На крыше мира
День был долгим. Уроки тянулись бесконечно, взгляды, шепот за спиной — всё это снова давило. Но странным образом, с того момента как Хёнджин сорвал те бумажки, что-то внутри Наби словно сдвинулось. Не исчезло, нет — просто немного смягчилось. Как будто за её хрупкой спиной впервые кто-то встал. Просто так. Не потому что жалеет. А потому что хочет защитить.
Когда прозвенел последний звонок, она молча собрала тетради и медленно направилась к выходу. Но тут кто-то тихо постучал по её парте. Она подняла глаза.
— Пошли, — сказал Хёнджин и бросил короткий взгляд на дверь. — У меня есть идея.
— Куда?.. — прошептала она, растерянно сжимая ремешок рюкзака.
Он улыбнулся.
— Просто доверься.
Они поднимались по лестнице, ведущей на крышу. Сердце Наби билось сильно, она нервничала — не от страха, а от... волнения. Она никогда не поднималась на крышу школы. Там бывали только короли. Это было как запретная территория.
Хёнджин открыл дверь. Солнечные лучи ослепили на мгновение. На крыше было просторно, свежий ветер трепал волосы. Шум города снизу казался далёким. Тут было по-настоящему… тихо.
— Я прихожу сюда, когда мир надоедает, — сказал Хёнджин, подходя к краю. — Иногда кажется, будто только здесь можно дышать.
Наби осторожно подошла ближе. Ветер играл с её косой, раздувал белый воротничок школьной рубашки.
— Знаешь, — сказал он, глядя вперёд. — Ты удивительная. Тихая, как цветок, но... в тебе что-то есть. Что-то, что не даёт пройти мимо. Как будто ты постоянно борешься, но молча. Без крика. Это страшно. И красиво.
Она замерла. Никто никогда так не говорил с ней. Ни один человек.
— Я не борец, — тихо ответила она. — Я просто… выживаю.
Хёнджин обернулся, его взгляд стал мягче.
— Иногда выживание — и есть самая сильная борьба.
Они сели на край крыши, свесив ноги вниз. Молчали. Но это молчание было уютным. Не тягостным, не напряжённым. Наби впервые почувствовала, что рядом с этим человеком можно… быть собой.
— Улыбнись, — вдруг сказал он.
Она нахмурилась.
— Зачем?
— Потому что ты слишком красивая, чтобы всё время прятаться.
Он взял её ладонь и нарисовал пальцем невидимую улыбку на её щеке.
— Вот так.
Наби вдруг рассмеялась. По-настоящему. Тихо. Но с душой. А потом зажала рот рукой, испуганно глядя на него.
— Прости...
— Ни за что не извиняйся за смех. Он тебе идёт, бабочка.
С этого дня крыша стала их маленьким миром. Тайным местом, где Мин Наби начинала… оживать.
---
Прошла неделя с того дня на крыше. Наби словно начала расправлять крылья. Немного. Осторожно. Она не перестала быть тихой, не стала внезапно популярной, но кое-что изменилось — она больше не выглядела потерянной.
И это… бесило. Особенно королев.
— Она думает, что если Хёнджин с ней заговорил — всё, можно гулять, как принцесса? — процедила Ёнми, сверкая глазами.
— Слишком рано она расслабилась, — добавила Чихён, перебирая волосы. — Думаю, пора напомнить ей, кто тут правит.
Они придумали план. Грязный, подлый — в их стиле. На следующий день по школе распространился слух:
"Мин Наби призналась в любви Хёнджину. И он её отшил прямо на крыше. Устроила шоу, бедняжка."
Фото, вырезанное из старого момента, где она сидела рядом с ним, с подписями вроде: "Я люблю тебя!" — уже расходились по чатам.
Наби сидела на уроке, когда всё это началось. Телефон вибрировал от уведомлений. Кто-то за её спиной хихикал. Кто-то комментировал вслух.
— Вот это стремно… признаться ему, серьёзно?..
— С её внешностью? Мечтать не вредно.
Наби побледнела. Пальцы задрожали. Она не плакала. Но что-то снова сжалось внутри — как тогда, в старой школе. Та же боль. Та же давящая пустота.
Но в этот раз было иначе.
Во время обеда, когда она встала, чтобы уйти, и мимо неё вновь полетели издевательские взгляды, голос, знакомый до дрожи, прозвучал по всей столовой:
— Что вы несёте?
Хёнджин стоял в центре зала. Его голос звенел, как натянутая струна. Все стихли.
— Кто-то правда думает, что я отшил Мин Наби?.. — он фыркнул. — Нет. Это она игнорирует меня уже несколько дней. Я в шоке вообще.
Шепот. Удивлённые взгляды. Кто-то прыснул от смеха.
— И если кто-то из вас ещё раз осмелится слить в сеть ложь, фейки, или влезть в её жизнь — будете иметь дело со мной. И не только со мной.
Он обернулся, и вслед за ним встали все короли школы — Чанбин, Минхо, Феликс, Сынмин, Джисон, Чонин, Чан.
— Мы ясно выразились?
Королевы замерли. Школьная столовая будто превратилась в лёд.
А Наби… стояла, не в силах пошевелиться.
Её защищали. Настоящие, сильные.
И больше — не молча.
Хёнджин подошёл ближе, наклонился к ней и тихо сказал:
— Ты не одна, бабочка. Никогда больше не будешь одна.
Конечно, продолжаем.
---
На следующий день, когда солнце пряталось за оранжевыми облаками, Наби собирала цветы в мастерской. Её пальцы перебирали лепестки, но мысли были далеко: в школьной столовой, в глазах Хёнджина, в том моменте, когда он встал за неё. Перед всеми.
Звонок. Она вздрогнула, отложив ножницы. Открыла дверь — перед ней стоял он.
— Ты... — прошептала она, растерянно.
— Не испугалась? — Хёнджин слегка улыбнулся, опершись плечом о косяк. — Не бойся, не вломился, просто…
Он поднял бумажный пакет.
— Купил твои любимые булочки. И молочный чай.
Наби застыла. Откуда он…
— Ты... откуда знаешь, что я люблю?..
— Я наблюдательный.
Он сделал шаг ближе.
— И… пригласить тебя хотел. Сегодня. Вечером.
— Куда?.. — она нахмурилась, тревожно взглянув на часы.
— На крышу. Но не в школе. — Хёнджин загадочно улыбнулся. — Наш тайный вечер. Только для своих. Мы с ребятами иногда устраиваем такие. Без лишних глаз, без понтов. Просто мы.
Он посмотрел прямо в её глаза.
— И я хочу, чтобы ты была с нами.
Наби колебалась. Всё внутри дрожало. Но в его взгляде не было давления. Только тепло. Настоящее.
— Хорошо, — прошептала она.
---
Когда Наби пришла, всё было словно из сна. На крыше старого здания, где учились когда-то некоторые из них, горели гирлянды, на полу — мягкие подушки, пледы. Пахло пиццей, жареными маршмеллоу и каким-то уютом, которого она не знала.
— О! Бабочка пришла, — первым заметил её Чанбин и махнул рукой. — Девчонки, отойдите, наше солнце вышло!
— Солнце?.. — шепнула она, глядя на Хёнджина.
— А что? Подошло бы тебе это имя. Согреваешь нас уже, — сказал Феликс, под gui.
Ребята вели себя не как «короли школы». Не как недосягаемые. А как семья. Они шутили, рассказывали истории, подсовывали ей еду, следили, чтобы она пила тёплый чай.
Смеялись, когда она вдруг рассказала случай из своего детства с бабушкой. И никто не осудил, когда в её глазах заискрились слёзы.
— Знаешь, — сказал Джисон, глядя в небо. — У нас много всего есть. Популярность, власть, красота…
Он повернулся к Наби.
— Но у тебя есть то, что мы все давно потеряли. Душа. И свет. Не теряй это. Ни за что.
И в ту ночь, впервые за много лет, Мин Наби почувствовала, что не чужая. Что она… часть чего-то настоящего.
А когда все уже разошлись, и только Хёнджин остался рядом, он посмотрел на неё и шепнул:
— Ты не просто бабочка. Ты та, чьи крылья перевернули мой мир..