Порочные

Сижу в баре с недопитым стаканом в руке. Кручу, верчу, заглядываю в его дно. Не пьян и не трезв. Гости расходятся, один за другим знакомые хлопают по плечу и символично улыбаются, словно жалеют. Чувствую себя настолько жалким: в расцвете лет и сил, финансово устойчив, а вот морально на дне. Хочется напиться и забыться, но похмельное утро никто не отменит. Всё вспомнишь, и снова холодок пробежит по телу и кольнет где-то глубоко. И то самое бьющее сердце в груди, будет нарывать.

Время стынет в одиночестве,
Секундные стрелки тикают, предательски медленно.
Не узнаю себя, после падения, снова падение и ещё и ещё...
Сердце бьется о грудную клетку, разбиваясь на осколки.
Это было невыносимо, невыносимо без неё.
Хочу заплакать, но слёз нет.
Хочу кричать, а горло сдавливает комок обиды.
Всё, что было до, было готовностью принять её.
Все женщины до неё — это был старт ап к главному.
Упуская свою женщину, я прыгнул в пропасть с закрытыми глазами, не понимая, что главное уже настало...

— Поздравил отца? — Хмельнов присел рядом. — Плесни мне чего-нибудь, — кивнул бармену.

— Если бы, — хмыкнул, не отводя взгляда со своего стакана. — А ты?

— Ему не мои поздравления нужны были... спасибо, — кивает бармену. — Нас вообще пригласили, потому что ждали их от тебя. И думаю, наш подарок Орлов узнает среди прочих.

— Разве дело в подарке?

— В этом и смысл, что дело не в подарке. Каждый имеет свое место в этой жизни, у каждого своя роль. Сегодня я ещё раз убедился, что мог прожить эту жизнь по-другому. Будь я чуточку умнее лет тридцать назад, — глубоко вздохнул и выпил залпом. — Повтори! — стукнул стаканом о мраморную стойку.

— Тебя задела мама своим выступлением? — усмехаюсь, вспоминая тот цирк, что они устроили с Алисой. Меня тоже задело, напомнила о первой неудачной встречи.

— Она не изменилась, — пьяные глаза заблестели. — Взбалмошная, дерзкая и наглая. Именно такой я ее и полюбил. Возможно, единственная женщина в моей жизни, которая смотрела мне в глаза за то, что они ей нравились, а не потому что у меня толстый карман.

— Злишься на Орлова, и все равно пришел...

— На себя злюсь, Богдан, на себя любимого, — снова глотает спиртное. — И спасибо Орлову, что не дал ей тогда сделать аборт. Потому что я бы поступил по-другому. Но я прошел свой путь искупления. Господь простил меня: ты рядом, мать твоя счастлива — вы тому свидетельство.

— Ты походу нашел ответы, которые искал.

— Не ответы, — мотнул головой. — Это результат. Несмотря на наши деяния, Господь благосклонен к нам. Но мы часто бываем настолько горды, что не замечаем Его. Я видел, как дочь Орлова смотрела на тебя. Этот взгляд не купишь и не заработаешь, не завоюешь.

— Боюсь, что я свою роль уже отыграл. Поздно... — понимаю, к чему он клонит.

— Не мне тебе советы раздавать сынок, но лучше поздно, чем никогда.

— Из какого фильма эта фраза? — усмехаюсь отцу.

— Из жизненного. Незаменимых нет говорят...

— Я даже правильных слов не смогу подобрать, — перебиваю его и так тошно самому.

— Не всегда слова что-то решают. Иногда достаточно молча рядом постоять, чтобы тебя поняли, — папаша хлопнул меня по спине и встал со стула. — Гордый человек — одинокий человек, — медленно направился к выходу.

Хмельнов хромая медленно удаляется и мне так больно смотреть ему вслед. Мне жаль его, ведь в его словах было столько боли. Боль которая на протяжении всех лет превратила его в старика.

— Вечер раз ещё не закончился? — Роксана нежно положила ладонь мне на спину и заглядывает в глаза. — Может вызвать трезвого водителя?

— Роксан, мне не нужна нянька или мамка, которая будет постоянно проявлять заботу и телячьи нежности, — поднимаюсь медленно со стула, обращаясь к ней. — Ты как идеально подобранный персонал, который строго действует по плану, появляясь в нужном месте и в нужное время.

— Извини, — сжала плотно губы и продолжает смотреть на меня.

— За что? — смотрю и сам путаюсь уже в себе.

— Ты часть моей работы. Должна быть не только коллегой, но и соратником и другом. Что-то не очень вышло, — пожимает плечами. — Но мне было приятно, ты мне нравишься.

— Жаль, что лишаю тебя дополнительного заработка, — нагло сдвигая её с дороги, — ну Хмельнов, — усмехаюсь. — Вторая работа оказалась не по силу.

— Согласна, чего нет, того нет, — пожимает плечами и садится на мой стульчик.

— Рад, что ты меня поняла, — выхожу из ресторана.

Она не пропадет, любой другой клюнет на нее и сам не заметит подвоха. А вот что делать мне? Алиска беременна. Пытаюсь сосчитать срок... как же я хочу сына или будет дочь?
Начинаю набирать её номер. Не знаю, что скажу, но изнутри раздирает и выворачивает. Хочу быть сейчас рядом с ней, хотя бы голос услышать, но «...аппарат выключен или находится в не зоны действия...» Вот не везёт-то. Ощущение, словно до завтра не доживу.

— Блядь! — психую и швыряю телефон на панель. — Они же загород собрались, — вспоминаю.

Женщины коварные существа, умеют морально выбить из колеи. Не зря говорят, что худшего врага, чем женщина не найдёшь. Надо же было выпендриться на сцене, чтобы оставить поганый осадок. Эффектно и чтобы надолго запомнилось. Вот и Хмельнов не на шутку разбушевался, вспоминая прошлое.

И снова этот замкнутый круг. Стоит мне только на мгновение растеряться или засомневаться, я тут же теряюсь. Ещё час назад я держал её за руку, а теперь даже дозвониться не могу. Что это? Наказание? Откуда такое чувство отчаяния? Почему из-под ног уходит земля?

Не знаю сколько я радаров проигнорировал, чую штрафов не избежать, зато уже через полчаса стою у ворот загородной дачи. Выхожу из машины и слышу, как играет не громко музыка. Походу семейная тусовка в разгаре. Глубоко набрав воздуха в легкие, стучу в ворота.

— О, Богдан, здорова! — сторож открыл и поприветствовал меня.

— Привет, Дядя Толь, — пожимаю руку.

— А я-то думаю, как это семейный праздник и без тебя, — пропускает во двор.

— Да чуть припозднился, — даже, если он ничего не знает, все равно неловко. Какой же я трус, как оказалось трудно просто подойти и помириться с родными.

Накрытый стол в открытой беседке. Мама с бокалом в руке, уже поддатая пляшет под музыку. Серега рядом пританцовывает, а отец довольный наблюдает за ними, сидя в центре внуков своих. Маринка с Алисой за столом, о чем-то разговаривают. У них идиллия, а я как партизан стою за кустами и не решаюсь подойти. Как же будет неприятно, но справедливо, если меня попросят уйти с семейного празднования. Хотя отец прямо сказал, что мне не нужно приглашение, чтобы прийти, а значит и разрешение тоже.

— Богдан! — Никита первый меня засек.
Медленно вхожу в беседку, лица у всех застыли в недоумении. Если бы я был трезв, то точно бы не решился вот так заявиться к ним. Молчание тянулось минуту, они меня прожигали взглядами, от чего хотелось провалиться сквозь землю.

— Богдан, давай сюда! — мама наконец ожила и взяла меня за руку, хотя на приеме даже не смотрела на меня. — Нам как раз не хватала тебя. Будешь у нас тамадой! — и смеется.

— Милана, тамаду на свадьбу приглашают, — отец улыбается. Как же я рад пьяной маме.

— Подумаешь, мы сейчас кого-нибудь поженим... — и смеется.

— Если свадьба, то тамадой буду я, — Серега выкрикнул. — Потому что кроме как Богдану и Алисе здесь больше не кому жениться! — и все захохотали.

Хмельнов был прав иногда слов не нужно, чтобы друг друга понять. Достаточно просто заглянуть в родные глаза, чтобы всё снова воссоединилось, чтобы душа раскрылась, чтобы гордость отступила, чтобы совесть успокоилась и чтобы просто найти свое место в сердцах своих родных.
Серега бесился с племянниками и с микрофоном в руке. Я аккуратно поднял за руку Алису из-за стола:

— Прогуляемся? — сам шатаясь, вывожу из беседки в сад. — Без тебя так плохо было...

— Завтра снова прикроешься, тем что был пьян? — шепнула тихо, но я услышал и стало обидно за упрек, хотя заслужил.

— Виноват! — прижал её к себе, да так что она пискнула. — Я больше не хочу проживать эту жизнь один...

— Я тоже, — перебила, закрывая мне рот холодной ладонью. — Не нужно ничего говорить больше, просто будь рядом, — в глазах боль, по щекам катятся слёзы. — Не оставляй нас, чтобы не случилось...

— Я не оставлял, — бубню сквозь её пальцы.

— Тихо, — мотает головой.
Иногда действительно слова излишне, хоть в этом Хмельнов не промазал. Я крепко обнял дрожащую Алису, то ли от нервов, то ли от ночной прохлады. Зачем разбираться, кто прав, а кто виноват? Претензии никогда не закончатся, всегда будет кто-то в чем-то виноват. Как сказал отец, нужно научиться быть счастливым с теми, кто рядом, в конце концов, это мой выбор.

Счастье — это влюбиться в человека, который влюблен в тебя.
Теперь точно уверен, что любовь придает смысл жизни.

P.S. Главный секрет Мужчин, которые преуспевают в жизни — Любимая Женщина!

P.S. Я помирился с родными. У нас с Алисой родился мальчик, как и мечтал. Назвали его Александром. После родов мама настояла, о пышной свадьбе. Кроме меня никто не возмущался, я хотел тихого счастья, но женская половина хотела гремящего банкета. Как сказал отец, если их это осчастливит, то пусть будет так!
Эдуард Хмельнов через полгода пережил инсульт. Отошел от всех дел, передав полное правление компании мне. Рынок с отцом теперь мы делим сообща.

КОНЕЦ

С Новым Годом, дорогие читатели! Всем желаю хорошего 2021 года!

Спасибо всем моим читателям. Спасибо за то, что верили и ждали! Прошу прощение за то, что если каким-то образом финал вас не удовлетворил. Ваше мнение для меня очень важно, ваши комментарии меня вдохновляют. Приятного чтения!