Бог племени.

Штаб национальной корейской разведки. Западное крыло.

Рота гудела, совершено забыв о дисциплине и с пристрастием отдаваясь своим интересам. Рядовые полностью отбились от рук, позабыв о своем командующем, которого уже неделю не могут найти на территории Австралии. Сказать, что им грустно - это будет наглой ложью. Они судорожно уважали Манобан, естественно, ведь она прикрывает их грязные задницы. Только вот её суровость и чрезмерная серьезность отпугивала, а что самое важное пугала. Девушка как подсластитель, с нотками перца в миллионы паскалей. Драгоценное место прожигает, а душа вылезает наружу, лишь бы не узреть на себе взгляд командира.

 -Рота равняйсь,- в лачугу вошёл Тэхён, совершенно озлобленный и серьезный, видимо готовый сожрать мелких угодников, - смирно. 

 Приказ - это неотъемлемая часть военнослужащих. Если ты официально получаешь отклик от человека, чей чин намного выше твоего, ты просто не в силах отказать, а то тут же подвергнешься расстрелу. Никто не собирался пускать пулю в лоб от неповиновения, но клятва служащих родине - это одно из самых важнейших обязательств, которое офицеры утверждают во благо нации, во благо народа. Врач связан с Гиппократом, а военный с народом. Они идут служить не ради себя, не ради успеха или золотых побрякушек на плечах. Люди, отправившиеся на фронт, изъявляют желание во благо родины, становясь тактичными патриотами и фанатами своей страны. Тут либо команда, либо ты шавка, вылизывающая задницы животным. Когда на поле боя умирает один, остальные окружают его, создавая купол, и совершенно не важно, умрёшь ты или нет. Самое главное спасти соратника, помочь хотя бы укрыться в безопасной зоне, а уже потом спохватиться за свою задницу, за свою гордость и жизнь.

 -Пятая рота построена для утренней зарядки, докладывал рядовой Чон Чубок,- парень отдал честь, выйдя вперёд и одним вздохом проговорив речь. Его слова уже давно были вызубрены, а чёткое воспитание оказывалось на осанке и громком голосе. - Разрешите приступить товарищ капитан? 

 Тэхён лишь отвечает парню кивком, наблюдая за его дальнейшим командование. Рота в один миг повернулась направо, быстрым шагом направляясь на утреннюю пробежку. Никто и никогда не мог оставить утреннюю зарядку, совершенно скидывая неуважительное отвращение в сторону командора. Парень чувствует себя угрюмо, что так заметно сказывается на его состоянии, и он садится на первую попавшуюся кровать. Манобан была его другом, учителем, соратником. Офицер была тем, кто спас его от гнета пуль, вытащила из плена американских солдат. Они прошли огонь и воду, ну а что теперь, её сломил какой-то взрыв вертолёта. Он не верит в это и совершенно не собирается отпускать руки, Тэхён уверен, что полковник живёт и уже детально изучает всё произошедшее, направляясь в столицу. 

 -Тэхён?- голос парня подрывает мысли Кима, и тот моментально поднимается с кровати, дабы отдать честь. - Не нужно, я пришел, чтобы сообщить, что "Army" вылетают уже через несколько часов, все сборы завершены,- Чонгук, уже давно знакомый силуэт вырисовался в груди. Темноволосый парень, который славится своей шикарной формой и дотошно холодным обращением к женщинам.

 -У меня осталась единственная просьба к тебе,- возвращаясь в сидячее положение, проговорил парень,- ты должен взять меня с собой. 

 Чонгук лишь улыбается, видимо давно осознав, что всё так и будет. Капитан понимал, что Тэхён попросит это, и заранее подготовил всё. Его друг чересчур однотипен, чтобы менять свои затеи и подразумевать что-либо тихое и безопасное. Блондин просто не в силах отсиживаться в Кореи, когда его командир находится при смерти, а может даже в плену. Кто, если не он полетит туда, и прознает всё до единой мелочи.

 -Предупреди Джису,- усмехнулся Чон, захлопнув дверь за собой.

Австралия. Северный берег Тихого океана.

-Охотник, охотник, приём это барс, как слышно?- парень с винтовкой в руках, исследовал каждый уголок острова, закупоривая за самые разные части. Он не просто вылизывал территорию, он её разрушал, лишь одним своим взглядом. - Часть б на восемь часов севера зачищена, ничего не обнаружено, возвращаюсь обратно.

 -Приём барс, это охотник,- шелушение рации, едкий звук,- проверь одиннадцать часов на севере, и через пятнадцать минут встречаемся у машины, конец связи. 

 Звуки в рации оборвались, а Чимин направился дальше по указанию капитана. Парень был предельно ловок, осматривая каждую деталь. Перед глазами совершенно ничего не было, но почему-то он ощущал, что надежда всё же есть. Транспорт был найден на этой территории, а значит и они где-то совсем не далеко. Он идёт по берегу, совершенно забывая о своих обязательствах. Его мысли заполнены пропажей офицеров, а возможно и кого-то особенного. Кажется, барс реагирует на всё потенциально одиноко, ибо потерял лучшего друга, собрата и возможно нечто большее...

***

Раздражающие звуки детей, покорные отбивы тканевых барабан. Возгласы, неизвестного характера и какой-то вой в некий рог, напоминающий дудку. Что за дерьмо творилось за шторкой типи, не давшее Манобан поспать. Ощущение было колче некуда, когда ты не спал всю ночь, замыкаясь в собственных же мыслях, и теперь слышишь топот обезьян, совершенно далёких от людей. Дикие иноземцы со своими глупыми правилами, и глубоко не ценящие сон. Кажется, они совершенно не понимают прок жизни, потому и разбрасываются такой сладкой потчевальней. 

 Лиса лежит, сломя уши. Она закрывает лицо какой-то подстилкой, дабы хоть немного заглушить этот трезвон. К ним в лагерь пришли мамонты, и эти неотёсанные собрались питаться, или как. К чему такой праздник, что за черт побрал этих Чаху. Всё же ей ничего не оставалось, как просто натянуть майку, зашнуровать берцы и выйти из типи.

 Перед ней открылось неизведанное, огромное количество людей, выстроенных в ряды, с разными подношениями. Люди был разукрашены до неузнаваемости, хотя скорее это действительно было другое племя, нежели свои родные необразовашки. Впереди всех был мужчина, с такой же огромной шляпой из чёрно-белых перьев на голове, а рядом с ним красовался паренёк, такой страшноватенький, но вполне себе на завтрак можно. Лиса хотела подойти поближе, но осеклась, как только заметила очень грустное лицо Дженни. 

 Дженная не похожа сама на себя. Девушка всегда была с холодным лицом, но сейчас на лице даже не нейтралитет, оно просто полно печали и отчаяния. Она даже не смотрит на весь этот дикий караван, который приплыл неизвестно откуда. Эти стуки барабанов больше похожи на крикливую свинью в мясокомбинате, нежели мелодичную конструкцию. Сейчас действительно тяжело сосредоточиться на чем-то одном, когда столько яркостей мелькают перед глазами, но всё же важнее спросит о настроении девушки, которая так наивно что-то мельтешит. 

 Манобан надвигается как буря, нагло проходя толпы, зорко оглядывающие её. Они замолкли, буквально на секунду заметив Лису. Девушку уже давно не удивляло такое внимание к ней, ведь только она так сильно отличается от этих племён. Фактически тут много "белых", но одежда, скорее неподобающего вида, делала своё дело. 

 -Дженни, что с тобой?- она прислоняется к её плечу, и тут ощущает этот судорожный взгляд Ким на себе. Сначала Манобан не осознала, но позже, повернувшись к чужому племени, узрела, как на неё направлены сотни луков и копей.

 Ей совершенно не страшно, она всегда ощущала на себе тысячи прицелов, которые были намного опаснее этих заточенных каменных спилков. Сейчас Манобан лишь ухмыляется, кажется, осознавая свою будущую учесть. И почему чужое племя так взбудоражено, когда Чаху приняли с распростёртыми объятиями. Кажется, охотники напротив, были куда глупее нынешних хозяев земли, потому и вели себя дотошно дико.

 -Тебе не стоит трогать меня, а то они убьют,- Дженная осторожно отходит ближе к отцу, наклоняясь и шепча ему что-то на ухо. Мужчина улыбается, и славно кивает головой, и только после этого чужое племя опускает оружие, тут же кидаясь на вождя неотъемлемыми вопросами. Они говорят на неизвестном языке, может, поэтому Манобан оглядывается, пытаясь хоть на секунду вникнуть, но ничего не понимает, кроме имени Дженни.

 -Что происходит?- в недоумении задаётся вопросом Манобан. - Неужели это, потому что я тронула принцессу? 

 Дженни отмалчивается, продолжая слушать диалог между отцом и другим вождём племени. По тону, они говорят о самых серьезных вещах на свете, обсуждая какого-то Умпалу и принцессу. Манобан хочет вмешаться, но осознаёт всю серьезность ситуации, потому лишь отмалчивается, глядя на происходящее сверху вниз. 

 Ситуация не из лёгких, когда ты стоишь как вкопанный, а твоя подруга кажется, ощущает эти лёгкие прикосновения руки со стороны неизвестного парня. Смышленость Манобан позволяет одуматься, и скорее всего перед ней стоит жених этой девушки. Такой смазливый, весь забитый черными красками парнишка, который явно не дорос до мужчины. Новоиспечённая Ким никогда не упоминала про некую любовь, а уж мужа или жениха тем более. Неужто вождь собирается отдать её насильно, неужели в этом веке действуют такие же важные правила, как и в жизни Лисы. Всё во благо нации, во благо страны. Дотошно несправедливо, особенно для той, кто достоин истинной любви, а не этих слюней, оставленных после поцелуя костяшки руки. 

 Лицо вождя выглядит веселее некуда, он рад за такой выбор, хотя возможно Манобан ошибается и её чутьё обмануто. Такое случалось редко, но все люди способны на ошибки, даже столь мелочные. Почему в её груди немыслимая пустота, то ли от мимолётной любви, что скорее не так, то ли от жалости к Дженни. Она не способна вот так просто прощать несправедливость, основываясь на то, что кто-либо страдает. Дженная не слишком близка ей, и они знакомы не так давно, но она ощущает опеку над этой девушкой, она хочет защитить её. Все эти дни, лишь она была рядом, только принцесса говорила на ломаном и пыталась хоть на миг увлечь от всех проблем. Девушка не заслуживает такой несправедливости, она обязана быть свободной, до тех пор, пока не найдет того, с кем сердце дрогнет, а души сольются воедино. 

 -Это твой будущий жених?- срывается с некой злобой у Лисы. 

 Принцесса кивает и удручённо вздыхает. Сейчас она ещё печальнее, чем пару минут назад. Чутьё не обмануло, потому нужно действовать как можно быстрее, ведь глаза Дженни говорят всё сами за себя. Она уже пытается сорвать что-то с уст, как вождь перебивает её: - Колторпато Лалиса орплато. 

 Манобан не понимает, что естественно для неё, она лишь чувствует лёгкий толчок в бок и тихое шептание принцессы "поклонись". Недоумение, но почему-то она делает, слегка склоняя голову. Если она не может защитить Дженнаю под гнетом собственных сил, она сделает это по - другому, отличившись мозгами, а не всей этой свитой. И даже сейчас, когда она слышит эти насмешки со стороны параллельного племени, ей до чёртиков тошно. Чувства - это слабина, и в данный момент Манобан попалась на этой слабине...

Австралийская военная база. Южный берег.

Атмосфера в этой группировке была не так сурова как у блинков. Они все очень расслабленно и мило проводили время друг с другом: Чонгук, сидевший посреди комнаты, пару парней, которые готовили ужин в кухне, Чонин и Момо, обжимающиеся на диване. Никто бы и не подумал, что военные могли так скупо проводить время и наслаждаться отдыхом. Тэхён ощущает себя чужим, занимая лишь кресло в углу комнаты. Ему тошно смотреть на всё это, осознавая, что члены его группы валяются где-то на территории джунглей и лесов. Крушение вертолёта подвигло сильную тряску, с учётом того, что ни одного из пассажиров не нашли. Сердце обливается кровью, а глаза сжигают слёзы, но парню не свойственно это показывать. И это не из-за гендерных тенденций, это лишь офицерская ложа, в которой ты камень, а твои друзья брёвна.

 -Пошли к нам,- Сокджин подходит к парню, слегка улыбаясь,- ты не должен расстраиваться, мы скоро найдём их. Уверяю, что мы работаём слаженно и никогда не пропускаем что-либо мимо ушей.

 -Я не планировал расстраиваться, просто устал. Пожалуй, я пойду отдыхать,- он резко поднялся с кресла и направился в сторону разветвлённой, деревянной лестницы. Тэхён уже начал подниматься, как на плече ощутил чью-то холодную руку, сжимающую плоть парня.

 -Тэ,- совершенно знакомый голос, чувство такого же обидчивого состояния, и он понимает, что это Чонгук,- ты не должен себя так убивать, твоей вины во всём этом нет, и я уверен, что они живы.

 Он не оборачивается, не благодарит, лишь ухмыляется, откидывая руку парня и продолжая подниматься по лестнице. Они уже давным-давно не друзья чтобы чувствовать поддержку, а уж тем более полагаться друг на друга. Хоть в прошлом они и были тесно связаны, сейчас настоящее, в котором они соперники, а Чонгук новоиспеченный черный список Тэхёна.

***

В этот вечер племя Чаху и как недавно узнала Манобан, племя Ко́ко отмечали неизвестное торжество. Действительно ли это было свадьбой молодых представителей племени, либо же кто-то умер, а желательно тот бабуин, поцеловавший руку Дженнаи. Манобан сидит на вершине холма, опираясь на руки и вдыхая этот свежий аромат. По-прежнему никаких новостей от штаба, а спасательных вертолётов даже и не приплывало. Если она переместилась во времени, если она сейчас в другом мире, то возможно её уже никто и никогда не спасёт. Ей совсем не плохо здесь, наоборот она ощущает свободу и тепло, впервые чувствует себя настоящей, живой. Эти горные вершины, скалистые просторы, уютная атмосфера за костром и чудные глаза Дженни Ким, которые не выходят из головы. Она не ослабляет хватку, скидывая это увлечение девушкой лишь на заинтересованность и знания английского. Даже то чувство, когда Дженная обиженно отстранилась от Коко, Лиса сопоставила с офицерской обороной. Мы должны защищать тех, кто просит о помощи. В глазах принцессы читалась эта мольба, ощущалось требование спасения, но она так и не сказала. 

 -Лалиса,- этот тёплый, уже давно привычный тембр, направляющий Манобан в небытие,- тебе грустно, что я не выхожу замуж за тебя? 

 Даже в такой обстановке эта совершенно недалекая продолжает шутить, что вызывает насмешку и улыбку. Девушка присаживается рядом, опускаясь на колени, она ехидно изумляется и уверяет саму себя, что всё в порядке. Лиса смеётся, сама того не осознавая, она странно поворачивает голову к девушке, смотря на неё косо, за счёт откидной шеи. 

-Зачем эта свадьба? Ты же не чувствуешь это слияние душ с тем отродьем,- она холодна, словно её совсем не волнует происходящее. 

 -Вождь говорит, что это единственный выход объединить племена и избежать войны,- вздыхает принцесса,- правда есть ещё один, но отец отказывается. 

 -Какой?- у Манобан срывается это так быстро, словно она ожидала чего-то эдакого и наконец получила, тот самый долгожданный ответ. Выход есть, спасение имеется, и только оно способно вылечить слегка надрезанное сердце Дженни. 

 -Нужно победить сына вождя племени, то есть моего жени́ха. Тогда не войны, не замужества, а тот, кто сможет, получит и племя и меня,- она говорит это с ноткой веселья, но почему-то в глазах всё ещё читается эта печаль. 

 Манобан даже не прерывается, она поднимает шею, возвращаясь в живое состояние, и оборачивается полубоком к Дженни. Отрывать глаза совершенно не обязательно, ведь рядом с ними совершенно никого нет, а тишина так и наполняет атмосферу романтикой. Принцесса улыбается, вглядываясь глубже, она чувствует это тепло, исходящее от Лисы, чувствует защиту и то самое тепло, которого так давно не хватало. 

 -Ещё никто не смог победить его в драке,- словно не дожидаясь вопроса от Лисы, Дженная уже отвечает и моментально обрывает эту связь, ту надежду в глаза Манобан. 

-Ты ведь не знаешь мои способности в драке, что если я выиграю?- как ни странно, но она действительно собралась нарушать тот брачный договор, расторгать даже не состоявшееся. Это было ожидаемо, ведь убить какого-то паренька, закрывающего задницу соломой, было куда проще, чем отпускать невинное дитя. - Я убью его, и ты станешь моей, Дженни Ким. 

 -Если ты проиграешь, ты умрёшь,- так холодно, притом словно остерегая, говорит Дженни,- когда воин кидает вызов другому, они дерутся не на жизнь, а на смерть. Это опасно Лалиса. Я не хочу тебя...,- она вздыхает, и Манобан уже думала, что речь закончена, но,- тебя потерять. Моё время с тобой проходит по-другому и это странно, ведь на меня никто не влиял так сильно. Это как камень такой бум, и вот я после камня. 

 Лиса лишь улыбается, слегка жмуря глаза. Девушка до того чудна, когда так открыто заявляет о чувствах, да ещё и не сторонится совсем. Задорно и правдиво, снова эта прямолинейность, нарушаемая принцессой. Дженная превосходна и замены для неё не найти, может потому сейчас рука Манобан на щеке девушки, а лоб соприкасается с её. Она не сопротивляется, словно осознавая, всю серьезность ситуации, будто понимая, что, и как сейчас будет. Лиса всё ближе, а дыхание всё чётче, но можно ли нарушать такую линию, не отрубят ли ей голову. Волнует это немногих, лишь животных, утаившихся за кустами. 

-Дженни,- она произносит, не отрывая взгляда, не убирая руки,- я спасу тебя. 

 Слова не обрываются, они продолжаю идти, но не с помощью букв, не выдрессированным английским языком. Она лишь дала понять и осознать эту надежду своим прикосновением к губам. И возможно это по-детски, совершенно далеко от норм животных инстинктов, но это легкое соприкосновение, затянувшееся на достаточное время, было куда нежнее миллионов слияний. Сейчас, когда рука Лисы на щеке Дженни, а губы пересекаются легким касанием, сердце бушует, отступая дальше некуда, а мурашки по коже избегают, дальнейшего разговора. И почему дерзость не позволяет идти дальше, почему такие взрослые дети сейчас словно в детском саду, за той самой горкой, когда ты впервые теряешь невинный поцелуй. Розовые щеки, несерьезная улыбка после длительных касаний, всё до боли неловко, но впервые. И пусть этот поцелуй, который и поцелуем назвать слишком сложно, будет той самой печатью на документах, данных обещаний. Пусть именно это лёгкое сближение, будет залогом твёрдости и уверенности, а главное верности Лалисы Манобан - полковника секретной военной армии.

(Работа идёт свои чередом, надеюсь вам действительно она нравится.)