Глава 7. Освобождение
«Иногда, когда мы теряем дорогих для нас людей,
мир погружается во мрак.
Словно человек, которого ты любил
был маленьким фонариком,
и теперь, когда он погас,
стало темно».
Лайза Баллантайн
Что Вы чувствуете, когда ощущаете привкус грядущей свободы? Совершенно без разницы от чего. У кого-то он сладкий, долгожданный. У кого-то горький от трудностей, что они пережили и прошли на своём не лёгком пути. Но в любом случае это ощущение очень волнительное, приятное. Вы ждёте этого с замиранием сердца, с особым, необычным трепетом в груди. После всех тех страшных событий Финн с Лопе часто навещали меня. Мы много времени проводили за совместными прогулками. А Лель решил остаться со мной в качестве маленького друга. Птица время от времени успокаивала и поднимала настроение своим смешным поведением. Он мог часто сносить какие-то безделушки или же просто скакать на одном месте. Сегодня Финн пригласил меня прогуляться по лесу, захватив с собой, как всегда, большой альбом и краски. Художник усадил меня возле высокой сосны и начал выводить в альбоме контуры тонкой кистью. Он хотел нарисовать ещё один мой портрет чисто для себя, чтобы потом повесить к остальным шедеврам в своей комнате. Я была не против, но кое-что меня волновало, и я таки решила задать парню вопрос:
– Финн, помнишь, когда мы спасали Лопе, на крыше, он случайно упомянул о том, что ты принимал, – художник, сидящий напротив, поднял на меня свои небесные глаза и тяжело вздохнул:
– Ты действительно хочешь об этом знать?
– Да, – твёрдо ответила я. К чему скрывать это уже. Если и рассказывать что-то о себе, так не выборочно же.
* * *
– Однажды я пришёл на нашу базу после того, как доставил товар, и ждал Кая. Он хотел мне что-то сообщить. Но вот ко мне подошёл Камиль. Укурыш, как всегда, дико улыбнулся и протянул мне тамблер с каким-то напитком светло-коричневого цвета:
– Выпей, малец, а то какой-то кислый.
– Что это? – с интересом спросил я, беря в руки хайбол.
– Виски конечно же. Что ещё тут может быть? – широко улыбнулся чернокожий. Я решил попробовать, ведь что плохого может случиться? Тем более я не собирался напиваться. В нос сразу же ударил совсем лёгкий запах спирта и более ощутимый деревины. По вкусу этот напиток был горький и терпкий одновременно. В нём играли дубовые нотки, видимо, из-за бочки, в которой он выдерживался.
– Мм-м, неплохо, – ответил я.
– Хых, ты это ещё подожди. Дальше будет круче, – он снова дико улыбнулся и вышел. Сначала я вообще не понял, что парень имел ввиду, но, через некоторое время, почувствовал лёгкое головокружение и внезапный прилив радости?.. Моё сердце забилось чаще, а дыхание стало неровным. Неужели это виски так подействовало на меня? Не может быть. Я же раньше пил спиртное, но никогда прежде подобного не было. Ко мне в голову вдруг пришла мысль, что я теперь способен на всё, что я король этого грёбаного мира! Мне сразу же захотелось совершить какой-то крутой «подвиг». Я встал с дивана, начав судорожно загибать руки в разные стороны и ходить кругами по помещению. В зал вошёл чем-то обеспокоенный Лоло:
– Финн, ты чего это так странно ходишь? Да и бледный какой-то, – он заглянул мне в глаза, подняв моё лицо своими вечно холодными руками, а потом протянул:
– А-а-а! Да ты юзал! Ох-хо, чувак, не ожидал от тебя! Вот это ты, конечно, удивил. А всегда же такой правильный ходил, хах. Так и знал, что однажды попробуешь. Главное это, не втянись. То ещё дерьмо.
– Что? Н-но я не... – мои мысли спутались в клубок, а язык выдавал невнятную речь.
– Ладно, не парься я никому не скажу, если кто-то сам не увидит тебя таким, ведь это очень заметно. А ты укурыша не видел? У меня опять кто-то шпиг спёр. Это наверняка он, – задал не соображающему мне вопрос Лоло.
– Хы, фэку ищешь, аппер? – насмешливо спросил у него, стоя у красной двери, чернокожий.
– Камиль, только не говори, что ты опять их куда-то спрятал! Я же просил тебя больше так не подшучивать надо мной, – начал возмущаться рыжик.
– Неа, на этот раз я сделал круче – подсыпал их мальцу, – с очередной дикой усмешкой ответил чернокожий. Честно говоря, я слышал их разговор будто из-под воды. Это меня очень взбесило. В тот момент не особо соображал, что творил, и почему-то взял деревянный стул, начав яростно крушить его о пол. Рыжик со злости кричал на Камиля:
– Укурыш, посмотри, что ты наделал! Ему же вообще нельзя юзать! Зачем подсунул щуке шпиг?
– Да малец кислый был. Я хотел его расслабить! – пытался защитить себя чернокожий. А на то время в моей душе начало нарастать непонятное для меня волнение, чего не бывало ранее. Я вообще спокойный человек и мало по каком поводу начинаю нервничать. Дыхание частично перекрыло, сильный жар разместился в груди, а пульс просто зашкаливал. Я ощущал озноб во всём теле. Мне стало очень плохо. Голова кружилась, а тушу трясло. Было такое чувство, будто я сейчас вырву. Пальцы на ногах и руках неожиданно начали неметь, они просто не ощущались. Я поднёс их кончики к своему лицу. Они дрожали и словно расплывались у меня в глазах. В главную комнату торопливо вошёл Кай:
– Что тут происходит? Чего разорались? Малец, чё это с тобой? – я никак не смог ему ответить. Из моего рта вылетел только непонятный мычащий звук, от чего я испугался ещё больше. Ощущал себя каким-то пьяным или, может, даже хуже того.
– Да Камиль, придурок, подсыпал ему фэку! – продолжал возмущаться этим Лоло.
– Укурыш, ты что совсем рехнулся? – главарь подошёл к чернокожему вплотную и взял его за горло. Парень, в свою очередь, начал отпираться и пыхтеть:
– Да это же по приколу! Я и подумать не мог, что у щуки будет именно такая реакция!
– Твоим действиям нет оправдания! Посмотри, что ты натворил! – кричал на него Кай. В этот момент вошло ещё несколько человек. Они все смотрели на нас с большим недоумением. Мои ноги подкосились, я упал на пол, начав истерично кричать и закрывать руками уши от собственной истерики. Не знаю, почему сделал именно так. Я до сих пор не могу найти логического объяснения своим действиям. Пожалуй, это единственное, что мне удалось вспомнить из того дня. С пола меня полуживого поднял психонавт и усадил на кожаный диван. Вскоре Лоло принёс мне воды, дав какую-то таблетку. Но меня всё равно трясло и было очень холодно. Тогда ко мне пришёл Нут с клетчатым пледом. Валёк начал меня успокаивать:
– Финн, угомонись. Главное дыши. Это скоро пройдёт.
– Я н-н-не могу. Мне т-так холодно и страшно. Я сейчас умру, да? Вот так люди ощущают приход своей смерти? – продолжал в панике нести этот бред.
– Нет, всё будет нормально. Хочешь я расскажу тебе о моём имени? – вдруг предложил блондин. Об этом не знал только я, потому что ранее мне не приходилось с ним плотно общаться. Да и вообще, я почти ни с кем здесь о жизни не разговаривал. Чисто по делу. Но это было только в первое время. Дальше я привык и уже начал узнавать всех членов нашей банды поближе.
– Ну д-давай, – согласился я.
– С норвежского языка оно переводится, как «узел». С детства мамочка мне говорила, что моё имя обозначает узел любви, скреплённый с моим отцом на долгие годы. Но когда мне было десять, то она бросила нас с папой и забрала вместе с собой мою любимую сестрёнку Катрине. Ей было всего лишь пять лет. Без понятия почему, но после того, как мама родила сестру, то она стала, что ли, меньше меня любить, а потом и вовсе не уделяла никакого внимания. Папа постоянно был на работе, чтобы заработать денег для маминой хорошей жизни, и, получается, что я оставался дома совершенно один. Никому не нужный маленький мальчик... Другие мальчишки не хотели играть со мной на площадке из-за того, что я был слишком стеснительным и тихим. Как-то раз отец очень сильно ругался с мамой на кухне, а после она собрала вещи и ушла. Навсегда. Я тогда думал, что это из-за папы и сердился на него, но позже, когда я стал старше, отец рассказал мне, что она ему изменила с другим мужчиной и Катрине родилась именно от него. Мамочка долго скрывала это от нас и переехала к тому богатому мужчине, как только ей это позволила ситуация.
Мне было очень обидно тогда, но я простил мамочку, потому что люблю. И всё бы ничего, но она не даёт мне общаться с сестрёнкой, да и сама не идёт на контакт с нами. Я много раз пытался к ней дозвониться или хотя бы написать, но всё было напрасно. Они не отвечают мне. Папа полностью ушёл в себя и несколько лет подряд находится в глубокой депрессии. Чтобы хоть как-то от неё избавиться, он постоянно сидит на работе в своём маленьком затхлом кабинете. Даже иногда специально задерживается или просит что-то дополнительное. Его кожа стала слишком бледной, под глазами постоянно присутствуют мешки от усталости, а взгляд вечно устремлён в пол, кажется, что он больше не видит мира и гнетущая пустота застилает ему глаза. Папе больше не хочется возвращаться домой, и я его понимаю. Я тоже всегда торчу здесь до последнего, чтобы снова и снова не вспоминать тот день по приходу домой.
Съехать оттуда мы так и не пытались, хоть и этот дом нам уже не родной, стал слишком чужим. Он больше походит на общежитие: пришёл, поспал, ушёл. Я даже не ем там, – рассказывал Нут. Слушая его монотонный тихий голос, я немного успокоился, но мне стало его очень жаль. Я сразу же представил свою мать и подумал, что она бы так со мной и моим отцом никогда не поступила.
– Зря она так с вами. Зачем тогда было вообще заводить семью, если через несколько лет уйти к другому мужчине и родить от него ребёнка? Я искренне не понимаю поведение таких женщин. И чем они вообще думают, когда так поступают? Или же им совершенно всё равно? Лишь бы были деньги... – валёк опустил свои глубокие серые глаза и задумался над этим.
– Но мы любили её... – грустно сказал он.
– Прости, я слишком резок, но и правда не понимаю таких людей. Ии-и... спасибо, – тихо пробормотал ему в ответ.
– За что? – удивился парень.
– Мне стало немного лучше, хоть это был и не самый утешительный рассказ, – ответил парню на вопрос.
– Мы же Демоны Рая и всегда должны помогать друг другу, несмотря ни на что. Здесь собрались заблудшие души, которые отчаянно жаждут утешения. И мы находим его друг в друге. У каждого из нас своя печальная история, по которой все торчат здесь. Например, у Дейзи и Васко родители погибли в автокатастрофе. Космонавт ещё более-менее держится, отвлекаясь на проблемы других, а вот пырь не очень. Он ходит вечно угрюмым и кажется отстранённым. Камиль когда-то был отличным спортсменом, да и поведение у него было совсем другим, но ему нарочно нанесли такую травму, при которой он никогда больше не сможет участвовать в соревнованиях, у Вакха умер новорождённый ребёнок. Его жена случайно задушила малыша, когда они спали, а урюк в то время был на работе и не смог ничего сделать. Каждый из нас тут от чего-то страдает и «несёт свою печаль, как крест», – с невыносимой тоской в голосе сказал Нут. Я полностью согласен с ним.
* * *
Слушая его рассказ, я глубоко задумалась о судьбах этих несчастных людей. Почему жизнь постоянно испытывает нас, а некоторым и вовсе не даёт шанса стать счастливыми? При этом чувствуют себя хорошо только грешники. Так в чём же смысл этой жизни? Я всё не могу понять, хотя и не живу больше. Просто существую...
– На сегодня достаточно! – весело сказал художник, собрав все свои инструменты.
– А что случилось после? – внезапно для него спросила я.
– Укурыш ещё долго ходил извиняться передо мной, хотя я сразу его простил. Ну, не умею долго держать зло на людей. Да и на Камиля было не за что... Согласен, он дико поступил, но не специально и не для того, чтобы причинить мне вред. На самом деле, он нормальный. Просто... травма чернокожего погубила не только его физическое состояние, но и психическое, – после этих слов мы сидели с Финном под той самой большой сосной. Он положил свою голову мне на колени, а я, в то же время, накручивала его золотой локон себе на палец. Тёплый летний ветер приятно дул в лицо. Был слышен шелест листьев, нежное пение птиц, свежий аромат хвои. Так тепло и спокойно. Не только внешне, но внутри. В самой глубине души. И даже не хотелось ни о чём разговаривать. Это спокойное молчание уже было разговором.
Порой с человеком хочется не только разговаривать без конца. Его узнаёшь лучше даже не за громкими и весёлыми рассказами, а за умением красиво молчать. Именно в нём ты определяешь, твой ли это человек или нет. С Финном даже молчание приносит особое, ранее не испытываемое мной удовольствие. Оно особенное. И хоть я не умею читать мысли, всё равно понимаю, о чём он думает. Вдруг к нам подлетел Лель. Он начал беспокойно каркать и махать своими чёрными как смоль крыльями.
– Что такое, малыш? – спросила я птицу, пытаясь успокоить.
– Действительно, что это с ним происходит? Ранее я не замечал за ним такого поведения, – задумался художник. Лель подошёл ко мне ближе и клюнул в руку.
– Ауч! Лель, ты чего? – возмутилась я, на что он лишь каркнул и продолжил махать крыльями. Если честно, то я не понимала, что с ним творится. Ворон почувствовал это и тогда своим длинным клювом взял меня за указательный палец, будто пытаясь оттащить от того места, где я сижу, – малыш, ты хочешь мне что-то показать? – Лель снова каркнул и взлетел вверх.
– Наверное, нам стоит последовать за ним, – предположил Финни. Мы ступали за летящим вороном и наконец пришли к той злополучной поляне. Воспоминания резкой волной нахлынули на меня. Я опять вспомнила всё, что здесь происходило, будто бы вчера. Избиения, насмешки, боль, казалось, я даже ощущаю тот жар, что опаливал моё тело. Лель подлетел к обожжённому дереву, под которым я погибла, и склонился над его кроном, начав громко каркать. Мы с Финном подошли ближе.
– Как думаешь, что он хочет показать нам? – спросила я у парня.
– Не знаю, но сейчас проверим, – художник склонился над ним, просунув руку внутрь. Он морщился и что-то там искал.
– Ну как? Нашёл что-нибудь? – обеспокоенно спросила я.
– Сейчас! Кажется, мне удалось что-то нащупать, – через несколько мгновений он вытащил желтоватый череп, местами даже с коричневыми пятнами. В нём были всякие мерзкие насекомые. Вдруг, я почувствовала удар внутри себя. Что-то ёкнуло. Я подошла ближе и коснулась своего черепа. Яркой вспышкой ощутила боль во всём теле. Ужасную, пронизывающую. Я будто снова пылала, но уже изнутри. Мои ноги подкосились, и я упала на сухую траву. Финни присел рядом и обеспокоенно начал спрашивать:
– Белль, что случилось? С тобой всё в порядке?
– Финн, это... мой череп, – только молвила я. Парень удивлённо посмотрел сначала на него, потом на меня. В его испуганном взгляде я увидела ответ:
– «Нужно положить его к остальным останкам», – сказали мы одновременно. Художник набрал номер Лопе, и они договорились встретиться на кладбище. Парень должен был принести лопаты и фонарь. Мы с Финни молча подходили к воротам кладбища. Опять это унылое место... Оно заставило меня съёжиться, и Финн прижал меня ближе к себе, чтобы не было так страшно. Сегодня точно что-то произойдёт... Возле них уже стоял Лопе.
– Ну, вы, конечно, даёте! Это же вандализм, – с издевкой в голосе сказал парень. Ну не может Лопе без сарказма обойтись. Это как его второе «Я».
– Но ты же, почему-то, идёшь с нами, – ответила ему я.
– Ну, а как я вас самих брошу? Ещё начудите что-то и без меня. Как мне тогда это пережить? В дерьмо только вместе, – звонко рассмеялся Лопе. Мы подошли к моей заросшей могиле, и парни начали её раскапывать. Долго это было. Они иногда останавливались, чтобы перевести дыхание или же вытереть капли пота, что выступили на их утомлённых лбах. И вот я увидела полусгнившую торчащую из-под земли кость. Парни отошли в сторону, а я начала нервно разгребать руками землю и вскоре увидела свои останки. Мои кости просто закопали, даже не положив в гроб. Слёзы подступили к глазам, и я больше не могла себя сдерживать. Они поплыли ручьём по моим щекам. Как же это всё-таки странно и больно смотреть на свои собственные кости. Само понимание происходящего наводило невыносимую тоску и боль. Именно боль, ведь что может быть хуже этого зрелища? Вы только представьте на секунду, что увидели свои собственные останки.
Угнетает, не так ли? А ещё... это необъяснимое чувство страха. Будто сейчас сама Смерть придёт в своих роскошных одеяниях и своим одним видом заставит Ваше сердце замереть уже навеки. Я взяла в руки свой череп, в последний раз посмотрела в эти две пустые глазницы, что когда-то глядели на весь этот ужасно красивый мир, положила к остальным останкам. Парни засыпали мои кости землёй и через несколько секунд... Ничего не произошло. Совсем. Финн и Лопе растерянно уставились на меня.
– Э-э-э, а это нормально, что ты светишься? – показывал пальцем в мою сторону Лопе. Я быстро поднялась с земли и начала осматривать себя. От моего тела исходил приятный белый свет, что освещал всё серое кладбище. Мне немного стало страшно. Неужели это конец?
* * *
Я подбежал к Белль и взял её милое лицо в свои ладони. Озарённая ярким светом, она помаленьку начала растворяться. И это действительно вызвало во мне волну грустных и вперемешку болезненных ощущений. Я понимал, что это финал. Это та самая точка, которая ставится не в конце предложения и даже не по окончанию главы, а в самом конце книги. Всё кончено. Я понимал, что ничего уже не изменить, но если бы я мог возвратить или каким-то чудным образом отмотать время назад, то обязательно вернулся в день нашей первой встречи. Мне бы хотелось вновь и вновь смотреть в её невинные глаза. Как жаль, что в нашу первую и последнюю встречу они полны безумных слёз...
– Изабелла, что с тобой происходит? – нервно, почти в истерике спросил я, хоть и без этого прекрасно знал ответ. Мне просто нечего было ей сказать, хоть в моей голове и крутилось много различных слов.
– Финни, пришла моя пора наконец-то уйти на тот свет, – понуро сообщила девушка-призрак.
– Нет! Я не хочу этого! Я люблю тебя! – начал кричать я. Как же так? О, чёрт, как же так?! Почему именно сейчас?
– Дорогой Финн, это рано или поздно произошло бы. Я всего лишь призрак, пойми это. Мы не смогли бы быть вместе так долго, сколько сами хотели этого. И ты знал это с самого начала, но, несмотря ни на что, всегда был рядом. Ты тот самый луч надежды, который сумел пробиться через чёрные густые тучи безысходности в самый трудный момент. Я благодарна тебе за всё. Ты мне много с чем помог, но самое главное – это помириться с маминым сознанием и, наконец-то, найти долгожданный покой, – нежно сказала Изабелла.
– Но, Белль, ты мне нужна! Я не могу без тебя! Как мне дальше быть, зная, что тебя больше нет рядом? Что же я буду делать? – в панике продолжал свой протест.
– Я знаю, любимый, но так надо. Прошу, нужно отпустить меня и жить дальше. Тебе всего восемнадцать, и мир только открывает для тебя свои двери. Не упусти же этот шанс и живи ради своей матери и ради меня. Знай, я всегда буду рядом с тобой. Частичка моей несчастной души навсегда поселится в твоём добром сердце, – успокаивала меня любимая, положив мне свою руку на грудь.
*Кому надо?
Почему надо?
Я не хочу!
Ты знала, что так будет. И я знал.
Зачем позволила себя любить?
Зачем я тебя полюбил?!*
– Я не хочу! Изабелла, не оставляй меня! Умоляю, побудь ещё со мной, – девушка понемногу начала рассыпаться на маленькие кусочки, что сияли, словно бриллианты.
– Знаешь, какое желание я загадала тогда, на крыше? Я попросила у той маленькой падающей звезды быть с тобой вместе. И это произошло на самом деле, хотя я и считала это глупой затеей, но ты, именно ты заставил меня поверить в чудо и не только в него. Наконец-то я поняла, как это на самом деле любить и быть любимой. Как это, когда рядом есть верные друзья, готовы прийти на помощь. Как это, не чувствовать одиночества. Как это, принять себя, любить за свои недостатки и какие-то маленькие слабости. Мне казалось, что это всё невозможно и существует лишь в сказках. Я благодарна судьбе, что ты появился, хоть на такое короткое мгновение. Ты принёс радость и наполнил мою тёмную, пустую душу любовью. Возьми Леля к себе, пожалуйста. Знай, что я очень сильно тебя люблю, и, когда придёт время, мы с тобой обязательно встретимся на небесах. Лопе, позаботься о Финни и его матери. Она прекрасная женщина. Прощай, любимый... – со слезами молвила Белль.
*Почему ты уходишь именно сейчас?
Зачем?
За что?
Позволь тебя просто любить!
Я хочу и дальше тебя любить!
Останься!!!*
Не зная, что делать я впился губами в её уста и начал целовать уже в последний раз. Её сочные, прохладные губы немного тряслись. Смелыми движениями я попеременно прикусывал то нижнюю, то верхнюю губу Изабеллы. Это был наш прощальный поцелуй... Он вышел таким страстным, что от напряжения кружилась голова. Я испытывал смятение, запоминание и глубокую печаль, ведь это был конец. Самый настоящий... Девушка-призрак в последний раз взглянула на меня своими невероятными изумрудными глазами, с которых котились слёзы, и растворилась в воздухе уже навсегда, не оставив после себя ничего, кроме невероятных воспоминаний...
*О, небо, ты всё видишь.
Моих безудержных страданий вой ты слышишь.
О, небо, ты скажи за что,
За какое сотворённое мной зло
Ты забрало у меня её?*
* * *
Ах, бедный парень... Сложно представить, какие чувства сейчас находились в его разбитом сердце... Обида, горечь, гнев, отчаяние, разочарование, адские муки? Что из этого? Или же всё вместе? Потерять любимого человека... наверное, худшей боли и наказания не придумаешь для того, кто искренне любит и по-настоящему предан только одной персоне. Он плакал невыносимо громко так, что по всему кладбищу шло раскатистое эхо, бил руками по земле, извивался в истерике на увядшей траве. Ничего не помогало, ничего не изменишь. Её больше нет. Просто не существует. Такова жизнь. Очень часто люди теряют то, что им дорого. От этого, увы, никуда не деться. Лопе, душу которого заполонила щемящая печаль и тоска, ведь девушка-призрак была его подругой, в конце концов, спасла ему жизнь вместе с Финном, пытался как-то успокоить парня, но всё было зря. Абрикос прекрасно понимал чувства художника в данный момент, ведь сам пережил кончину своей матери. Тот напрочь отказывался принимать смерть любимой и осознавать, что больше никогда её не увидит... А Вы бы смогли на его месте?..
* * *
«Я хочу забыться, уйти навсегда,
Будто меня и не было здесь никогда.
Раствориться...
Будто снег в руке.
И разбиться...
Словно дождь об асфальт в ноябре».
От автора
* * *
После ухода Белль в иной мир Финн с Лопе решили выйти из банды Демоны Рая, так как художнику нужно было уехать на учёбу, а за матерью, кроме его друга, было присматривать некому. Сказать честно, Кая не очень впечатлила эта идея, но он отпустил парней, понимая их ситуацию. Прощание с бандой было очень тёплым и тяжёлым, так как ребята успели привыкнуть друг к другу. Всё-таки они были семьёй... Каждый из них понимал, что это конец. Они что-то чувствовали, и таки не зря. Через несколько недель полиция поймала Кая, но он, как настоящий заботливый «отец», верный друг и просто хороший человек, не сдал никого из участников банды. Он сам нёс наказание от властей за свои незаконные действия. Также полиция узнала об их стычке на складе «А» сорок пять и Кая присудили к двенадцати годам лишения свободы.
Ему предлагали выгодную сделку «сдай остальных участников и получишь менее серьёзное наказание», но парень выбрал семью. Своим поступком каждому из них он подарил шанс на новую жизнь без криминала, без наркотиков, без постоянного страха быть пойманным, без каких-либо последствий. Главарь даровал им свободу.
Остальные члены банды Демонов Рая, за указаниями Кая, разбрелись по миру кто куда, лишь бы подальше от этого города и поклялись больше не возвращаться. Нут с отцом наконец переехали в Норвегию, купив маленький домик на берегу тихого озера. Карла с Матео отправились на Кубу к его родне, а влюблённые Эревард и Элиот, как и следовало того ожидать, во Францию. Хоть Лоло иногда и бесил Камиль, но за всё время в банде они стали лучшими друзьями, поэтому вместе решили покорить Лас-Вегас, открыв своё казино. Странно, но они решили назвать его «Чёрная утка». Лопе пошёл работать поваром в ресторане, а позже, накопив достаточно денег, открыл своё уютное кафе, назвав «Roma Vanilla». Что касается Финна, так он поехал в Лондон и вступил в Royal College of Art, как и мечтал. Его мать Анна и Лопе были очень этому рады. Парень с головой погрузился в искусство.
Он полностью дорисовал портрет Изабеллы и назвал свою картину «Таинственная леди», как и планировал раньше, оставив сзади маленькую подпись: «Semper în animo meo». В конечном итоге именно эта его работа принесла парню успех. Он стал отличным художником. Каждый раз в своё свободное время Финн приходил на могилу к Белль, принося с собой её любимый букет цветов. Парень мог сидеть подле неё часами и разговаривать с каменным надгробием. Он так сильно её любил, что никак не мог забыть. Его преданности можно только позавидовать и брать пример. Вот что значит настоящая любовь... Один раз и навсегда.
星空が見えないから、僕らは星を探すんだね
擦れたはずの心が苦しくても、それでいい
悲しみは消えないから、僕らは手を繋いでいよう
君がまた、辛くて、苦しい時、聞こえてくるさ
Dadaroma
* * *
Возле старой могилы сидел слегка поседелый мужчина. Ему было шестьдесят пять. Длинные до плеч волосы были аккуратно уложены в хвост. Потрескавшиеся губы всё шептали нежные слова любви до надгробия. Потрёпанный макинтош цвета капучино развевал непослушный ветер. Мужчине было на всё это плевать. Он слишком сильно погрузился в собственные мысли.
– Ну, здравствуй! Вот мы и снова встретились, как я и обещал, Финн Бейкер, – словно смакуя слова, сказал высокий мужчина в чёрном плаще и шляпе цилиндре. Его вид, как всегда, настораживал и вызывал лёгкий страх.
– Господин Смерть? Я сплю или вы и правда решили пожаловать ко мне наяву, а не как несколько лет назад? – спросил художник.
– К твоему счастью или, хах, наоборот к несчастью, смотря с какой стороны глядеть, это происходит в реальности, – загробным голосом ответил он.
– Почему вы явились? – задал вопрос Финн.
– Знаешь, а ты очень постарел от нашей первой встречи. Веки опустились, лицо стало похожим на засохший абрикос, руки трясутся уже сами по себе... – ушёл от ответа Господин Смерть.
– Я задал вам вопрос. Зачем вы пришли? – резко молвил художник, встав с холодной земли.
– Это её любимые цветы, да? – вдумчиво сказал мужчина, кивая в сторону васильков и ромашек, но Финн не ответил. Тогда Господин Смерть продолжил свою речь:
– Всё ещё любишь и скучаешь. Люди... Такие дивные, непонятные существа. Странно, но ни один человек не может обойтись без любви, даже, казалось бы, самый чёрствый и стойкий. С одной стороны, это смешно, а с другой... С другой, в этом ваше преимущество и отличие от других существ. Люди не могут жить без любви, ведь тогда это превращается в существование, она постоянно присутствует в чём-то или ком-то... Так почему бы вам не сойтись и снова быть вместе, дабы не чувствовать больше терзающих душу мук? – громко хлопнув в ладони, в конце концов, объявил мужчина.
– В самом деле? Я снова смогу её увидеть? – его голубые глаза радостно засияли.
– Да, Финн Бейкер. Она ждёт тебя. А теперь протяни мне руку и закрой свои веки. Ты знаешь, что это значит. Твой час пришёл, как я и обещал, – тихо завыл ветер с новой силой, словно изголодавший волк, подымая листья засохших деревьев вверх. Осень – не надёжная пора. Никогда не предугадаешь, будет ли дождь сегодня или нет. Вроде ещё утром светило солнце, а вот на вечер начался ливень. Мёртвое тело художника нашёл Лопе, который торопился забрать своего друга домой вместе с Лелем.
– Вот так беда... Что ж, остались только мы с тобой, – сняв свой чёрный хомбург молвил Лопе, – надеюсь, теперь они будут вместе и Финну больше не придётся так страдать, – обратился к птице он.
– Кар! – утвердительно ответил Лель...
* * *
We were never alive,
And we won't be born again.
But I'll never survive
With dead memories in my heart.
Dead visions in your name...
Dead fingers in my veins...
Dead memories in my heart!
Slipknot
* * *
Финна озарил яркий белый свет, и вдруг он оказался в прекрасном цветущем саду, а напротив стояла молодая зеленоглазая девушка с роскошными каштановыми волосами. Она была одета в полупрозрачное белое платье, что слегка развевалось. Это была Изабелла. Дева нежно улыбнулась и тихо сказала своему возлюбленному:
– Я ждала тебя, Финни и всё это время наблюдала за тобой. Спасибо, что не сдался, а боролся до конца, ведь так мы бы и не смогли встретиться здесь, – парень быстрым шагом, буквально порхая, приблизился к родной душе и обвил руками её тонкую, как осина, талию.
– Aeternus et umquam? – прошептал художник в прежнем облике восемнадцатилетнего Финни.
– Usque in aeternum simul erimus... – глядя прямо в глаза парню самими губами произнесла Белль, не подавая голоса.
* * *
Что ж, вроде бы уже всё сказано. Или нет? Погодите! А разве автор должен писать что-то в конце? Может быть да, а может и нет. Дайте-ка подумать... Мораль? Нет. Я здесь этого писать не буду. Вы сами должны её найти и понять. Книга, написана болью и собственными пережитыми ощущениями, не должна Вам рассказывать о морали... только не о ней.
_____________________________________________
³⁶ Шпиг (на сленге людей, связанных с наркотиками) – амфетамин.
³⁷ Фэка (на сленге людей, связанных с наркотиками) – тоже, что и шпиг.
³⁸ Урюк (на сленге людей, связанных с наркотиками) – старый/опытный наркоман.
³⁹ Отрывок из авторского стиха «Ave Satan».
⁴⁰ Semper în animo meo (лат.) – «Всегда в моих мыслях».
⁴¹ (япон.) – Мы не можем видеть звёздное небо, поэтому мы ищем звезду.
Даже если сердце, которое должно было потереть, болит, это нормально.
Печаль не исчезнет, так что давай держаться за руки.
Я услышу тебя снова, когда будет тяжело и больно.
⁴² (англ.) – Мы никогда не жили,
И мы больше не родимся.
Но я не выживу.
С мёртвыми воспоминаниями в моём сердце.
Мёртвые образы в твоём имени...
Мёртвые пальцы на моих венах...
Мёртвые воспоминания в моём сердце!
⁴³ Aeternus et umquam? (лат.) – «Навечно».
⁴⁴ Usque in aeternum simul erimus (лат.) – «Мы будем вместе навеки».