Не надевай на меня свои оковы

Ебал Рики эту проклятую течку, которая ему покоя не даёт лет так шесть! Настроение и так говно на говне, а в предтечку он вообще на яд изводится. И сам себе мозг выносит, и другие за компанию страдают. Бедный его отец, когда в семье омега на омеге, то спустя час уже воешь волком, а если у сыновей и его супруга ещё и цикл совпадает, то проще уйти в лес к медведям.

— Рики, пятый столик! — прокричал папа, звеня в золотистый звонок на барной стойке в их семейной таверне. Сейчас был день, поэтому народу было не так много, нежели вечером в самый разгар. Ночью выползает вся пьянь подзаборная и заядлые игральщики в картишки. Рики даже нескольких из них надурил — забирая приличную денежку себе в карман.

Он вообще-то должен был сегодня помогать отцу на рынке, но Рэджо — брат альфа, что был младше Рики на год, ускакал на свиданку, оставив папочку одного разбираться с этим второсортным сбродом на ночь глядя! А Рики, а что Рики? Он и сын, и брат, и вообще работает вышибалой у друга на полставки, когда хочется кому-то набить морды. Прямо как сейчас.

Лавируя между деревянными столами, забитыми пока трезвыми людьми, Рики натянул улыбку до ушей, походящую на звериный оскал, и ловко разносил готовые блюда. Горячие тарелки оседали на дубовых столах перед голодными посетителями одна за другой.

Очередной альфа с большим самомнением, который напоминал хряка, маслянисто прошёлся по Рики взглядом и облизнулся. Так и втащил бы... Но нужно держать планку пай-мальчика и приветливо улыбаться. Поставив перед клиентом кружку с пивом, пролив немного себе на пальцы, омега развернулся к зовущему его родителю. И не успел он сделать и шага, как почувствовал увесистый шлепок по заднице. Хлопок был настолько громкий, что сидящие за соседним столиком альфы заткнулись, прерывая свой разговор, и вылупились на Рики и того хряка с очумелыми лицами. В таверне сразу стало тихо, и только пролетающая мимо муха разрушила эту дивную тишину.

Прикрыв на секунду глаза, омега медленно развернулся к мужику, который годился ему в отцы, и с ласковой улыбкой сделал то, что давно желал — выворачивая руку под поросячий визг, вытолкал вон из бара. Их проводили молчаливым взглядом, и пока двери таверны не захлопнулись за Рики. После все посетители вернулись к своим делам, будто ничего не случилось.

Папа, что стоял у барной стойки, раскрыл в удивлении рот и проводил их ошарашенным взглядом. Словно ещё не привык к выходкам Рики за столько-то лет!

Вытолкав жирного мужика из таверны, омега не рассчитал силу, и тот полетел лицом в кормушку для лошадей, утыкаясь лицом в сено и овсяную шелуху.

Крики и грохот мгновенно собрали вокруг всех посетителей таверны и даже некоторых прохожих. Альфа, к которому было приковано внимание, пытался подняться с земли, вытирая грязь и остатки корма с лица. Его глаза метали молнии. Он поспешно огляделся, явно намереваясь немедленно отомстить за свой позор.

Рики стоял, скрестив руки на груди и сохраняя внешнее спокойствие.

— Убирайся отсюда, пока ноги целы, — сказал Рики, заметно напрягаясь, когда мужик начал, источая агрессивные феромоны, идти в его сторону.

— Ах ты шлюха, — брюзжал альфа. — Сейчас я научу тебя уважению!

Уже готовясь к очередной драке, омега пошёл в наступление, подхватывая с земли увесистый камень. Мужик был огромный, и ему не составит труда повалить Рики на землю. Но спасение пришло оттуда, откуда не ждали.

Зычный голос старенького беты раздался на всю округу:

— Если причинишь вред этому омеге, то мой господин!.. — но медовая речь беты оборвалась от писка троих омег, что кучкой стояли возле таверны. Рэджо вернулся с гулянок как раз вовремя и, правильно оценив ситуацию, приставил к горлу Хряка нож с черно-зеленой рукояткой — подарок отца, когда Рэджо миновал свой первый гон. Рик же получил в подарок расписной веер, ведь раньше омега страсть как любил танцевать, а после, утратив любовь к танцам, сделал из веера оружие — вшивая спрятанные клинки.

Рэджо пошёл в отца, такой же рослый детина и добряк. Он обладал рыжими вьющимися волосами, которые сверкали на солнце, и где-то виднелись белые, словно снег, волоски. Взгляд всегда глубокий и пытливый, но с доброй смешинкой в глубинных глазах и светлыми-светлыми, почти белыми ресницами. Братец был писаным красавцем, и многие омеги почли бы за честь разделить с ним ложе даже на одну ночь.

Брат Рики всегда слушал внимательно и с пониманием, никогда не перебивая и не осуждая. Те, кто знал его, часто говорили, что его сердце было так же велико, как и его поступки. И тот был отъявленным сердцеедом — омеги любили мужчин в форме. Родители не могли нарадоваться за сына-альфу, который ушёл от торговли в сторону военного пути.

— Рэджо! — всплеснул руками Рики, наблюдая за тем, как мужик, оценив неравные силы, попытался слинять.

— Э, нет, мужик, я с тобой ещё не закончил, — альфа, сверкающий в своих доспехах, словно принц из сказки, свистнул своим людям, и жирдяя увели под золотые рученьки. — Отвезти его в карцер, я с ним отдельно потом побеседую. Растолкую, чтобы больше омег не трогал!

Мужик что-то кричал, пытаясь не то оправдаться, не то навести проклятья на всю их многочисленную семью.

— Рэджо, забираешь мой хлеб, — омега посмотрел на камень в своих руках и выкинул тот в кусты. — Ну раз ты здесь, то прошу, — сняв с себя фартук, он кинул данный атрибут прямо в лицо брата и, не прощаясь, пошёл домой.

— Э, Морковкин, я ещё на службе! — альфа, звеня латами, погнался за Рики, взмахнув кистью, передавая что-то своим солдатам. — Ещё часок! — Рики, не оборачиваясь, двумя пальцами намекнул на денежную компенсацию.

— Время — деньги, мой милый братец, — Рики улыбнулся, и тут его взгляд наткнулся на стоящего в нескольких шагах Эракхона. Альфа, скрестив руки на груди, наблюдал за ним, и был, что странно, без своей свиты солдат, только один бета. На старичка было больно смотреть, замучил этот изверг его, как сам Бог Возмездия! — Хм, — резко остановившись, омега задумчиво сощурился. Не ожидавший столь резкой остановки, Рэджо чуть не влетел в брата и, ругаясь, вырулил вперёд, становясь перед лицом Рики.

— Ну и? — альфа наклонил голову вбок, перекрывая вид на неудачливого ухажёра.

— Я помогу, только и ты мне помоги.

— В чём состоит твоя просьба? — Рэджо почувствовал запах надвигающегося пиздеца. Всё, что связано с его старшим братом, никогда не приводило его к чему-то хорошему.

— Может, спровадишь одного назойливого альфу?

— Так я... — альфа растерянно показал руками в сторону, куда увели недавнего мужика.

— Нет, другого, — отмахнулся Рик от упоминания того Хряка. И указал брату за спину. — Вон того. Прикрой его где-нибудь на время, и я исполню твою просьбу и, так уж и быть, проторчу ещё часок в таверне.

— Прикрыть его? — Рэджо вскинул бровь и иронично усмехнулся. — Тут даже сам атагар будет бессилен. А что уж говорить обо мне — простом вояке?

— Тогда ничем не могу помочь, — альфа раскрыл рот в надежде уговорить сварливого братца, как справа от его плеча донеслось тихое покашливание. Вскинувшись, он повернулся и недоуменно моргнул, когда никого не увидел.

— Сынок, — донёсся снизу голос папы, заставляя забыть альфе, что ему куда-то вообще нужно.

А Рик в этот момент, усмехнувшись, пустился в бега, пока и его не настигла кара в лице папуличке. Пусть Рэджо один отдувается, а он уйдёт на заслуженный отдых! Только вот далеко убежать тот не смог — омегу чуть ли не за шкирку схватили и притянули лицом к себе. Рики, не ожидавший подобного отношения к себе любимому, громко вскрикнул, стыдясь подобного возгласа, и посмотрел на того, кто посмел это с ним провернуть.

Знакомый альфа-мудак смотрел на него своими краснеющими глазами и морщил свой местами поломанный, Рики постарался, нос! Омега даже подумал, что от него воняет, настолько альфу Эракхона скукорузило, так не морщился даже папуля, застав его в доме с ног до головы обмазанного в козьем дерьме. Опустим этот момент его постыдной жизни.

Сколько бы длились эти гляделки, Рик не решался загадывать, но терпение — не его сильная сторона.

— Руки убери, — спокойно попросил омега, дёргая плечом. Эракхон, не понимавший ни шиша, сощурился и тут же повернулся к своему переводчику-советнику-бете. Старик побледнел, присел и скрипучим голосом перевёл слова Рика, заламывая пальцы. — Бляя, — северянин закатил глаза, осознавая, что плакал его вкусный пирог с мясом. Он здесь надолго! — Это переводить не стоило, — сказал Рик бете, но старичок его не послушал.

— М-да-а...

— Мой господин говорит, что омегам не пристало так себя вести в обществе, — Рик моргнул поочерёдно, как сова, и покрутив в разные стороны головой, высматривая родителей и не найдя таковых... плюнул на землю, прямо альфе под начищенные до блеска сапоги. Ставя точку, и, о чудо, Эракхон, от чьего вида можно умереть от ужаса, и сладострастное наваждение всех горемычных омежек, отцепил свою ладонь от чужой одежды.

Рик посмотрел на тихий ужас на лице альфы и чудом удержался от смеха. Какие всё-таки эти вояки впечатлительные, до сих пор, наверное, думают, что омеги какают цветочками и от бранного словца падают в обморок. Как бы не так!

— Что я хочу этим сказать, — начал Рик, наклоняя голову в бок. Рыжий кудрявый локон чуть качнулся на ветру. — Отъебитесь от меня, заклинаю! Вы оба вот где сидите, — омега тыльной стороной ладони прикоснулся к своей шее. — Я пашу как лошадь на четырёх работах попеременно, дабы младшие братья смогли позволить себе нечто большее, чем имею я, а тут вы, — бета сжался, стоило Рику указать на него пальцем. — И этот, — кивок в сторону Эракхона. — Мне проходу не даёте. Единственное моё желание — пойти сейчас домой и нажраться, как свинья, дабы хоть на секунду привести своё пошатанное состояние в нормально-рабочее! Так что не доводите с вашим господином до смертоубийственного греха.

— Но...

— Никаких «но», я всё сказал, а своему хозяину так и переводи: «Иди нахуй!».

— Но...

Рик не стал слушать, просто развернулся и потопал в сторону дома, выпуская пар из своего рта. Эракхон о чём-то перекрикивался с бетой, но, честно, северянину было всё равно. Он слишком заебался за эту неделю.