Глава 7
Оливия подошла к кабинету Джоша Ричардса и, не постучав, вошла. Её шаги были тихими, но всё же немного неровными — она чувствовала, как нервозность нарастала с каждым шагом. Войдя в кабинет, она не остановилась у двери, а сразу направилась к дивану, вблизи стола. Это было их с Джошем привычное место, и она, как обычно, бросила сумку на пол и буквально упала на диван, не в силах больше стоять.
Джош, сидя за своим большим столом, поднял взгляд. Он был в своём привычном, расслабленном состоянии, но Оливия увидела, как его глаза, привыкшие к многим скрытым угроза, теперь стали чуть настороженными.
— Ты опять? — с лёгкой улыбкой сказал он, но она чувствовала, как эта улыбка была скорее предостережением. Они знали друг друга давно, и Джош никогда не делал вид, что не замечает, когда она переживает.
— Это... это невыносимо, Джош, — наконец вырвалось у неё. Она закрыла глаза, пытаясь собрать себя, но её голос дрожал. — Я... не знаю, как справляться с этим, с ним.
Она сжала голову руками, пытаясь ослабить нарастающее напряжение. Джош не торопился с ответом. Он знал, как Оливия всегда прятала свои слабости, и понимал, что то, что она говорила, было лишь верхушкой айсберга.
— Мурмайер? — Джош знал, о ком речь. Он был осведомлён о всех её делах, и Пэйтон Мурмайер уже давно стал для него каким-то символом беспокойства. — Ты говоришь о нём как о проблеме?
Оливия села на диване, но теперь её взгляд был напряжённым, почти пугающим. Она вдруг почувствовала, как становится легче, что ли, выразив свою растерянность вслух.
— Он странный, Джош. Он как будто всегда меня видит, как будто я не могу скрыться, даже если этого хочу. Он... он что-то знает, я чувствую это, и я не знаю, что с этим делать! Я всегда умела держать дистанцию, но с ним это невозможно. Он задаёт вопросы, на которые я не могу ответить... и я впервые не справляюсь. Это не я! — Она покачала головой, как будто пытаясь отбросить собственную слабость.
Джош внимательно слушал. Он не торопился с ответом, зная, что она сама будет готова раскрыться, когда почувствует, что на неё никто не давит. Но его интуиция подсказывала, что ситуация не так проста, как она её описывала.
— Оливия, ты всегда была хороша в том, чтобы скрывать свои переживания, — сказал он, отставив папку, с которой только что работал. — Это... необычно, что ты сейчас так открыта. Так что, что с ним? Мурмайер ведь не такой, как все.
Оливия опустила голову, её волосы слегка скрыли лицо, когда она зарылась в подушки дивана.
— Я не знаю, что с ним, Джош. Он слишком... он знает, что я скрываю. Он чувствует это. Вчера мы ехали вместе, и его вопросы стали такими... слишком точными. Как будто он понимает, что я не говорю всю правду. А я, чёрт возьми, всё время контролировала свои эмоции, и вот, теперь... я не могу! Я не могу удержаться. Это всё слишком... он слишком... — Она замолчала, не в силах продолжить.
Джош, словно предвидя, что она скажет, встал с места и подошёл к дивану, опершись рукой о спинку.
— Он что-то подозревает? — его голос был спокойным, но в нём проскользнуло нечто новое — тревога. Он всегда мог почувствовать опасность, и теперь это ощущение становилось всё более явным.
Оливия глубоко вдохнула, её грудь сжалась, когда она попыталась найти силы для ответа.
— Он... он знает. Я не могу объяснить, Джош, но я чувствую это. Это как интуиция, когда тебя просто... разглядывают, и ты понимаешь, что это не просто взгляд, а понимание. Я же в агентурной работе долго, но с ним — это что-то другое. Он точно что-то знает, и я боюсь, что это может... разрушить всё.
Её голос звучал так, как никогда раньше. Джош заметил, как её плечи сгорбились, как напряжение в её теле стало почти осязаемым.
Джош посмотрел на неё, внимательно оценивая её слова. Он знал, что Оливия была одной из самых хладнокровных людей, с которыми ему когда-либо приходилось работать, и если она говорила, что не справляется, значит, ситуация серьёзная.
— Ты знаешь, что мы с твоим отцом служили вместе, — его голос стал мягче. — Мы оба видели многое. Но ты знаешь, что я тебе обещал. Я всегда буду рядом, Оливия. Ты не одна.
Её глаза наполнились слезами, но она не могла позволить себе расплакаться. Она всё ещё пыталась собраться, но в её голове всё крутились мысли о Пэйтоне, о том, как он всё понимает, как он разрушает её защиту.
— Я знаю, Джош. Но я боюсь, что не смогу справиться с этим. Он слишком опасен. Я... я чувствую, что если не остановлюсь, я могу потерять себя в этом.
Джош вздохнул, он понял, что речь не только о Пэйтоне. Это было гораздо глубже, чем просто работа. Это касалось её самого ядра, её чувств, которые она не могла контролировать. Он присел рядом с ней, его рука легла на её плечо.
— Ты сильная, Оливия, но помни, что ты не одна. Я не позволю тебе идти по этому пути одной, как бы трудно это ни было.
Она повернулась к нему, в её глазах было отчаяние, но и благодарность. Джош был её опорой, и она понимала, что если он скажет, что она сможет справиться, значит, так и будет. Но внутри неё по-прежнему был этот страх. Страх, что Пэйтон не отпустит её, что его тёмные глаза всегда будут следить, что её будущее уже не будет таким, как она его представляла.
— Спасибо, Джош, — прошептала она. — Я не знаю, что бы я без тебя делала.
Джош улыбнулся, но его глаза были серьёзными. Он был готов защищать её, как когда-то защищал её отца. Но теперь перед ним стояла другая угроза. И эта угроза была живым человеком, с которым Оливия была слишком близка.