| Убей меня | 18+

Зал, охваченный свежим ароматом цитрусовых вперемешку с цветочным, был заполнен политиками, приближенными Правителя Четвёртого, его семьёй и теми представителями высшего общества, которым досталось приглашения. А посмотреть вживую на Правителя Пятого, о котором так много говорили, желал каждый, кроме одной единственной омеги. Оливия Мартин мечтала только об одном – спрятаться где-нибудь в углу, занять самый дальний стол и не привлекать вниманием. А беременной омеге эта задача была не по зубам.

Окруженная сестрой, родителями и мужем, девушка не могла удержаться на месте. Всё было не так. Казалось, будто все присутствующие в зале высосали воздух и оставили душный слой, который смущал Оливию. Так ещё в придачу корсет, сжимающий рёбра, не позволял вдохнуть полной грудью, как хотелось.

Все, казалось, в предвкушении, но не она. С Роландом они были знакомы, и ничего, кроме коварства и расчётливости в его глазах, она не нашла. Так зачем искать встречи? Оливия обратилась к дверям, через которые он вместе с Господином Лабмером пересекут порог, и перед ней встанет главная задача – не попасться ему на глаза.

- Мне кажется, я рожу в этом платье. – Тихо шипит Оливия, и до неё доносится сдавленный смешок с уст Джудит. Приглаживая изумрудное платье на животе, омега закрывает глаза и считает до десяти.

- Держи волчонка в себе, - произносит Пит, видимо, тоже уловив её колкую фразу, и любезно улыбается проходящим мимо ликанам с работы.

- Поверь, прикладываю все на это усилия. – Она опускает взгляд на дно своего пустого кубка, содержимое которого она осушила из-за бушующих нервов.

Гогот заполонил зал, пока столы накрывали. Все были одеты роскошно, потому что повод позволял. И Оливию это не обошло стороной. Всё-таки решившись, она надела украшение, подаренное когда-то Коулом. Единственная настолько роскошная и дорогая вещь в её шкатулке. И единственная вещь, кроме живота, которая действительно напоминала о Коуле.

Внезапно раздались три предупреждающих стука двух привратников, стоящих у массивной позолоченной двери. Все быстро, будто тренированные всю жизнь, встали в две линии, пролегающих к одному большому столу, возвышающемуся на платформе. Мужчины встают в поклон, а женщины отводят одну ногу в сторону и делают реверанс. Будучи беременной, Оливия отделалась лёгким и ненавязчивым книксеном, подняв подол атласного платья.

Все замерли, когда двери отворились. Послышались шаги. Первыми вошли Правители, а за ними следовали помощники и члены стаи. Оливия боролась с желанием посмотреть на них, направляющихся к столу, но взгляд продолжала удерживать на деревянном полу. Шаги были всё ближе, пока носки ботинок не показались в поле зрения.

- Хочу представить вам своего сына, Энтони. – Морис Ламбер остановился вместе с Роландом совсем близко к Оливии, и ей пришлось глубже опустить голову, лишь бы взгляд его не мазнул по ней.

- Господин, - отозвался Ламбер-младший.

- Я бы тоже хотел представить своего сына, но у меня его пока что нет. – Оливию бросило в пот от резкого осознания. Голос проклятой истины прозвучал для неё по-особенному.

Медленно, словно не веря своему затуманенному сознанию, омега позволила себе вольность – поднять глаза. Осторожно она двинулась с его ботинок, в которые были заправлены кожаные чёрные штаны. Затем она неуверенно скользнула дальше по белоснежной стёганке с золотистым узором в виде переплетающихся ветвей. Вокруг высокого воротника тяжело пролегала цепь в несколько слоёв с ромбовидным амулетом на груди. Это был символ союза и власти. У Мориса на груди был такой же, и если у него среди янтарей и алмазов виднелась цифра IV, то у второго Правителя союза среди рубинов и чёрных ониксов – V.

Несколько чёрных прядей падали на его лицо, но профиль до приятного знакомый был всё также строг. Оливия перестала скрывать, что нагло пялится на него в попытках понять, почему здесь он, а не Роланд. Капелька пота скатилась по спине и тут же потерялась из-за плотно прилегающего платья. Взгляд её напоминал взгляд оленёнка за секунду до нападения хищника в лесу – полный обескураженности и принятия действительности.

- Это мой старый друг и когда-то самый верный помощник. Кристоф Андре, - Морис представил отца Оливии, и это означало, что они продвигаются левее по линии, в её сторону.

- «Храбрый», - качнул головой Коул, - Редкая фамилия. – Безразлично наблюдая за поклоном Кристофа, альфа ёрничал, и это замечала только Оливия.

- Позвольте представить двух моих дочерей, - манеры, которым так отчаянно следовала Оливия Мартин, сейчас превратились в наказание, потому что, быстро опустив глаза в пол, она уже почувствовала его высокомерный взгляд на себе, - Джудит, моя старшая дочь. И Оливия, младшая.

Она не поднимала своих глаз, которые он мечтал увидеть спустя столько месяцев. Она, стоящая перед ним, в той близости, что если бы он протянул руку, то коснулся бы её лица, её бархатной щеки. Она, стоящая перед ним, перед всеми, с его ребенком под сердцем, сейчас изнывала от боли и страдала от нехватки воздуха.

- Поздравляю, - Коул скупо обратился не к ней, а к Питу, впервые увидев его и естественно успев оценить, - Дорога вымотала меня и моих сопровождающих. Мы уже можем приступить к ужину?

- Уверен, что можем.

Оливия, так и не подняв взгляда, видела, как ботинки Коула сначала повернулись в сторону стола, а затем он начал удаляться вместе со свитой. Не задумываясь, насколько оскорбительно и унизительно то, что он здесь, омега начала размышлять. Возможно, Роланд оказался ещё большим трусом и не смог приехать, поэтому послал Коула. Но Коула представили, как Правителя Пятого, а не лицом, представляющим интересы Правителя. Это означало, что искомая ложь была заложена не здесь.

Усаживаясь за стол, Оливия украдкой посмотрела на него, всё ещё веря в превратности разума, который из-за большого желания увидеть Коула, начал вырисовывать его везде. И всё же это был тот самый альфа, которого она, к своему несчастью, знала хорошо. Сегодня он выглядел по-особенному опасно и обольстительно, отчего волчица, всё это время спавшая внутри, ожила. Это не могло не влиять на Оливию, восседавшую между мужем и отцом. Обстановка давила, и всему виной разворачивающийся эпизод событий.

Румянец застилал её бархатные щёки. Должно быть, верила она, Коул наблюдал за ней, позволял также украдкой взглянуть на неё. Это было одновременно приятно и мучительно. Оливии несложно было понять, что это очередная партия. Только Боги знали цели игры, ставки и цену поражения.

Посреди стола тарелки с восхитительно пахнувшей едой манили, и девушка сделала первый ход. Наклонившись ближе к Питу, она негромко произнесла так, что это осталось между ними:

- Пит, будь любезен, избавь меня от голода и позора, в который я попаду, если буду тянуться через полстола со своим животом.

Зелёные глаза тепло встретили её, играющие голубые.

- Действительно, я не подумал об этом. – Она не хотела, чтобы он произнесенную просьбу воспринимал, как замечание, но ей нужно создать ту картину, которая предстанет перед Коулом, Правителем Пятого.

Во всех Поселениях остались только отголоски традиций, обычаев и своеобразных манер, но в Пятом, вроде таком продвинутом поселении, всё ещё живо то, о чём не подозревал никто, здесь сидящий. Например, если мужчина предлагает за столом порцию сначала не себе, а другой волчице, то это первый признак симпатии. Так однажды поступил и Коул, предложив Оливии первую порцию, поставив её в приоритет перед всей стаей. Но она только позже узнала о таком тонком, эфемерном шаге. Сейчас на своём знании она собиралась поиграть с Коулом.

Едва мазнув взглядом, будто бы осмотрев роскошный зал, Оливия заметила его взгляд, когда Пит положил тарелку перед ней. Разглядеть лицо не было возможности, но одна даже мысль о существовавшей вероятности сделать ему неприятно так же, как он сделал больно ей, согрела её покалеченное сердце. И сразу после этого вечер не казался ей чем-то скучным или опасным. Очередная игра, не более.

За столом началась непринужденная беседа, которая быстро переменила своё направление. Она будто слышала отголоски с каждого стола, и все были о нём.

- Он совсем молод, чтобы уже стать Правителем, - послышалось с соседнего стола.

- Если мои источники не лгут, он совсем недавно стал Правителем Пятого путём свержения предыдущего Правителя. – Ответил мужчина, и Оливия прислушалась.

- Может оно и к лучшему, - да, все знали, что политика Роланда открыто велась против Союза, и в этом многие видели стратегические ошибки.

- Разве? – вновь вопросил незнакомец. Его взгляд был опущен на тарелку, пока, придерживая мясо вилкой, он отрезал небольшой кусочек, - Посмотрим, что нам принесёт ликан, убивший предыдущего Правителя.

Дёрнувшись, Оливия заметно для каждого сидящего рядом с ней сотрясла стол. Ушам не могла поверить, что Коул убил Роланда. Зал заполнялся шепотками о нём, о небылицах, о предположениях и о прогнозах. Она не могла думать об этом, поэтому опустила бездумный взгляд на еду.

Ужин состоял из нескольких блюд, но почти ничего толком не лезло в Оливию, которая, на самом деле, предпочитала объедаться в связи с постоянным голодом. Сейчас она тоже была голодна, но волнение, преследовавшее её весь этот вечер, брало верх над желанием вкусно поесть. Лишь для приличия понемногу она попробовала каждое блюдо. Ни на секунду мысль, что он здесь, в стенах её Поселения, рядом с семьёй и в силах всё испортить, не покидала голову Оливии.

Часть с ужином пролетела быстро, и вскоре всех пригласили перейти в танцевальный зал. Музыканты уже начали завлекать игрой на инструментах. Но после трапезы не каждый мог позволить какие-либо активности. Поэтому, прибившись к стенам зала, гости оставляли центр пустовать. Коул вошёл вместе с Морисом и внимательно оглядел роскошный зал. По каждой стороне находились большие окна. Плиты на полу до блеска отполированы, отчего узор ярко подсвечивался в огнях висящих под потолком люстр.

- Самое время первого танца. – Обратился Морис к Коулу осторожно и, как полагается, вежливо. Встреча и этот праздник всё ещё носили официальный характер, как фундамент, для последующих переговоров и возможном продолжении союза, - Вы любите танцевать?

- У нас довольно редко устраивают подобные мероприятия, но я знаком с вашей культурой и традициями, - также выбелено вежливо отвечает альфа.

- Тогда могу предложить вам спутницу на вечер или только для танцев, - Морис заранее подобрал тех девушек, которые не будут грубить Правителю Пятого, задавать лишние вопросы и постараются вести себя утонченно, покладисто и вежливо, как требовала на то встреча.

- Боюсь, сделанный мною выбор в пользу любой из прекрасных девушек здесь скомпрометирует меня.

Это вызвало улыбку у Мориса. Он окинул быстро взглядом залу и отметил то, что Коул Блэйк не собирался портить о себе мнение ни в глазах девушек, ни в глазах их ревнивых мужей.

- Хотя есть та, которую я не поставлю в крайне неудобное положение своим приглашением. Позвольте? – Чёрные глаза Коула обратились к той, что стояла почти в самом углу и каждые пять секунд недовольно вздыхала. Выглядела безучастной и даже немного заскучавшей.

Пока ноги уверенно несли его в сторону девушки, а каблуки ботинок отбивали ровный ритм, ликаны расступались перед ним и пропускали вперёд.

- Мисс Оливия? – когда Коул остановился в двух метрах от неё, выдерживая дистанцию ради всеобщего внимания к ним, она обратилась к нему с огромным недовольством в глазах, - Не откажите мне в танце, - он протянул раскрывшуюся ладонь, а вторую руку убрал за спину, - В одном.

Её глаза обратились куда-то за спину, и Коул понял: она ищет мужа, ищет того, кто спасёт от него. Закатив глаза и громко с нетерпением выдохнув, омега, поправляя платье, вложила свою маленькую кисть, облачённую в оперную зелёную перчатку, в его тёплую руку.

Пусть победная улыбка рвалась наружу, Коул всё же сохранил безразличие на лице и повёл спутницу обратно в центр. В две линии выстроились все, кто нашёл в себе силы после плотного ужина на танец. По одну сторону выпрямились мужчины, по другую – женщины. Оставив Оливию, Коул прошёл к противоположной линии и встал, вытянувшись. Наконец взгляд его чёрных глаз мог полностью сфокусироваться на ней. Ничего не останавливало больше.

С первым вступлением музыкантов он успел изучить её, познакомиться с юным лицом, как в первый раз. Шоколадные волосы волнами ниспадали на плечи и рассыпались где-то сзади. Уверен, это всё, потому что необходимо было спрятать метку на оголенном плече. Бледная кожа приобретала слегка тёплый оттенок из-за свечения огоньков над их головами. Но это свечение не уберегло глаза от мёртвой грусти. Оливия смотрела в ответ, походя лишь на куклу, внутри которой осталась пустота.

Первая ударная нота, и они двинулись навстречу друг другу. Коулу пришлось выучить этот глупый танец, из-за неё. Эмма ассистировала ему, говорила, как правильно двигаться, и ступать так, чтобы не задавить миниатюрную Оливию. Репетиции пошли на пользу, ведь сейчас каждый шаг он делал уверенно и легко, просто и натурально. Музыка заполнила зал, когда наконец они оказались в миллиметрах друг от друга, двигаясь вокруг.

Не прикасаясь к ней, но лаская взглядом, Коул, едва наклонившись, шепчет:

- Ты неотразима.

Мурашки, которые она готова была прогнать, всё же пробежали от прикосновения его шепота к уху и унесли вниз по шее к влажной спине. Корсет снова напомнил о себе, и она часто задышала.

- Знаю, - Оливия отвела взгляд и попробовала совладать собой, пока волчица внутри каталась и прыгала от прилившего возбуждения.

Наращивая расстояние между ними и возвращаясь обратно в линию, Оливия вспомнила, как злилась на него. Семь месяцев! Семь! И он всего лишь раз появился сказать, что подумал, будто что-то случилось. «Что-то?» - хмыкнула омега и, обойдя в танце девушку рядом, вернулась на своё место, чтобы вновь направится к нему. Коул наблюдал, как руки её плавно двигались, как она, такая нежная и утонченная, плыла к нему.

- Прошу, не злись на меня. – Его сладкий голос и некая мольба в голосе лишь сильнее разожгли в ней негодование.

- Злость требует много энергии и времени. – Холодно проговорила, пока музыка накрывала их очередной волной, - Ни того, ни другого у меня для тебя нет.

Наконец танец позволил Коулу положить руки на её талию, и он придвинул к себе Оливию близко-близко. Живот уткнулся в его торс, пока она нехотя положила свои почти невесомые кисти на плечи, сжав ткань белой стёганки.

- А что есть? – Он обжёг шёпотом её шею, когда она отвернулась, лишь бы не видеть его глаз. В них обязательно найдётся слишком много власти на неё, слишком много желания и слишком мало понимания.

- Абсолютное безразличие.

- Да брось, - кидает ей, но не показывает то, как слова всё же ущипнули его.

- На что ты рассчитываешь, Коул? – морские глаза обратились с незнакомым равнодушием. Оливия хлопала ресницами и позволяла альфе вести себя в танце. - Что после парочки комплиментов и усиленной атаки мужских чар я растаю. Быть может, это влияет на волчицу, не спорю - она в восторге, но это вовсе не трогает меня.

- Ты необыкновенно жестока, - хмыкает, впиваясь взглядом в её плотно сжатые губы.

Она даже не старалась быть таковой. Реальность подтолкнула её к жестокости.

- Зачем ты здесь? – прошмыгивая под его рукой, она возвращается в требовательные объятья. Лёгкий аромат хвойных деревьев обдаёт её. Она знает, что это манипуляция с его стороны. Пусть будет так. Пусть попытается.

- После этого пёстрого, причудливого торжества нас с Господином Ламбером ждут переговоры.

- Насчёт чего?

- А как ты думаешь? – эгоистичная мысль пронеслась у неё в голове после этих слов: возможно, она будет предметом разговора, но Коул опроверг всё на корню: - Мы оба заинтересованы в продолжении Союза и в его укреплении. Как только я стал Правителем, он был первым, кто связался со мной. Хитро, умно и властолюбиво.

- Всё, как ты любишь.

- Не поздравишь? – играючи спросил, и Оливия почувствовала, как требовательнее его рука сжала ткань платья на спине.

- Меня всё ещё не трогают занимаемые тобой посты и должности. Будь ты Правителем всего мира, я вижу тебя насквозь.

- Хватит. – В его до этого сладкий и мягкий голос вонзилась холодная сталь строгости, - Оливия, не забывайся. – Он уже хотел разорвать их танец, остановиться посреди залы, и плевать, что скажут зеваки вокруг после, но едва живые отголоски разума попросили быть более благосклонным к беременной омеге, - Танец вот-вот закончится, а мы недоговорили. Есть ли возможность поговорить более приватно в этом особняке?

У Оливии был выбор: согласиться или послать его. Чёрные глаза смотрели внимательно, ожидая ответа, ожидая её решения, на которое он никак не мог повлиять. В этом была её власть сейчас.

- На втором этаже есть дальняя гостиная, небольшая. С балконом.

- Встречаемся там через пять минут. Если что-то пойдёт не так, у тебя или у меня, время дополнительного ожидания – пять-шесть минут.

Музыка, блокирующая их разговор, резко смолкла. Девушки синхронно сели в реверансе, пока Оливия и Коул, не тронувшись с места смотрели друг на друга. Время отвратительно замерло, но они смотрели, не отрываясь, изучали лица друг друга. Через толщу пустоты и тишины Оливия расслышала, как в округе все зааплодировали. Громкие хлопки заставили её вздрогнуть, и она оглянулась через плечо, увидев Джудит. На её лице замерла улыбка. Она тоже восторгалась Коулом, как это делали все с той самой минуты, как он пересёк порог?

Омега повернула голову обратно к Коулу, но его и след простыл. Растворился, как сахар в воде, растаял, как снег в первый тёплый день весны, и исчез, как сладкий сон после пробуждения.

Она не могла торопиться, не могла сразу же удалиться вслед за ним, тем более, когда это была ещё одна возможность пощекотать его нервы. Внезапно Джудит выхватила её рукой из толпы и словами из размышлений:

- Как же тебе повезло! – наивно полагала, Оливии пришлось скрыть улыбку. Наверняка когда-то все узнают, кем приходится ей Коул, на самом деле, но этот момент казался слишком далёким будущим, - Почему он пригласил тебя? – глаза сестры горели от интереса.

- Не знаю. Мне было все равно.

- Но я видела, вы что-то обсуждали! – Джудит хваталась за любую ниточку, и Оливия не понимала, зачем. Какая разница, почему он пригласил её. Никто не знал, что они как-то даже потенциально могут быть связаны.

- Спрашивал, может ли он доверять семье Ламберов. И я сказала, что может, а затем мы перекинулись парой фраз о Четвёртом.

- А о Пятом ты ничего не спрашивала? – прозвучал очередной вопрос, который был некстати. Пора подниматься на второй этаж – эта мысль промелькнула у омеги в голове.

- Ты не видела Пита? Он внезапно исчез. – Оливия мягко перевела тему и начала оглядывать ликанов в округе. Искусно пустив блеф, будто она ищет своего мужа, на самом деле, ей необходимо было под красивым предлогом улизнуть.

- Нет, за ужином в последний раз.

- Пойду поищу его.

Скорее торопясь затесаться среди пёстрых платьев и строгих костюмов, девушка зашагала в сторону выхода. Пока в глазах Джудит она пыталась отыскать мужа, на деле, меньше всего ей хотелось встретить сейчас его. Щекочущее нервы любопытство не давало покоя, пока ноги несли к большой лестнице, ведущей наверх. Поднимаясь осторожно по ступенькам, шум и гогот оставались позади, пока вовсе не остались на первом этаже среди гостей. Ступала девушка осторожно, но при этом уверенно держа путь к дальней гостиной. Сколько времени прошло?

Темнота обволакивала, отчего становилось немного некомфортно. Она напоминала омеге лес, а за этим воспоминанием потянулся страх. В конце коридора показались открытые двери, ведущие в гостиную. Там тоже темно. Надеявшись, что Коул не ушёл, Оливия ускорилась, громче клацая каблуками своих туфель. Несколько шагов отделяли её от мрачной комнаты, и она уверенно нырнула туда, быстро ухватившись за ручки двери и после прикрыв её за собой. Глаза, едва привыкшие к темноте, оглядывали гостиную в безуспешных попытках что-либо увидеть. И на долю секунды она решила, что либо совершенно одна, либо Коул ушёл или до сих пор не появился, не успел вырваться из торжества в его честь.

В тишине гостиной слышалось только её дыхание, а в ушах пульсировала и шумела кровь.

- Думал, не придешь. – Холодный голос разрезал атмосферу, и Оливия повернула голову слегка вправо. В сумраке её глаза наконец начали различать очертания мебели. Она заметила движения на диване. Коул сморгнул, и радужка его чёрных глаз окрасилась в неоново-голубой.

- Сегодня я в настроении, - омега стряхивает с себя неуверенность и страх.

- Знаешь, - Коул берёт со стола коробок спичек, длинных специально для камина. Медленно, не торопясь с разговорами, он вынимает спичку и, ловко перевернув её в руках, чиркает о полоску из красного фосфора, и кончик маленького кусочка осины ярко зажигается, освещая его задумчивое лицо. Коул поджигает одну единственную свечу, которая стояла на небольшом столике, этот столик – единственная преграда между ним и Оливией, - я думаю, ты по мне скучала, поэтому пришла.

- Интересная мысль, - она безразлично отвела взгляд в сторону, оглядывая гостиную, в которой до этого была единожды. В тот день тоже было устроено торжество, но уже в честь тех, кто прошёл обряд инициации и заимел будущего мужа или жену. В тот день она плакала в этой самой гостиной, впервые столкнувшись с жестокой реальностью.

- Хочешь её оспорить? – альфа расслабленно раскинулся в углу дивана и положил одну руку на спинку, а вторую – на подлокотник.

- Могу развенчать твои надежды, - на губах Оливии застыла хитрая улыбка, и голубые глаза волка скользнули по ней.

- Придумав иную причину, почему ты всё же пришла?

- Ты хотел что-то мне ещё сказать?

Оливия не имела даже малейшего желания играть с ним сейчас. Поглаживая живот, она направилась к противоположной стене, пока глаза её изучали старинные вазы, картины и статуэтки в тусклом свечении крошечного огонька.

- Сказать, что я, напротив, скучал по тебе. – От прозвучавшего признания внутренности её живота сжались и перемешались. С уст сорвался нервный вздох, - И мне больно знать, что ты не скучала по мне.

- Ты не скучал по мне, Коул. – Тихо с сожалением произносит Оливия, повернувшись к нему, - Ликаны не скучает по тем, кого ссылают, кого отправляют с глаз долой. Скучающие ликаны не проводят ночи с другими, и не пропадают бесследно, как делал ты. Так что не надо говорить, что ты скучал, если это всего лишь ложь.

- Я не спал с кем-то ещё, и что ты вообще подразумеваешь под «пропадать бесследно»? – изумленное удивление прозвучало в его голосе, и альфа резко встал с дивана, обходя все преграды, которые были между ними.

- За семь месяцев ты пришёл один раз. Один! А всё остальное время я провела, гадая, что ты думаешь и чувствуешь.

- Да, я не мог прийти, но я писал. Каждую неделю в течение первых двух месяцев писал.

Оказавшись в полуметре от омеги, он застал её врасплох словами. Оливия знала, что не сошла с ума за эти долгие семь месяцев, и если бы письма приходили, тем более с его именем, она бы прочитала, возможно, даже не один раз.

- Ты не отвечала, и я воспринял это как весьма жирный намёк и перестал. Думал, ты злишься на меня, наказываешь в ответ, а в нашу единственную встречу ты была холодна. Очень холодна.

- Я не получала писем. Быть может, твой посыльный не был тебе верен, - она грустно опустила глаза и голову, думая, как жизнь оказалась к ним несправедливой. Снова.

- Я менял посыльных, просто кто-то не хотел, чтобы ты получала мои письма. И по этому критерию подходит твой муж.

«Твой муж» с его уст прозвучало неприятно пренебрежительно, и Оливия не сдержала усмешку. Что-то совершенно не поменялось.

- Пит не поступил бы так, тем более я сказала ему о нас. Поверь, ни одного намёка на ревности в его глазах.

- Сегодня за столом я лицезрел другую картину, - недовольно фыркает и ловит на губах своей омеги очаровательную улыбку, наполненную ядом, - Твоих рук дело, да?

- Может быть, - пожимает безразлично плечами, наконец обращая свои глаза на его неоновые. Раньше этот внезапно появившийся оттенок пугал её, но сейчас даже восхищал и околдовывал.

- Лив, - протягивает её имя немного лениво и даже требовательно, еле совладая с собой.

- Тот факт, что ты писал мне письма, не меняет ничего.

- Правда? – Коул поднимает руку и под её чутким взором касается бархатной щеки, которая моментально вспыхивает, - Что мне сделать, чтобы ты перестала злиться? – вторую руку он довольно уверенно кладёт на её талию, обхватывает крепко и подталкивает к себе ближе, не находя сопротивления, к которому был готов.

- За изгнание, которого я не заслуживала, ты будешь ещё долго отдуваться. – Оливия, запрокинув голову, чтобы не отрываться от его гипнотизирующих глаз, держалась всё ещё отстраненно, хотя делать вид, будто руки его не делали что-то невероятное с её сердцем, становилось всё сложнее.

- Я готов, - едва заметно качнул головой и наклонился ближе к её слегка приоткрытым губам.

Они соединились в нежном поцелуе, и её сердце словно остановилось, а затем, вернувшись к жизни, оно издало гулкий стук в груди. Коул сделал один наступательный шаг, заставив её попятиться. Ещё. И ещё, пока она не упёрлась в стену. Отходить больше было некуда.

Зажатая и пойманная, Оливия привлекла его к себе ближе, пока пальцы альфы затерялись в её шоколадных кудрях. Тяжело выдохнув, она, словно охваченная бабочками, двигала языком нежно и трепетно навстречу его. Коул прижимал к себе требовательно, казалось, он пытался поглотить её и всё из-за тоски от разлуки, к силе которой он не был готов, он не выдержал. Порываясь прервать её изгнание несколько сотен раз, сейчас он жалел, что не сделал этого раньше.

Ощущение, что снова она творила что-то грязное и принимала неверные решения, было столь ничтожным, отчего впервые она была благодарна ему, что до этого все ошибки совершал он. Так Коул показал, что их связь того стоит. Он того стоил.

- Нам лучше вернуться на торжество, пока я не снял с тебя это платье и не напомнил, кому ты, на самом деле, принадлежишь. – Альфа прекратил сладчайший поцелуй и обхватил её распылавшееся лицо, - Никогда не сомневайся во мне и в моих намерениях насчёт тебя, Оливия. – Она помнила об этой его странноватой особенности. Эмма как-то упоминала о ней, и вот её слова подтвердились.

- Тогда не заставляй меня сомневаться в тебе.

Оливия сомневалась. Во всём. В намерениях Коула. В его целях. В его желаниях. Быть может, он просто хотел её прощения ради более лёгкой дальнейшей игры? Мечтал о ребёнке, чтобы оставить наследие, а не потому что мечтал о ребёнке, рождённом от любимой волчицы. Может он и не был искренен насчёт своей верности. Она ведь чувствовала, что в ночь растущего серпа он был в компании другой. Инстинкты не врали. А он мог. Возвращаясь к празднику с горящими щеками и невидимыми следами от его поцелуев на губах, Оливия не была уверена, что верит Коулу. Как отпустить бдительность и сломать свои стены перед стратегом?

Это ведь как сложить оружие на поле боя и довериться общениям врага.