11 глава
— Твоя мама была права.
Я напряглась, сильнее сжав в руке кружку в горячим чаем. Мы сидели в его… нашей квартире на кухне, пытаясь отогреться после того, как я заставила его стоять под обжигающе холодными ветрами на улице, пока он успокаивал меня. Ладно, возможно он не пытался меня успокоить, поскольку из его рта ни разу не вылетели фразы в стиле «успокойся», «это не важно», «всё будет хорошо». Он просто поддерживал меня и в прямом, и в переносном смысле. Он сказал единственную фразу «Я с тобой», которая звучала на удивление похоже на «Я тебя понимаю». Возможно он действительно меня понимал, хотя может и нет. Но его попытки понять было достаточно.
Когда мы пришли домой, он снова накормил меня, за что я была безумно благодарна, потому что последний раз ела с утра. На удивление даже его макароны и сосиски выглядели и ощущались, как шедевр кулинарии. Почему я сама была не способна на нечто подобное?
— Она была права насчёт…? — протянула я, вопросительно глядя на Чонгука.
— Насчёт того, что мы друг друга совсем не знаем, — прямо ответил он.
— И? — спросила я. — Ты хочешь сказать мне, чтобы я тебя не боялась?
Поздно, я и так его не боялась. Это странно. Но я никогда его не боялась. Возможно у меня атрофировался за ненадобностью страх.
Чонгук слегка улыбнулся и отпил из кружки, наполненной горячим шоколадом. Да, он любитель молочных коктейлей и горячего шоколада. Кому скажу, не поверят.
— Вообще-то это ты должна мне сказать, потому что я боюсь тебя, — ответил он с улыбкой.
— Смешно, — пробормотала я.
— Да ладно, я серьёзно.
Я снова подняла на него взгляд.
— Насчёт того, что боишься меня?
Он рассмеялся.
— Нет. Насчёт того, что мы должны узнать друг друга.
— Только не предлагай мне раздеваться, — предупредила я, слегка улыбнувшись.
Чонгук закатил глаза.
— Не собирался. Ты согласна?
Я вздохнула, сдавшись.
— Что ты предлагаешь делать?
— Задавать друг другу вопросы, — ответил он.
— Какие вопросы? — уточнила яю
— Любые, ответы на которые, тебе кажется, ты должна знать, чтобы спокойно жить со мной в одной квартире.
Как то раз я смотрела на YouTube ролик в стиле «Влюбить в себя за 4 минуты». И кажется эта техника действительно работала. Надеюсь, Чонгук ничего об этом не знает. Он скорее всего не знает. Ему же даже не было смысла влюблять меня в себя.
— Хорошо, — согласилась я, — только пообещай, что не будешь лгать.
— Я никогда не лгу, — с притворным недовольством сообщил Чонгук, будто не мог поверить, что я о нём такого плохого мнения.
— Ты в курсе, что солгал, когда это сказал? Всё люди врут, — с уверенностью сказала я.
Чонгук испустил вздох возражения.
— Окей, но я не буду лгать тебе.
Я победно улыбнулась и кивнула. Но Чонгук смотрел на меня испытывающим взглядом.
— Что? — спросила я с недовольством.
— Ты тоже должна пообещать это.
Я вздохнула.
— Я обещаю, что не буду лгать тебе, — с уверенностью изрекла я.
Чонгук улыбнулся, глядя мне в глаза.
— Раз я предложил эту игру, то буду первый отвечать, — предложил он, — задавай вопрос.
Мне даже не пришлось долго думать. Я хотела задать ему столько вопросов и надеялась, что он успеет ответить на них все.
— Расскажи о своей семье, — попросила я.
Губы Чонгука непроизвольно дрогнули в улыбке, будто это была очень хорошая тема.
Я хотела спросить это ещё сегодня утром, когда увидела на стене в гостиной большое семейное фото.
— Мои родители работают в больнице, — начал он. — Мама заведующая хирургическим отделением, папа главврач. Они встретились, когда учились в меде. Мама была на первом курсе, папа на третьем. Он клянётся, что это была любовь к первого взгляда, мама отрицает это, — рассмеялся Чонгук, глядя на меня. — Мама хотела сначала доучиться, а потом заводить семью, но что-то пошло не так, и спустя всего год она узнала, что беременна. Мину ты видела, она моя сестра-близнец.
— Близнец? — удивилась я.
Они действительно были похожи, но Чонгук выглядел значительно взрослее сестры в тот день, когда мы встречались.
Он кивнул.
— К твоему сведению, я старший, — с гордой улыбкой сообщил он, а потом задумался, — так, Мина. Что я могу сказать о ней? — задумчиво спросил самого себя парень. — Для меня она всегда была младшей и приставучей сестрой, которая часто выводила меня из себя, но я люблю её, и она это знает, — улыбнулся Чонгук. — В детстве она мечтала быть балериной и даже вроде делала это успешно, но в шестнадцать лет сломала ногу и после этого больше не танцевала. Сейчас она учится на редактора. А ещё у ней есть парень, его зовут Егор. По их любовной истории можно писать книгу, — сказал он с улыбкой, — но это не моя работа. Он делает её счастливой, а это главное.
Чонгук сделал вдох, прервавшись на секунду.
— Когда нам с Миной было по году, к отцу заявилась его бывшая девушка и сказала, что у неё есть от него ребёнок. Та женщина не хотела вернуть отца, просто хотела, чтобы у неё забрали ребёнка. Иногда мне кажется, что моя мама святая, раз согласилась на это, — пробормотал Чонгук. — Но на самом деле я благодарен ей за это, потому что так у нас с Миной появился старший брат. Это странно, что я говорю тебе это, хотя обычно говорю людям, что он мне родной, — Чонгук поморщился. — Чёрт. Я не говорю, что он мне не родной, я…
— Я понимаю, — перебила я, потому что и правда понимала, что он хотел сказать.
И я хотела, чтобы он перестал винить себя за брошенное слово и продолжил свою историю.
Он посмотрел на меня и благодарно улыбнулся, радуясь, что я не нахожу его плохим.
— Феликс нам родной, — поправил Чонгук себя, — мы всегда так считали, потому что так всегда было. Вот он мне никогда не надоедал в основном потому, что это я его раздражал, — усмехнулся он. — Он был моим старшим братом, на которого я хотел ровняться. Правда не всегда получалось, но что поделать. В 11 классе он познакомился со своей девушкой Джой. Он с самого детства рисовал, как бог, хотя стал не художником, а архитектором. После окончания школы он уехал в Америку и отучился там один год один и ещё один вместе с Джой. В прошлом году они вернулись домой и теперь учатся здесь.
Чонгук перевёл на меня взгляд, чтобы убедиться, что я слушаю его историю. А я и правда его слушала.
— Отдельное место в нашей семье я хочу выделить Джой. Возможно это странно, что я считаю её своей семьёй, но для меня она сестра. За четыре года нашего знакомства было много того, что сплотило нас, поэтому я точно могу сказать, что она член семьи. Иногда, когда я вижу, как она целуется с Феликсом, меня начинает тошнить, потому что это отвратительно, когда твой брат целует твою сестру.
По тому, как он рассмеялся, было понятно, что это шутка. Я тоже улыбнулась. Я просто не могла не сделать этого, до того Чонгук был счастливым, когда рассказывал про свою семью.
Для него семьёй были не люди, в которых текла одна с ним кровь. И не люди, с которыми у него была одна фамилия. Эти люди были ему родными не по семейному родству, а по чему-то большему.
Могла ли я сказать, что меня с мамой связывает что-то большее, чем кровное родство или то, что, по её мнению, я разрушила её жизнь?
Кажется Чонгук понял, что его рассказал натолкнул меня не на совсем радостные мысли.
— Задавай, — сказала я, зная, что вопрос у него уже готов.
Я видел этого по его сомневающимся глазам. Он хотел утолить своё любопытство, но не знал, как на это отреагирую я.
— Чонгук, перестань издеваться, — слегка улыбнулась я, — на часах три часа ночи, я отработала восьмичасовую смену и ужасно хочу спать, так что давай я отвечу на твой вопрос и наконец лягу спать.
На самом деле, когда я начала работать официанткой и одновременно с этим учиться, то поняла, что четыре часа сна лучше, чем полное его отсутствие.
— Где твой отец? — спросил Чонгук.
Ладно, не совсем такой вопрос я ожидала, хотя и этот был достаточно не приятным. Но меньшее, что я могла сделать для него сегодня, это ответить честно на вопрос, который его интересовал.
— Он умер в январе этого года, — честно сказала я.
Глаза Чонгука расширились, он явно не ожидал такого ответа, но я не дала ему возможность извиниться.
— Ничего, ты не знал. На самом деле я уже смирилась с этим.
— Нельзя смирится с подобным меньше, чем за год, — возразил он.
Я понимала его, и даже возможно была согласна. Но я не лгала.
— Мне было бы сложнее смириться с этим, если бы он всегда был рядом. Но так как мы и так виделись от силы два раза в год, мне было не так трудно. Он как будто просто уехал домой и решил не приезжать на мой день рождения, — а такое случалось довольно часто, — возможно потом станет хуже.
Возможно я была плохим человеком, говоря такое о своём отце. Я была не благодарной и не ценила то, что он пытался мне дать. Мой отец не был плохим, на самом деле, если быть честной, он был замечательным. Когда был рядом. Но обстоятельства складывались таким образом, что рядом он был довольно редко.
— Он жил в другом городе? — спросил Чонгук.
Я еле заметно кивнула.
— Да, но иногда казалось, что он жил в другом мире, — в мире, в котором мне не было места, — У него была там семья, даже дочь есть.
Дочь, которую он любил больше меня.
— На самом деле эта семья была ещё до того, как я родилась. Я можно сказать была просто результатом очень хорошо отработанной командировки. Мама с самого детства говорила мне, что все мужчины изменяют, а я не верила. Кажется в этот раз я усвоила этот урок.
Чонгук слегка склонил голову, внимательно глядя на меня.
— Не все, — возразил он.
Я слегка улыбнулась.
— Конечно, — скептически отозвалась я, — те, у кого нет девушки, и кто считает, что слово «девушка» в принципе ругательство, не изменяют.
Взгляд Чонгука потемнел, и он уже открыл рот, чтобы возразить.
— Я знаю, — прервала его я, вздохнув, — это была шутка. Но что это меняет? Ты против того, чтобы встречаться с одной девушкой. Парни, которые в отношениях, не становятся при этом верными.
— Ты не права, и мне кажется, что в глубине души ты и сама это понимаешь, — уверенно сказал Чонгук. — Нельзя судить всех парней лишь по тем, кого ты знаешь. А судя по всему ты знаешь не таких уж хороших парней.
— Ты бы смог отказаться от всего этого ради одной единственной девушки?
Чонгук слегка улыбнулся.
— Кто знает, — ответил он, а потом поднялся, — я пошёл спать. Не засиживайся долго, а то опять будешь засыпать на паре.
— Спокойной ночи, — улыбнулась я, но с места не поднялась.
Чонгук подошёл и, повинуясь какому-то непонятному порыву, поцеловал меня в лоб.
— Сладких снов, — прошептал он.