Гдава 30.
За два дня до отлёта в Турцию Мустафа отвёз меня к родственникам — я хотела попрощаться со всеми перед долгой разлукой. Хотя он предлагал оплатить перелёт всем моим близким, но мы не могли так злоупотреблять его щедростью.
В итоге решили, что поедут мама, её сестра, Сабина, папа, дядя, Зулейха, мои братья и сёстры. Мне удалось уговорить лететь и Арслана — хотя, честно говоря, особых уговоров не потребовалось. Я давно заметила, как мой двоюродный брат поглядывает на Сабину, и подумала: пусть молодые побольше времени проведут вместе. А вдруг что-то получится? По тому как себя ведёт Сабина, я поняла, что ей парень тоже приглянулся.
Не забыла я и о подругах. Жасмин, Роза и Седа не смогли поехать из-за маленьких детей — да и мужья бы не отпустили их за границу одних. Но перед отъездом они торжественно вручили мне красивый конверт с приличной суммой денег: "Купишь себе что-нибудь хорошее."
Несмотря на то, что я всем сердцем и душой была рада быть с Мустафой, когда самолёт оторвался от земли и мы взмыли в небо, мне вдруг стало грустно. Будто частичка моей души навсегда осталась там, на моей малой родине, среди величественных Кавказских гор. Как же тяжело быть девушкой, которой приходится покидать родной дом и привыкать к новому месту… Как мало мужчин, способных это понять. По моим щекам беззвучно покатились слёзы.
— Почему грустить? — с тревогой спросил Мустафа.
Он сидел рядом со мной в самолёте. Из-за большого количества пассажиров пришлось отвечать шёпотом. Я объяснила ему свои чувства.
— Ты не жалеть, что я с тобой?
— Конечно нет! — я крепко сжала его руку. — Я счастлива, что ты рядом.
— Я люблю тебя, — прошептал он мне на ухо.
По коже пробежали мурашки, а сердце забилось так сильно, будто пыталось вырваться из груди. Его слова, тёплые и тихие, словно обняли меня, и на миг вся грусть растворилась, оставив только лёгкое головокружение от счастья.
— А я тебя люблю ещё больше! - искренне ответила я.
Первое, что я сделала, переехав в Стамбул — начала искать свадебное платье. Хотя мои родственники приехали, Мустафа лично решил сопровождать меня во всех покупках. А мои родные в это время весело отдыхали — купались в Средиземном море и гуляли по Стамбулу.
Какая уж тут свадьба, когда вокруг столько интересного? Мустафа поселил меня и дагестанских гостей в лучшие номера своей гостиницы. Мама, тётя и Зулейха развлекались вместе, папа с дядей — тоже. Мои братья и сестры проводили время с Арсланом и Сабиной.
А мы с Мустафой только и делали, что готовились к свадьбе. Он забирал меня рано утром, а вечером уставшую возвращал в гостиницу, где я делила комнату вместе с мамой.
Несправедливо!
Выбор платья дался нелегко — я затаскала Мустафу по десяти салонам. К концу я уже думала, что он потеряет терпение и начнёт злиться.
Но нет!
Оказался удивительно терпеливым человеком...
В итоге мы заехали в исламский свадебный салон, где я наконец нашла то, что искала. Правда, вместо белой фаты пришлось выбрать красную — такова традиция в семье Мустафы. Мне даже понравилось: хоть что-то новое!
В ночь перед свадьбой, после завершения последних приготовлений, Мустафа отвёз меня в дом своего дяди. Там меня уже ждали самые близкие: мама, тётя, мачеха, сёстры — Сабина, Айгуль и Марьям, а также родственницы со стороны жениха. По турецкой традиции нам предстояло провести «ночь хны» (кына гечеси) — этот трогательный обряд я встречала в кругу женщин обеих семей.
Просторный дом был наполнен мягким светом ламп и пряным ароматом свежезаваренного мятного чая. Столы буквально ломились от угощений: румяная пахлава, сочные фрукты, восточные сладости. Я сидела в центре комнаты в своём красном платье, расшитом золотистыми узорами, пока женщины, расположившись на низких диванах, напевали старинные турецкие мелодии.
Приглашённая мастерица — юная девушка с тёплыми руками — бережно наносила на мои ладони замысловатые узоры из хны. Сердце замирало от волнения: каждый завиток словно отмечал начало новой жизни.
— Пусть ваш брак будет таким же прекрасным, как эти узоры, — сказала тётя, и я почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
А за окном, в тёмном стамбульском небе, мерцали звёзды — будто делились со мной своим волшебным светом.