Часть 5
Я втирала крем в кожу рук и мурлыкала какой-то самовыдуманный мотивчик. Крем аппетитно пах кокосом. В запотевшем по краям зеркале сияло здоровым румянцем лицо без признаков былой сыпи. На полочке под зеркалом стояла мини-шеренга из тяжёлых стеклянных баночек и флаконов уходовой косметики, появившихся у меня, стоило только попросить. Полочку прибил Лев, когда я намекнула, что ставить мыльно-рыльные приблуды на край раковины не очень удобно. Пока я долго и с удовольствием принимала душ и мазалась кремами, маньяк терпеливо стоял за дверью, и я воображала, что он мой личный телохранитель, а я - капризная поп-дива из телека. Раньше мне бы пришлось занимать очередь в покрытое ржавчиной общажное корыто, в которое без тапочек брезгливо было ступить.
Лицо в зеркале ни под каким углом не напоминало лицо несчастной узницы, заточённой психопатом-похитителем под землёй. Оно сияло мягкой увлажнённой кожей здорового оттенка, полноценным восьмичасовым сном и сытым блеском в глазах. Я находилась тут уже довольно прилично, где-то три недели. За это время организм решил, что он на санаторно-курортном лечении, быстро восстанавливал силы, спал и ел за двоих, читал в своё удовольствие, удачно адаптировался под режим приходов Льва, как часики сбрасывая балласт по расписанию. Даже месячные в этот раз прошли без спазмов и болей, откапало все быстро и чисто, как матушкой-природой задумано.
Я смахнула влажный локон со лба и опёрлась руками о раковину, всматриваясь в отражение. Всё это было максимально странно. Я читала "Коллекционера" Джона Фаулза, видела фильмы, снятые по мотивам реальных историй похищений, слышала пару-тройку тру-крайм подкастов. Я ждала внезапных вспышек гнева, насилия, пыток, принуждения к сексу, возможно, даже извращённому, я была готова ко многим вариантам развития событий, особенно после заявления Льва о его отвратительности. Я почти сразу решила, что как только начнёт пахнуть жареным, то тут же изловчусь и прерву свои мучения первым же подвернувшимся способом, мысли о выживании "любой ценой" и спасительном побеге не вдохновляли, мне некуда было бежать. Я была не из тех героических решительных женщин, которые зубами прогрызали путь к свободе, начинали жизнь заново, писали книгу и становились успешными, богатыми и знаменитыми. Это всё сказочки для сытых капиталистических стран, я же могла вернуться и нырнуть только обратно в постсовковую хтонь, в выгребную яму своей прошлой жизни, если не глубже. Уж проще самостоятельно оформить себе билет в один конец, чем продолжать эту бессмысленную карусель страданий.
Но пока что за всё то время, что я торчала в заперти, Лев меня и пальцем не тронул. Даже близко не подошёл. Он приносил мне свежую, вкусную, разнообразную еду, которая даже на вид была полна полезных витаминов и минералов, и некоторые блюда, я уверена, он готовил сам. Он внимательно запоминал списки необходимых или желаемых мной вещей, и неизменно появлялся с ними едва ли не на следующий день. Мои родители не сделали для меня столько за всю жизнь, сколько этот бедолага за неполный месяц. Всё, что он приносил, было невероятного, запредельного для меня качества. Сейчас на крючках висели мягкое, как облако, махровое полотенце и роскошный банный халат, у раковины лежало мыло с запахом роз, рядом с ковриком дожидались моих ног уютные пушистые тапочки в виде зайчиков. В школе я мечтала о похожих тапочках, видела такие у главных героинь в подростковых сериалах, когда они лежали в них на широкой кровати с розовым покрывалом, помахивая в воздухе ногами и сплетничая с подружкой по мобильнику. У меня не было ровным счетом ничего из этой буржуазной картинки, даже подружки. Но зато теперь у меня были хотя бы тапочки. Даже бирки на новых вещах на ощупь казались дороже, чем весь мой оставшийся в прошлом гардероб.
Я провела рукой по слегка липкой коже плеча, растирая излишки крема.
"Оно должно втирать лосьон" - всплыло в голове. Я криво ухмыльнулась. Даже если ему зачем-то понадобится эта кожа, я лишь попрошу не сдирать её с меня заживо, пусть аккуратно, безболезненно вырубит и освежует мою тушку, если так ему будет угодно. После местного волшебного отдыха и умереть не жалко. Здесь я не страдала мыслями о работе, деньгах, еде, деньгах, здоровье, деньгах. Расплата рано или поздно наступит, несомненно, но пока я ловила момент, и позволяла себе расслабиться и получить немножко низменного плотского удовольствия.
Я потуже завязала пояс халата и бодро пошлёпала тапками к двери. Лев стоял в той же позе, что и всегда - прислонившись спиной к косяку и рассматривая носки своих неизменных апяпистых кроксов.
- Я всё!
Он молчаливо попятился, пропуская меня в комнату. На кровати валялась электронная книжка, на столе стояла лёгкая плетёная чаша с бананами. Под столом примостилась термосумка, где я хранила воду и закуски на случай, если захочется перехватить чего-нибудь, пока Лев отсутствовал. Уютное гнездышко, мечта интроверта.
- П-присядь.
Голос мужчины показался мне охрипшим, он нервно подрагивал от напряжения. Может, вот оно, началось? Сейчас меня схватят за волосы и ударят свежеумытым лицом об стену? Но зачем тогда присаживаться?
Я плюхнулась на кровать, полы халата слегка распахнулись и обнажили колени.
- Т-ты о-очень х-хорошо себя в-вела в-все это в-время, - он заикался даже сильнее, чем обычно. - Если п-продолжишь б-быть п-послушной д-девочкой, то в б-будущем я смогу о-отпустить т-тебя, н-но сначала т-ты д-должна б-будешь с-сделать то, что я г-говорю...
Сердце неприятно замерло и пропустило удар. Он отпустит меня? Вот так просто? Это какой-то хитроумный трюк? Мне вот так запросто кинули надежду на "светлое будущее", как собаке кость, но шокирована я оказалась не этим, а собственными противоречивыми чувствами. Мне словно сообщили, что я согрешила, и отныне буду изгнана из тёплого и сытного Рая на холодную голую Землю. Это ощущение было абсолютно неправильным, оно выбивало из колеи, заставляло меня сомневаться в собственной адекватности. Это уже даже не стокгольмский синдром, а синдром "нищей приживалки" какой-то... А вещи, которые он мне купил, можно будет забрать с собой?! Фантазия вовсю рисовала сюрреалистичную картину, где я со слезами по щекам собираю в узелок тапки, халат и книжку, а Лев хмуро и непреклонно указывает на дверь. Нелепость сюжета чуть отрезвила, что позволило осознать последнюю часть сказанной фразы.
- Делать, что ты говоришь?
- Д-да, т-ты б-будешь п-послушной, и с-сможешь уйти о-отсюда, к-когда всё к-кончится. В-веди с-себя тихо и н-не с-сопротивляйся...
"Когда всё кончится". Это завуалированный намёк на мой печальный конец? Тело напряглось, и я не могла заставить его расслабиться, контроль дыхания не помогал, мышцы на лице сводило.
- Что мне надо делать? - голос непроизвольно дрогнул.
- П-подойди к-ко мне и п-повернись спиной.
Я с опаской подошла к похитителю. С того момента, как Лев похитил меня, он не подходил близко и не касался меня, он избегал любого, даже случайного физического контакта. А тут внезапно оказался критически близко. Стоять спиной к нему было нервно, но я решила, что лучше не дёргаться и тихо перетерпеть всё, что бы ни произошло.
- З-заведи руки н-назад.
Блять. Блять! Он крепко связывал мои запястья за спиной каким-то гладким шнуром, это не было больно, но ограничение рук полоснуло меня горячей дрожью вдоль позвоночника. Адреналин скакнул в крови, заставив волоски на шее встать дыбом. Прямо сейчас я чувствовала себя абсолютно беззащитно, мои руки давали мне хотя бы призрачную надежду на то, что я смогу защитить от удара самые уязвимые места, но теперь я была, словно вывернута наизнанку.
- Сядь н-на к-кровать.
Я нетвёрдым шагом вернулась к кровати, и едва не рухнула на неё ничком. Со связанными руками я будто утратила чувство равновесия, я боялась, что в любой момент кровать уплывёт из-под меня, и я упаду на пол.
- Н-не бойся, м-мне нужны т-только т-твои ноги.
Коленки начало подтряхивать. В смысле?! Он их отрубит? Отрубит и сожрёт. Или пришьёт суровой ниткой к манекену. Или себе куда-то пришьёт? В банке замаринует? Нужна большая банка...
По коже пробежал нехороший холодок, идиотские мысли выскакивали в голове одна за одной, истерика уже была наготове и грозила выплеснуться наружу, но я себя успокаивала, что это хотя бы не глаза, которыми можно читать, и не руки, в которых можно держать книжку. Ноги мне тут без особой надобности, куда ими ходить? Хотя иметь их всё-таки было приятно, я даже буду по ним скучать... А можно попросить наркоз? Он вроде мне никогда не отказывал в просьбах. А вдруг он хочет слышать мученические крики жертвы?
Я нервно облизнула губы.
- А тебе они целиком нужны или по кускам как-то?
- П-просто с-сиди и м-молчи!
Лев приблизился и уселся на пол у моих ног, сильно наклонив голову. Его рука медленно потянулась вперед, и я вздрогнула от неожиданно нежного прикосновения кожи к коже. Он аккуратно снял обувь сначала с одной моей ноги, затем с другой, его пальцы слегка дрожали. Лев бережно взял мою правую ступню в ладони и поднёс к губам.
Футфетишистов у меня ещё не было. Как, впрочем, и прочих фетишистов. Познания о сексе у моих избранников ограничивались умением натягивать на себя презерватив без пузырька воздуха, а иногда не было и этого. Прелюдия всегда напоминала грубую настройку радиоприемника, где мне небрежно крутили обе груди по очереди, затем наугад тыкали пару раз между ног пальцами - ну и всё, инструмент готов к работе. Ничего общего со страстными сценами из романов, где героиню словно от удара током мечет по кровати, трясёт, изгибает и уносит на небеса. Мой секс больше напоминал мне прочистку труб. Очень некачественную, халатную прочистку, секунд на 40-50. И конечно, в такой обстановке никто и не думал уделять внимание ногам. Там, где поцелуи были редки, как единороги, нечего было даже заикаться о прочем разнообразии. А тут человек, настоящий, живой, тёплый человек мужского пола целует мне ногу. Трется о кожу губами, прижимается щекой.
Я оцепенела. Абсолютно новое ощущение накатывало на меня тёплой волной, оно приятно щекотало под кожей, из-за него хотелось сладко выгнуться и откинуться на кровать, но я боялась шевельнуться - это могло спугнуть моего робкого похитителя с ноги, а ведь вторая пока еще оставалась не целована, ради такого я готова немного потерпеть. Нежные поцелуи заставляли мышцы икр приятно ныть. Чувство щекотки сменялось нарастающим возбуждением, оно струилось вверх по ногам оттуда, где губы Льва встречались с моей кожей, где его тяжелое прерывистое дыхание расползалось огнём по телу. Лев выглядел словно в трансе, его руки скользили по щиколоткам, икрам, потирали нежные места сгибов под коленками. Я почувствовала влажный язык, облизывающий тонкую кожу между пальцами, и захлебнулась на вдохе. Лев погрузил пальцы моих ног себе в рот и ласкал их, смаковал, как леденцы, один за одним. Это не было похоже ни на что в моей жизни. Если это и есть его "отвратительно", то я начну верить в высшие силы, пославшие мне этого футфетишиста-заику в извинение за всю предыдущую жизнь.
Низ живота сводило в жарких спазмах, я чувствовала, как приливает кровь к области между ног, на теле осела испарина. Хотелось распахнуть халат, чтобы не упасть в обморок от охватившего всё тело огня, но руки оставались крепко связанными за спиной. Мужчина у моих ног не пропускал ни миллиметра кожи, старательно целуя и вылизывая обе ступни по очереди. А я тем временем изнемогала от желания, чтобы он поднялся выше. Ну же, наверху осталась ещё уйма места для языковой практики!
В нетерпении я заерзала, пытаясь как-то привлечь его внимание к верхней части ног, туда, где мне больше всего не хватало его прикосновений. Я не знала, какого это, когда тебе делают куни, но в этот момент была готова к экспериментам на все сто.
Лев поднял на меня помутневший взгляд. Он выглядел осоловело и растерянно, как кот, которого оторвали от слизывания валерианы с живота проститутки.
Наши глаза встретились. Парень медленно осознавал себя, а я тяжело дышала, не понимая, чего хочу больше - сжать ноги покрепче в судороге удовольствия или развести их перед ним пошире. И тут Лев очнулся, молниеносно вынырнул из омута греха и вскочил на ноги.
- Н-на сегодня хватит, - бормоча, он резко потянулся в моим рукам, дёрнул за какую-то верёвку и тут же вылетел за дверь, впрочем, не забыв провернуть ключ в замке.
А я продолжила ошалело сидеть на месте, чувствуя, как шнур легко соскальзывает с запястий...