Глава 24
Пэйтон сел за массивный рабочий стол, откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком.
— Садись.
Оливия стояла у двери, напряжённо сжимая руки.
— Я не...
— Садись, — его голос стал жёстче.
Она стиснула зубы, но всё-таки подошла к креслу напротив. Присела, но не расслабилась. Спина оставалась прямой, взгляд твёрдым.
Пэйтон молчал.
Он просто изучал её.
Наконец, он склонил голову набок и заговорил:
— Тебе двадцать четыре года. Молодая, амбициозная, сильная. Ты могла бы поступить в университет, строить карьеру. Но нет. Ты выбрала чёрный мир. Ты выбрала смерть.
Его слова ударили, но она даже не моргнула.
— Я выбрала работу.
— Ты выбрала жизнь, которая неизбежно закончится пулей в голове, — холодно поправил он. — Ты без страха ворвалась в мою жизнь, втерлась в доверие, а потом оказалось, что ты агент.
Он сделал паузу, будто ожидая её реакции.
Но Оливия молчала.
— Как ты дошла до этого? — в голосе не было сочувствия, только сухой интерес.
Она сжала губы.
— Ты и так знаешь.
Пэйтон усмехнулся.
— Конечно.
Он подался вперёд, опираясь локтями о стол.
— Тебе было четырнадцать, когда умерла твоя мать. Твой отец работал агентом, постоянно пропадал. И ты жила у семьи Ричардсов.
Оливия напряглась.
— Они стали твоей семьёй, а их сын, Джош, заменил тебе брата.
Он медленно выговаривал каждое слово, будто вытягивал из неё эмоции.
— Ты жила их жизнью, их правилами. Джош тренировался, учился, а ты смотрела, впитывала.
Пэйтон чуть прищурился.
— А затем, когда тебе было восемнадцать, твоего отца и отца Джоша отправили на войну.
Оливия стиснула зубы.
— Через год ты узнала, что твоего отца больше нет.
Пэйтон говорил это спокойно, без сочувствия.
— Тогда Ричардс-старший вернулся. А ты уже полностью влилась в их мир. Ты уже работала агентом.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Но этого было недостаточно.
Она сглотнула, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Ты не просто выбрала этот путь. Ты посвятила себя ему. Почему?
Оливия тяжело выдохнула.
— Потому что я обещала.
Пэйтон слегка приподнял бровь.
— Кому?
Она опустила взгляд.
— Отцу.
В тишине кабинета её голос прозвучал особенно тихо.
— Когда Ричардс-старший вернулся, он передал мне письмо. От моего отца. Он написал его перед отправкой, на случай, если не вернётся.
Она сделала глубокий вдох.
— В нём он говорил, что всегда знал, что я не выберу обычную жизнь. Он знал, что я пойду его путём. И он просил меня быть лучшей.
Она сжала кулаки на коленях.
— Он хотел, чтобы я стала тем, кем он был. Тем, кем он гордился бы.
Она подняла взгляд, и на этот раз в её глазах не было страха. Только твёрдость.
— Я стала.
Пэйтон долго молчал.
— До провала со мной.
Его голос был мягким, но Оливия почувствовала, как в ней что-то оборвалось.
Она отвернулась, сцепив зубы.
— Никто не идеален.
Он усмехнулся.
— Верно.
Она чувствовала, что он что-то замышляет.
Пэйтон выпрямился в кресле, сцепил пальцы в замок и заговорил ровным, почти ленивым тоном:
— Теперь тебе придётся покончить с этой карьерой агента. Навсегда.
Оливия напряглась.
— О чём ты?
— Всё просто, — он кивнул в сторону стола, где лежала папка. — Там заявление об увольнении. Ты подпишешь его и передашь Джошу.
Её дыхание сбилось.
— Ты рехнулся.
Пэйтон улыбнулся, но в его глазах не было ни капли веселья.
— Нет. Но, возможно, ты ещё не осознала, в каком положении находишься.
Оливия сжала кулаки.
— Ты не можешь меня заставить.
Он медленно поднялся, обошёл стол и встал прямо перед ней.
— Могу.
Она резко вскочила.
— Нет, Пэйтон, ты не можешь!
Её голос дрожал от злости.
— Это моя жизнь! Это моя работа!
Он посмотрел на неё сверху вниз.
— Была.
Она покачала головой.
— Я не откажусь.
— Тогда ты останешься ни с чем.
Оливия замерла.
— Что?
Пэйтон склонил голову, наблюдая за её реакцией.
— Ты останешься без работы, без поддержки, без крыши над головой.
Она скрестила руки на груди.
— Я справлюсь.
Он усмехнулся.
— Ты так думаешь?
Она выдержала его взгляд.
— Да.
Пэйтон не отвёл глаз.
— Тогда скажи, что будешь делать. Куда пойдёшь? К кому обратимся за помощью?
Оливия не ответила.
— Ты ведь понимаешь, что после такого провала тебя никто не возьмёт обратно?
Она сжала губы.
— Это неправда.
— Правда, — его голос стал твёрже. — Ты стала угрозой для своей же организации.
Он сделал шаг ближе.
— Они больше не будут тебе доверять.
Она чувствовала, как внутри всё переворачивается.
— Ты лжёшь.
— А ты знаешь, что я прав.
Он наклонился ближе, загоняя её в угол.
— Так что же, Оливия? Ты подпишешь это заявление? Или останешься совсем одна в мире, где ты больше никому не нужна?