Эпилог.
Проснувшись ранним утром, я обнаружила, что Мустафа пристально смотрит на меня с неподдельным интересом.
— Ты кто? — неожиданно спросил он, и в его глазах мелькнуло искреннее недоумение.
— Твоя жена! — вскрикнула я в ужасе, резко поднимаясь с постели. Неужели он снова всё забыл?
Но прежде чем я успела отдалиться, его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, а в следующее мгновение комнату огласил его звонкий смех.
— Что тут смешного? — нахмурилась я, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
— Ох, Залина, прости… — он притянул меня к себе, усадив рядом, и крепко обнял.
Я замерла.
Залина… а не Залена.
— Я всё вспомнил, — прошептал он, и в его взгляде, тёплом и безмерно нежном, не осталось и тени сомнения. — Не знаю, как такое могло случиться…
— Правда? — голос мой дрогнул, и я сама не верила своим ушам.
— Помнишь, как я приехал за тобой в Дагестан?
— Конечно помню…
— Как твоя мама была против нашего брака, но неожиданно появилась на свадьбе?
— Естественно, такое не забыть…
— А как ты бросилась спасать ту самую Барби, когда мы гостили у Селима в Искандеруне?
— Всё, — сдалась я, чувствуя, как слёзы радости подступают к глазам. — Верю… С возвращением, любимый.
Мы ещё долго сидели, обнявшись, перебирая в памяти самые счастливые мгновения нашей жизни, словно драгоценные жемчужины, нанизанные на одну нить судьбы.
Через пару месяцев Айше родила нам прекрасного мальчика. Когда пришло время наречения имени, она предоставила это право Ибрахиму. Пасынок бережно взял малыша на руки и торжественно произнес:
- Назовем его Иса - в честь пророка, мир ему. Пусть Всевышний принесёт благо нам в этом малыше!
Через полгода Селим наконец оправился от ран, его ждал суд, который вынес суровый приговор — пожизненное заключение. Его подельники также не избежали наказания: многие получили длительные сроки, а некоторые были осуждены навсегда остаться за решеткой.
Воспоминания о злодеяниях Селима вновь заставили Мустафу пережить тот мучительный период своей жизни. Боль, предательство и гнев смешались в его сердце, когда он вместе с Ахметом пришел в тюрьму для последней встречи с братом.
— Твои дети ни в чем не будут нуждаться. Я сделаю всё для своих племянников. Но ты их больше не увидишь — я позабочусь об этом. Айше разведется с тобой, как только родится ваш ребёнок...
— Брат, я... — начал Селим, но его перебили.
— Ты умер для меня! — холодно произнес Мустафа, глядя на Селима без тени сожаления. — Покушение на мою жизнь — это одно, но жена, дети… Такое не прощают!
Его слова повисли в воздухе, словно приговор, окончательный и бесповоротный. Больше между ними не было ни родства, ни жалости — лишь ледяная пустота, разделившая их навсегда.
Вечером, в тот же день Мустафа пригласил меня в свой кабинет и включил ноутбук.
— Что случилось? — с интересом спросила я.
— Хочу кое-что тебе показать…
— Давай.
Мы устроились за столом на мягких кожаных креслах. Мустафа открыл на ноутбуке папку с названием «Искандерун».
— Помнишь этот чудесный город? — подмигнул он.
— Ну да, — я нарочно поджала губы. — Просто волшебный городок.
Муж рассмеялся и взял мою руку в свою.
— Сейчас в Искандеруне многое изменилось, родная. Во-первых, сменилась власть. Во-вторых, уволили многих полицейских и набрали новых. И…
Он ненадолго замолчал, запуская видео. На экране появилось красивое современное здание — больничный комплекс.
— К сожалению, в Искандеруне много бедных людей, и им тяжело, когда они болеют. Я решил открыть больницу, чтобы помочь им…
— Что?! — не поверила своим ушам.
— И назвал её в твою честь.
Я замерла от неожиданности… и бесконечного восторга.
— Ты помогаешь бедным?
— Я думал, ты обрадуешься, что больницу назвали твоим именем, — усмехнулся он.
— Конечно, мне очень приятно, — нежно провела я рукой по его щеке. — Но то, что ты помогаешь людям, для меня, честно говоря, гораздо важнее. Ты молодец! Я так горжусь тобой.
— Спасибо, любимая, — скромно ответил Мустафа. — Но это ещё не всё…
Он включил второе видео, где показали ещё одно новое здание.
— Школа! — догадалась я.
— Да, — кивнул он. — Построил её рядом с больницей, в том самом бедном районе.
— И это тоже на твои средства?
— Да, — тихо подтвердил муж. — В планах ещё детский сад, колледж и…
— Я так тебя люблю! — не сдержавшись, я крепко обняла его. — Ты слишком добр для этого мира.
— И я тебя люблю, родная.
— Кстати… — я слегка покраснела, опустив глаза. — У меня тоже для тебя новость.
— Какая? — с любопытством спросил он.
— Мы ждём ребёнка, — тихо ответила я, глядя ему в глаза. — Девочку или мальчика…
Мустафа замер на мгновение, а затем его лицо озарилось безграничной радостью.
— Это чудесная новость! — воскликнул он, бережно обнимая меня. — Пусть наш ребёнок принесёт нам счастье и благословение!
Этот день стал поистине незабываемым. А на следующее утро Мустафа преподнёс мне огромный изысканный торт, роскошный бриллиантовый комплект и невероятно красивый букет из самых нежных и редких цветов.
В тот момент я поняла — наша любовь стала ещё сильнее, а счастье — безграничным.
Прошло больше года после того, как закончились наши приключения в Сирии. Жизнь постепенно вошла в привычное русло, и мы зажили так же спокойно, как прежде.
Мустафа полностью оправился от ран и снова возглавил свой бизнес. За это время его дела значительно улучшились, чему во многом способствовал Ахмет, который прекрасно справился с управлением, пока мой муж восстанавливался. У них со Светой родился мальчик, которого назвали в честь отца — Мустафой. А у нас с мужем появилась долгожданная дочка — Линда. Для Мустафы это был трогательный и радостный сюрприз.
Ибрагим и братья успешно учились и параллельно осваивали семейное дело. Парни так сдружились, что теперь проводили вместе почти все свободное время. Курдские братья стали для нас по-настоящему родными, а их мать, Дина, — одной из моих самых близких подруг.
За этот год меня навестили Жасмин, Роза и Седа вместе со своими мужьями и детьми. Мы чудесно провели время, вспоминая прошлое и строя планы на будущее. Как раз тогда Ислам женился на Айгуль. Их свадьбу пышно отпраздновали в Стамбуле, а Мустафа, как всегда щедрый, не только полностью оплатил торжество, но и подарил молодожёнам роскошную квартиру в Стамбуле. Ислам с женой остались в Турции, к нашей огромной радости.
Прошел еще один год. Наступило лето, и мы с мужем, детьми и Зулейхой отправились в Дагестан. Моя мачеха всю дорогу выглядела взволнованной, но на мои расспросы лишь отмахивалась, уверяя, что все в порядке.
В Махачкале нас встретила мама. Мы остановились у нашего любимого дяди, родственника отца. Однако и мама вела себя странно — они с Зулейхой то и дело перешептывались, обмениваясь многозначительными взглядами.
В конце концов, я не выдержала. Уложив Линду спать в гостевой комнате и убедившись, что дочка крепко спит, я позвала обеих женщин для разговора.
— А ну-ка, быстро объясните, в чем дело, — потребовала я, скрестив руки на груди. — Что вы от меня скрываете?
Мама и Зулейха переглянулись.
— Расскажи ей, — тихо сказала мачеха. — Она все равно скоро узнает.
Мама глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями.
— Доченька, я... выхожу замуж.
Я замерла. Из всех возможных вариантов это было последнее, чего я ожидала услышать.
— О-о... — только и смогла выдохнуть я, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги.
— Твоя мама заслужила счастливую жизнь с достойным человеком, — осторожно начала Зулейха. — Ведь она одна, а у тебя теперь своя семья...
Мама молча кивнула, явно испытывая неловкость. Мне стало её жаль.
— Конечно, это прекрасно, — решила я поддержать её. — Главное, чтобы твой избранник был действительно хорошим человеком. А так я искренне рада за тебя!
Я крепко обняла маму.
— Спасибо, родная! — растрогалась она. — Рамазан — очень хороший человек.
— А у него есть жена? — уточнила я на всякий случай.
— Уже нет, она умерла три года назад.
— А дети?
— Два сына и дочь. У всех свои семьи, живут отдельно.
— А у Рамазана есть собственный дом? Где вы будете жить?
— И дом, и машина, и свой бизнес, — заверила мама. — У него большая семья — много братьев и сестёр, все живут в достатке...
— Насколько он тебя старше? — почему-то в голове сразу возник образ глубокого старика, чуть ли не столетнего дедушки.
— Залина, Рамазан старше меня всего на три года.
— О, это же отлично! — обрадовалась я. — Значит, не старик.
— Да, — хихикнула Зулейха. — Тебе не дождаться его пенсии.
Мама тоже рассмеялась.
— Не скоро мне стать богатой вдовой.
— А когда свадьба? — прищурилась я. — Уже платье купила?
— Да ну тебя! — махнула рукой мама. — Какое платье, я же бабушка!
— Мама, — возмутилась я, — ты у меня такая красивая, что многим девушкам до тебя далеко! И вообще, ты совсем не старая. Так когда свадьба?
— Через неделю, — вместо мамы ответила Зулейха. — Пока мы не улетели.
Я заставила губы растянуться в улыбке, подавляя дрожь, пробежавшую по телу.
— И ещё кое-что… — произнесла мама, и в её голосе явственно прозвучало волнение.
— Что? — я невольно напряглась, почувствовав подвох.
— Дело в том, что… — мама замялась, глубоко вздохнув. — У Рамазана есть племянник…
— И?
— Его зовут Эльбрус.
Если Зулейха ещё не уловила суть, то мне тоже потребовалась пара секунд, чтобы осознать, к чему клонит мама.
— Рада за него, — равнодушно пожала я плечами. — Что с этим Эльбрусом?
Но прежде чем она успела ответить, до меня наконец дошло.
— Мама! — я всплеснула руками, охваченная возмущением. — Только не говори, что это тот самый… наш старый знакомый? А почему ты сразу отца Эльбруса не выбрала, если уж на то пошло?
В памяти всплыли образы первой любви, и по телу разлилось жгучее чувство неловкости.
— Я же не нарочно! — засуетилась мама, оправдываясь. — Как только увидела его, сразу узнала твоего бывшего.
— Бывшего?! — Зулейха широко раскрыла глаза, и на её лице расцвело понимание. — Так вот в чём дело!
Мама с мачехой рассмеялись, а я весь день демонстративно не разговаривала ни с той, ни с другой.
За два дня до свадьбы мамы мы с Мустафой приехали в Хасавюрт заранее. Большого торжества не планировалось, но хотелось собрать самых близких — тех, кто по-настоящему дорог.
Когда до дома оставалось совсем немного, муж притормозил у небольшого магазинчика.
— Что тебе купить? — спросил он, выключая двигатель. — Сам хочу чего-нибудь холодного.
— Купи мне апельсиновый сок, — попросила я.
Оставшись одна, лениво осмотрелась. Рядом припарковалась другая машина. На месте водителя никого не было, а на пассажирском сиденье сидела симпатичная девушка. Её лицо показалось удивительно знакомым.
"Где же я её видела?" — напряжённо размышляла, но так и не могла вспомнить.
Тут из магазина вышел мужчина с пакетом в руках. Стройный, подтянутый, но слегка располневший с тех пор, как видела его в последний раз.
"Эльбрус!" - сразу узнала я молодого человека.
И тогда до меня дошло: женщина в машине — его жена.
Тот сел за руль, что-то тихо сказал спутнице, и её лицо озарилось тёплой улыбкой. Нежно поцеловав её в щеку, через мгновение они уехали.
И знаете? Ни капли ревности, ни тени сожаления. Наоборот — на душе стало светло. Им удалось сохранить своё счастье, и это было прекрасно.
В этот момент из магазина вышел Мустафа, и я невольно залюбовалась супругом. Как же повезло, что именно этот человек рядом! Никто другой не нужен — только он.
Когда супруг сел в машину, крепко обняла его.
— Ого! — рассмеялся муж. — Это всё из-за апельсинового сока? Может, ещё чего-нибудь принести?
— Нет, — подмигнула я. — Это всё из-за тебя. Спасибо за то, что ты есть. За то, что делаешь меня счастливой.
— Взаимно, — тихо ответил он, глядя в глаза. — За детей, за нашу семью, за…
— Кстати… — перебила я.
— Что?
— У нас будет ещё один малыш, — прошептала я, сдерживая смешок.
Мустафа крепко прижал к себе, и в его объятиях почувствовала всю безмерность радости.
— Какое счастье! — прошептал он. — Хвала Всевышнему за всё!
И в этот момент поняла: жизнь — удивительная штука. Она словно собирает пазл, где каждая деталь на своём месте. И моё место — здесь, рядом с ним.
* * *
Через несколько лет заточения в тюрьме Селим постепенно осознал тяжесть своих поступков. Маленькими шагами в его жестоком сердце пробуждалась совесть. Человек, который никогда не заботился о чувствах других, теперь с трудом переносил новые, незнакомые ему переживания. Угрызения совести мучили его так сильно, что он потерял покой. Стыд и ненависть к себе наполнили его настолько, что глаза Селима больше не просыхали от слёз.
Со временем он начал изучать религию, больше молиться, и это приносило ему некоторое облегчение. Но душевные страдания достигли такого предела, что стали отражаться на его теле. Селим тяжело заболел, и его состояние стремительно ухудшалось.
Когда врачи сообщили Мустафе о безнадёжном состоянии брата, мы решили навестить его. В душе у каждого из нас боролись противоречивые чувства. С одной стороны, мы не могли забыть то зло, которое он причинил нашей семье. С другой — перед нами был умирающий человек, и ненависть понемногу уступала место другим, более сложным эмоциям.
Мы вошли в палату тихо: Мустафа, я, наши дети, Айше и её сыновья. Картина, открывшаяся нам, была поистине печальной: на больничной койке лежал исхудавший мужчина с бледной кожей, без волос на голове, с редкой седой бородой.
— Ассаляму алейкум… — тихо поздоровался Селим. — Простите, не могу встать…
— Ва алейкум ассалям, — хрипло ответил Мустафа. — Не беспокойся… Мы понимаем.
Зная доброе сердце моего мужа, я сразу почувствовала, как тяжело ему это видеть. Мне самой было не по себе от происходящего.
— Я знаю, что умираю, — прошептал Селим. — И позвал вас не для того, чтобы вызывать жалость… а чтобы попросить прощения. Я — мерзкий человек. Вы это знаете. Но самое страшное… я наконец понял это. Дни, проведённые в одиночестве, в бесконечных размышлениях, позволили мне увидеть свои поступки со стороны…
Мы молча слушали его. Дети затаили дыхание, а по щекам Айше и моим медленно катились слёзы. В душе боролись давняя обида и неожиданная жалость к этому человеку, который наконец осознал свою ничтожность.
— Я думал о том… что если бы мой план осуществился, — продолжил Селим, — если бы я убил вас, завладел чужим имуществом… и умер бы в таком состоянии… Как бы я предстал перед Всевышним? Как ответил бы за свои грехи?
По его лицу снова потекли слёзы, и он быстро смахнул их рукой.
— Каждый, кто находится в этой палате, пострадал от моих поступков, — едва слышно произнёс Селим, собрав последние силы. — Мустафа, Залина, Ибрахим, Айла, Айше, Мехмет и те, кто появился после… Кого-то я чуть не лишил жизни, кому-то отравлял существование… Как же мучительно осознавать содеянное… Как же стыдно…
Голос его оборвался, и он с трудом сдержал рыдания.
— Я позвал вас, потому что знаю — все вы лучше меня, — тихо продолжал брат моего мужа. — Знаю, что в ваших сердцах есть место милосердию… Умоляю, простите меня! Я не прошу ни о чём, кроме одного — дайте мне шанс уйти, будучи прощённым.
Я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу. В памяти всплыли все испытания, через которые прошла наша семья из-за злодеяний Селима. Как едва не потеряла мужа… детей… себя…
Но ведь Всевышний — Прощающий, Милосердный.
— Селим, — Мустафа сдавленно кашлянул. — Как бы тяжело ни было видеть тебя в таком состоянии, хвала Аллаху, что мать не застала этого. В иных обстоятельствах я бы не смог тебя простить. Но… если Сам Творец прощает наши грехи, кто я такой, чтобы отказывать в прощении? Как ни тяжело… я прощаю тебя.
— И я, — едва слышно проговорила я, смахивая слёзы. На большее слов не хватило.
— И я, — с болью в голосе сказал Ибрахим. — Оставим всё в прошлом.
Доброе сердце моего пасынка, казалось, готово было разорваться от сострадания к дяде.
— Айше, — Селим обратился к бывшей жене. — Простишь ли ты меня за предательство, за жестокость, за то, что не смог быть достойным мужем и отцом?
— Прощаю, — быстро ответила она, бросая взгляд на детей. — Всё уже позади…
— Дядя, — неожиданно вступила Айла, — я тоже прощаю тебя. Ведь Аллах любит кающихся и тех, кто прощает. Надеюсь, тебе станет легче, и ты перестанешь так скорбеть.
— Спасибо, родная, — голос Селима дрогнул. — Моя печаль — не от болезни, а от осознания содеянного… Но сейчас мне уже легче. Благодарю всех вас, и да будет Всевышний доволен вами!
В ту же ночь Селим покинул этот мир. На рассвете мы совершили погребение. Так завершилась жизнь человека, чьё сердце, раздавленное раскаянием, не выдержало тяжести грехов.
А наша жизнь продолжилась. И, хвала Всевышнему, с каждым днём она становилась светлее и радостнее.