Переписать прошлое

ЛАЛИСА

Я не могу ни о чём и ни о ком думать, кроме Чонгука.

С первого дня нашего знакомства меня непреодолимо влекло к нему, вопреки всем законам логики и здравого смысла.

Как бы я не злилась на него, какие бы скверные поступки он не совершал, я всё равно продолжала грезить им, в то же время ругая себя за эту слабость.

Стокгольмский синдром?

И пусть!

На сколькие вещи я ещё закрою глаза?

Поспорил - да, паршиво, больно, низко, но я готова простить.

Сама не без греха.

А что если бы Нини и Розэ предложили поспорить на него ради шутки?

Я бы стала махать перед их лицами принципами?

Ага, конечно.

Да первая бы сказала: «А, погнали!».

Может и он также?

А потом влюбился - и всё перестало быть игрой?

Сам себе психолог и сценарист Лалиса продумывала разные варианты событий.

Он спал с Розэ, после того, как уехал от меня.

С мерзавкой Соён, когда я на эмоциях показала ему сообщение от Джина про отель, да с кучей девиц ещё.

От одной мысли, что он желал кого-то ещё, как он прикасался к другим, целовал, трогал руками, был внутри них, мой внутренний вулкан ревности начинал кровоточить и заливать разгорячённой лавой все внутренности.

Во мне просыпалась мстительная сучка, которая хотела утопить в этой лаве каждую, чтобы смыть с них остатки его запаха, прикосновений, поцелуев.

Я ещё не спала с ним, но он уже был во мне.

Я чувствовала его в себе каждую секунду, гуляла ли с Боми, разговаривала ли с Джином, шла ли в свою любимую студию, как сейчас.

Я представляла, как он касается меня, как подсаживается на моё тело и мечтала, чтобы ему всегда было меня мало, как Эдварду Беллу из Сумерек. Эта фраза из сцены со свадебной церемонии прочно засела в голове.

Ну вот, такими темпами я и свадьбу нашу начну представлять, и детей.

А что, если я случайная попутчица на его разгильдяйском пути, на котором штабелями лежат лучшие красавицы мира?

Что если такие отношения, как у моих родителей, встречаются раз в жизни, и наша история с Гуком не станет такой же прочной, глубокой и наполненной смыслом?

Буду ли я настаивать «или так - или никак»?

А что, если у наших отношений будет короткий срок годности?

Выдержу ли я это?

На что я готова пойти, чтобы быть с ним?

Точно не на измены и предательство.

Если для него отношения - это что-то типа скорого поезда, не успел заскочить в один вагон, будет следующий - тогда я буду мучиться, но пересяду на самолёт.

Чертополох мыслей жутко выматывал.

У меня пропала моя привычная лёгкость.

Я всё время была в каком-то диком напряжении, обслуживая свои страхи и сомнения.

Без ясности, что же между нами на самом деле и что будет.

Я написала Чонгуку, чтобы встретиться с ним в кофейне после танцев, и вновь отключила телефон.

Трусиха!

А если он не прочитал сообщение или не может в это время?

Мне было так страшно быть уязвимой, открыться Гуку, довериться, что я согласна была оттянуть разговор про правду, которая могла или освободить меня, или уничтожить.

Я боялась, что напридумывала себе его чувства, что он всего лишь хочет секса, а после него исчезнет из моей жизни, словно его и не было.

На ресепшн меня приветствовала новая девушка, я подошла познакомиться.

– Здравствуйте, я Лалиса, снимаю у вас студию танцев, через 20 минут у меня занятие.

– Мисон, приятно познакомиться. Как раз перебирала документы на рабочем столе и нашла ваш экземпляр договора, вы почему-то его не забрали. Вот, держите, – она подала мне документы.

Я взяла их и пошла в студию. Ещё одно напоминание о рыцарском поступке Джина.

Хоть мы и поговорили с ним, я по-прежнему испытывала чувство вины за свой обман и новые отношения за его спиной.

Я переоделась, попила воды, глянула на отключенный телефон с улыбкой, наверняка, Чонгук там что-то ответил и теперь негодует, что я опять не в сети. А может у меня реально телефон сел?

Пока я ждала девчонок, решила прочитать договор.

Вот я вижу фамилию и имя директора клуба, они мне ни о чём не говорят.

Вот я вижу, с кем заключен договор.

И не верю своим глазам.

Студию мне нашёл и оплатил Чон Чонгук.

Так чёрным по-белому написано в договоре.

Что-то я ничего не поняла!

Я была уверена, что это Джин!

Он же сам говорил о сюрпризе, а в клубе просил передать, что мой даритель пожелал остаться анонимным. Я ещё тогда умилялась его скромности и ни разу прямо не спросила про клуб и не поблагодарила, уважая его право на такое решение.

При чём тут Чонгук?

Мы же с ним тогда вообще толком не общались, кроме как по его угрозам и требованиям молчать о гитаре.

Я прямо в носках, без кроссовок, с договором в руках побежала к Мисон.

Там уже стояла Харин и, судя по ужасу на её лице, я только что узнала то, что не должна была.

– Лиса, Мисон по ошибке выдала тебе экземпляр арендатора, я заберу ладно? Это же был сюрприз для тебя, и он не захотел озвучивать своё имя, чтобы не ставить тебя в неловкое положение. Скажи, пожалуйста, что ты не прочитала его имя в договоре...

Страх Харин меня обескуражил, но я не собиралась больше подыгрывать ей в этой интриге.

– Там написано, что это Чонгук. Может, это какая-то ошибка? Я была уверена, что зал оплатил другой человек.

– Лиса, давай сделаем вид, что Мисон не накосячила и ты ничего не видела. Иначе полетят головы. И без работы останусь и я, и она, – Харин и не думала отпираться, что это Чонгук.

Это Гук.

Я была в шоке.

Но как?

Зачем?

– Почему вы должны остаться без работы? Может... Может я сама потребовала договор и всё узнала...

– Надеюсь, что Чонгук поверит, и нас не уволят. Ты не должна была узнать, кто стоит за студией.

– Почему?

– Я Чонгуку лишние вопросы не задаю. Сын владельца, что хочет, то и делает. Оплатил он, кстати, наличными, хотя мог и просто забрать для тебя помещение и всё. Видимо, не захотел говорить об этом отцу.

– Чонгук - сын владельца этого помещения?

– Чонгук - сын владельца всего клуба, Лиса.

– Чёрт!.. А я его полы заставила там мыть...

Я представила, в каком свете его выставила перед всем клубом, а он безропотно выдержал все мои закидоны.

– Видимо, нравишься ему сильно, раз мыл. Обычно к Чон Чонгуку лучше не подходить, если не хочешь огрести... – Засмеялась Харин. – Если ты нас не сдашь, я ещё кое в чём признаюсь.

– Сдам. Но обещаю, что вы не пострадаете.

Если я решила требовать правду от Гука, то начинать строить отношения даже с такой маленькой лжи я не собиралась.

– Хорошо. Это он тогда выкинул записку из цветов. А ещё запретил говорить отцу, что сам оплатил за студию, а мы в своих соц.сетях активно тебя рекламировали. Мы вообще-то про все наши направления в клубе говорим, но про тебя с особым рвением, – Харин хоть и дружелюбно улыбалась, я чувствовала, что я ей не нравлюсь, что её жлобят такие поступки.

В это время забежали Нини и Розэ, за ними начали подтягиваться и другие ученицы.

А я так и не могла отойти от шока.

С самого начала за студией стоял Чонгук.

И он ни разу не сказал, что это он, даже когда я при нём рассыпалась в комплиментах Джину.

Что это, если не признак благородства и его чувств ко мне?

Как ещё можно интерпретировать этот поступок?

После занятия я вызвала с телефона Нини такси до кафе, свой я решила включить при встрече с Чонгуком.

Я вышла на парковку.

И увидела его.

Самого симпатичного и непредсказуемого парня на свете, который с дерзкой улыбкой махал мне рукой из моей любимой машины.

Моё сердце затрепетало, и дурацкая улыбка растянулась сама.

Я чувствовала, что краснею.

Он вышел из аккорда.

Девчонки что-то мне говорили, но я, не ответив им, пошла навстречу тому, кто не переставал меня удивлять.

И я готова была продолжить это наше удивительное приключение.

– Ты опять отключила телефон? – Это было первым, что я услышала от Гука, но, несмотря на резкий тон, я не чувствовала в нём злости.

Мне было дико приятно, что он в очередной раз сделал по-своему и приехал за мной.

– Выпорешь меня? – Прошептала я, закусив нижнюю губу и внимательно наблюдая за его реакцией.

Она меня полностью удовлетворила.

Его глаза полыхнули огнём.

– Мне нравится твой настрой, Рапунцель! Садись. В кофейню? Не передумала? Голодная? – Из его сексуального рта, как из пулемёта, вылетела очередь из вопросов.

– Я остерегаюсь оставаться с тобой наедине...

На самом деле я боялась не его, а себя, ведь могла наброситься на него с поцелуями, как сумасшедшая, и тогда он бы точно подумал, что я не в себе.

– Не ссы. Слово скаута, мы только поговорим, если ты сама на меня не набросишься. Сможешь держать себя в руках? – Он говорил теми же словами, которые я только что подумала.

– Слово скаута. – Ответила я. – И да, я голодная. И хочу какао с перцем.

– В кофейне мы нормально не поговорим. Заедем за какао, возьмём с собой еду и можем съездить в лес, возьмём с собой Боми, пусть побегает, – Гук пошёл с козырей.

Я молча кивнула в знак согласия.

Он сходил забрал еду и наше какао.

НАШЕ какао.

Когда я вышла из дома с Боми, Гук кинул мне ключи, забрал еду с заднего сиденья и убрал её в багажник, чтобы Боми не слопала. И пошёл на пассажирское сиденье.

– Садись за руль, гонщица. Что уставилась, только угонять тачку умеешь, а когда добровольно даю, опять сопротивляться будешь?

– Папа дома, вдруг он увидит?

– Что-то мне подсказывает, ты выдержишь этот риск.

Конечно же, я села за руль.

Гук меня всё время провоцировал на сумасбродные поступки.

И я поддавалась его влиянию.

Но ещё у меня были другие мысли.

Он помогал мне увидеть то, что давно было во мне, но пряталось за ширмой хорошей послушной дочери военного.

– У меня есть для тебя сюрприз. Как приедем на место, покажу. А пока аккуратно выезжай, не жмись к обочине. И не шарахайся от встречных машин. Кому надо - объедут.

Я с трудом сдерживалась, чтобы не расспрашивать о сюрпризе и сосредоточилась на дороге и подсказках Чонгука.

Боми повизгивала от предвкушения прогулки, а вскоре перебралась на переднее сиденье к Гуку, испугав меня.

Но он не стал её прогонять или ругать.

Эта парочка, видимо, успела соскучиться друг по другу.

А моё сердце продолжало таять от этой картины.

Мы приехали на ту же поляну, что и в первый раз.

Гук не стал доставать плед, на улице было холодно. Он выпустил Боми и вновь вернулся в салон уже с пакетами еды.

– Сначала поедим или сразу поговорим? – Впервые Гук предоставил мне право выбора.

Я и хотела, и одновременно боялась нашего разговора.

– Поедим, – я еле слышно ответила.

– Хорошо, я взял тебе салат с морепродуктами, как ты любишь, и пасту с сёмгой, держи... – Он подал мне пакет с едой и начал доставать свою. – Отодвинь сиденье, чтобы было больше места.

Я не могла найти рычажок и тогда Гук потянулся всем телом через меня, чтобы помочь.

От контакта с его тёплым телом и накрывшим парфюмом сумасшедше вкусного запаха меня вновь затрясло.

А когда он резко отодвинулся, у меня аж слюна изо рта стрельнула.

Вот позорище-то!

– А ты реально голодная, – он засмеялся.

А я думала только о том, что сначала я бы съела его, а только потом морепродукты.

– Очень, – я с видом голодной львицы набросилась на еду.

А ещё я старалась не смотреть, как ест Гук.

Уж слишком развратные фантазии появлялись от этого в моей голове.

Когда мы покончили с ужином, я с удовольствием потянулась, повернула голову к нему и поймала себя на абсолютном ощущении умиротворения и счастья.

Чонгук, также полулёжа на сиденье, смотрел на меня.

Между нами было каких-то 30-40 сантиметров, я чувствовала его запах, но боялась спугнуть это хрупкое ощущение надежды и веры в нас.

Я отчаянно желала быть с ним.

Но страхи, что он не чувствует ко мне того же, что и я, хоть и отступали, но всё ещё действовали на меня.

– Если ты согрелась, то пошли на улицу. Там и поговорим. Но сначала сюрприз. – Он достал свёрток из бардачка. – Как думаешь, что это?

– Фаллоимитатор? – Я выгнула бровь в ужасе от того, что только что ляпнула.

Почему нельзя вернуть этот момент назад на пару минут?

– Прости, но нет. Я сам отлично справлюсь со всеми твоими сексуальными фантазиями, могу прямо сейчас... – Чонгук и вида не подал, что его смутило моё дикое предположение. – За видом скромной девочки скрывается извращенка, я всегда знал, что ты шкатулка с секретом. Но, прости, я не думал, что сегодня ты мне его покажешь. Боюсь, мой подарок тебя разочарует.

Чонгук протянул мне свёрток, а я, вся красная от смущения, начала снимать упаковочную бумагу.

У меня было ноль мыслей по поводу того, что это могло быть.

И каково же было моё удивление, когда я увидела книгу одного из моих любимых писателей.

– Фэнни Флэгг. Возвращение в кафе «Полустанок». – Я прочитала название. – Я и не знала, что у этой истории есть продолжение. Я как раз заканчиваю её читать. Откуда ты узнал?

– Угадал. Случайность.

Он так легко это говорил, будто не он только что подарил мне самый романтичный и неожиданный подарок на свете.

И, конечно же, после того, как я узнала о студии, я не сомневалась, что это не случайность.

Гук заморочился, чтобы сделать мне приятное.

И при этом был невероятно скромным.

– Спасибо. Это лучший подарок в моей жизни от парня... – На слове «парень» я запнулась, понимая, что зря я его добавила. Гуку оно тоже не понравилось. Чёрт! Неужели я не могу не тупить в разговоре с ним?! – Ну, в смысле, мне брат всегда интересные штуки дарит. Но книгу даже он не догадался.

– Ясно. Вообще я хотел кое-что другое подарить. Купальник. Но потом решил, что выберу только скафандр. Полностью закрытый. Чтобы на тебя никто не смотрел. И ты вряд ли оценила бы такой сюрприз. – Гук говорил на абсолютном серьёзе.

А я растеклась от его признания.

Он думал обо мне.

И он ревновал.

Не бабочки порхали в моём животе, а огромный рой пчёлок, они жужжали: «Ты ему нравишься, Лиса».

– Ну, пошли, пройдёмся?

Не дождавшись моего ответа, он сложил пустые контейнеры в пакеты и унёс в багажник.

Я чувствовала себя хрупкой девочкой, о которой заботился большой и сильный мужчина.

Мы вышли.

Я поёжилась от прохлады осеннего вечера.

Так не хотелось, чтобы приходила зима.

Была бы моя воля, я бы вечно жила в тепле, у моря.

– Я правда на тебя поспорил, Лиса. Я полный придурок, знаю. И не романтик точно, не умею красиво говорить... – Он остановился и посмотрел мне в глаза. Мне казалось, что он заглядывал мне прямо в душу. – Но всё, что у нас было, было не из-за спора, по-настоящему. Я не выгораживаю себя. Говорю, как есть.

– А зачем ты наврал про то, что мы переспали? Ещё и фото показал?

Я видела, как на его щеках играли желваки, ему тяжело давалась правда.

– Чтобы пуленепробиваемые от тебя отстали со спором. Я не планировал показывать фото, я вообще для себя его сделал, когда ты болела и лежала практически голая на моей груди. Но если бы не предоставил доказательства, Тэхён бы не поверил и продолжил бы к тебе подкатывать.

– А ты этого не хотел? – Я ждала от него главного признания.

– Не хотел, – немногословно ответил Гук.

– Почему? – Мне по-прежнему хотелось услышать от него самые важные для меня слова.

– Ты всё ещё не поняла?

– Нет...

– Ты поселилась в моей голове, Рапунцель. – Он заправил мне прядь волос за ухо, как же я любила эту его привычку, и надел мне на голову капюшон куртки, в этом простом жесте для меня было столько тепла и заботы, что ноги начали подкашиваться от переполнявших меня чувств. – Я не умею быть романтичным, если ты этого ждёшь. Я такой, какой есть. И мне хочется убивать каждого, кто только посмотреть на тебя посмеет. Только я могу на тебя смотреть.

– Так смотри, – я прошептала.

– Мне этого мало, Рапунцель...

Он подошёл ещё ближе так, что мне пришлось задрать голову, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

– Ты хочешь секса?

– Да. Безумно. Но и этого мне мало. Мне нужна вся ты.

– Секс, какао, рок-н-ролл? – Мой рот изверг очередную гениальную шуточку.

– И Боми. Что скажешь, Рапунцель?

– Так ты ничего не предложил. Чего ты хочешь, скажи? Я не хочу додумывать.

– Я знаю, что накосячил. Ты сама говорила, что храбрые пытаются исправить ошибки, умеют их признавать. Признаю. Но это уже случилось. Давай начнём всё с чистого листа?

– Ты хочешь, чтобы я попала под колёса аккорда?

Мы рассмеялись и возникшее между нами неловкое напряжение стало исчезать.

– Нет! Давай начнём с ночных визитов. – Он сначала сказал и, видимо, только потом понял, что сморозил глупость. – Лиса, я пошутил. Как там у парочек принято?

– А, ну да, я помню, что ради секса ты готов на букетно-ванильный период. Ты же не такой, Чонгук, не представляю тебя с букетом роз.

– Ты меня плохо знаешь. Да я и сам тоже. Если бы ты не решила вернуться к своему бывшему, я бы тебя удивил... – Он достал телефон и показал мне фото нежно-белого букета из моих любимых эустом. – Я должен был с этим пробраться ночью к тебе в комнату. А в итоге оставил их в цветочном.

– Какие красивые... — Меня накрыло снежной лавиной нежности к этому парню, как в этом дерзком пуленепробиваемом уживались такие полярные эмоции и поступки? – А мы можем их забрать?

– Мы всё можем, если захотим, Рапунцель. – Он по-прежнему смотрел мне прямо в душу, сканируя каждое проявление чувств к нему. – Но сначала договорим. Ты ведь так ничего мне и не ответила.

– Я... Я хочу тебе верить, но... Мне так страшно, Чонгук. Я тоже говорю, как есть. Ты пугаешь меня.

– А ты меня! Я как Ромео трясусь перед тобой и тусуюсь под твоими окнами, готовый с цветами в зубах петь серенады. Ты меня околдовала.

– А ты меня...

Гук затаил дыхание, ожидая конца фразы, но я не могла подобрать правильных слов, чтобы не выставить себя влюблённой дурочкой, какой я и была на самом деле.

– Ты даже сейчас мне всю кровь сворачиваешь, Лалиса! Ты мне прямо скажи: «Чонгук, хочу быть с тобой». – Он неожиданно начал заводиться, а я даже не успела ему сказать, что наврала про Джина. – А если не захочешь, всё равно будешь. Если тебе кажется, что я вот так спокойно тебя отпущу и буду смотреть, как ты крутишь с другими, то тебе это только кажется.

– Ты угрожаешь мне? Будешь силой держать?

Наш романтичный разговор на бешеной скорости опять нёсся в какую-то бездну взаимного недопонимания.

Мне срочно нужно было вернуть прежнюю атмосферу, иначе не вынесла бы нового витка американских горок.

Я рявкнула так громко, что сама испугалась.

– Чонгук, стоп! Молчать!

– Молчу, – он не ожидал моей ярости.

– Если тебе от меня нужен только секс, так и скажи. Мы просто переспим и пойдём каждый своей дорогой, отдельно друг от друга...

Он опять не дал мне договорить.

– Ты так легко со всеми спать соглашаешься? – Он опять не дал мне договорить.

Я видела, что он едва сдерживался, чтобы окончательно не взорваться.

Больной псих, блин!

– Гук, ну почему мы не можем спокойно, как адекватные люди, поговорить? Не перебивай! Я хотела сказать, что если тебе нужен только секс, а не отношения, то я должна об этом знать. Потому что... Потому что... – Я зажмурила глаза, чтобы не передумать и сказать, наконец, что он мне нравится. – Потому что я хочу большего. Кто я для тебя? Девочка для перепиха или...

– Ты моя девушка, Рапунцель. И такие выкрутасы мне устраиваешь, что я ни о ком другом даже думать не могу. – Он взял в ладони моё лицо и поцеловал сначала левый, потом правый глаз. – Что мне сделать, чтобы ты начала мне верить? Посмотри на меня.

– Ты спал с Соён?

– Да. – Как же мне хотелось, чтобы он ответил иначе! – Причём тут она?

– Вчера, когда уехал от меня. Ты спал с ней? – Я решила уточнить свой вопрос, зная Гука, его ответ мог означать, что он вообще спал с ней, не вчера, после встречи со мной.

– Хотел. Не смог. Ты сделала меня импотентом, – он засмеялся.

А я в очередной раз поразилась, с какой простотой он говорил не самые приятные вещи, хоть и мог смягчить удар, просто сказав, что в принципе к ней не поехал и не хотел этого.

Но в этом был весь Чонгук.

– То есть ты теперь не можешь? – Из меня вырвался этот испуганный вопрос, а Гук расхохотался ещё сильнее.

– Мой член готов служить только тебе. Всегда. Он полностью в твоих руках.

Он взял меня за руку и положил на свои джинсы, чтобы я почувствовала, что это правда.

– О-о-о, – только и смогла я выдавить из себя, чувствуя, как щёки начали гореть, а руки мгновенно стали влажными, я резко убрала их в карманы куртки.

– Не убирай руки. Не закрывайся от меня... – Он вытащил их из моих карманов, поцеловал каждую из мокрых ладошек и положил их вокруг своей шеи, прижав меня к себе. – Рапунцель, с этого дня ты смотришь только на меня, трогаешь только меня, спишь только со мной. Поняла?

– Тогда у меня есть желание. Ты спросил, что сделать, чтобы я начала тебе верить. – Моё дыхание перемешивалась с его и я еле себя сдерживала, чтобы первой его не поцеловать. Низ живот звонил по всем колоколам, требуя удовлетворения. – Так я придумала.

– Говори, – он выдохнул мне это слово в рот, касаясь губами моих.

– Мы сначала просто встречаемся. Без секса. Это и будет проверка, – я выдала это безумие.

А мой низ живот устроил истерику «В смысле без секса, Лиса! Ты с дуба рухнула?»

– Сколько?

Гук слегка отодвинулся от меня, наверное, он на такие жертвы не был готов.

– Что сколько?

– Без секса, сколько?

– Год. – Я увидела, что моя шутка про срок ему не понравилась, он так смешно округлил глаза. – Месяц, Гук, я пошутила. Всего лишь месяц. И ты ни с кем не спишь. Не только со мной.

– А ты садистка, Лиса. Но я согласен. Назначай дату, придётся купить календарь, повесить на стену и крестиком помечать даты. Я выдержу, если не взорвусь на миллиарды сперматозоидов. Месяц без секса с кем-либо. Тебя это тоже касается.

– Я постараюсь с этим справиться... – Сезон дурацких шуточек от меня всё никак на закрывался. И Гуку они не нравились. Знал бы он про мое 18-летнее воздержание. – Шучу. Никакого секса. Ни с кем.

– Подожди, совсем никакого? Может минет хотя бы сделаешь? – Он это серьёзно сейчас спросил? Когда он рассмеялся, я с облегчением выдохнула. Он тоже король дурацких шуток. – Серьёзно, я требую обсудить в деталях. А петтинг считается?

– Нет! Ни минетов, ни петтингов, ничего. Всё по-честному. И мне тоже нужен календарь на стену.

Я больше себя не сдерживала и, наконец, дала волю своим чувствам, припав к его губам, впервые слегка укусив его нижнюю губу, от чего он застонал.

Наш космический поцелуй длился бы вечно, если бы Боми на нас не прыгнула, а потом лесную тишину нарушил звонок на телефон Чонгуку.

Он нехотя достал его из кармана куртки и сразу убрал, чем вызвал во мне подозрения.

– Это Соён? Бери трубку!

Я знала, что веду себя как ревнивая истеричка, но уже начинала смиряться с этой своей новой особенностью.

– Отец. Я не хочу с ним говорить. Иди ко мне...

Он попытался продолжить поцелуй, но я его остановила, чувствуя, что в этом звонке есть что-то важное для него.

Или для меня.

– Бери трубку, Гук. При мне.

Я вспомнила, что говорила Соён.

Сегодня у них был семейный влюблённый ужин, у него дома.

Заодно и проверим, врала ли она мне.

– Хорошо. Ты мне совсем не веришь? – Он ответил на звонок. – Да? Какой ещё ужин? Нет, не помню.

Даже через телефонную трубку я слышала недовольство его отца.

Он мне уже не нравился, я кожей чувствовала исходящую от него опасность.

– А зачем там Соён? С какой стати она припёрлась? – Гук злился. Я верила ему, что он не собирался с ней ужинать. Она мне врала. – Ты позвал? Ну так и ужинай сам с ней тогда, я не могу прийти, у меня дела. Да, так поздно. Я не приеду.

Чонгук положил трубку и обнял меня с такой силой, будто боялся потерять.

И это были самые счастливые моменты в моей жизни.

Мы, как самая настоящая любовная парочка, не отлипали друг от друга.

Неуклюже, но крепко, держались за руки, обнимались, бегали с Боми.

Потом Гук сел за руль, а я, прижимая к груди его подарок, просто смотрела на него, как он уверенно вёл машину, и не верила в реальность происходящего.

У меня был парень.

Самый красивый и волнующий из всех, кого я знала.

И я была счастлива, что не успела переспать с Джином.

Что я испытаю ЭТО с самым желанным парнем на свете.

Гук позвонил в цветочный магазин и договорился, что нас дождутся после закрытия, пообещав оплатить их неудобства.

Мой парень был всемогущим.

И мне это безумно нравилось.