Каэлум Локус.
– Лари! – девушка услышала крик за её спиной.
Обернувшись, она увидела бежавшего к ней Рафаэля. Его волосы ещё больше растрепались, а глаза лихорадочно блестели.
– Догнал, – тяжело выдохнул Рафаэль и, наклонившись, упёрся руками об ноги, стараясь отдышаться.
– Складывается такое ощущение, что ты оббежал Каэлум Локус как минимум трижды, – улыбнулся Гидеон.
– Практически, – Рафаэль выпрямился и растянулся в улыбке.
–Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовалась Иллариэль.
– Да, я боялся, не успею увидеть тебя, – Рафаэль крепко обнял Лари. – Береги себя, пожалуйста. Ты ведь знаешь, я бы занял твоё место, если бы мог.
Лари, тихонько рассмеявшись, потрепала Рафаэля по макушке.
– Между прочим, нельзя предлагать свою кандидатуру раньше старших, – с наигранной обидой пробурчал Гидеон. – Это не уважение.
– Кому-то просто нужно быть попроворнее, – как ни в чём ни бывало, ответил Рафаэль. – Или годы берут своё, и от твоего прежнего проворства не осталось и следа?
– А вот это мы сейчас и проверим, – прищурив глаза ответил Гидеон, сделав выпад в сторону юноши.
Рафаэль, смеясь, спрятался за спиной Лари.
– Так не честно! Тебя укрывает мой ангел, – возмутился Гидеон.
– Я знаю твои слабые места, – Рафаэль подмигнул другу и быстро чмокнул Иллариэль в щеку.
– Ну, теперь держись! – воскликнул Гидеон и, смеясь, бросился на Рафаэля, но тот, расправив свои перламутровые крылья, взмыл в воздух.
– Может ты забыл, но я тоже умею летать, – крикнул он, задрав голову к небу.
– Слабо в это верится! – крикнул в ответ Рафаэль. – Видимо, от старости, твои крылья перестали тебя слушаться.
– Ну, держись, – тихо повторил Гидеон и резко взмыл в воздух.
– Мальчишки, – качая головой, произнесла Лари, опускаясь на кованую скамью, стоящую неподалёку.
Она выросла в их шутливых соревнованиях. Рафаэлю недавно исполнилось семьсот сорок восемь лет. Несмотря на свой внешний вид, а он не раз давал понять, что земные образы ему ближе, он был одним из удивительнейших ангелов. Это сегодня на нём была надета футболка с ретро автомобилем, а во времена средневековья, Рафаэль не снимал с себя лат, что до сих пор является причиной насмешек Гидеона.
Иллариэль удивляло, что при всей своей любви к людям, он никогда не помышлял стать хранителем. Рафаэль, будущий глава Херувимов, был единственным сыном Адель и Зуриэля, хотя сейчас, смотря за их метаниями по небу, ей слабо верилось, что он сможет руководить.
– Твой будущий муж, оказывается, ещё кое-что может, – Рафаэль, широко улыбаясь, приземлился около Лари. – Один раз, ему почти удалось коснуться кончика моего крыла, хотя, потом я понял, что мне просто показалось.
– Если я так не поворотлив, то откуда у меня это? – спросил приземлившийся Гидеон, держащий в руках кусок футболки.
– Ты порвал её?! – воскликнул Рафаэль и театрально прикрыл глаза левой ладонью. – Как ты мог?!
Лари рассмеялась, смотря на них.
– Я рад, что нам удалось поднять тебе настроение, – Гидеон опустился на колени к ногам Иллариэль. –
Твои слёзы разрывают мне душу.
Рафаэль бесцеремонно плюхнулся рядом на скамью и сказал:
– Я тоже не люблю, когда ты плачешь.
– А я не люблю, когда ты крутишься под ногами, – буркнул Гидеон.
– Помнишь, когда тебе было пять, Орион взял его с собой на какое-то важное поручение, – как ни в чём не бывало, продолжил Рафаэль, кивнув в сторону друга, – и ты целый день с глазами полными слёз, таскала меня по Каэлум Локус и его окраинам, ища Гидеона.
– Я помню этот день, – тихонько рассмеялась Иллариэль, – мне кажется, тогда у тебя впервые закончился словарный запас.
– Ты была не выносима, – Рафаэль обхватил голову руками и покачал ей, – и задавала тысячу вопросов в минуту. Что? Где? Почему? Тебе было интересно абсолютно всё.
– С тех пор я изменилась.
– Не уверен, – ответил Рафаэль. – В свои года ты уже успела побывать хранителем, пройти обучение у Софии и собраться в опаснейшее путешествие.
– Не вижу повода для радости, – хмуро вставил Гидеон, поднимаясь с колен.
– Ты полный кретин, если считаешь, что это радует меня, – Рафаэль встал со скамьи. – Мы все волнуемся за Лари, – он похлопал друга по плечу и перевёл взгляд на девушку. Береги себя, Лари, – попросил он, смотря прямо в её синие глаза, после чего крепко обнял. – Помни, без тебя мы вряд ли сможем жить.
Лари кивнула, нехотя выпуская из объятьев Рафаэля. Он улыбнулся и зашагал в сторону ратуши. Девушка с минуту провожала взглядом своего друга, и лишь когда его фигура скрылась за поворотом, Иллариэль перевела взгляд на Гидеона. Сейчас парень стоял к ней спиной, устремив взгляд на листву вечнозеленого леса. Его плечи были настолько напряжены, что он больше походил на статую.
– Знаешь, я всё ещё не могу поверить, что это правда, – сказал Гидеон, не оборачиваясь.
– Гидеон, – начала Лари, но была перебита им.
– Нет, послушай, пожалуйста, – попросил он. – Последние семьдесят лет я живу мыслями лишь об одном ангеле, – Гидеон обернулся, смотря прямо на Лари, – о тебе Иллариэль. Когда ты только появилась на свет, – он замялся, – в тот день ко мне подошла мать и рассказала, что они с отцом давно подумывали о том, как ещё сильнее укрепить правление Престолов. Вывод напрашивался только один...
– Брак двух наследников, – вставила Лари.
– Да, – согласно кивнул Гидеон, и она увидела, как он нервничает, – именно брак двух наследников. Но случилось так, что это не возможно было воплотить в жизнь до твоего рождения. Так уж повелось, что у высших ангелов рождаются в большинстве своём мальчики. И вот, спустя ни одно тысячелетие на свет появилась ты, – на лице Гидеона расцвела улыбка. – Буквально в первый день твоего появления на свет, нашими родителями был заключён союз – договор о нашем будущем браке.
Гидеон опустился на скамью рядом с Иллариэль и нежно взял её за руку.
– Не скажу, что я был в восторге от этого, но я дал слово родителям, ведь они никогда не желали мне плохого, всегда смотрели с надеждой в моё будущее.
Гидеон нежно поглаживал кончиками пальцев золотистые волосы Лари, от чего ей казалось, будто лёгкое дуновение ветерка играет с ними.
– Спустя семь дней, Назаниэль пригласил всю нашу семью на аудиенцию, где я впервые увидел тебя, – Гидеон закрыл глаза и улыбнулся, казалось, он вновь переживает этот момент.
Лари слушала его затаив дыхание, прежде, они никогда не касались этой темы. Она просто росла с мыслью о том, что однажды станет женой Гидеона. У неё не было выбора, просто когда-то всё решили за неё.
– Эвилион держала тебя на руках, – тем временем продолжал он, – а ты смотрела на этот мир своими удивительными синими глазами, а когда твой взгляд остановился на мне, ты неожиданно улыбнулась. Вот тогда-то я и понял, что пропал навсегда. Я старался проводить с тобой как можно больше времени. Каждый раз, когда выпадала свободная минутка, спешил в Ваш дом, боясь пропустить хотя бы крупицу твоего детства. Мне нравилось наблюдать за тобой, за тем, как ты растёшь. Первое слово, первый шаг – я всегда был рядом, всегда оберегал и помогал. Я с огромным удовольствием отвечал на все твои вопросы, помогая узнать этот мир, а, между прочим, это было нелегко. Ты была на удивление любознательным ребёнком и должна была знать ответы на всё. Иногда мне даже приходилось прибегать к знаниям наших библиотек, – засмеялся Гидеон. 

 Лари смущённо улыбнулась, она помнила, как он часами пытался ей растолковать то или иное понятие, с завидным терпением вынося все её «что?» и «почему?». 

– Я знал, что к своему любопытству и доброте, ты вырастешь настоящей красавицей, – Гидеон провёл рукой по щеке Лари, и девушка почувствовала, как кровь прилила к лицу. – Я помню тот день когда окончательно осознал, что бесконечно влюблён в тебя... Нет, я всегда любил тебя, но изначально тёплой братской любовью, как младшую сестру, однако, когда тебе исполнилось шестнадцать, всё изменилось.
Иллариэль на мгновение задумалась, она пыталась вспомнить, что же могло случиться в тот год и так изменить Гидеона, но не смогла. К тому же слова любви он произнёс значительно позднее её шестнадцати.
– Помнишь, в тот год я был вынужден выполнять поручение совета вдали от Каэлум Локус? – спросил Гидеон.
– Конечно, тебя не было больше четырёх месяцев. Я едва не сошла с ума, – честно призналась Лари. – Это был единственный раз, когда ты так надолго меня оставил.
– Это лишь мгновение в наших жизнях, но и мне они показались вечностью, – подтвердил Гидеон. – Когда мои ноги коснулись земель Каэлум Локус, я спешил из-за всех сил, чтобы поскорее увидеть тебя. Ворвавшись в твой дом, и не обнаружив тебя в нём, я начал метаться по городу, и, наконец, увидел тебя на ступеньках ратуши. Ты оживленно беседовала с Кариэль и не хотела меня замечать. Твой легкий сарафан, завязанный под грудью бирюзовой атласной лентой, красивыми волнами падал к твоим ступням, скрывая их от постороннего взора. Твои золотистые волосы, собранные наверх, открывали всем красоту твоей молочно-бледной кожи. Я замер, сражённый на месте. Никогда мне ещё не приходилось видеть ничего прекрасней, и если бы ты была жительницей земли, то я назвал бы тебя ангелом. С тех пор мои чувства к тебе возрастают подобно лавине, несущейся с пика самой высокой вершины.
Гидеон положил ладонь на лицо Иллариэль и заглянул в её бездонные глаза.
– Я люблю тебя, – тихо произнёс он, и, притянув Лари к себе, поцеловал.
Впервые Гидеон поцеловал Лари, когда ей исполнилось двадцать. Они стояли рядом с водопадом Верности, ловя на себе его мелкие брызги, а Иллариэль рассказывала ему об очередной книге, прочитанной ей. Тогда, он наклонился и накрыл её губы своими, после чего Лари, смеясь, сказала, что если он хотел, чтобы она замолчала, мог просто попросить.
Так вот, тогда её сердце бешено стучало в груди, а в лёгких не хватало воздуха, и это ощущение оставалось неизменным последние пятьдесят лет. Всё изменилось неделю назад, когда в заброшенном доме судьба устроила ей встречу с умирающим демоном.
Дэлиан завладел её мыслями, преследуя даже во сне. Не было теперь ни одной ночи, чтобы он не приснился ей.
– О чём ты задумалась? – спросил Гидеон, касаясь губами её губ.
– О Дэнталиане, – не подумав, ответила Лари.
Гидеон резко отстранился от неё, смерив ледяным взглядом.
– Превосходно! – прищурившись, проговорил он. – Мне очень льстит, что когда я тебя целую, ты думаешь о другом мужчине. К тому же об этом демоне! – к концу своей тирады, Гидеон перешёл на крик.
– Прости, – с сожалением попросила она. – Ты не правильно меня понял...
– А как я должен был тебя понять?! – воскликнул Гидеон – Я целую свою будущую жену, говорю о том, как сильно люблю её, а она думает о демоне! Как ещё это понимать?! Да он ясно дал мне понять, что ты ему понравилась! Думаешь, мне мало его грязных намёков?
– Гидеон, – спокойно произнесла Лари, – я не так выразилась. Просто все мои мысли заняты предстоящим путешествием. Я боюсь...
Иллариэль нервно пожёвывала нижнюю губу. Она понимала, что не до конца откровенна с ним, но также понимала то, что так будет лучше для всех. Ведь она просто волновалась за здоровье Дэнталиана, только и всего.
– Прости, – теперь настала очередь Гидеона извиняться, – просто, когда я думаю, что тебе придётся остаться наедине с этим демоном, – он яростно сжал кулаки, – я...
– Всё будет хорошо, – Лари ободряюще улыбнулась ему.
– Я боюсь, как бы ни стало слишком хорошо, – буркнул Гидеон.
Иллариэль ничего не ответила, переводя взгляд на зелёные деревья, тихо шуршащие листвой.
– Может пойдём ко мне? – предложил он, но Лари отрицательно покачала головой.
– Мне нужно домой, – ответила она, – я хочу побыть с мамой.
– Конечно, я понимаю. Я провожу тебя.
– А разве бывало по-другому? – с улыбкой спросила девушка, поднимаясь с железной скамьи.
– Я всегда буду рядом, – произнёс Гидеон, беря её за руку.
– Я знаю, – Иллариэль крепче сжала его руку.
Они вновь, погружённые каждый в свои мысли, медленно брели по окрестностям Каэлум Локус, такие разные, но в то же время невероятно схожие.
Гидеон довел Лари до дверей её дома и нежно поцеловал в щёку, пообещав, что прибудет завтра с утра, сопроводить её.
Зайдя домой, Лари удивилась тишине, царившей там. Отца нигде не было видно, а мама, как и прежде, сидела на диване, делая вид, что читает книгу, и лишь застывший взгляд, выдавал витавшие вдалеке мысли.
– Мам, а где папа? – Лари присела рядом с ней на диван, поправляя платье.
– Твой отец, может находиться где угодно, – нарочито равнодушно ответила Эвилион, откладывая книгу. – Мне это абсолютно не интересно.
–Ты не умеешь на него злиться, – с улыбкой проговорила Иллариэль, – никогда не умела.
– Поверь мне, милая, в этот раз я действительно на него злюсь, – её синие глаза угрожающе сверкнули. – В этот раз твой отец переплюнул сам себя.
– В этом нет папиной вины, ведь ты знаешь это.
– Знаю, – согласилась Эвилион, – но это не давало ему право скрывать от меня правду, какой бы горькой она не была.
Сняв белые туфли, Лари с удовольствием ощутила мягкость пушистого ковра под затёкшими ступнями.
– Так всё-таки где папа? – вновь поинтересовалась она, подобрав под себя уставшие ноги.
– В кабинете твой папа, – подкатив глаза, ответила Эвилион. – Его спас приход Самуэля, и он поспешно ретировался в свою каморку.
Иллариэль звонко рассмеялась.
– Я боюсь за тебя, – сказала Эвилион, чем резко оборвала смех дочери. – Очень боюсь, ты не готова к такому.
– Не забывай, я буду не одна, – натянув улыбку, напомнила Лари.
– Этот факт пугает меня ещё больше, – Эвилион покачала головой.
– Всегда надо верить в лучшее, – подбодрила маму Иллариэль, – ты сама меня этому учила.
– Трудно верить в лучшее, когда вокруг творится такое, – проронила Эвилион. – Очень трудно.
– Мам, пока в наших сердцах есть надежда, не всё потеряно.
Эвилион с улыбкой погладила дочь по руке.
– Слишком мудрые слова для столь юного ангела.
– Если это так, то в этом только твоя заслуга, – ответила Лари.
– Не знай я тебя, подумала бы, что ты льстишь, но ты так не умеешь и вряд ли когда-нибудь научишься.
– Лесть – удел демонов, – сказала Иллариэль. – Ангелам ни к чему скрывать друг от друга истинные мысли.
Эвилион удивлённо посмотрела на дочь.
– Так папа всегда говорит, – пожала плечами Лари.
– Твой папа много чего говорит, – процедила Эвилион, – только не тем, кому надо.
– Ты ведь всё равно его любишь, – уверенно произнесла Иллариэль.
– Поверь мне, родная, если бы не связь, сплетающая нас с твоим отцом, он бы давно остался в резиденции Престолов один.
– Не верю, – улыбнулась Лари. – Я знаю, как на самом деле ты его любишь, а связь душ ангельских, только укрепляет эту любовь.
Впервые Иллариэль задумалась, а связывает ли их с Гидеоном души что-то ещё, помимо очевидного.
– Лари? – позвала дочь Эвилион.
– Я просто подумала, – неуверенно начала она, – о Гидеоне...
Эвилион поняла дочь без слов.
– Я говорила твоему отцу, что это плохая идея, – тяжело выдохнула она. – Среди ангелов не заключают браки, они рождаются в самых сокровенных уголках вселенной, но разве он слушает меня?
Иллариэль задумчиво взглянула на мать.
– Когда два ангела решают связать себя брачной клятвой, между ними рождается нечто не подвластное объяснению. Они навсегда будут привязаны друг к другу. Даже если будут в дали.
– Но у Вас с папой эта связь была до заключения союза? – спросила Лари.
– Да, как и у всех в Каэлум Локус. Для каждого из нас существует свой ангел, – ответила Эвилион.
– И мой Гидеон, – неуверенно произнесла Иллариэль.
– Я очень хочу в это верить, милая, – она слегка сжала ладошку дочери, в знак успокоения. – Кстати, если тебе это поможет, то когда я была в твоём возрасте, я терпеть не могла твоего отца, – рассмеялась Эвилион.
– Я не верю, – прыснула от смеха Лари.
Ей тяжело было представить, что мама, бесконечно обожающая отца, могла так к нему относиться.
– Уж поверь,– продолжая смеяться, ответила она. – Так случилось, что ангелы, достигшие определённого возраста, сильнее чувствуют эту связь, и чем старше ангел, тем острее его чувства. Я же, к своему стыду, ничего подобного не ощущала.
Лари внимательно слушала маму, стараясь не пропустить ни слова.
– Ему было сто сорок тысяч лет, когда я появилась на свет, и он уже отчаялся найти ту, которая разделит с ним долгую жизнь. Спустя столетия твой отец признался, что когда впервые увидел меня, подумал, что не встречал никого прекраснее, – слегка зардевшись, проговорила Эвилион.
– А ты? – любопытствовала Лари. – Что почувствовала ты?
– Раздражение, – улыбнулась она. – Назаниэль был слишком навязчив, так что твоему отцу понадобилось время убедить меня в том, что он действительно единственный ангел, который нужен мне. Так что не торопись с выводами, родная. Я уверена, Гидеон и есть тот, кто тебе нужен.
– Я знаю, – кивнула Иллариэль, пытаясь укрыть сомнение, скользящее в ее глазах.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Эвилион, – мне кажется, тебе пора отдохнуть. Завтра предстоит тяжёлый день для всех нас.
– Я хотела собраться, – ответила Лари, поднимаясь с дивана. – Неизвестно куда меня может привести эта дорога, могут понадобиться некоторые вещи.
– Не беспокойся, – промолвила Эвилион, – я обо всём позабочусь, а ты иди, набирайся сил.
Лари благодарно улыбнулась маме и, поцеловав в щёку, побрела наверх.
Дверь в спальню Иллариэль была слегка приоткрыта, словно кто-то побывал здесь в её отсутствие. Скорее всего, это была мама, она пыталась не показать, насколько действительно переживает, но Лари знала её слишком хорошо. Иллариэль осмотрелась. Всё как всегда стояло на своих местах: уютная кровать, под кружевным балдахином, мягкий ковер, зеркало в золотой оправе, в полный рост которого помещался даже Гидеон, возле окна – резной столик с раскиданными по нему бумагами и травами, мягкое кресло, на сидушке которого лежала раскрытая книга. «Яды и лечение», красовалась надпись на обложке. Иллариэль взяла эту книгу в кабинете матери, когда перенесла Дэнталиана в пещеру.
Дэнталиан... Лари прикрыла глаза, вспоминая образ этого демона. Но уже спустя мгновение, она быстро захлопала ресницами, стараясь отогнать от себя дьявольский блеск его зелёных глаз, цвет которых был ярче листвы в Каэлум Локус.
Приняв ванну и переодевшись в пижаму, Иллариэль улеглась в постель, раскидав свои влажные волосы по подушке. Она долго не могла уснуть, и, смотря на кружево балдахина, думала о том, что ждёт её впереди, какие сюрпризы подготовила ей судьба. Вернётся ли она домой или ей суждено погибнуть, добывая клинок смерти, и вот, только когда рассвет коснулся окон спальни Лари, ей удалось смириться со своими внутренними страхами и ненадолго задремать.
Иллариэль разбудили нежные поцелуи, покрывающие ладошки. Открыв глаза, она увидела перед собой Гидеона.
– Доброе утро, – с улыбкой произнёс он, поднеся её кисть к своим губам.
– Доброе утро, – сонно протянула Лари.
– Я когда-нибудь говорил, какая ты красивая по утрам? – спросил Гидеон, смотря на неё горящими глазами.
– Только по утрам, – спросила Иллариэль, потянувшись.
– По утрам особенно, – ответил Гидеон, поправляя её волосы. – Ты вновь уснула с мокрыми волосами?
– С чего ты взял?
– У тебя крупные локоны, так всегда бывает, если ты засыпаешь, не просушив их, – он взял одну прядь волос и пропустил сквозь пальцы. – Они всегда напоминали мне шёлк.
Лари смущенно отвела глаза, сев на кровати.
– На площади собралось много народу, все хотят пожелать тебе удачи, – грустно сказал Гидеон.
– Вот видишь, благословление скольких ангелов я получу, – серьёзно отметила Иллариэль. – Разве это не означает, что со мной ничего не случится? Или я не права?
– Ты всегда права, – улыбнулся Гидеон. – Одевайся, я подожду тебя в гостиной.
Он поцеловал Лари, после чего вышел за дверь, оставив её в одиночестве.
Взгляд Иллариэль остановился на кресле, на спинке которого аккуратно были разложены приготовленные матерью вещи. Лари быстро оделась и осмотрела себя в зеркало. С виду, обычная земная девушка в светло-голубых джинсах, белой футболке и простых чёрных кедах. Скрутив волосы в тугой узел на затылке, Иллариэль спустилась вниз к своим родным.
В гостиной, помимо родителей и Гидеона, присутствовал Самуэль, который нервно постукивал пальцами по крышке обеденного стола.
– Самуэль, ради святых долин небесного города, ты можешь прекратить, – вспылила Эвилион, повернувшись к советнику мужа. – Мы тоже нервничаем, не заставляй делать это ещё больше, я и так на пределе.
– Прости, – пробормотал Самуэль, пряча в руки в карманы брюк.
– Так-то лучше, – выдохнула Эвилион и, переведя взгляд на лестницу, увидела Иллариэль. – Милая, ты уже собралась?
Лари кивнула, не спеша, спускаясь вниз.
– Это хорошо, – Эвилион нервно теребила в руках лямку рюкзака. – Я собрала тебе кое-какие вещи. Думаю, они могут тебе пригодиться.
– Мам, – срывающимся голосом проговорила Лари.
– Здесь тёплая одежда, кое-что из еды и, конечно, травы, – по щекам Эвилион потекли слёзы, но она упорно продолжала делать вид, что проверяет вещи дочери.
– Родная, – Назаниэль подошёл к жене и обнял её.
Эвилион, уткнувшись в плечо мужа, заплакала, не сдерживая горьких слёз.
– Это же Иллариэль, – продолжил Назаниэль и с улыбкой посмотрел на дочь. – В свои года, она повидала намного больше ангелов, живущих в нашем мире долгие тысячелетия.
– И ты считаешь, это должно меня успокоить? – Эвилион окинула мужа тяжёлым взглядом.
– В мыслях эти слова звучали гораздо лучше, – ответил Назаниэль.
– Как ты можешь шутить! – оттолкнув мужа, воскликнула Эвилион и, подойдя к дочери, крепко сжала её в объятиях. – Я не буду просить тебя о многом, родная, я попрошу тебя об одном... – она посмотрела в синие глаза дочери, как две капли воды похожие на её собственные.
– Конечно, мам, всё что угодно, – согласно кивнула Лари, ей было больно смотреть на слёзы матери.
– Просто вернись домой, милая. С твоим рождением Каэлум Локус расцвёл, а мы с папой стали самыми счастливыми во всей вселенной.
– Конечно, она вернётся, – вставил Гидеон и поцеловал Лари в макушку, – ведь у нас есть планы на самую пышную свадьбу Небесного города.
– В ближайшую тысячу лет можешь на это даже не рассчитывать, – строго ответила Эвилион.
– А разве кто-то говорил о сроках, – парировал Гидеон.
– Мне блеск в твоих глазах ответил за тебя, – Эвилион отвесила Гидеону лёгкий подзатыльник.
–Ну разве могут мои глаза потухнуть рядом с двумя прекраснейшими ангелами Каэлум Локус! – обиженно крикнул он.
– Лесть – удел демонов, – напомнил Назаниэль.
Лари с благодарностью посмотрела на своего будущего мужа. Она знала, как Гидеону тяжело, но он нашел в себе силы шутить. И сейчас, видя улыбку на лице матери, она была бесконечно ему благодарна.
– Только не надо про демонов, – насупился Гидеон и покрепче прижал Лари.
– Пора, – произнёс Самуэль и направился к выходу.
За ним понуро побрели Эвилион с Назаниэлем. Гидеон, взяв Лари за руку, неохотно шагнул вслед за ними к двери.
Девушка несколько раз поспешно вздохнула, неожиданно в лёгких стало слишком мало воздуха. Сейчас, отправляясь в опасное путешествие, Иллариэль не знала, что её ожидает впереди, но в одном была уверена точно – её жизнь никогда не станет прежней.