Убегай от меня, если сможешь [18+] [НА РЕДАКЦИИ]

Кендалл

Понедельник тянулся медленно, будто сам мир нехотя просыпался вместе со мной. Я вышла из душа, натянув пижаму, и в зеркале мельком поймала своё отражение - усталые глаза, но всё ещё живое ожидание чего-то хорошего. Запах геля для душа смешивался с ароматом свежего кофе, который я только что заварила, и кухня казалась чуть теплее, чем обычно.

Джули, как всегда, у Тима. Всё реже она появляется дома. Я уже чувствую, что она скоро улетит окончательно из нашего гнезда, и тогда придётся привыкать к тишине.

На кухню зашла Хейли. Лёгкая, сонная, с растрёпанными волосами, она махнула рукой и села напротив.

— Доброе утро, Кенни, — хрипловато улыбнулась.

— Доброе? Сегодня понедельник, — я фыркнула, пододвигая ей чашку. — Хотя с кофе он почти не страшен.

Мы помолчали пару секунд, слушая, как капли ещё стекают по подоконнику после ночного дождя.

— Знаешь, — я заговорила первой. — Я уже хочу отпуск, хочу море, хочу солнце, чтобы песок лип к коже, чтобы вся наша компания собралась.

— Ты как-будто читаешь мои мысли, — усмехнулась Хейли. — Кстати! Я вчера продала две картины.

— Серьёзно? Поздравляю! — я аж поставила кружку слишком резко, кофе плеснулось на край.

— Это было спонтанно, но я очень рада, — она пожала плечами, но в глазах светилась тихая радость. — Не ожидала, что купят. А тут сразу оба полотна. И неплохо заплатили.

— Я искренне за тебя рада, правда. Может, это и есть начало?

— Начало чего?

— Твоей большой выставки, твоего признания.

Мы засмеялись, и утро вдруг стало ярче. Лёгкость повисла в воздухе - та самая, когда мир кажется чуть более добрым.

— А ты, Кенни, серьезно так сильно хочешь на море? — Хейли начала шире улыбаться.

— Да! — я развела руками. — Мы уже давно не выбирались вместе. Я устала от этой рутины, мне нужен шум волн, разговоры до рассвета, глупые фотографии, запах крема от загара.

— Какая же ты мечтательница, — Хейли засмеялась.

И вдруг, нас отвлек стук в дверь. Резкий, слишком громкий для спокойного утра. Я нахмурилась, поднялась.

— Наверное, Джули, — пробормотала я и пошла в прихожую.

Хейли

Я осталась на кухне, крутя ложку в чашке. Кофе был крепким, горьким, и я заедала его вчерашней холодной пиццей.

— Надеюсь, это Джули, — крикнула я вслед Кендалл.

Секунда... две... три. Минута.
Тишина.

Я нахмурилась, прислушалась. Странно. Обычно Кенни сразу возвращается с улыбкой или хотя бы с колким замечанием. Я встала. Тихо, чтобы не спугнуть это странное молчание. Сделала шаг. Второй. Подошла к прихожей.

И застыла.

Дверь распахнута настежь. Холодный утренний воздух врывался в квартиру, поднимая занавеску. А Кендалл не было.

Ни слова. Ни звука.

— Что за черт..., — прошептала я, чувствуя, как по коже побежали мурашки.

Внутри зародилось тревожное эхо, будто утро, которое только что было таким мирным, переломилось пополам.

Кендалл

Я открываю глаза. Резкая боль пронзает виски, будто молотком бьют изнутри. Я пытаюсь вдохнуть глубже, но рот заклеен скотчем. Воздух глухой, спертый. Руки затянуты за спиной, ноги сведены, верёвки впиваются в кожу. Паника взлетает мгновенно, накрывает, и только тогда я понимаю - я где-то еду. Машина подпрыгивает на кочках, гул мотора давит на уши.

И я... в багажнике.

Сердце стучит так громко, что кажется, его услышат снаружи. Я пытаюсь пошевелиться, нащупать хоть какую-то лазейку, но каждое движение только делает больнее.

В голове всплывает последняя картинка - дверь... стук... холодный воздух. И провал. Значит, меня оглушили. Всё произошло слишком быстро.

Секунды тянутся, как вечность. Я считаю повороты, резкие торможения, но всё в голове перемешивается. И вдруг тишина. Машина останавливается. Гул мотора гаснет, и мир снова становится слишком тихим.

Дверь хлопает. Потом ещё одна. Глухие шаги. Кто-то приближается. Металл скрежещет, крышка багажника поднимается, и в лицо хлынуло холодное утреннее дыхание воздуха. Я щурюсь, но почти сразу чья-то рука грубо натягивает на глаза ткань - темнота становится полной.

Меня хватают под руки, вытаскивают наружу. Камни под ногами, сырой запах земли. Я пытаюсь сопротивляться, но мое связанное тело только жалко дергается. В ответ рывок, и я падаю вперёд, слышу приглушённый смешок или шепот, но слов не разобрать.

Меня волокут куда-то внутрь. Воздух меняется: сперва свежий и влажный, потом сухой, с запахом сырости, пыли и старого дерева. Где-то скрипнула дверь. Я оказалась в помещении. Шаги гулко отдавались от стен, а потом... стихли.

Тишина. Только моё тяжёлое дыхание и бешеный стук сердца. Я пытаюсь уловить хоть какой-то звук - капли воды, движение воздуха, что угодно. Но кроме темноты и страха - ничего.

Я одна.

через 2 часа

Время теряет форму. Я не знаю, сколько прошло - минута, час или целая вечность. Каждая секунда тянется мучительно долго, и я уже не уверена, что вообще существует мир за пределами этой темноты.

И вдруг звук.

Чёткие, звонкие удары каблуков. Они раздаются сначала где-то вдалеке, но с каждым шагом становятся всё ближе. Я замираю, сердце подскакивает к горлу. Каблуки... кто-то идёт ко мне.

И вдруг резкая тишина. Тишина такая густая, что я слышу собственное дыхание сквозь скотч. Я готовлюсь услышать что угодно: мужской голос, грубый окрик, хриплый смех. Но вместо этого раздаётся резкий, до боли знакомый тон.

— Ну что, Кендалл, — голос протянул моё имя с ядовитой сладостью. — Не ожидала?

Я будто получила удар под дых. Камила. Её невозможно спутать ни с кем. Эта холодная насмешка, эта уверенность, будто весь мир у её ног. Девушка, которая вертится вокруг Алекса, которая называет себя его девушкой, даже когда он ясно дает понять, что она ему не важна. Девушка, которая смотри на меня так, словно я грязь под её каблуком.

Я дёргаюсь, издаю глухой звук сквозь клейкую ленту.

— А-а, — она хмыкает. — Тихо-тихо. Не рви голосовые связки. Сегодня говорить буду я, а ты слушать.

Шаги раздаются снова, ближе. Я чувствую её присутствие так ясно, будто она нависла прямо надо мной.

— Знаешь, мне надоело смотреть, как ты крутишься вокруг Алекса. Думаешь, он видит в тебе что-то особенное? — её голос становится резче, злее. — Ошибаешься. Он просто жалеет тебя, а со мной он будет по-настоящему счастлив.

Я дёргаюсь снова, ярость смешивается со страхом. Но верёвки держат крепко. Камила наклоняется так близко, что я почти ощущаю её дыхание у щеки.

— И теперь, Кенни, ты наконец-то поймёшь своё место.

Камила резко сорвала скотч и я зашипела от боли, ощущая, как кожа на губах горит.

— Ну что, — холодно усмехнулась Камила. — Теперь можешь говорить. Только не вздумай лгать.

Я сглотнула и посмотрела в темноту под повязкой. Голос дрожал, но не от страха - скорее от злости.

— Что ты творишь, Камила?! Ты с ума сошла? Я не враг тебе и уже все сказала ранее, я не собираюсь с тобой соревноваться.

Камила тихо рассмеялась.

— Не строй из себя святую. Я прекрасно вижу, как ты вьёшься вокруг Алекса. Думаешь, он твой? Думаешь, вы что-то значите друг для друга?

Я вздохнула, иронично, даже с усталостью.

— Камила... мы расстались много лет назад. Ты понимаешь? У меня давно своя жизнь и Алекс не часть её.

— Врёшь! — в её голосе сквозила ярость, почти истерика. — Он всё ещё думает о тебе, я это чувствую.

Я чуть усмехнулась, даже связанная.

— Может, и думает. Я тут причём? Тебе тоже советую бежать. Ты для него игрушка. Забавная, яркая, но игрушки надоедают.

Она резко подошла ближе, каблуки звенели по полу, как удары.

— Заткнись! — почти выкрикнула. — Ты просто хочешь меня унизить. Думаешь, если я исчезну, он вернётся к тебе?

Я покачала головой, и тяжело вздохнула. Ведь у меня только начался отпуск...

— Нет, я давно вышла из этой игры. И мне всё равно на тебя, на Алекса, на его семью, на всех мне насрать, — произнесла я, чувствуя настолько сильную усталость, что даже говорить не могу.

В воздухе повисла пауза. Я слышала её дыхание - неровное, злое.

— Врёшь..., — но теперь голос её звучал неуверенно, тише. — Врёшь, чтобы сбить меня с толку.

— Нет, — я говорила спокойно, почти шепотом. — Это ты сама себя обманываешь. Я живу без него уже много лет, а ты всё ещё борешься с тенью.

На пару секунд воцарилась гробовая тишина. Я почти почувствовала, как её мир качнулся под ногами. Потом каблуки снова застучали по полу - быстрые, нервные.

— Посмотрим, — бросила она. — Очень скоро ты всё равно заплатишь за то, что он тебя любил.

И дверь с грохотом захлопнулась.
Она ушла, оставив меня в этой темноте. Одну.