7. Преследование
«Преступления караются в зависимости от тяжести. За преступления средней тяжести назначается ответственность в виде принудительных работ в трудовом лагере сроком до десяти лет. За тяжкие преступления – трудовой лагерь сроком до двадцати лет. За особо тяжкие – лагерь «Vitae» или смертная казнь для женщин и сдача биоматериала с последующей смертной казнью для мужчин.»
Меры наказания.
Медея плотно замотавшись в плед исследовала весь дом, каждый уголок – никого. Дверь закрыта на замки и цепочку, окна тоже закрыты, никто бы в них влезть не смог. Никаких следов, вообще ничего, кто-то зашёл и вышел так, будто его здесь и не было. Почерк в записке был тот же, что и в предыдущей, да и смайлик такой же.
Медея быстро переоделась, утопая в мыслях, свернула плед и тут её взгляд упал на кровать, которая была застелена. Плед на ней был не с её постели, а из шкафа.
- Подожди! – Скомандовала она мозгу. – То есть кто-то ночью проник ко мне в дом, написал записку с угрозами, приклеил её к ноутбуку и укрыл меня грёбаным пледом? Серьёзно? При этом этот кто-то не взял ничего, не пытался воспользоваться мной. И как я вообще ничего не услышала? Откуда этот кто-то узнал о моих планах на лечебницу, я ведь о них вообще никому не говорила? И о планах на Аурелию? Что за чертовщина здесь происходит? У нас тут преступник, который умеет проходить сквозь стены?
Медея нервно тёрла кожу на руке, понимая, что она не в безопасности даже в собственном доме. Захотелось срочно сбежать из него, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Она схватила кнопочный запасной телефон, её собственный в том переулке найти не удалось, скидала в сумку вещи, и отправилась в спортзал.
Там хоть люди есть, если что – помогут. Наверное.
Звонить Эрику она не хотела, и так уже выжала из него все соки, надо дать ему пространство и время для его собственной жизни. Можно позвонить Аурелии, но не сейчас. Сейчас ей была нужна хотя бы иллюзия безопасности.
Ранним утром спортзал оказался почти пустым, только администратор и кто-то ещё, из зала за стенкой доносились звуки тренажёра.
Стараясь отключить мозг, Медея приступила к упражнениям, однако болезнь явно не прошла бы вот так быстро. Мышцы уставали за считанные минуты, в итоге уже спустя пол часа Медея сидела на скамейке, бледная, как мел, едва переводя дух. В ушах звенело, перед глазами плясали искры, но где-то за ними всё ещё можно было разглядеть того старика, которого Медея так отчаянно пыталась выкинуть из головы. Он улыбался. Молчал, улыбался и глядел в саму её душу.
Зря ты сюда пришла, Медея. Ой как зря.
Она упёрлась головой в стену и закрыла глаза, но это не особо помогло. Теперь её сознание рисовало картины, как она лежит в своей постели, а по её дому кто-то ходит, роется в её вещах, смотрит на её голое тело.
До слуха донеслось что-то невнятное, Медея не обратила внимания, очередной путник болтает. Но тут её кто-то коснулся, она вздрогнула и открыла глаза, готовая хоть сейчас отбиваться.
- Эй, полегче! – Рассмеялся мужчина. – Я не в твоей весовой категории, пощади!
Медея с облегчением выдохнула, это был тот самый шутник, который ходил в её общество поддержки.
- С тобой всё в порядке? Я дважды спросил, но ты не отвечала, я уж думал, что ты уснула. – Хохотнул он. – А сюда тренироваться приходят, вроде как. Хотя, пытаться спать в шумных и неудобных местах, тоже своего рода тренировка.
Он засмеялся собственной шутке, которую понял только он сам, пока Медея смотрела на него, едва улавливая суть происходящего.
- Извини, я...- Она поспешала встать, чтобы побыстрее уйти, но пошатнулась и тут же полетела обратно на скамейку.
- Ого, похоже ты и сама не в той весовой категории. Не справляешься с гравитацией? – Он успел осторожно её подхватить и усадил на скамейку. – Ты как? Голова не кружится?
Звуки долетали как из-под воды, но Медея упрямо ответила.
- Нормально.
- Понял. – Улыбнулся мужчина. - Посиди минутку, я сейчас.
Через несколько минут Медее и правда стало полегче. Холодная тряпка на лбу, техника дыхания, которую показывал мужчина, чьё имя стёрлось из её памяти, и немного воды делали своё дело. Пока он стоял и изображал из себя вентилятор, раскручивая перед ней полотенце, продолжая болтать и шутить и заставляя её понемногу включаться в разговор.
- Ну вот, хоть румянец проступил, а то была бледная, как призрак.
Медея впервые улыбнулась.
- Ты не первый, кто мне это говорит. В детстве все кто меня видел, говорили, что я – призрак. Бледная и суровая, то ли дело Калиса.
Её имя, невольно сорвавшееся с собственных губ, больно резануло сердце.
- Выходит, если рядом появятся призраки, то они сразу потянутся к тебе! – Улыбнулся мужчина, стараясь перевести тему.
Он помнил, как в прошлый раз Медее было сложно говорить о сестре. Но девушка только сильнее напряглась, вдруг намертво вцепившись в него взглядом.
Он знает? Он что-то знает обо мне? О путниках? Записки – его рук дело?
- Почему ты так решил? – Холодно спросила она.
- Если ты похожа на призрака, то они примут тебя за свою, вот и потянутся. – Пожал он плечами. – Подобное стремится к подобному.
Девушка едва заметно расслабилась.
- Обычно говорят, что противоположности притягиваются. – Улыбнулась она, чтобы сгладить свою прошлую реакцию.
Это уже паранойя. Пора лечить голову...
- Я думаю, что оба эти высказывания отчасти верны, потому что в разные периоды времени мы представляем из себя нечто совершенно разное.
Медея подняла бровь, удивлённо глядя на своего собеседника.
- Да, я могу говорить не только глупости, Медея.
- О, ты запомнил моё имя. – Удивилась девушка.
- В одном обществе ведь состоим. Считай, что семья.
Медея угукнула и отвела взгляд, она с большим трудом сближалась с людьми, за всё время вне её прошлой семьи крепкую дружбу получилось установить только с Эриком.
- Ага, значит, не семья...- протянул здоровяк. – Тяжело даётся общение?
- Пожалуй.
- Понимаю. Тоже раньше таким был. Вечно в себе, вечно в мыслях о том, каким бы я мог быть, прятался под маской серьёзного джентльмена. – Он сделал вид, что поправляет галстук. – Но клоунскую натуру ничем не скроешь.
- А что заставило тебя измениться?
- Мой брат. – Немного печально улыбнулся мужчина. – Вернее, его смерть. – Он опустился рядом с Медеей, скамейка тяжело заскрипела и прогнулась, заставляя собеседников съезжаться друг к другу. – Я...очень его любил, да и сейчас люблю, разве может быть иначе? У нас совсем маленькая разница в возрасте, пара месяцев всего. Мы росли вместе, играли, учились, взрослели. Я всегда знал, что я...вот такой – шучу глупо, вечно смеюсь, стараюсь и других порадовать, только вот, получается не всегда. Мама это во мне сильно не любила, всё старалась меня перекроить, сделать из меня достойного мужчину, как она любила говорить. И только брат меня понимал, с ним я мог быть собой, мог быть неправильным, неидеальным и странным. Он всегда был таким – добрым, открытым, светлым. Он хотел изменить мир, и я старался делать всё, чтобы помочь ему в этом, вот только всегда оставался тем самым холодным качком, который смотрит на всех волком. – Он тихо посмеялся. – А потом его не стало, и я понял, что не могу и дальше прятаться от себя, чтобы угодить кому-то. Я открылся, и люди не стали разбегаться от меня в стороны в страхе, представляешь?
Он вдруг посмотрел ей в глаза с глубинной надеждой, смешанной с чем-то ещё, что почти невозможно было разгадать. У Медеи произошло самое сильное дежавю в её жизни, она просто застыла, пока в её сознании будто пожар вспыхнул это самый момент. Это было похоже на почти забытое воспоминание о сне, туманное и размытое, но пропитанное такими сильными чувствами. На душе вдруг стало тепло и печально, на глазах проступили слёзы, тоска больно впилась в сердце, захотелось просто разрыдаться, утонуть в чувствах, что накопились за последнее время.
- Ну ты чего? – Вдруг улыбнулся он ей нежно, заметив её состояние. – Птичку жалко?
И тут она не выдержала, слёзы полились горячими ручьями, а горло сдавил ком. Тело начало содрогаться от рыданий, она от стыда спрятала лицо в полотенце. Такое произошло впервые в её жизни - вот так расплакаться при почти незнакомом человеке... Но она не могла остановиться. Нервы, которые и так были натянуты до предела, просто не выдержали. Измученное от постоянных нагрузок, бессонницы и этой идиотской простуды тело - тоже. Медея не могла встать и уйти, и не могла остановить это бурный поток эмоций, который разливался внутри всё сильнее.
Неожиданно на её спину легла тёплая ладонь. Тот мужчина из общества, глупый шутник из спортзала, ликвидатор, имя которого она забыла, просто гладил её по спине. Он не говорил ни слова, только был рядом, помогая ей именно так, как было нужно. Без лишних бесполезных слов утешения, без попытки заставить её сдерживаться, без нравоучений о том, как надо переживать горе. Он просто был рядом.
Когда поток слёз иссяк, а внутри стало значительно легче, Медея наконец подняла отёкшее лицо от полотенца.
Здоровяк протянул ей стакан воды, и убрал руку со спины.
- Спасибо. – Сказала она гнусавым хриплым голосом. – И прости...за это.
Она быстро поднялась, немного покачнувшись вновь, на этот раз от слабости, и быстро зашагала к раздевалке.
Когда он открыла дверь, то вновь увидела его отражение в зеркале, снова всё с той же поддерживающей улыбкой, в его взгляде не было жалости, только понимание, и дверь за ней захлопнулась. После примерно получасовой попытки привести себя в нормальный вид, Медея, разбитая и раздавленная выползла из раздевалки и поплелась к выходу.
- Медея. – Вдруг окликнул её уже знакомый голос. – Если захочешь поговорить или потренироваться вместе, смело подходи ко мне. И, если что, меня Ронни зовут. – Улыбнулся он ей.
Из его поведения складывалось ощущение, что вообще ничего странного только что между ними не произошло. С этими словами он развернулся и пошёл заниматься дальше, давая девушке пространство.
От его реакции кошки на душе Медеи стали скрести чуть менее яростно. Она выскочила из зала и направилась домой, закинулась лекарствами, приоделась, привела лицо в порядок и рванула на работу.
День пролетел быстро. Начальник, проходя мимо, бросил на неё пару косых взглядов, явно недовольный её очередной связью с морбусом. Но прямо он ей этого сказать не мог. Коллеги предпочитали её максимально избегать, даже не разговаривать без надобности. Но это было и к лучшему, всё что сейчас хотела доктор Фейн – тишина и покой, которые позволят погрузиться в работу с головой и не думать ни о чём больше.
В середине дня она всё же решила написать сообщение Эрику и Аурелии, помощь этих двоих ей явно была нужна. Она попросила их о встрече у неё дома в разное время, чтобы не смущать Эрика очередной порцией странностей от мисс Хардман.
В назначенный час Аурелия была у неё на пороге, придирчиво оглядывая стены и обустройство комнат.
- Так значит, вот где ты живёшь...- Протянула она, с выдавленной улыбкой. – Решила познакомить меня со своими жалкими условиями выживания?
Медея тяжело вздохнула, но всё же улыбнулась, пропуская мимо ушей слова ясновидящей.
Собака лает, ветер носит. Давай же, Медея, ты же не станешь лаять на собаку, если она начнёт тявкать на тебя.
- Нет. Я снова обнаружила записку, теперь уже здесь.
- Показывай.
Медея провела её к своему ноутбуку.
- Вот. Я ничего не трогала, ни ноутбук, ни стикер.
- Давно он здесь?
- Сегодня утром появился.
Аурелия осторожно снял одну перчатку и едва коснулась бумаги, как вдруг её унесло будущее. Видение продлилось несколько минут, всё это время Медея терпеливо стояла рядом и ждала.
- Любопытно. – Протянула Аурелия спокойно.
- Что ты увидела?
- Кровь. Очень много крови. Ещё тело в ванной. Лица не разглядела, но, кажется, это была женщина. И удовлетворение, почти облегчение.
- Это она написала записку?
- Не знаю...не уверена. Но она точно как-то связана с тем, кто её написал. А ещё со мной. Откуда он вообще может меня знать? – Она оторвала стикер, немного покрутила его в руке, но видений больше не возникло. - А как это понимать - «появился»? – Задумчиво спросила ясновидящая, пристально глядя куда-то в себя.
- Вот так и понимать. Он взялся здесь из ниоткуда. У меня не было гостей ночью, или были, но я не проснулась.
- Я конечно всё понимаю, район у тебя не богатый, дом тоже. Но неужели в наше время ещё существуют люди, который спят с открытыми дверями. И это в твоём-то положении...
- Во-первых, у меня три замка на двери, а окна не открыть снаружи. Во-вторых, а что не так с моим положением?
- Над тобой висит смерть, вот что! – Вдруг вскрикнула Аурелия. – Или ты забыла, как погиб мой охранник. Мне пришлось объясняться перед его семьёй из Дома Сохранения. Они потеряли брата из-за твоей беспечности.
- Я не просила вас идти за мной! – ответила ей Медея таким же тоном. – Не просила его жертвовать собой ради меня, так что не смей навешивать на меня его смерть! Это ты довела его до этого или его собственная глупость.
- Он...он просто выполнял свою работу. – Вдруг разочарованно проговорила ясновидящая. – Он был славным, верил мне безоговорочно, это его и сгубило. Я рассказала ему о тебе, и важности твоей жизни, вот он и полез на рожон. – Она вдруг бросила взгляд на Медею, лицо которой чуть смягчилось. – А ты...видела его?
- Нет. И не хотела бы. Хватит с меня знакомых покойников.
- Так значит, это твоя способность? Говорить с призраками?
- Нет. Это они говорят. Я даже призраками их никогда назвать не могла. Это будто...отпечатки. Они всегда заняты чем-то своим, говорят, играют, дерутся, живут и умирают. Они просто проходят мимо меня, давая увидеть лишь фрагменты своей жизни. Я зову их путниками. А ты...?
- Мне открыто будущее. – Горделиво ответила Аурелия, сняв перчатку и пошевелив пальцами. – Достаточно коснуться чего-то или кого-то, как мне открывается важный фрагмент грядущего. Давно у тебя твоя способность?
- С раннего детства. А у тебя?
- И у меня. Сколько себя помню, видения всегда были со мной.
- Скучно тебе было в детстве.
- Нет! Напротив, я всегда была особенной! – Нарочито высокомерно отчеканила ясновидящая.
Медея подняла бровь, всем своим видом давая понять, что это выглядит как откровенная ложь. Но Аурелия не отступала, хотя взгляд немного потупила.
- Но, если твои видения бывают только через прикосновения, как ты увидела моё будущее?
- Не знаю. Просто однажды ночью меня ни с того ни с сего накрыло. Сначала ты и твоя смерть, потом реки крови, которые поглощают нашу планету. И это видение повторяется до сих пор, меняется только вариант твоей смерти. Но за ней всегда идёт апокалипсис.
Медея жестом позвала Аурелию на кухню, поставила чайник, предложила ей стул. Пока накрывала на стол, спросила:
- А какой он, тот апокалипсис, который ты видишь?
- Жуткий. Вспышка поглощает всех людей, они рвут друг друга в клочья, а потом, земля трескается, будто что-то или кто-то пытается прорваться изнутри. Но всё это сложно и неправильно! – Вдруг оборвала она себя.
- Происходящее?
- Нет. Видение. Я ничего не чувствую в нём. Совсем. Это просто какой-то набор фактов, но так быть не должно.
Медея поставила на стол кружки, а сама села на соседний стул, отодвинув его подальше от Аурелии. Ясновидящая надела стерильные перчатки, положил в рот небольшой кусочек торта, продолжая:
- Мои видения больше похожи на что-то живое, настоящее, наполненное эмоциями и смыслом. Я чувствую страх, радость, любовь, потерю, горе, тоску. Но не в этот раз. Само видение апокалипсиса будто мёртвое. Пустое.
- Любопытно.
- А ты? Твоя способность работает как?
- Я просто всегда вижу путников. В ванной, в постели, на работе, в магазине. Всегда.
- Да...непросто. У меня хоть перчатки есть.
- Я долго училась их отгонять. Так что, если я не хочу, то могу заставить их уйти. Удивительно, но от этого обычно становится так хорошо. Будто камень с плеч. – Усмехнулась Медея.
- Если бы я жила под взглядами нескольких десятков...путников? – Медея кивнула в ответ. – путников, то у меня бы паранойя развилась. А по поводу облегчения, у меня такое же чувство, когда я надеваю перчатки. Это мой единственный способ оставаться в здравом уме.
Голос Аурелии вдруг стал самым обычным, будничным. Таким голосом она говорила только с бабушкой, Тедди и Реджи. Но сейчас она этого даже не заметила, её маска высокомерной особенной богачки слетала быстро, если человек хоть на миг мог её понять.
- А твоя бабушка, она тоже была ясновидящей?
- Да, она меня всему и обучила. Вот только ей лучше давался контроль, она спокойно жила без перчаток. А для меня они - жизненная необходимость. А в твоей семье были случаи...подобные твоему?
- Нет. Кроме родителей и сестры я никого не знаю, но все они были самыми обычными.
- И как они восприняли?
- Да никак. Родителям я никогда не говорила, а сестра...- в сердце опять резануло, - она была очень светлым человеком. Верила мне и никогда не осуждала. У нас была связь близняшек всегда, мы во всём были схожи, вот только...ей повезло больше, она родилась без этого неприятного недостатка.
- По поводу сестры...- Аурелия потупила взгляд, активно стирая что-то с ручки кружки. - я соболезную...и прошу прощения за свои слова о ней.
Медея кивнула.
- Мы обе в тот вечер отличились. Я тоже прошу прощения за миссис Хардман и Тедди, кем бы он ни был
- Он мой брат. Он...отправился в путешествие много лет назад. У нас с ним нет родителей, погибли, едва я родилась. И из всех в мире у меня остался лишь он. А потом ... и он меня бросил.
Удивительно быстро их общение перестало сквозить ядом, вместо этого оно наполнилось пониманием. Таким, которое они не могли раньше получить ни от кого. Кто мог знать, что на самом деле эти две девушки из совершенно разных миров могут быть так похожи?
Девушки заболтались о тонкостях своих способностей, пытаясь узнать друг у другу всё, что только возможно. Время пролетело незаметно, Медея даже успела забыть, что после Аурелии к ней должен был прийти Эрик, ровно до тех пор, пока в её прихожей не раздался звук открывающейся двери и голос друга.
- Не срослось, представляешь!? – Немного раздражённо прокричал он. – Вот почему каждый раз так? Мы живём в эпоху предрассудков! Как только они узнают, что я из Дома Сохр...
Он остановился у входа в кухню, изумлённо глядя на гостью Медеи.
- Добрый...вечер...- Выдавил он из себя, переводя озадаченный взгляд с одной девушки на другую.
Аурелия сразу выпрямилась, словно струна, и замерла.
- Првиет, Э...
- Привет, Эрик. – Вдруг перебила Аурелия хозяйку квартиры. - То есть, добрый вечер, детектив Тёрнер!
- Медея, можно тебя на минутку? – С натянутой улыбкой проговорил мужчина.
Едва они оказались в соседней комнате, как она начал едва не кричать шёпотом:
- Медея, объясни мне, откуда она здесь? Я же вчера тебе всё рассказал. Это что, какая-то шутка? Или ты думаешь, что мне настолько нужна твоя помощь с личной жизнью?
- Нет. Дело не в тебе, ваша встреча – случайность. Я думала, что вы разминётесь, прости.
- Что возможная подозреваемая вообще делает у тебя дома?
- Не надо сюда работу приплетать. У неё алиби подтвердилось, сам говорил. Да и не она бабулю прирезала.
Эрик тяжело вздохнул, сжав переносицу.
- Вот поэтому и нельзя общаться с подозреваемыми. Сегодня вы чай пьёте у тебя дома, а завтра ты улики подмениваешь, чтобы её выгородить!
- Дело же сейчас не в работе, правда? Эрик, я прошу тебя, успокойся. С чего такая реакция?
- Вот не надо! – Вдруг вспылил он. – Не делай вид, что не понимаешь. Я тебе вчера всё рассказал. И ладно ещё это, но ты сама под статью лезешь, и меня туда тащишь! Ты хоть понимаешь, как мне работа нужна? Понимаешь, что меня больше не возьмут никуда? Шутки- шутками, Медея, но это уже слишком!
- Мне уйти? – Вдруг раздался холодный голос Аурелии.
- Да.
- Нет. – Одновременно с детективом крикнула Медея.
- Ладно, значит уйду я. – Мужчина резко развернулся и пулей пролетел мимо ясновидящей к выходу.
- Эрик! Подожди! – Крикнула ему Медея. – Я...
- Вот именно, что «я»! У тебя только одно на уме, как бы себе жизнь полегче устроить, а до остальных дела нет!
- Детектив! – Окликнула его Аурелия у порога. – К вашей подруге кто-то проник ночью. Оставили записку с угрозами. Её убить могли, изнасиловать. Она вас сюда за помощью позвала.
Эрик остановился на пороге, глядя перед собой. Сжал ручку двери до белых костяшек, зажмурился, тяжело вздохнул и вернулся в дом.
- Показывай. – Тихо отрезал он.
После того, как ему всё объяснили уже дважды, Эрик устало опустился в кресло, глядя на девушек, стоящих в разных концах комнаты.
- Вы хотите мне сказать, что вместо того, чтобы снять отпечатки с этой записки, вы её всю перетрогали, стерев любые возможные улики? – Усталый и почти пустой голос и такой же взгляд. Таким Медея не видела Эрика уже очень давно.
- Я проверила бумагу – чисто, отпечатки только мои, как и стикер, никаких следов больше нет. – Тихо отозвалась Медея.
- Итак, ещё раз... Ты, Медея, пригласила Аурелию к себе, для того, чтобы она проверила записку с помощью своего «дара»? Аурелия потрогала этот листок и увидела, что кто-то умер. Но кто – неизвестно. – Он загнул палец. -Где – неизвестно. – Загнул второй. - Когда- тоже неизвестно. О, и, конечно, кто будет убийцей, вы не видели?
Аурелия отрицательно покачала головой, холодно глядя на детектива. Она прекрасно понимала, к чему он ведёт. В юности она повидала не мало подобных скептиков, которые всё время пытались уличить её во лжи. Она всегда с огромным удовольствием наблюдала, как жизнь этих людей катится в ад. Она могла бы помочь, но ни за что не стала бы так себя унижать.
- В итоге, что мы имеем? Загадочный взломщик, который, судя по всему, умеет ходить сквозь стены, оставляет записки и беспокоится о девичьей чести. Ясновидящая, которая начала расследовать это дело. Судмедэксперт, которая всему этому верит. И я, который почему-то всё ещё здесь.
Он потёр лицо ладонями, пытаясь стереть с него с него следы усталости.
- Эрик, всё, что я рассказала – правда. Этой бумажки и пледа не было, когда я заснула.
- А ты не думала, что это мог быть приступ лунатизма? На фоне стресса ты написала себе записку, приклеила к ноутбуку, взяла плед и укрылась из-за холода. Вот и вся разгадка!
- Почерк не мой.
- Так, может, ты другой рукой писала? Или из-за лунатизма почерк сам по себе изменился?
- Или сюда и правда кто-то проник. – Выдала Аурелия холодным тоном.
- Как? Каким образом? – Взъелся детектив. – На двери три замка, один из которых цепочка. Бесшумно её просто не открыть и уж тем более не взломать. Окна тоже невозможно открыть снаружи.
- Но раньше, на работе я находила такую-же записку. – Едва слышно произнесла Медея. Слова Эрика сейчас звучали логично, странно, что она сама об этом не подумала.
- И где она? Покажи мне эту записку.
- Я её постирала. Но там был тот же почерк, тот же смайлик.
- Ты её на работе нашла. А вдруг и там тебя лунатизм прихватил? Написала, сунула записку в подушки, а потом нашла и испугалась.
Слова Эрика звучали всё более убедительно. Медея жила в постоянном стрессе из-за опеки, бессонница стала её верным другом, а вдруг и правда всё это ерунда от начал и до конца...
- А мои видения? – Возразила ясновидящая.
Эрик поднял бровь, глядя на Аурелию.
- Я вижу, как она гибнет. Постоянно. – Эрик хотел возразить, но ясновидящая не позволила. – Я знаю, что вы скажете, детектив. Знаю, что не верите. Но, если бы не я, она погибла бы в руках больного в переулке.
Эрик закатил глаза, тяжело вздохнув.
- Послушайте, я таких, как вы сотни видела за жизнь. – Тон Аурелии стал ледяным, она начала медленно приближаться к детективу, сверля его взглядом. – И знаете, что всех их объединяло?
- Скептицизм?
- Они теряли тех, кого любили. Не имеет значения, что вы считаете мои слова ложью, важно лишь – готовы ли вы поставить на кон её жизнь? Готовы рискнуть ею, чтобы получить ценный урок о доверии? Если это всё творит она сама, вы ничего не теряете. А если к ней в дом и правда кто-то проник, если ей угрожает опасность сейчас? – Она чуть наклонилась вперёд, приятный запах цветов окутал детектива. – Настолько ли вы уверены в своей правоте, чтобы рискнуть ею?
Эрик перевёл взгляд на Медею, которая в полной растерянности смотрела куда-то в себя. Она окончательно запуталась в том, что происходит вокруг неё, не знала, кому стоит верить, а кому нет. И главное, она не понимала, можно ли теперь верить себе.
- Ладно. – Выдохнул Эрик, заглянув в зелёные глаза ясновидящей. – Я не полностью уверен в том, что Медея в безопасности. Но и вам, Аурелия, я не доверяю.
- Вы не первый. – Сказала девушка, отстранившись.
- Хорошо, допустим, с частью про Аурелию Хардман всё ясно. – Резко перевёл тему Эрик, - А что за лечебница?
- Да. – Аурелия встала рядом с креслом Эрика, - Что за лечебница?
Медея замерла, мысли судорожно забегали, нужно было срочно принять решение: сказать ли им правду или же соврать. И имеют ли записки теперь вообще хоть какое-то значение? Внутри разразился яростный спор с самой собой.
Рисковать Аурелией теперь не позволяет совесть. Она ведь правда помочь пытается.
Хотя, её защитят деньги и статус.
А вот Эрик...
Он служит в полиции, носит оружие. Он тоже под защитой, так или иначе.
Но если они начнут копаться в этом вместе со мной, то встанут под удар.
Но ведь они уже под ударом, тот кто пишет эти записки знает явно больше.
А вдруг их пишу я?
- Это всё какое-то безумие... - Прошептала Медея, схватившись за голову.
- Что? О чём ты? – Насторожено спросил Эрик, слегка подавшись вперёд.
Взгляд девушки стал отчаянным, устремился куда-то глубоко в неё, чтобы разглядеть её сущность, её душу. Мысли лихорадочно плясали, всё сильнее путаясь в тугой клубок.
Решение нужно принять. Молчать вечно не получится. Но это так сложно! Что мне им сказать? Как я могу подставить их вот так?
В комнате вдруг раздался звонкий смех, словно где-то рядом переливались колокольчики.
- Медея, ты такая глупая! Конечно, я тебя не оставлю! – Ласково проговорил путник Калисы. Невольно Медея перевела взгляд на неё и содрогнулась. Это был тот день, тот самый день. Калиса смеялась, но в её глазах читалась усталость, боль и жуткая тоска. Следующие слова Медея мысленно повторила вместе с Калисой. – А что бы ты сделала, если бы застряла в безвыходной ситуации? Если бы понимала, что спасения нет, что ты уже ничего не сможешь сделать?
Медея помнила свой ответ. Помнила, как она с улыбкой сказала ей:
- Не знаю. Если бы выбора и правда совсем-совсем не было, то я бы просто закончила всё. Я бы себя убила.
- Вот как. – Всё с той же нежной улыбкой произнесла Калиса.
Внутри Медеи вновь запустился мыслительный процесс.
Нет, Медея, вопрос не том, что им сказать, или как можно их подставить. Вопрос в том, кто дороже тебе: они или Калиса?
Ответ она знала слишком хорошо.
- Лечебница, в которой лежала моя сестра. – Голос показался Медее чужим. – Там...что-то нечисто. – На её глазах навернулись слёзы, в горле встал ком.
- С чего ты это взяла? – Осторожно спросил Эрик, в его голосе слышалось беспокойство.
- Я видела...видела, как её пытали.
- Как это понимать? Ты знала, что там издеваются над твоей сестрой, но ничего не предприняла? Прости, но я в это не вею. – Мягко проговорил мужчина.
- Я видела это уже после...после того, как...- Слова упрямо застревали в горле, будто сам организм противился тому, чтобы Медея продолжала. Но продолжать было нужно, ради Калисы. – после того, как её не стало.
- Ч-то? – Запнулся Эрик. – Ты видела записи с камер? Или документы?
- Нет. Я видела, как её топили. Прямо у меня на глазах.
- Твой дар...- Тихо констатировала Аурелия.
Медея кивнула.
-Какой ещё дар? Медея, и у тебя тоже есть какая-то суперспособность? Ты тоже какая-то ясновидящая?
Снова кивок.
Эрик упёр лицо в ладони и прорычал, взъерошил волосы, подскочил и заходил по комнате.
- Вечер сюрпризов! Сейчас окажется, что и я ясновидящий! Хотя, я уже ничему не удивлюсь! И что у тебя за способность? Хиромантия? Гадание на кофейной гуще? Предсказания по облакам?
- Я вижу мёртвых.
Медея кратко посвятила мужчину в особенности своей способности с примерами, когда она помогала им в раскрытии дел. Непонимание в его взгляде постепенно сменилось жалостью, затем задумчивостью, а после какой-то решительностью.
- Мне нужно время, чтобы всё это обдумать. Я имею ввиду ВСЁ ЭТО!
- Эрик...- Жалобно произнесла она.
- Нет, Медея. Мне нужно время.
Детектив быстро ушёл, громко хлопнув дверью, от чего обе девушки вздрогнули.
- Я тоже пойду. – Сурово произнесла Аурелия, глядя на дверь. – И, бесполезная Медея, я помогу с лечебницей. И с запиской.
Аурелия тоже ушла, оставляю Медею в звенящей тишине. Блондинка бросила взгляд на своё отражение, впервые в жизни она видела там не копию Калисы, а себя. Медею Фейн, которая только что предала своего единственного друга и, возможно, лишилась его навсегда, а ещё подставила под удар ни в чём неповинную девушку. Стало гадко на душе, мерзко и противно от себя, от того, что она была на такое способна, от того, что перестала быть похожей на Калису сейчас. И чем дольше она смотрела в зеркало, тем хуже становилась. Медея подбежала к косметичке, вывалила всё её содержимое, и принялась судорожно наносить на лицо продукт за продуктом: тени, румяна, хайлайтер, тушь. Руки дрожали, всё выходило криво и косо, размазывалось, но Медея отчаянно хотела спрятать своё уродливое лицо за слоем косметики, нарисовать себе новое вместо него, снова стать Калисой, скрыться под её нежными чертами. Не получалось. Ничего не получалось.
Из глаз полились слёзы, превращая макияж в ещё больший кошмар.
- Ты уродлива, Медея! Уродлива изнутри! И за косметикой этого не спрячешь! – Зашептали губы, будто имея собственную волю.
А за окном, где-то в ночной тьме в паре сотен метров от дома притаилась фигура в чёрной одежде. С помощью бинокля эта фигура внимательно следила за тем, что происходит в доме мисс Фейн, которая так упорно сопротивлялась инструкциям, оставленным ей.