Часть 19 "Восемнадцатая жертва"
— Хару... — безжизненно выдохнул Юнги, все еще не в силах оторвать взгляд от происходившей сцены: психолог возбужденно прижимал к себе его одноклассницу, хищно целуя в губы и попутно лаская оголенные бедра.
— Я... я могу объяснить, — быстро отстранившись от девушки и закрыв взор на нее своим телом, Ким в спешке снял пиджак и накрыл им плечи Хару. Взволнованно облизнувшись, мужчина сделал шаг навстречу к нему, вытянув вперед руки в знак спокойствия. — Это не то, о чем ты подумал.
— Не то? — не успел договорить учитель, как Юнги, саркастично фыркнув, холодно рассмеялся. — Да вы были готовы переспать, так о чем еще я мог подумать? — глаза парня ненавистно сверкнули. — Хару, — Мин чуть наклонил голову в бок, чтобы видеть одноклассницу, и презренно улыбнулся. — Я, конечно, знал, что ты шлюха, но спать с психологом... Я бы понял, если бы это был математик или же историк, но... психолог? — с каким-то разочарованием выпучив глаза, Юнги сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь кабинета. — Хорошая статейка выйдет, а, господин Ким?
— Давай поговорим, — Тэхен не стал дослушивать бессмысленный лепет школьника и уверенно подошел к нему, осторожно хватая за запястье. — Хару, можешь уходить, — кинув на нее спокойный взгляд, он бережно улыбнулся и кивнул, будто этим пытался заявить, что все будет в порядке. Нервно замявшись, школьница, наконец, решилась покинуть это место, насквозь пропитанное вожделением, что каждый раз загоралось между двумя молодыми людьми, но, как только рука коснулась холодной поверхности дверной ручки, перед глазами сразу вспыхнул образ недовольного отца, и слезы начали невольно собираться в уголках сверкающих глаз. Прекрасно осознавая, что Юнги просто так не закроет рот, Хару в последний раз обернулась назад и уловила на себе хитрый взгляд, который будто говорил: "Ты еще пожалеешь". Не в силах что-либо сделать, ученица была вынуждена молча уйти, и как только дверь за ней закрылась, Тэхен смирил Мина холодным взглядом и грустно улыбнулся.
— Чаю?
— Какой чай, учитель? Вы ведь понимаете всю нелепость сложившейся ситуации?
— Да, понимаю, — спокойно ответил психолог, садясь на свое кресло, и сложил руки в замок.
— Тогда зачем вы, зная всю серьезность ваших поступков, продолжаете трахать ее? — парень срывался на крики, и Ким, желая успокоить, велел ему сесть напротив себя.
— Сейчас вы оба школьники, но позже она станет свободной и взрослой женщиной: не стоит делить людей лишь по возрасту. Хару очень хорошая девушка, мудрая не по годам. Нас связывают крепкие узы, поэтому, пожалуйста, попытайся и ты понять, что происходящее между нами — не игра, — умоляюще взглянув на ученика, Тэхен доверчиво улыбнулся.
— Значит, между вами "любовь"? — немного успокоившись, Юнги хитро ухмыльнулся. — Насколько сильно вы любите ее, господин Ким?
— Больше жизни, — Тэ думал, что мог спасти их при помощи искренности, но понятия не имел, о чем тогда на самом деле думал Юнги. — Спасибо за понимание.
— Не стоит благодарностей, учитель, вы сделали лишь лучше, — помахав на прощание рукой, парень быстро покинул кабинет, несильно хлопнув дверью. Его счастью не было предела, ибо он, наконец, нашел то, что так долго искал.
***
На часах было ровно семь вечера, а холодный октябрьский ветер скользил по худому телу и пробирался даже под одежду, заставляя красивого мужчину дрожать. Тэхен, нервно сжимая и разжимая ладони, все не мог постучаться, чтобы ему, наконец, открыли дверь. Приглашение отца Хару было неожиданным, но он сильно скучал по этой семье и хотел поскорее оказаться в этом наполненном теплом доме. Однако сердце, пропускавшее все 150 ударов в минуту, не желало успокаиваться, и психолог все не решался войти.
— Ты не должен бояться: они не вспомнят тебя. Ким Тэхен. Теперь ты Ким Тэхен, — нервно выдохнув, он, наконец, осмелился постучаться. Секунды длились, будто вечность, и психолог был уже готов уйти, как деревянная дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась Хару в домашней одежде: свободные спортивные штаны и черная безразмерная футболка. Почему-то столь невинный образ заставил сердце биться быстрее, и тепло вдруг разлилось по замерзшему телу.
— Здравствуйте, господин Ким, — поклонившись в знак приветствия, школьница сделала шаг налево, пропуская в дом учителя, и быстро зашагала в сторону кухни.
— Здравствуй, Хару, — коротко ухмыльнувшись, Тэ незаметно провел указательным пальцем по спине девушки и едва слышно прошептал: — Мне нравятся формальности, ты должна чаще называть меня господином Кимом, — не прикрытый пошлый намек заставил щеки девушки вспыхнуть алым румянцем, и она, разгневавшись, злобно повернулась назад, желая возразить ему, но голос матери, взывавший о помощи, смог спасти психолога от "верной гибели".
— Они не должны ничего узнать, — школьница помогла Тэхену снять пальто и мило улыбнулась, показывая, куда нужно идти. Мужчина, увидев до боли знакомую гостиную, грустно улыбнулся, вспоминая, какой была его собственная мать. Неужели она настолько сильно ненавидела сына, что ни разу не приготовила ему поесть? Настолько ли была она жестокой, что хотела продать его на органы, чтобы получить еще немного дури? Ким глубоко в душе прекрасно понимал, каким ужасным человеком она была, но не хотел в это верить. Он просто не желал осознавать то, что с самого рождения был никому не нужен.
— Господин Ким? — из глубоких раздумий его вывел звонкий голос госпожи Со. — Проходите! — радостно проговорила она и, наконец, увидела его лицо. Взгляд сразу же остановился на столь знакомых глазах, а губы скривились в непонятной полуулыбке.
— Здравствуйте, госпожа Со, рад нашему знакомству! — не дав ей времени на размышления, Тэ смело подошел к ней и взял за руки, нежно целуя тыльную сторону ладони. — Хару, конечно, говорила, что вы очень красивы, но я и представить не мог, что вы окажетесь настолько прекрасной! — мужчина отлично знал психологию женщин, поэтому и начал сыпать мать ученицы комплиментами. — А как вкусно пахнет!? Вы все это сами приготовили? — удивленно выпучив глаза и оглядев почти весь стол, он неподдельно охнул и мило улыбнулся ей.
— Хару помогала мне. Большую часть выпечки готовила она, поэтому хвалите ее, а не меня, — щеки женщины горели, а на губах теперь сверкала теплая улыбка смущения. — Не стойте, садитесь, — быстро придя в себя, хозяйка указала на стул, а сама принялась расставлять тарелки.
Черные омуты разбегались по сторонам, не останавливаясь на определенном блюде. Прошло слишком много времени, когда он в последний раз ел домашнюю еду... В мыслях опять засветился образ Юншин, и Ким до боли сжал кулаки, представляя, какую боль и утрату она принесла в его жизнь.
— Хм... А где господин Хомин? — пытаясь отвлечься, Джуван огляделся по сторонам, пытаясь взглядом найти хозяина дома.
— Он сейчас спустится, — коротко улыбнувшись в ответ, женщина ушла за запасными тарелками.
— Ты сядешь рядом? — умоляющим взглядом посмотрев на свою девушку, мужчина бережно провел рукой по тыльной стороне ладони Хару и притянул ее к себе, заставляя сесть рядом.
— А не слишком подозрительно? — в волнении поджав губы, школьница хотела было встать, как вернулась мать, а следом вошел и отец, после чего Тэхен, будто по сигналу, встал и поклонился.
— Рад новой встрече, господин Со, — протянув вперед руку, Джуван со страхом пожал ему ладонь и обратно сел, начиная тихо дрожать.
— Спасибо, что выделили время и пришли нас навестить. Я хотел поближе познакомиться с вами, ибо после ваших сеансов моя дочь начала быть более открытой и разговорчивой, — искренне радовался он, умело орудуя столовыми приборами. — Сколько вам лет, Тэхен? — наигранно удивился Со.
— Скоро будет 24, — смущенно отведя взгляд, Тэ незаметно придвинулся к Хару. — Я закончил университет год назад.
— А что насчет родителей? — после этого вопроса нависла тяжелая тишина, и Джуван с минуту просидел молча, медленно жуя кусок тушеного мяса. Наконец, доев ставшую вмиг невкусной пищу, он натянуто улыбнулся и провел рукой по шее.
— Я сирота, — голос сам по себе начал дрожать, и мужчина, пытаясь успокоиться, выпил залпом стакан холодной воды.
— Извините, мне жаль.
— Вам не нужно извиняться, все нормально, — хоть он и говорил, что все было в порядке, Хару знала и чувствовала, что внутри него сейчас бушевал ураган из неприятных и колких чувств. Она прекрасно понимала, какая боль разъедала начавшее цвести хрупкое сердце, и хотела помочь, поэтому накрыла его ладонь своей. Их рук не было видно, но Тэ все равно не хотел, чтобы ее родители могли хотя бы заподозрить между ними связь, и выдернул ладонь. Девушка опешила из-за столь внезапных и непонятных действий учителя и потеряла внимательность, роняя на пол пустой стакан.
Посуда звучно ударилась о кафель и разлетелась по сторонам, накрывая осколками холодный пол. Тэ, не желая, чтобы кто-нибудь поранился, принялся быстро собирать стекло. В мыслях вертелись тысячи тревог, и Джуван был не осторожен, из-за чего порезался острым осколком.
— Вам стоило быть осторожней, — подав ему салфетку, Хомин заботливо хлопнул того по спине и попросил обратно сесть.
— Спасибо... Я правда счастлив оказаться сегодня здесь. С вами так уютно и тепло, что не хочется уходить, — искренне и грустно улыбнувшись, Тэ поднял взор на отца школьницы и уловил на себе полный боли и сострадания взгляд, говоривший ему быть сильнее.
— Вы можете в любое время приходить сюда, если захотите. Наши двери всегда открыты для вас, — незаметно свернув напачканную кровью салфетку и положив ее в карман, Хомин попросил прощения и отошел, доставая телефон. С одной стороны ему хотелось, чтобы Джуван оказался жив, а с другой — полицейский долг звал, и Со просто не мог упустить столь большой шанс, ибо единственным подозреваемым по делу Джокера пока был мертвый мальчик, которого так напоминал этот Ким Тэхен. — Через четыре дня мы узнаем всю правду о тебе, господин психолог.
***
После того ужина Хару не покидало чувство некой тревоги, и она все не могла успокоиться. Всю прошлую ночь ей снился кошмар, где последняя жертва Тэхена молила о помощи, а Ким же, смотря прямо в глаза ученицы и хищно улыбаясь, вырезал на лице отвратительную ухмылку.
— Нет! — уже в который раз просыпалась она, в страхе вздыхая и выдыхая, доставала телефон, будто он мог что-то выведать. Но глухой аппарат так и оставался игрушкой, поэтому ждать чего-то от беспомощной железяки было глупо.
Желая освежиться и выпить немного воды, девушка спустилась на первый этаж и заметила встревоженных родителей, сидевших за кухонным столом. Незаметно прокравшись ближе, она стала внимательно вслушиваться в каждое слово, надеясь что-либо расслышать.
— Опять, Мира, опять убийство, — полицейский громко плакал, не стыдясь показывать слезы перед любимой женщиной. — И на этот раз это был не потрашитель, а сам Джокер... он убил восемнадцатую жертву.